Баффи — истребительница вампиров (сезон 3)
Поделись знанием:
– Свет увидали, ваше сиятельство, как светлейший поступил, – робко и беспрестанно оглядываясь на своего полкового командира, сказал Тимохин.
– Отчего же так? – спросил Пьер.
– Да вот хоть бы насчет дров или кормов, доложу вам. Ведь мы от Свенцян отступали, не смей хворостины тронуть, или сенца там, или что. Ведь мы уходим, ему достается, не так ли, ваше сиятельство? – обратился он к своему князю, – а ты не смей. В нашем полку под суд двух офицеров отдали за этакие дела. Ну, как светлейший поступил, так насчет этого просто стало. Свет увидали…
– Так отчего же он запрещал?
Тимохин сконфуженно оглядывался, не понимая, как и что отвечать на такой вопрос. Пьер с тем же вопросом обратился к князю Андрею.
– А чтобы не разорять край, который мы оставляли неприятелю, – злобно насмешливо сказал князь Андрей. – Это очень основательно; нельзя позволять грабить край и приучаться войскам к мародерству. Ну и в Смоленске он тоже правильно рассудил, что французы могут обойти нас и что у них больше сил. Но он не мог понять того, – вдруг как бы вырвавшимся тонким голосом закричал князь Андрей, – но он не мог понять, что мы в первый раз дрались там за русскую землю, что в войсках был такой дух, какого никогда я не видал, что мы два дня сряду отбивали французов и что этот успех удесятерял наши силы. Он велел отступать, и все усилия и потери пропали даром. Он не думал об измене, он старался все сделать как можно лучше, он все обдумал; но от этого то он и не годится. Он не годится теперь именно потому, что он все обдумывает очень основательно и аккуратно, как и следует всякому немцу. Как бы тебе сказать… Ну, у отца твоего немец лакей, и он прекрасный лакей и удовлетворит всем его нуждам лучше тебя, и пускай он служит; но ежели отец при смерти болен, ты прогонишь лакея и своими непривычными, неловкими руками станешь ходить за отцом и лучше успокоишь его, чем искусный, но чужой человек. Так и сделали с Барклаем. Пока Россия была здорова, ей мог служить чужой, и был прекрасный министр, но как только она в опасности; нужен свой, родной человек. А у вас в клубе выдумали, что он изменник! Тем, что его оклеветали изменником, сделают только то, что потом, устыдившись своего ложного нарекания, из изменников сделают вдруг героем или гением, что еще будет несправедливее. Он честный и очень аккуратный немец…
– Однако, говорят, он искусный полководец, – сказал Пьер.
– Я не понимаю, что такое значит искусный полководец, – с насмешкой сказал князь Андрей.
– Искусный полководец, – сказал Пьер, – ну, тот, который предвидел все случайности… ну, угадал мысли противника.
– Да это невозможно, – сказал князь Андрей, как будто про давно решенное дело.
Пьер с удивлением посмотрел на него.
– Однако, – сказал он, – ведь говорят же, что война подобна шахматной игре.
– Да, – сказал князь Андрей, – только с тою маленькою разницей, что в шахматах над каждым шагом ты можешь думать сколько угодно, что ты там вне условий времени, и еще с той разницей, что конь всегда сильнее пешки и две пешки всегда сильнее одной, a на войне один батальон иногда сильнее дивизии, а иногда слабее роты. Относительная сила войск никому не может быть известна. Поверь мне, – сказал он, – что ежели бы что зависело от распоряжений штабов, то я бы был там и делал бы распоряжения, а вместо того я имею честь служить здесь, в полку вот с этими господами, и считаю, что от нас действительно будет зависеть завтрашний день, а не от них… Успех никогда не зависел и не будет зависеть ни от позиции, ни от вооружения, ни даже от числа; а уж меньше всего от позиции.
– А от чего же?
– От того чувства, которое есть во мне, в нем, – он указал на Тимохина, – в каждом солдате.
Князь Андрей взглянул на Тимохина, который испуганно и недоумевая смотрел на своего командира. В противность своей прежней сдержанной молчаливости князь Андрей казался теперь взволнованным. Он, видимо, не мог удержаться от высказывания тех мыслей, которые неожиданно приходили ему.
– Сражение выиграет тот, кто твердо решил его выиграть. Отчего мы под Аустерлицем проиграли сражение? У нас потеря была почти равная с французами, но мы сказали себе очень рано, что мы проиграли сражение, – и проиграли. А сказали мы это потому, что нам там незачем было драться: поскорее хотелось уйти с поля сражения. «Проиграли – ну так бежать!» – мы и побежали. Ежели бы до вечера мы не говорили этого, бог знает что бы было. А завтра мы этого не скажем. Ты говоришь: наша позиция, левый фланг слаб, правый фланг растянут, – продолжал он, – все это вздор, ничего этого нет. А что нам предстоит завтра? Сто миллионов самых разнообразных случайностей, которые будут решаться мгновенно тем, что побежали или побегут они или наши, что убьют того, убьют другого; а то, что делается теперь, – все это забава. Дело в том, что те, с кем ты ездил по позиции, не только не содействуют общему ходу дел, но мешают ему. Они заняты только своими маленькими интересами.
– В такую минуту? – укоризненно сказал Пьер.
– В такую минуту, – повторил князь Андрей, – для них это только такая минута, в которую можно подкопаться под врага и получить лишний крестик или ленточку. Для меня на завтра вот что: стотысячное русское и стотысячное французское войска сошлись драться, и факт в том, что эти двести тысяч дерутся, и кто будет злей драться и себя меньше жалеть, тот победит. И хочешь, я тебе скажу, что, что бы там ни было, что бы ни путали там вверху, мы выиграем сражение завтра. Завтра, что бы там ни было, мы выиграем сражение!
– Вот, ваше сиятельство, правда, правда истинная, – проговорил Тимохин. – Что себя жалеть теперь! Солдаты в моем батальоне, поверите ли, не стали водку, пить: не такой день, говорят. – Все помолчали.
Офицеры поднялись. Князь Андрей вышел с ними за сарай, отдавая последние приказания адъютанту. Когда офицеры ушли, Пьер подошел к князю Андрею и только что хотел начать разговор, как по дороге недалеко от сарая застучали копыта трех лошадей, и, взглянув по этому направлению, князь Андрей узнал Вольцогена с Клаузевицем, сопутствуемых казаком. Они близко проехали, продолжая разговаривать, и Пьер с Андреем невольно услыхали следующие фразы:
– Der Krieg muss im Raum verlegt werden. Der Ansicht kann ich nicht genug Preis geben, [Война должна быть перенесена в пространство. Это воззрение я не могу достаточно восхвалить (нем.) ] – говорил один.
– O ja, – сказал другой голос, – da der Zweck ist nur den Feind zu schwachen, so kann man gewiss nicht den Verlust der Privatpersonen in Achtung nehmen. [О да, так как цель состоит в том, чтобы ослабить неприятеля, то нельзя принимать во внимание потери частных лиц (нем.) ]
– O ja, [О да (нем.) ] – подтвердил первый голос.
– Да, im Raum verlegen, [перенести в пространство (нем.) ] – повторил, злобно фыркая носом, князь Андрей, когда они проехали. – Im Raum то [В пространстве (нем.) ] у меня остался отец, и сын, и сестра в Лысых Горах. Ему это все равно. Вот оно то, что я тебе говорил, – эти господа немцы завтра не выиграют сражение, а только нагадят, сколько их сил будет, потому что в его немецкой голове только рассуждения, не стоящие выеденного яйца, а в сердце нет того, что одно только и нужно на завтра, – то, что есть в Тимохине. Они всю Европу отдали ему и приехали нас учить – славные учители! – опять взвизгнул его голос.
– Так вы думаете, что завтрашнее сражение будет выиграно? – сказал Пьер.
– Да, да, – рассеянно сказал князь Андрей. – Одно, что бы я сделал, ежели бы имел власть, – начал он опять, – я не брал бы пленных. Что такое пленные? Это рыцарство. Французы разорили мой дом и идут разорить Москву, и оскорбили и оскорбляют меня всякую секунду. Они враги мои, они преступники все, по моим понятиям. И так же думает Тимохин и вся армия. Надо их казнить. Ежели они враги мои, то не могут быть друзьями, как бы они там ни разговаривали в Тильзите.
– Да, да, – проговорил Пьер, блестящими глазами глядя на князя Андрея, – я совершенно, совершенно согласен с вами!
Тот вопрос, который с Можайской горы и во весь этот день тревожил Пьера, теперь представился ему совершенно ясным и вполне разрешенным. Он понял теперь весь смысл и все значение этой войны и предстоящего сражения. Все, что он видел в этот день, все значительные, строгие выражения лиц, которые он мельком видел, осветились для него новым светом. Он понял ту скрытую (latente), как говорится в физике, теплоту патриотизма, которая была во всех тех людях, которых он видел, и которая объясняла ему то, зачем все эти люди спокойно и как будто легкомысленно готовились к смерти.
