Баумол, Уильям

Поделись знанием:
Перейти к: навигация, поиск
Уильям Джек Баумол
англ. William Jack Baumol
Дата рождения:

26 февраля 1922(1922-02-26) (102 года)

Место рождения:

Нью-Йорк, США

Страна:

США

Научная сфера:

экономика

Альма-матер:

Городской колледж Нью-Йорка
Лондонская школа экономики

Награды и премии:

Премия Джона Роджера Коммонса (1977), Премия Фрэнка Сейдмана (1987)

Уильям Джек Баумол (англ. William Jack Baumol; родился 26 февраля 1922 года в Нью-Йорке) — американский экономист.

Учился в Городском колледже Нью-Йорка, бакалавр (1942). Доктор философии Лондонской школы экономики (1949). С 1949 года профессор Принстонского университета. С 1971 года профессор Нью-Йоркского университета.

Президент Американской экономической ассоциации в 1981 г. Лауреат премии Джона Коммонса (1977) и премии Фрэнка Сейдмана (1987).

Президент Международного атлантического экономического общества (1985-86).



Основные произведения

  • «Экономическая динамика: введение» (Economic dynamics. An introduction, 1951);
  • «Экономическая теория и исследование операций» (Economic theory and operations analysis, 1961);
  • «Исполнительские искусства. Экономическая дилемма» (Performing Arts: The Economic Dilemma, 1966);
  • «Микротеория: применение и истоки» (Microetheory: Applications and origins, 1986);
  • «Дерегулирование и теория конкурентных рынков» (Deregulation and the Theory of Contestable Markets, 1984, совместно с Элизабет Бэйли);
  • Уильям Баумоль «Микротеория инновационного предпринимательства» Пер. с англ. – М.: Изд-во Института Гайдара, 2013. – 432 с. ISBN 978-5-93255-376-3 (The Microtheory of Innovative Entrepreneurship, 2010).

Напишите отзыв о статье "Баумол, Уильям"

Литература

Ссылки

  • [www.econ.nyu.edu/dept/vitae/baumol.htm Основные даты жизни и творчества У. Баумоля]
  • [www.artpragmatica.ru/analitics/?uid=262 Сорок лет спустя (интервью с Уильямом Баумолем)]


Отрывок, характеризующий Баумол, Уильям

– Ты, что хочешь, думай! Я знаю, ты такой же, как и mon pere. Что хочешь думай, но для меня это сделай. Сделай, пожалуйста! Его еще отец моего отца, наш дедушка, носил во всех войнах… – Она всё еще не доставала того, что держала, из ридикюля. – Так ты обещаешь мне?
– Конечно, в чем дело?
– Andre, я тебя благословлю образом, и ты обещай мне, что никогда его не будешь снимать. Обещаешь?
– Ежели он не в два пуда и шеи не оттянет… Чтобы тебе сделать удовольствие… – сказал князь Андрей, но в ту же секунду, заметив огорченное выражение, которое приняло лицо сестры при этой шутке, он раскаялся. – Очень рад, право очень рад, мой друг, – прибавил он.
– Против твоей воли Он спасет и помилует тебя и обратит тебя к Себе, потому что в Нем одном и истина и успокоение, – сказала она дрожащим от волнения голосом, с торжественным жестом держа в обеих руках перед братом овальный старинный образок Спасителя с черным ликом в серебряной ризе на серебряной цепочке мелкой работы.
Она перекрестилась, поцеловала образок и подала его Андрею.
– Пожалуйста, Andre, для меня…
Из больших глаз ее светились лучи доброго и робкого света. Глаза эти освещали всё болезненное, худое лицо и делали его прекрасным. Брат хотел взять образок, но она остановила его. Андрей понял, перекрестился и поцеловал образок. Лицо его в одно и то же время было нежно (он был тронут) и насмешливо.
– Merci, mon ami. [Благодарю, мой друг.]
Она поцеловала его в лоб и опять села на диван. Они молчали.
– Так я тебе говорила, Andre, будь добр и великодушен, каким ты всегда был. Не суди строго Lise, – начала она. – Она так мила, так добра, и положение ее очень тяжело теперь.
– Кажется, я ничего не говорил тебе, Маша, чтоб я упрекал в чем нибудь свою жену или был недоволен ею. К чему ты всё это говоришь мне?
Княжна Марья покраснела пятнами и замолчала, как будто она чувствовала себя виноватою.
– Я ничего не говорил тебе, а тебе уж говорили . И мне это грустно.
Красные пятна еще сильнее выступили на лбу, шее и щеках княжны Марьи. Она хотела сказать что то и не могла выговорить. Брат угадал: маленькая княгиня после обеда плакала, говорила, что предчувствует несчастные роды, боится их, и жаловалась на свою судьбу, на свекра и на мужа. После слёз она заснула. Князю Андрею жалко стало сестру.
– Знай одно, Маша, я ни в чем не могу упрекнуть, не упрекал и никогда не упрекну мою жену , и сам ни в чем себя не могу упрекнуть в отношении к ней; и это всегда так будет, в каких бы я ни был обстоятельствах. Но ежели ты хочешь знать правду… хочешь знать, счастлив ли я? Нет. Счастлива ли она? Нет. Отчего это? Не знаю…
Говоря это, он встал, подошел к сестре и, нагнувшись, поцеловал ее в лоб. Прекрасные глаза его светились умным и добрым, непривычным блеском, но он смотрел не на сестру, а в темноту отворенной двери, через ее голову.