– Не брать пленных, – продолжал князь Андрей. – Это одно изменило бы всю войну и сделало бы ее менее жестокой. А то мы играли в войну – вот что скверно, мы великодушничаем и тому подобное. Это великодушничанье и чувствительность – вроде великодушия и чувствительности барыни, с которой делается дурнота, когда она видит убиваемого теленка; она так добра, что не может видеть кровь, но она с аппетитом кушает этого теленка под соусом. Нам толкуют о правах войны, о рыцарстве, о парламентерстве, щадить несчастных и так далее. Все вздор. Я видел в 1805 году рыцарство, парламентерство: нас надули, мы надули. Грабят чужие дома, пускают фальшивые ассигнации, да хуже всего – убивают моих детей, моего отца и говорят о правилах войны и великодушии к врагам. Не брать пленных, а убивать и идти на смерть! Кто дошел до этого так, как я, теми же страданиями…
Князь Андрей, думавший, что ему было все равно, возьмут ли или не возьмут Москву так, как взяли Смоленск, внезапно остановился в своей речи от неожиданной судороги, схватившей его за горло. Он прошелся несколько раз молча, но тлаза его лихорадочно блестели, и губа дрожала, когда он опять стал говорить:
– Ежели бы не было великодушничанья на войне, то мы шли бы только тогда, когда стоит того идти на верную смерть, как теперь. Тогда не было бы войны за то, что Павел Иваныч обидел Михаила Иваныча. А ежели война как теперь, так война. И тогда интенсивность войск была бы не та, как теперь. Тогда бы все эти вестфальцы и гессенцы, которых ведет Наполеон, не пошли бы за ним в Россию, и мы бы не ходили драться в Австрию и в Пруссию, сами не зная зачем. Война не любезность, а самое гадкое дело в жизни, и надо понимать это и не играть в войну. Надо принимать строго и серьезно эту страшную необходимость. Всё в этом: откинуть ложь, и война так война, а не игрушка. А то война – это любимая забава праздных и легкомысленных людей… Военное сословие самое почетное. А что такое война, что нужно для успеха в военном деле, какие нравы военного общества? Цель войны – убийство, орудия войны – шпионство, измена и поощрение ее, разорение жителей, ограбление их или воровство для продовольствия армии; обман и ложь, называемые военными хитростями; нравы военного сословия – отсутствие свободы, то есть дисциплина, праздность, невежество, жестокость, разврат, пьянство. И несмотря на то – это высшее сословие, почитаемое всеми. Все цари, кроме китайского, носят военный мундир, и тому, кто больше убил народа, дают большую награду… Сойдутся, как завтра, на убийство друг друга, перебьют, перекалечат десятки тысяч людей, а потом будут служить благодарственные молебны за то, что побили много люден (которых число еще прибавляют), и провозглашают победу, полагая, что чем больше побито людей, тем больше заслуга. Как бог оттуда смотрит и слушает их! – тонким, пискливым голосом прокричал князь Андрей. – Ах, душа моя, последнее время мне стало тяжело жить. Я вижу, что стал понимать слишком много. А не годится человеку вкушать от древа познания добра и зла… Ну, да не надолго! – прибавил он. – Однако ты спишь, да и мне пера, поезжай в Горки, – вдруг сказал князь Андрей.
– О нет! – отвечал Пьер, испуганно соболезнующими глазами глядя на князя Андрея.
– Поезжай, поезжай: перед сраженьем нужно выспаться, – повторил князь Андрей. Он быстро подошел к Пьеру, обнял его и поцеловал. – Прощай, ступай, – прокричал он. – Увидимся ли, нет… – и он, поспешно повернувшись, ушел в сарай.
Было уже темно, и Пьер не мог разобрать того выражения, которое было на лице князя Андрея, было ли оно злобно или нежно.
Пьер постоял несколько времени молча, раздумывая, пойти ли за ним или ехать домой. «Нет, ему не нужно! – решил сам собой Пьер, – и я знаю, что это наше последнее свидание». Он тяжело вздохнул и поехал назад в Горки.
Князь Андрей, вернувшись в сарай, лег на ковер, но не мог спать.
Он закрыл глаза. Одни образы сменялись другими. На одном он долго, радостно остановился. Он живо вспомнил один вечер в Петербурге. Наташа с оживленным, взволнованным лицом рассказывала ему, как она в прошлое лето, ходя за грибами, заблудилась в большом лесу. Она несвязно описывала ему и глушь леса, и свои чувства, и разговоры с пчельником, которого она встретила, и, всякую минуту прерываясь в своем рассказе, говорила: «Нет, не могу, я не так рассказываю; нет, вы не понимаете», – несмотря на то, что князь Андрей успокоивал ее, говоря, что он понимает, и действительно понимал все, что она хотела сказать. Наташа была недовольна своими словами, – она чувствовала, что не выходило то страстно поэтическое ощущение, которое она испытала в этот день и которое она хотела выворотить наружу. «Это такая прелесть был этот старик, и темно так в лесу… и такие добрые у него… нет, я не умею рассказать», – говорила она, краснея и волнуясь. Князь Андрей улыбнулся теперь той же радостной улыбкой, которой он улыбался тогда, глядя ей в глаза. «Я понимал ее, – думал князь Андрей. – Не только понимал, но эту то душевную силу, эту искренность, эту открытость душевную, эту то душу ее, которую как будто связывало тело, эту то душу я и любил в ней… так сильно, так счастливо любил…» И вдруг он вспомнил о том, чем кончилась его любовь. «Ему ничего этого не нужно было. Он ничего этого не видел и не понимал. Он видел в ней хорошенькую и свеженькую девочку, с которой он не удостоил связать свою судьбу. А я? И до сих пор он жив и весел».
Князь Андрей, как будто кто нибудь обжег его, вскочил и стал опять ходить перед сараем.
25 го августа, накануне Бородинского сражения, префект дворца императора французов m r de Beausset и полковник Fabvier приехали, первый из Парижа, второй из Мадрида, к императору Наполеону в его стоянку у Валуева.
Переодевшись в придворный мундир, m r de Beausset приказал нести впереди себя привезенную им императору посылку и вошел в первое отделение палатки Наполеона, где, переговариваясь с окружавшими его адъютантами Наполеона, занялся раскупориванием ящика.
Fabvier, не входя в палатку, остановился, разговорясь с знакомыми генералами, у входа в нее.
Император Наполеон еще не выходил из своей спальни и оканчивал свой туалет. Он, пофыркивая и покряхтывая, поворачивался то толстой спиной, то обросшей жирной грудью под щетку, которою камердинер растирал его тело. Другой камердинер, придерживая пальцем склянку, брызгал одеколоном на выхоленное тело императора с таким выражением, которое говорило, что он один мог знать, сколько и куда надо брызнуть одеколону. Короткие волосы Наполеона были мокры и спутаны на лоб. Но лицо его, хоть опухшее и желтое, выражало физическое удовольствие: «Allez ferme, allez toujours…» [Ну еще, крепче…] – приговаривал он, пожимаясь и покряхтывая, растиравшему камердинеру. Адъютант, вошедший в спальню с тем, чтобы доложить императору о том, сколько было во вчерашнем деле взято пленных, передав то, что нужно было, стоял у двери, ожидая позволения уйти. Наполеон, сморщась, взглянул исподлобья на адъютанта.
– Point de prisonniers, – повторил он слова адъютанта. – Il se font demolir. Tant pis pour l'armee russe, – сказал он. – Allez toujours, allez ferme, [Нет пленных. Они заставляют истреблять себя. Тем хуже для русской армии. Ну еще, ну крепче…] – проговорил он, горбатясь и подставляя свои жирные плечи.
– C'est bien! Faites entrer monsieur de Beausset, ainsi que Fabvier, [Хорошо! Пускай войдет де Боссе, и Фабвье тоже.] – сказал он адъютанту, кивнув головой.
– Oui, Sire, [Слушаю, государь.] – и адъютант исчез в дверь палатки. Два камердинера быстро одели его величество, и он, в гвардейском синем мундире, твердыми, быстрыми шагами вышел в приемную.
Боссе в это время торопился руками, устанавливая привезенный им подарок от императрицы на двух стульях, прямо перед входом императора. Но император так неожиданно скоро оделся и вышел, что он не успел вполне приготовить сюрприза.
Наполеон тотчас заметил то, что они делали, и догадался, что они были еще не готовы. Он не захотел лишить их удовольствия сделать ему сюрприз. Он притворился, что не видит господина Боссе, и подозвал к себе Фабвье. Наполеон слушал, строго нахмурившись и молча, то, что говорил Фабвье ему о храбрости и преданности его войск, дравшихся при Саламанке на другом конце Европы и имевших только одну мысль – быть достойными своего императора, и один страх – не угодить ему. Результат сражения был печальный. Наполеон делал иронические замечания во время рассказа Fabvier, как будто он не предполагал, чтобы дело могло идти иначе в его отсутствие.
– Я должен поправить это в Москве, – сказал Наполеон. – A tantot, [До свиданья.] – прибавил он и подозвал де Боссе, который в это время уже успел приготовить сюрприз, уставив что то на стульях, и накрыл что то покрывалом.
Де Боссе низко поклонился тем придворным французским поклоном, которым умели кланяться только старые слуги Бурбонов, и подошел, подавая конверт.
Наполеон весело обратился к нему и подрал его за ухо.
– Вы поспешили, очень рад. Ну, что говорит Париж? – сказал он, вдруг изменяя свое прежде строгое выражение на самое ласковое.
– Sire, tout Paris regrette votre absence, [Государь, весь Париж сожалеет о вашем отсутствии.] – как и должно, ответил де Боссе. Но хотя Наполеон знал, что Боссе должен сказать это или тому подобное, хотя он в свои ясные минуты знал, что это было неправда, ему приятно было это слышать от де Боссе. Он опять удостоил его прикосновения за ухо.
– Je suis fache, de vous avoir fait faire tant de chemin, [Очень сожалею, что заставил вас проехаться так далеко.] – сказал он.
– Sire! Je ne m'attendais pas a moins qu'a vous trouver aux portes de Moscou, [Я ожидал не менее того, как найти вас, государь, у ворот Москвы.] – сказал Боссе.
Наполеон улыбнулся и, рассеянно подняв голову, оглянулся направо. Адъютант плывущим шагом подошел с золотой табакеркой и подставил ее. Наполеон взял ее.
– Да, хорошо случилось для вас, – сказал он, приставляя раскрытую табакерку к носу, – вы любите путешествовать, через три дня вы увидите Москву. Вы, верно, не ждали увидать азиатскую столицу. Вы сделаете приятное путешествие.
Боссе поклонился с благодарностью за эту внимательность к его (неизвестной ему до сей поры) склонности путешествовать.
– А! это что? – сказал Наполеон, заметив, что все придворные смотрели на что то, покрытое покрывалом. Боссе с придворной ловкостью, не показывая спины, сделал вполуоборот два шага назад и в одно и то же время сдернул покрывало и проговорил:
– Подарок вашему величеству от императрицы.
Это был яркими красками написанный Жераром портрет мальчика, рожденного от Наполеона и дочери австрийского императора, которого почему то все называли королем Рима.
Весьма красивый курчавый мальчик, со взглядом, похожим на взгляд Христа в Сикстинской мадонне, изображен был играющим в бильбоке. Шар представлял земной шар, а палочка в другой руке изображала скипетр.
Хотя и не совсем ясно было, что именно хотел выразить живописец, представив так называемого короля Рима протыкающим земной шар палочкой, но аллегория эта, так же как и всем видевшим картину в Париже, так и Наполеону, очевидно, показалась ясною и весьма понравилась.
– Roi de Rome, [Римский король.] – сказал он, грациозным жестом руки указывая на портрет. – Admirable! [Чудесно!] – С свойственной итальянцам способностью изменять произвольно выражение лица, он подошел к портрету и сделал вид задумчивой нежности. Он чувствовал, что то, что он скажет и сделает теперь, – есть история. И ему казалось, что лучшее, что он может сделать теперь, – это то, чтобы он с своим величием, вследствие которого сын его в бильбоке играл земным шаром, чтобы он выказал, в противоположность этого величия, самую простую отеческую нежность. Глаза его отуманились, он подвинулся, оглянулся на стул (стул подскочил под него) и сел на него против портрета. Один жест его – и все на цыпочках вышли, предоставляя самому себе и его чувству великого человека.
Посидев несколько времени и дотронувшись, сам не зная для чего, рукой до шероховатости блика портрета, он встал и опять позвал Боссе и дежурного. Он приказал вынести портрет перед палатку, с тем, чтобы не лишить старую гвардию, стоявшую около его палатки, счастья видеть римского короля, сына и наследника их обожаемого государя.
Как он и ожидал, в то время как он завтракал с господином Боссе, удостоившимся этой чести, перед палаткой слышались восторженные клики сбежавшихся к портрету офицеров и солдат старой гвардии.
– Vive l'Empereur! Vive le Roi de Rome! Vive l'Empereur! [Да здравствует император! Да здравствует римский король!] – слышались восторженные голоса.
После завтрака Наполеон, в присутствии Боссе, продиктовал свой приказ по армии.
– Courte et energique! [Короткий и энергический!] – проговорил Наполеон, когда он прочел сам сразу без поправок написанную прокламацию. В приказе было:
«Воины! Вот сражение, которого вы столько желали. Победа зависит от вас. Она необходима для нас; она доставит нам все нужное: удобные квартиры и скорое возвращение в отечество. Действуйте так, как вы действовали при Аустерлице, Фридланде, Витебске и Смоленске. Пусть позднейшее потомство с гордостью вспомнит о ваших подвигах в сей день. Да скажут о каждом из вас: он был в великой битве под Москвою!»
– De la Moskowa! [Под Москвою!] – повторил Наполеон, и, пригласив к своей прогулке господина Боссе, любившего путешествовать, он вышел из палатки к оседланным лошадям.
– Votre Majeste a trop de bonte, [Вы слишком добры, ваше величество,] – сказал Боссе на приглашение сопутствовать императору: ему хотелось спать и он не умел и боялся ездить верхом.
Но Наполеон кивнул головой путешественнику, и Боссе должен был ехать. Когда Наполеон вышел из палатки, крики гвардейцев пред портретом его сына еще более усилились. Наполеон нахмурился.
| Баффи — истребительница вампиров. Сезон 3 | |
|---|---|
 Обложка DVD-издания третьего сезона. | |
| Страна |  США
|
| ТВ-канал | The WB Television Network |
| Первый показ | 29 сентября 1998 года — 13 июля 1999 года |
| Количество эпизодов | 22 |
| Дата выхода на DVD | 7 января 2003 года[1] |
| Хронология сезонов | |
| ← Предыдущий | Следующий → |
| 2 | 4 |
Третий сезон американского телесериала «Баффи — истребительница вампиров» вышел в эфир 29 сентября 1998 года и завершился 22-м эпизодом 13 июля 1999 года. Эпизоды шоу выходили в эфир в 20:00 по вторникам. Выход в эфир эпизодов «Earshot» и «Graduation Day, Part Two» были отложены в связи с массовым убийством в школе «Колумбайн» из-за тематики серий[2].
Содержание
Сюжет
Переживая потерю любимого, Баффи полностью посвящает себя истреблению нечисти. Пока её не было в Саннидейле, друзья «заботились» о вампирах, и возврату Баффи не особо обрадовались, хотя и устроили вечеринку в её доме по этому поводу. Мама Баффи и Ксандер заявили, что она поступила эгоистично, резко уехав из города, никому не сказав об этом. Но позже все помирились, а директор Снайдер зачислил Баффи в выпускной класс, после того как Джайлз пригрозил ему. Кажется, всё наладилось…
Но каково же было удивление Баффи, когда в городе появляется ещё одна Истребительница по имени Фэйт. Девушка быстро стала своей в компании, но вскоре Баффи понимает, что для Фэйт границ между убийством вампира и человека не существует, что её жажда убивать — это нечто большее, чем просто выполнение обязанностей Истребительницы. У зловещего мэра Уилкинса III есть свои планы насчёт выпуска 1999 года. Он желает покорить мир и переродиться в могущественного демона.
В это время из ада возвращается Ангел, который похож на зверя и не в состоянии даже разговаривать. Позже Баффи помогает ему обрести себя, и они продолжают свой незаконченный роман. Баффи не рассказала никому о его возвращении, поэтому узнав об этом, друзья рассердились на неё, в особенности Ксандер и Джайлз, всё ещё тоскующий по погибшей Дженни. Ксандер рассказывает об этом Фэйт, и они вдвоём решают убить Ангела Энжела, к тому же считая, что он напал на Джайлза и хотел завладеть мистической перчаткой. Однако позже становится ясно, что эти события являются частью плана лженаблюдательницы, прибывшей из Англии, чтобы курировать Фэйт. Баффи не позволила Фэйт убить Ангела — в ходе борьбы всё прояснилось, и между друзьями вновь воцарился мир.
Между тем, в Саннидейл вновь возвращается Спайк, которого бросила Друзилла, и он хочет вернуть её любыми способами. Он пытается заставить Уиллоу сварить для него приворотное зелье, но нужны ингредиенты. Спайк похищает Уиллоу и Ксандера и запирает на фабрике. А когда Корделия и Оз находят их, то застают целующимися. Это стало концом для отношения Ксандера и Корди. Но Оз через некоторое время всё же нашёл в себе силы простить Уиллоу. Спайк вновь покидает город с надеждой вернуть Дру. Терзаемая болью измены, Корделия знакомится с Аньянкой — демоном возмездия, которая выполняет её желание: чтобы Баффи не появилась в Саннидейле. Всё это привело к ужасным последствиям новой реальности, где Уиллои и Ксандер — злобные вампиры, Корделия погибает, а жители города боятся заката. Джайлз уничтожает амулет Аньянки, чем возвращает жизнь в обычное русло
Ксандер осознаёт, что от него мало толку в компании Истребительницы и её друзей, каждый из которых обладает какими-то способностями, кроме него, поэтому он решился на парочку смелых поступков, вскоре поняв, что главная его проблема — склонность к болтовне. Юноша пытается стать более серьёзным и смелым, у него это хорошо получалось. Уиллоу в это время, испытывая недостаток внимания со стороны Баффи, которая всё своё время проводит с Фэйт, начала осваивать чёрную магию.
Баффи и Фэйт вместе отдыхают и вместе дежурят, уничтожая вампиров и остальную нечисть. Но однажды Фэйт случайно убила человека. Друзья пытались помочь ей, поговорить об этом, но поняли, что Фэйт всё равно. Убив человека, она переходит на сторону зловещего мэра и работает двойным агентом против Баффи, которая даже и не подозревает об этом. Джайлз не проходит Экзамен наблюдателей, так как он слишком близок со своей подопечной, и в Саннидейл присылают нового Наблюдателя — молодого и неопытного Уэсли Уиндам-Прайса для Баффи и Фэйт. Вскоре у него завязывается роман с Корделией.
Пришло время выпускного бала. Аньянка, превратившаяся в человека, стала просто Аней и пригласила Ксандера в качестве кавалера на бал. А Корделия подрабатывает в магазине одежды, чтобы купить себе платье, так как её отец лишился денег из-за разорения. Узнав об этом, Ксандер купил ей платье за свои деньги. На балу Корделия танцует с новым Наблюдателем. А Баффи ждали сразу два сюрприза: ей вручили сувенир Защитница класса, а Ангел пришёл на бал, чтобы станцевать последний танец с любимой перед своим отъездом.
Грядёт Восхождение мэра, которому помогает Фэйт. Все пытаются узнать, как побороть зловещего мэра. Между тем, Фэйт отравила Ангела ядовитой стрелой, и спасти его теперь можно только кровью Истребительницы. Новый Наблюдатель Баффи не хочет помогать Ангелу, и Баффи отказывается подчиняться ему и Совету наблюдателей. Узнав о двойной игре Фэйт, Баффи отправляется на решающую битву с ней, чтобы получить кровь Истребительницы для Ангела. Девушка смертельно ранит Фэйт, но той удаётся ускользнуть. Между тем, Баффи решает дать Ангелу своей крови — вампир выпивает слишком много, и девушке становится плохо. Её отвозят в городскую больницу, где находится и Фэйт в состоянии комы.
Баффи быстро приходит в себя, оправившись после переливания крови, и ребята начинают готовиться к битве с демоном, в которого переродится мэр во время солнечного затмения, которое должно произойти, когда мэр будет читать речь на церемонии вручения дипломов. Друзья решили привлечь к битве всех выпускников, а в школе заложили кучу взрывчатки. В ходе битвы мэр, превратившийся в гигантского демона-червя, съедает директора Снайдера, но Баффи заманила чудовище в школу и взорвала его там.
После тяжёлой битвы всё понимают, что они выжили и отсрочили очередной Апокалипсис, хотя многие школьники и погибли. Ангел понимает, что у них с Баффи нет будущего, и сразу после победы над злобным мэром покидает Саннидейл, уехав в Лос-Анджелес.
В ролях
Основной состав
- Сара Мишель Геллар — Баффи Энн Саммерс
- Николас Брендон — Александер «Ксандер» Харрис
- Элисон Ханниган — Уиллоу Розенберг
- Каризма Карпентер — Корделия Чейз
- Энтони Стюарт Хэд — Руперт Джайлз
- Дэвид Борианаз — Энджел/Энджелас
- Сет Грин — Дэниэл «Оз» Озборн
Приглашённые звёзды
- Кристин Сазерленд — Джойс Саммерс (16 эпизодов)
- Элайза Душку — Фэйт (13 эпизодов)
- Гарри Гронер — Мэр Ричард Уилкинс (11 эпизодов)
- Алексис Денисоф — Уэсли Виндэм-Прайс (9 эпизодов)
- Армин Шимерман — Директор Снайдер (8 эпизодов)
- Дэнни Стронг — Джонатан Левинсон (7 эпизодов)
- Ларри Бэгби — Ларри Блейсделл (5 эпизодов)
- К. Тодд Фриман — Мистер Трик (5 эпизодов)
- Джейсон Холл — Девон МакЛиш (5 эпизодов)
- Эмма Кулфилд — Аня Дженкинс (4 эпизода)
- Итан Эриксон — Перси Уэст (4 эпизода)
- Джек Плотник — Заместитель мэра Аллан Финч (4 эпизода)
- Фабрицио Филиппо — Скотт Хоуп (3 эпизода)
- Мерседес МакНаб — Хармони Кендэлл (3 эпизода)
- Саверио Герра — Стукач Вилли (2 эпизода)
- Элизабэт Энн Аллен — Эми Мэдисон (1 эпизод)
- Робиа Ла Морте — Дженни Кэлендар/Изначальное Зло (1 эпизод)
- Джеймс Марстерс — Спайк (1 эпизод)
- Марк Меткалф — Мастер (1 эпизод)
- Робин Сэкс — Итан Рэйн (1 эпизод)
- Джулия Ли — Лилли (1 эпизод)
- Энди Амбергер — Д’Хоффрин (1 эпизод)
- Гаррис Юлин — Квентин Треверс (1 эпизод)
Список эпизодов
| Эпизод | Название[3] | Дата выхода в эфир | Режиссёр | Сценарий |
|---|---|---|---|---|
| 3x01 (35) | Энн / Anne | 29 сентября 1998 года | Джосс Уидон | Джосс Уидон |
| Баффи пытается убежать от своего прошлого и начинает новую жизнь в другом городе. Но там встречает старую знакомую, которая просит её найти пропавшего любимого. Баффи вновь предстоит столкнуться с тёмными силами и спасти людей. А в Саннидейле Уиллоу, Ксандер и Корделия вынуждены сами противостоять вампирам. | ||||
| 3x02 (36) | Вечеринка мертвецов / Dead Man’s Party | 6 октября 1998 года | Джеймс Уитмор-младший | Марти Ноксон |
| Баффи возвращается домой и встречает своих друзей за охотой на вампиров. Джойс вешает в доме старую африканскую маску, которая оживляет мертвецов. Во время вечеринки в честь возвращения Баффи их дом оказывается в осаде кровожадных зомби. Также истребительница пытается вернуться в свою школу, но директор Снайдер не в восторге от этой идеи. | ||||
| 3x03 (37) | Вера, надежда и обман / Faith, Hope and Trick | 13 октября 1998 года | Джеймс А. Контнер | Дэвид Гринуолт |
| В городе появляется новая истребительница вампиров — Фейт, по чьим следам в Саннидейл приезжает очень древний вампир. Девушка сразу оказывается в центре внимания, потому Баффи начинает ревновать. Также главная героиня пытается наконец-то забыть свою любовь к Ангелу. | ||||
| 3x04 (38) | Красавица и чудовища / Beauty and the Beasts | 20 октября 1998 года | Джеймс Уитмор-младший | Марти Ноксон |
| В городе происходит жестокое убийство — жертва сильно истерзана каким-то зверем. Оз очень переживает, что это его вина. А из ада возвращается Энджел, чьё присутствие очень влияет на Баффи. И она предпочитает все держать в тайне. | ||||
| 3x05 (39) | Королева бала / Homecoming | 3 ноября 1998 года | Дэвид Гринуолт | Дэвид Гринуолт |
| В школе начинается подготовка к ежегодному балу старшеклассников. После того, как Корделия по неосторожности ставит под сомнение достоинства Баффи, Истребительница решает выставить свою кандидатуру на титул Королевы бала, чтобы отобрать заветную корону у Корди. Тем временем мистер Трик приглашает в город наёмников и убийц. Деятельный вампир устраивает игру, целью которой должны стать Баффи и Фэйт. | ||||
| 3x06 (40) | Сладости в фонд школьного оркестра / Band Candy | 10 ноября 1998 года | Майкл Лэнг | Джейн Эспенсон |
| Баффи решает пока не рассказывать своим друзьям о возвращении Энджела, опасаясь, что они могут не понять произошедших с ним перемен. Тем временем директору Снайдеру приходится искать дополнительные средства для школьного оркестра, и он даёт каждому школьнику по коробке шоколада на продажу, чтобы на вырученные деньги купить всё необходимое. Вскоре в Саннидэйле все взрослые начинают вести себя, как самые настоящие подростки. Баффи, Уиллоу и Озу становится не до смеха, когда они понимают, что город остался абсолютно беззащитен перед вампирами, лишившись взрослых. | ||||
| 3x07 (41) | Разоблачения / Revelations | 17 ноября 1998 года | Джеймс А. Контнер | Даг Петри |
| В Саннидэйле появляется изысканная англичанка Гвендолин Пост, которой предстоит стать новым Наблюдателем Фэйт. Уиллоу и Ксандер продолжают целоваться втайне от своих друзей. Баффи и Фэйт замечают скрытое напряжение между двумя Наблюдателями, когда Гвендолин перехватывает инициативу у Джайлза и приказывает Истребительницам найти таинственную Перчатку Минегона, обладающую неимоверной мощью. Но у Баффи возникают осложнения, когда её друзья узнают о том, что Энджел жив. Тем временем Гвендолин и Джайлз выходят на след Перчатки, а Баффи изо всех сил стремится помешать Фэйт, которая полна решимости убить Энджела. | ||||
| 3x08 (42) | Прогулка влюблённых / Lovers Walk | 24 ноябряа 1998 год | Дэвид Сэмель | Дэн Вэббер |
| Баффи получает очень высокие оценки за очередной тест. Теперь Истребительница должна подумать о своём будущем, так как ей предоставляется великолепная возможность получить высшее образование в хорошем колледже. Тем временем в Саннидэйл возвращается Спайк, сильно переживающий свой разрыв с Друзиллой. Он похищает Уиллоу, чтобы та приготовила ему приворотное зелье. | ||||
| 3x09 (43) | Желание / The Wish | 8 декабря 1998 года | Дэвид Гринуолт | Марти Ноксон |
| Ксандр и Уиллоу пытаются помириться сo своими возлюбленными после того, как те застукали их за поцелуем. Корделия переживают измену гораздо тяжелее, чем показывает. Именно поэтому ею заинтересовалась новенькая Аня, которая на самом деле является демоном. Корделия в присутствии Ани желает, чтобы Баффи никогда не появлялась в Саннидейле и не делала Ксандра героем в глазах девушки. Демонесса выполняет это желание. Корделии предстоит столкнуться с ужасными последствиями своего желания. | ||||
| 3x10 (44) | Искупление / Amends | 15 декабря 1998 года | Джосс Уидон | Джосс Уидон |
| В канун Рождества Энджела начинают посещать призраки его жертв. Оз и Уиллоу, наконец, мирятся. По настоянию матери Баффи приглашает Фейт на Рождественский ужин. Из-за своих видений Энджел не может найти себе покоя и идет просить помощи у Джайлза. Он пытается выяснить, почему его вернули из мертвых. Увидев призрак мисс Календер, Энджел в ужасе убегает. Они с Баффи одновременно видят сон об одной из жертв из прошлой жизни Энджела. Взволнованная девушка приходит за помощью к Джайлзу, и пока друзья ищут ответы на свои вопросы, Энджела пытают призраки его жертв. Выясняется, что его вернуло из мертвых Изначальное Зло, чтобы руками Энджела сеять смерть и убить Баффи. Энджел решает покончить с собой, чтобы нарушить эти планы. | ||||
| 3x11 (45) | Пряничный домик / Gingerbread | 12 января 1999 года | Джеймс Уитмор-младший | Джейн Эспенсон |
| Джойс пытается приобщиться к ночной жизни дочери и находит на детской площадке мертвых детей с таинственными символами на руках. Миссис Саммерс создает и возглавляет народное движение МПК (Матери против культов) по борьбе с мистическими существами в городе. В городе начинается охота на подростков, интересующихся колдовством, конфискуют книги из библиотеки. Ксандер не может наладить отношения с Озом, а Уиллоу и Баффи со своими матерями. Оказывается, что это призраки убитых детей влияют на поведение родителей. | ||||
| 3x12 (46) | Беспомощная / Helpless | 19 января 1999 года | Джеймс А. Контнер | Дэвид Фьюри |
| Неожиданно Баффи обнаруживает, что потеряла свою силу. На одном из занятий Джайлз тайно сделал ей инъекцию какого-то снадобья. Это древняя традиция — Совет Наблюдателей лишает Истребительниц их силы и устраивает им опасное испытание, из которого они могут не выйти живыми. Но все выходит из-под контроля Совета и монстр вырывается наружу. | ||||
| 3x13 (47) | Бесполезный / The Zeppo | 26 января 1999 года | Джеймс Уитмор-младший | Дэн Вэббер |
| Ксандер начинает комплексовать и чувствовать себя ненужным в компании Истребительницы. Он бросается на поиски собственной фишки и связывается с дурной компанией, пока новый апокалиптический культ пытается открыть Адскую Пасть. | ||||
| 3x14 (48) | Плохие девчонки / Bad Girls | 9 февраля 1999 года | Майкл Лэнг | Даг Петри |
| Коварные планы мэра близки к воплощению в жизнь. В городе появляется новый Наблюдатель, с которым у Баффи и Джайлза складываются натянутые отношения. Древний вампирский орден пытается отыскать амулет своего основателя Бальтазара. Фэйт пытается разбудить в Баффи чувство удовольствия от работы Истребительницы и начинает на неё пагубно влиять, но все меняется, когда Фэйт без сожалений убивает человека. | ||||
| 3x15 (49) | Последствия / Consequences | 16 февраля 1999 года | Майкл Гершман | Марти Ноксон |
| Мэру не хватает его таинственно убитого помощника. Баффи мучают угрызения совести из-за непреднамеренного убийства Фейт человека. Ангел начинает что-то подозревать. У истребительниц происходит серьёзный разговор, где их мнения расходятся. Между новым наблюдателем и Корделией пробегает искра. Фейт пытается настроить Джайлза против Баффи. Но та, несмотря на все злодеяния подруги, не теряет надежды помочь ей. | ||||
| 3x16 (50) | Страна двойников / Doppelgängland | 23 февраля 1999 года | Джосс Уидон | Марти Ноксон |
| Директор Снайдер заставляет Уиллоу подтянуть по учёбе лучшего спортсмена школы, и из-за этого у неё начинаются комплексы. Пока Истребительницы проходят испытания совета, мэр всячески балует Фейт, согласившуюся шпионить для него в компании Баффи. Аньянка пытается вернуть свою силу любыми путями. Воспользовавшись состоянием Уиллоу, она соблазняет её на проведение магического заклинания, последствия которого оказываются ужасными: из параллельного мира появляется Уиллоу-вампирша. | ||||
| 3x17 (51) | Враги / Enemies | 16 марта 1999 года | Дэвид Гроссман | Даг Петри |
| Фэйт и мэр Уилкинс придумывают очередной коварный план. Пока Уэсли и Джайлз пытаются узнать подробности о таинственном Восхождении, Баффи начинает опасаться за свои отношения с Энджелом, в которые вмешивается Фэйт. После неудачной попытки соблазнения Фэйт приходится прибегнуть к своему последнему средству — при помощи могущественного Колдуна ей удаётся лишить Энджела души. Анджелас вернулся к жизни и он полон решимости отомстить той, которая отправила его в Ад. Ничего не подозревающая Баффи сама приходит в ловушку, расставленную её врагами, в то время как Уэсли, Корделия, Уиллоу и Оз узнают интересные подробности о мэре Саннидэйла. Мстительная Фэйт собирается взять реванш над Баффи, но пока она даже не догадывается о запутанной игре, которую ведут её противники.. | ||||
| 3x18 (52) | Голоса / Earshot | 14 апреля 1999 года | Рэджис Кмибл | Джейн Эспенсон |
| Во время схватки с двумя демонами Истребительница заражается так называемой «демонической наследственностью». Пока Джайлз пытается разобраться в подробностях этого происшествия, Баффи с восторгом понимает, что теперь она может читать чужие мысли. Поначалу она воспринимает это как дар, но вскоре начинает думать иначе. Постепенно на девушку обрушивается целый шквал чужих мыслей, которые она не в состоянии заблокировать. Уиллоу вместе с остальными разыскивают таинственного убийцу, планирующего совершить в школе массовую резню, а Баффи отправляется домой, чтобы изолироваться от чужих мыслей. Джайлз и Уэсли находят способ исцеления Истребительницы и Энджелу предстоит найти необходимое лекарство и спасти Баффи от наступающего на неё безумия. | ||||
| 3x19 (53) | Решения / Choices | 4 мая 1999 года | Джеймс А. Контнер | Дэвид Фьюри |
| Для Баффи и её друзей наступает время подумать о своём будущем. Уиллоу уже получила приглашения в самые престижные университеты мира, в то время как обязанности Истребительницы мешают Баффи планировать свою дальнейшую жизнь. Одновременно с этим Джайлз, Баффи и Уэсли решают активизировать свои действия, чтобы узнать больше о планах Фэйт и мэра Уилкинса. Им удаётся заполучить загадочный Ящик Гаврока, который должен стать одним из ключевых элементов Восхождения. Но после того как в плен попадает Уиллоу, Баффи решает пойти на сделку с мэром Уилкинсом. Тем временем Энджелу предстоит серьёзно пересмотреть перспективы своего будущего рядом с Баффи. Для всех друзей наступает ответственное время принятия решений. | ||||
| 3x20 (54) | Выпускной бал / The Prom | 11 мая 1999 года | Дэвид Соломон | Марти Ноксон |
| Приближается время выпускного бала для Баффи, Ксандера, Уиллоу, Оза и Корделии. Однако подготовка к празднику омрачается, когда Истребительница узнаёт о новой опасности, которая может угрожать всем выпускникам. Мстительный школьник собирается натравить на выпускников кровожадных Адских Гончих — жестоких демонов, созданных специально для убийства. В то время как Ксандер узнаёт секрет Корделии, Баффи приходится пережить настоящее потрясение после разговора с Энджелом, который принял окончательное решение о своих дальнейших отношениях с Баффи. Тем не менее, Истребительницу ждут и приятные мгновения на выпускном балу, хотя она прекрасно понимает, что это лишь затишье перед большой бурей. | ||||
| 3x21 (55) | Окончание школы, часть 1 / Graduation Day, Part 1 | 18 мая 1999 года | Джосс Уидон | Джосс Уидон |
| В школе Саннидэйла заканчивается подготовка к церемонии вручения дипломов, почётным гостем на которой станет мэр Ричард Уилкинс III. Баффи и её друзья с тревогой ожидают дня окончания школы, когда наступит загадочное Восхождение. Пока Истребительница выясняет мотивы очередного убийства, совершенного руками Фэйт, Ксандеру удаётся найти единственного свидетеля, располагающего ценной информацией о Восхождении. Тем временем, жизнь Энджела оказывается в большой опасности, когда Фэйт отравляет его смертельным ядом, противоядием от которого может стать только кровь Истребительницы вампиров. Чтобы спасти жизнь своего возлюбленного, Баффи приходится действовать вопреки воле Совета Наблюдателей. Она собирается исцелить Энджела при помощи крови Фэйт, и теперь наступает время для решающей битвы между двумя Истребительницами. | ||||
| 3x22 (56) | Окончание школы, часть 2 / Graduation Day, Part 2 | 13 июля 1999 года | Джосс Уидон | Джосс Уидон |
| После схватки с Баффи Фэйт впадает в состояние комы и разъярённый мэр Уилкинс собирается отомстить всем её обидчикам. Баффи в очередной раз оказывается на грани жизни и смерти, когда ей удаётся заставить Энджела выпить её кровь, чтобы исцелиться от яда. Находясь в коме, обе Истребительницы встречаются в общем видении, и Баффи узнаёт о том, как можно победить мэра Уилкинса после его Восхождения. Истребительница приходит в сознание и вместе с друзьями начинает активную подготовку к сражению. Итак, наступает торжественная церемония окончания школы на которой мэр Ричард Уилкинс III после торжественной речи превращается в гигантского змееподобного демона. Но он даже не подозревает о том, что на его пути встанут выпускники школы Саннидэйла 1999 года во главе с Истребительницей вампиров. | ||||
Напишите отзыв о статье "Баффи — истребительница вампиров (сезон 3)"
Примечания
- ↑ [www.amazon.com/dp/B00006RCNX Buffy the Vampire Slayer - The Complete Third Season (1997)]. Amazon.com. Проверено 29 июля 2010.
- ↑ [www.ew.com/ew/article/0,,84403,00.html School Daze]. Entertainment Weekly (May 25, 1999). Проверено 3 августа 2010. [www.webcitation.org/6BelDb0pz Архивировано из первоисточника 24 октября 2012].
- ↑ Поскольку названия серий на русском языке не были озвучены при показе на каналах ОРТ, Ren-Tv и ТВ-3, в данной таблице используются переводы от The Initiative Group.
Ссылки
- [www.tv.com/buffy-the-vampire-slayer/show/10/episode.html?season=3&tag=list_header;paginator;3 Третий сезон на сайте TV.Com]
| ||||||||||||||||||||||||||
Отрывок, характеризующий Баффи — истребительница вампиров (сезон 3)
Пьер с снисходительно вопросительной улыбкой, с которой невольно все обращались к Тимохину, посмотрел на него.– Свет увидали, ваше сиятельство, как светлейший поступил, – робко и беспрестанно оглядываясь на своего полкового командира, сказал Тимохин.
– Отчего же так? – спросил Пьер.
– Да вот хоть бы насчет дров или кормов, доложу вам. Ведь мы от Свенцян отступали, не смей хворостины тронуть, или сенца там, или что. Ведь мы уходим, ему достается, не так ли, ваше сиятельство? – обратился он к своему князю, – а ты не смей. В нашем полку под суд двух офицеров отдали за этакие дела. Ну, как светлейший поступил, так насчет этого просто стало. Свет увидали…
– Так отчего же он запрещал?
Тимохин сконфуженно оглядывался, не понимая, как и что отвечать на такой вопрос. Пьер с тем же вопросом обратился к князю Андрею.
– А чтобы не разорять край, который мы оставляли неприятелю, – злобно насмешливо сказал князь Андрей. – Это очень основательно; нельзя позволять грабить край и приучаться войскам к мародерству. Ну и в Смоленске он тоже правильно рассудил, что французы могут обойти нас и что у них больше сил. Но он не мог понять того, – вдруг как бы вырвавшимся тонким голосом закричал князь Андрей, – но он не мог понять, что мы в первый раз дрались там за русскую землю, что в войсках был такой дух, какого никогда я не видал, что мы два дня сряду отбивали французов и что этот успех удесятерял наши силы. Он велел отступать, и все усилия и потери пропали даром. Он не думал об измене, он старался все сделать как можно лучше, он все обдумал; но от этого то он и не годится. Он не годится теперь именно потому, что он все обдумывает очень основательно и аккуратно, как и следует всякому немцу. Как бы тебе сказать… Ну, у отца твоего немец лакей, и он прекрасный лакей и удовлетворит всем его нуждам лучше тебя, и пускай он служит; но ежели отец при смерти болен, ты прогонишь лакея и своими непривычными, неловкими руками станешь ходить за отцом и лучше успокоишь его, чем искусный, но чужой человек. Так и сделали с Барклаем. Пока Россия была здорова, ей мог служить чужой, и был прекрасный министр, но как только она в опасности; нужен свой, родной человек. А у вас в клубе выдумали, что он изменник! Тем, что его оклеветали изменником, сделают только то, что потом, устыдившись своего ложного нарекания, из изменников сделают вдруг героем или гением, что еще будет несправедливее. Он честный и очень аккуратный немец…
– Однако, говорят, он искусный полководец, – сказал Пьер.
– Я не понимаю, что такое значит искусный полководец, – с насмешкой сказал князь Андрей.
– Искусный полководец, – сказал Пьер, – ну, тот, который предвидел все случайности… ну, угадал мысли противника.
– Да это невозможно, – сказал князь Андрей, как будто про давно решенное дело.
Пьер с удивлением посмотрел на него.
– Однако, – сказал он, – ведь говорят же, что война подобна шахматной игре.
– Да, – сказал князь Андрей, – только с тою маленькою разницей, что в шахматах над каждым шагом ты можешь думать сколько угодно, что ты там вне условий времени, и еще с той разницей, что конь всегда сильнее пешки и две пешки всегда сильнее одной, a на войне один батальон иногда сильнее дивизии, а иногда слабее роты. Относительная сила войск никому не может быть известна. Поверь мне, – сказал он, – что ежели бы что зависело от распоряжений штабов, то я бы был там и делал бы распоряжения, а вместо того я имею честь служить здесь, в полку вот с этими господами, и считаю, что от нас действительно будет зависеть завтрашний день, а не от них… Успех никогда не зависел и не будет зависеть ни от позиции, ни от вооружения, ни даже от числа; а уж меньше всего от позиции.
– А от чего же?
– От того чувства, которое есть во мне, в нем, – он указал на Тимохина, – в каждом солдате.
Князь Андрей взглянул на Тимохина, который испуганно и недоумевая смотрел на своего командира. В противность своей прежней сдержанной молчаливости князь Андрей казался теперь взволнованным. Он, видимо, не мог удержаться от высказывания тех мыслей, которые неожиданно приходили ему.
– Сражение выиграет тот, кто твердо решил его выиграть. Отчего мы под Аустерлицем проиграли сражение? У нас потеря была почти равная с французами, но мы сказали себе очень рано, что мы проиграли сражение, – и проиграли. А сказали мы это потому, что нам там незачем было драться: поскорее хотелось уйти с поля сражения. «Проиграли – ну так бежать!» – мы и побежали. Ежели бы до вечера мы не говорили этого, бог знает что бы было. А завтра мы этого не скажем. Ты говоришь: наша позиция, левый фланг слаб, правый фланг растянут, – продолжал он, – все это вздор, ничего этого нет. А что нам предстоит завтра? Сто миллионов самых разнообразных случайностей, которые будут решаться мгновенно тем, что побежали или побегут они или наши, что убьют того, убьют другого; а то, что делается теперь, – все это забава. Дело в том, что те, с кем ты ездил по позиции, не только не содействуют общему ходу дел, но мешают ему. Они заняты только своими маленькими интересами.
– В такую минуту? – укоризненно сказал Пьер.
– В такую минуту, – повторил князь Андрей, – для них это только такая минута, в которую можно подкопаться под врага и получить лишний крестик или ленточку. Для меня на завтра вот что: стотысячное русское и стотысячное французское войска сошлись драться, и факт в том, что эти двести тысяч дерутся, и кто будет злей драться и себя меньше жалеть, тот победит. И хочешь, я тебе скажу, что, что бы там ни было, что бы ни путали там вверху, мы выиграем сражение завтра. Завтра, что бы там ни было, мы выиграем сражение!
– Вот, ваше сиятельство, правда, правда истинная, – проговорил Тимохин. – Что себя жалеть теперь! Солдаты в моем батальоне, поверите ли, не стали водку, пить: не такой день, говорят. – Все помолчали.
Офицеры поднялись. Князь Андрей вышел с ними за сарай, отдавая последние приказания адъютанту. Когда офицеры ушли, Пьер подошел к князю Андрею и только что хотел начать разговор, как по дороге недалеко от сарая застучали копыта трех лошадей, и, взглянув по этому направлению, князь Андрей узнал Вольцогена с Клаузевицем, сопутствуемых казаком. Они близко проехали, продолжая разговаривать, и Пьер с Андреем невольно услыхали следующие фразы:
– Der Krieg muss im Raum verlegt werden. Der Ansicht kann ich nicht genug Preis geben, [Война должна быть перенесена в пространство. Это воззрение я не могу достаточно восхвалить (нем.) ] – говорил один.
– O ja, – сказал другой голос, – da der Zweck ist nur den Feind zu schwachen, so kann man gewiss nicht den Verlust der Privatpersonen in Achtung nehmen. [О да, так как цель состоит в том, чтобы ослабить неприятеля, то нельзя принимать во внимание потери частных лиц (нем.) ]
– O ja, [О да (нем.) ] – подтвердил первый голос.
– Да, im Raum verlegen, [перенести в пространство (нем.) ] – повторил, злобно фыркая носом, князь Андрей, когда они проехали. – Im Raum то [В пространстве (нем.) ] у меня остался отец, и сын, и сестра в Лысых Горах. Ему это все равно. Вот оно то, что я тебе говорил, – эти господа немцы завтра не выиграют сражение, а только нагадят, сколько их сил будет, потому что в его немецкой голове только рассуждения, не стоящие выеденного яйца, а в сердце нет того, что одно только и нужно на завтра, – то, что есть в Тимохине. Они всю Европу отдали ему и приехали нас учить – славные учители! – опять взвизгнул его голос.
– Так вы думаете, что завтрашнее сражение будет выиграно? – сказал Пьер.
– Да, да, – рассеянно сказал князь Андрей. – Одно, что бы я сделал, ежели бы имел власть, – начал он опять, – я не брал бы пленных. Что такое пленные? Это рыцарство. Французы разорили мой дом и идут разорить Москву, и оскорбили и оскорбляют меня всякую секунду. Они враги мои, они преступники все, по моим понятиям. И так же думает Тимохин и вся армия. Надо их казнить. Ежели они враги мои, то не могут быть друзьями, как бы они там ни разговаривали в Тильзите.
– Да, да, – проговорил Пьер, блестящими глазами глядя на князя Андрея, – я совершенно, совершенно согласен с вами!
Тот вопрос, который с Можайской горы и во весь этот день тревожил Пьера, теперь представился ему совершенно ясным и вполне разрешенным. Он понял теперь весь смысл и все значение этой войны и предстоящего сражения. Все, что он видел в этот день, все значительные, строгие выражения лиц, которые он мельком видел, осветились для него новым светом. Он понял ту скрытую (latente), как говорится в физике, теплоту патриотизма, которая была во всех тех людях, которых он видел, и которая объясняла ему то, зачем все эти люди спокойно и как будто легкомысленно готовились к смерти.
– Не брать пленных, – продолжал князь Андрей. – Это одно изменило бы всю войну и сделало бы ее менее жестокой. А то мы играли в войну – вот что скверно, мы великодушничаем и тому подобное. Это великодушничанье и чувствительность – вроде великодушия и чувствительности барыни, с которой делается дурнота, когда она видит убиваемого теленка; она так добра, что не может видеть кровь, но она с аппетитом кушает этого теленка под соусом. Нам толкуют о правах войны, о рыцарстве, о парламентерстве, щадить несчастных и так далее. Все вздор. Я видел в 1805 году рыцарство, парламентерство: нас надули, мы надули. Грабят чужие дома, пускают фальшивые ассигнации, да хуже всего – убивают моих детей, моего отца и говорят о правилах войны и великодушии к врагам. Не брать пленных, а убивать и идти на смерть! Кто дошел до этого так, как я, теми же страданиями…
Князь Андрей, думавший, что ему было все равно, возьмут ли или не возьмут Москву так, как взяли Смоленск, внезапно остановился в своей речи от неожиданной судороги, схватившей его за горло. Он прошелся несколько раз молча, но тлаза его лихорадочно блестели, и губа дрожала, когда он опять стал говорить:
– Ежели бы не было великодушничанья на войне, то мы шли бы только тогда, когда стоит того идти на верную смерть, как теперь. Тогда не было бы войны за то, что Павел Иваныч обидел Михаила Иваныча. А ежели война как теперь, так война. И тогда интенсивность войск была бы не та, как теперь. Тогда бы все эти вестфальцы и гессенцы, которых ведет Наполеон, не пошли бы за ним в Россию, и мы бы не ходили драться в Австрию и в Пруссию, сами не зная зачем. Война не любезность, а самое гадкое дело в жизни, и надо понимать это и не играть в войну. Надо принимать строго и серьезно эту страшную необходимость. Всё в этом: откинуть ложь, и война так война, а не игрушка. А то война – это любимая забава праздных и легкомысленных людей… Военное сословие самое почетное. А что такое война, что нужно для успеха в военном деле, какие нравы военного общества? Цель войны – убийство, орудия войны – шпионство, измена и поощрение ее, разорение жителей, ограбление их или воровство для продовольствия армии; обман и ложь, называемые военными хитростями; нравы военного сословия – отсутствие свободы, то есть дисциплина, праздность, невежество, жестокость, разврат, пьянство. И несмотря на то – это высшее сословие, почитаемое всеми. Все цари, кроме китайского, носят военный мундир, и тому, кто больше убил народа, дают большую награду… Сойдутся, как завтра, на убийство друг друга, перебьют, перекалечат десятки тысяч людей, а потом будут служить благодарственные молебны за то, что побили много люден (которых число еще прибавляют), и провозглашают победу, полагая, что чем больше побито людей, тем больше заслуга. Как бог оттуда смотрит и слушает их! – тонким, пискливым голосом прокричал князь Андрей. – Ах, душа моя, последнее время мне стало тяжело жить. Я вижу, что стал понимать слишком много. А не годится человеку вкушать от древа познания добра и зла… Ну, да не надолго! – прибавил он. – Однако ты спишь, да и мне пера, поезжай в Горки, – вдруг сказал князь Андрей.
– О нет! – отвечал Пьер, испуганно соболезнующими глазами глядя на князя Андрея.
– Поезжай, поезжай: перед сраженьем нужно выспаться, – повторил князь Андрей. Он быстро подошел к Пьеру, обнял его и поцеловал. – Прощай, ступай, – прокричал он. – Увидимся ли, нет… – и он, поспешно повернувшись, ушел в сарай.
Было уже темно, и Пьер не мог разобрать того выражения, которое было на лице князя Андрея, было ли оно злобно или нежно.
Пьер постоял несколько времени молча, раздумывая, пойти ли за ним или ехать домой. «Нет, ему не нужно! – решил сам собой Пьер, – и я знаю, что это наше последнее свидание». Он тяжело вздохнул и поехал назад в Горки.
Князь Андрей, вернувшись в сарай, лег на ковер, но не мог спать.
Он закрыл глаза. Одни образы сменялись другими. На одном он долго, радостно остановился. Он живо вспомнил один вечер в Петербурге. Наташа с оживленным, взволнованным лицом рассказывала ему, как она в прошлое лето, ходя за грибами, заблудилась в большом лесу. Она несвязно описывала ему и глушь леса, и свои чувства, и разговоры с пчельником, которого она встретила, и, всякую минуту прерываясь в своем рассказе, говорила: «Нет, не могу, я не так рассказываю; нет, вы не понимаете», – несмотря на то, что князь Андрей успокоивал ее, говоря, что он понимает, и действительно понимал все, что она хотела сказать. Наташа была недовольна своими словами, – она чувствовала, что не выходило то страстно поэтическое ощущение, которое она испытала в этот день и которое она хотела выворотить наружу. «Это такая прелесть был этот старик, и темно так в лесу… и такие добрые у него… нет, я не умею рассказать», – говорила она, краснея и волнуясь. Князь Андрей улыбнулся теперь той же радостной улыбкой, которой он улыбался тогда, глядя ей в глаза. «Я понимал ее, – думал князь Андрей. – Не только понимал, но эту то душевную силу, эту искренность, эту открытость душевную, эту то душу ее, которую как будто связывало тело, эту то душу я и любил в ней… так сильно, так счастливо любил…» И вдруг он вспомнил о том, чем кончилась его любовь. «Ему ничего этого не нужно было. Он ничего этого не видел и не понимал. Он видел в ней хорошенькую и свеженькую девочку, с которой он не удостоил связать свою судьбу. А я? И до сих пор он жив и весел».
Князь Андрей, как будто кто нибудь обжег его, вскочил и стал опять ходить перед сараем.
25 го августа, накануне Бородинского сражения, префект дворца императора французов m r de Beausset и полковник Fabvier приехали, первый из Парижа, второй из Мадрида, к императору Наполеону в его стоянку у Валуева.
Переодевшись в придворный мундир, m r de Beausset приказал нести впереди себя привезенную им императору посылку и вошел в первое отделение палатки Наполеона, где, переговариваясь с окружавшими его адъютантами Наполеона, занялся раскупориванием ящика.
Fabvier, не входя в палатку, остановился, разговорясь с знакомыми генералами, у входа в нее.
Император Наполеон еще не выходил из своей спальни и оканчивал свой туалет. Он, пофыркивая и покряхтывая, поворачивался то толстой спиной, то обросшей жирной грудью под щетку, которою камердинер растирал его тело. Другой камердинер, придерживая пальцем склянку, брызгал одеколоном на выхоленное тело императора с таким выражением, которое говорило, что он один мог знать, сколько и куда надо брызнуть одеколону. Короткие волосы Наполеона были мокры и спутаны на лоб. Но лицо его, хоть опухшее и желтое, выражало физическое удовольствие: «Allez ferme, allez toujours…» [Ну еще, крепче…] – приговаривал он, пожимаясь и покряхтывая, растиравшему камердинеру. Адъютант, вошедший в спальню с тем, чтобы доложить императору о том, сколько было во вчерашнем деле взято пленных, передав то, что нужно было, стоял у двери, ожидая позволения уйти. Наполеон, сморщась, взглянул исподлобья на адъютанта.
– Point de prisonniers, – повторил он слова адъютанта. – Il se font demolir. Tant pis pour l'armee russe, – сказал он. – Allez toujours, allez ferme, [Нет пленных. Они заставляют истреблять себя. Тем хуже для русской армии. Ну еще, ну крепче…] – проговорил он, горбатясь и подставляя свои жирные плечи.
– C'est bien! Faites entrer monsieur de Beausset, ainsi que Fabvier, [Хорошо! Пускай войдет де Боссе, и Фабвье тоже.] – сказал он адъютанту, кивнув головой.
– Oui, Sire, [Слушаю, государь.] – и адъютант исчез в дверь палатки. Два камердинера быстро одели его величество, и он, в гвардейском синем мундире, твердыми, быстрыми шагами вышел в приемную.
Боссе в это время торопился руками, устанавливая привезенный им подарок от императрицы на двух стульях, прямо перед входом императора. Но император так неожиданно скоро оделся и вышел, что он не успел вполне приготовить сюрприза.
Наполеон тотчас заметил то, что они делали, и догадался, что они были еще не готовы. Он не захотел лишить их удовольствия сделать ему сюрприз. Он притворился, что не видит господина Боссе, и подозвал к себе Фабвье. Наполеон слушал, строго нахмурившись и молча, то, что говорил Фабвье ему о храбрости и преданности его войск, дравшихся при Саламанке на другом конце Европы и имевших только одну мысль – быть достойными своего императора, и один страх – не угодить ему. Результат сражения был печальный. Наполеон делал иронические замечания во время рассказа Fabvier, как будто он не предполагал, чтобы дело могло идти иначе в его отсутствие.
– Я должен поправить это в Москве, – сказал Наполеон. – A tantot, [До свиданья.] – прибавил он и подозвал де Боссе, который в это время уже успел приготовить сюрприз, уставив что то на стульях, и накрыл что то покрывалом.
Де Боссе низко поклонился тем придворным французским поклоном, которым умели кланяться только старые слуги Бурбонов, и подошел, подавая конверт.
Наполеон весело обратился к нему и подрал его за ухо.
– Вы поспешили, очень рад. Ну, что говорит Париж? – сказал он, вдруг изменяя свое прежде строгое выражение на самое ласковое.
– Sire, tout Paris regrette votre absence, [Государь, весь Париж сожалеет о вашем отсутствии.] – как и должно, ответил де Боссе. Но хотя Наполеон знал, что Боссе должен сказать это или тому подобное, хотя он в свои ясные минуты знал, что это было неправда, ему приятно было это слышать от де Боссе. Он опять удостоил его прикосновения за ухо.
– Je suis fache, de vous avoir fait faire tant de chemin, [Очень сожалею, что заставил вас проехаться так далеко.] – сказал он.
– Sire! Je ne m'attendais pas a moins qu'a vous trouver aux portes de Moscou, [Я ожидал не менее того, как найти вас, государь, у ворот Москвы.] – сказал Боссе.
Наполеон улыбнулся и, рассеянно подняв голову, оглянулся направо. Адъютант плывущим шагом подошел с золотой табакеркой и подставил ее. Наполеон взял ее.
– Да, хорошо случилось для вас, – сказал он, приставляя раскрытую табакерку к носу, – вы любите путешествовать, через три дня вы увидите Москву. Вы, верно, не ждали увидать азиатскую столицу. Вы сделаете приятное путешествие.
Боссе поклонился с благодарностью за эту внимательность к его (неизвестной ему до сей поры) склонности путешествовать.
– А! это что? – сказал Наполеон, заметив, что все придворные смотрели на что то, покрытое покрывалом. Боссе с придворной ловкостью, не показывая спины, сделал вполуоборот два шага назад и в одно и то же время сдернул покрывало и проговорил:
– Подарок вашему величеству от императрицы.
Это был яркими красками написанный Жераром портрет мальчика, рожденного от Наполеона и дочери австрийского императора, которого почему то все называли королем Рима.
Весьма красивый курчавый мальчик, со взглядом, похожим на взгляд Христа в Сикстинской мадонне, изображен был играющим в бильбоке. Шар представлял земной шар, а палочка в другой руке изображала скипетр.
Хотя и не совсем ясно было, что именно хотел выразить живописец, представив так называемого короля Рима протыкающим земной шар палочкой, но аллегория эта, так же как и всем видевшим картину в Париже, так и Наполеону, очевидно, показалась ясною и весьма понравилась.
– Roi de Rome, [Римский король.] – сказал он, грациозным жестом руки указывая на портрет. – Admirable! [Чудесно!] – С свойственной итальянцам способностью изменять произвольно выражение лица, он подошел к портрету и сделал вид задумчивой нежности. Он чувствовал, что то, что он скажет и сделает теперь, – есть история. И ему казалось, что лучшее, что он может сделать теперь, – это то, чтобы он с своим величием, вследствие которого сын его в бильбоке играл земным шаром, чтобы он выказал, в противоположность этого величия, самую простую отеческую нежность. Глаза его отуманились, он подвинулся, оглянулся на стул (стул подскочил под него) и сел на него против портрета. Один жест его – и все на цыпочках вышли, предоставляя самому себе и его чувству великого человека.
Посидев несколько времени и дотронувшись, сам не зная для чего, рукой до шероховатости блика портрета, он встал и опять позвал Боссе и дежурного. Он приказал вынести портрет перед палатку, с тем, чтобы не лишить старую гвардию, стоявшую около его палатки, счастья видеть римского короля, сына и наследника их обожаемого государя.
Как он и ожидал, в то время как он завтракал с господином Боссе, удостоившимся этой чести, перед палаткой слышались восторженные клики сбежавшихся к портрету офицеров и солдат старой гвардии.
– Vive l'Empereur! Vive le Roi de Rome! Vive l'Empereur! [Да здравствует император! Да здравствует римский король!] – слышались восторженные голоса.
После завтрака Наполеон, в присутствии Боссе, продиктовал свой приказ по армии.
– Courte et energique! [Короткий и энергический!] – проговорил Наполеон, когда он прочел сам сразу без поправок написанную прокламацию. В приказе было:
«Воины! Вот сражение, которого вы столько желали. Победа зависит от вас. Она необходима для нас; она доставит нам все нужное: удобные квартиры и скорое возвращение в отечество. Действуйте так, как вы действовали при Аустерлице, Фридланде, Витебске и Смоленске. Пусть позднейшее потомство с гордостью вспомнит о ваших подвигах в сей день. Да скажут о каждом из вас: он был в великой битве под Москвою!»
– De la Moskowa! [Под Москвою!] – повторил Наполеон, и, пригласив к своей прогулке господина Боссе, любившего путешествовать, он вышел из палатки к оседланным лошадям.
– Votre Majeste a trop de bonte, [Вы слишком добры, ваше величество,] – сказал Боссе на приглашение сопутствовать императору: ему хотелось спать и он не умел и боялся ездить верхом.
Но Наполеон кивнул головой путешественнику, и Боссе должен был ехать. Когда Наполеон вышел из палатки, крики гвардейцев пред портретом его сына еще более усилились. Наполеон нахмурился.
