Бахария

Бахария араб. الواحات البحرية‎
Общий вид на оазис
Страна	Египет
Национальный состав	египетские арабы
Религиозный состав	Ислам
Пустыня	Сахара
Координаты	28°33′ с. ш. 29°01′ в. д.28.550° с. ш. 29.017° в. д. / 28.550; 29.017

Бахари́я (Эль-Вахат Эль-Бахария араб. الواحات البحرية‎, «Северные оазисы») — оазис в Египте, в губернаторстве Гиза. Имеется музей. Выращиваются основные сельскохозяйственные культуры: гуава, манго, финики, оливки. Также имеется более 400 источников минеральной воды, холодной и тёплой.

География

Оазис расположен примерно в 370 км к юго-западу от Каира. Имеет форму овала, протянувшегося с севера на юго-запад. Длина до 94 км, ширина до 42 км. Общая площадь до 2000 км².

Поселение

Оазис Бахария состоит из нескольких деревень, крупнейшая из которых (административный центр района) называется Бавити. По соседству расположилась деревня Каср. К востоку, примерно в десяти километрах, лежат деревни Мандишах и Эз-Забу, между которыми расположилась маленькая деревушка Агуз. Ещё в нескольких километрах к востоку находится самая восточная деревня, Харра. Последняя деревня называется Хияз, но она не всеми считается частью Бахарии, так как слишком удалена ото всех остальных деревень, примерно в 50 км к югу от Бавити.

Народ и культура

Население оазиса, или люди вахати (от арабского слова ваха, то есть оазис), является потомками древнего народа, населявшего оазис, бедуинских племён из Ливии и северного побережья, а также других народов долины Нила, которые осели в оазисе. Большинство людей вахати — мусульмане. В Бахарии имеется много мечетей. Социальный уклад в оазисе сильно подвержен влиянию ислама.

Традиционная музыка очень важна для вахати. На общественных собраниях, особенно на свадьбах, исполняют музыку с помощью флейт, барабанов и симсимии (инструмент наподобие арфы). Традиционные сельские песни передаются от поколения к поколению, сочиняются и новые песни. Современная арабская музыка также популярна в оазисе.

История

В Бахарии остались руины храма Александра Македонского. Некоторые археологи считают, что полководец проходил через Бахарию, возвращаясь от оракула Амона из оазиса Сивы. В 1996 начались раскопки греко-римского некрополя, известного как Долина золотых мумий. Были раскопаны примерно 34 гробницы той эпохи.

В древних породах оазиса учёные обнаружили останки скелетов кархародонтозавра, бахариазавра и стоматозуха, датируемые около 95 миллионов лет назад.

Современная жизнь

За последние 30 лет оазис стремительно менялся. В начале 1970-х была проложена асфальтовая дорога, соединяющая Бахарию с Каиром. С новой дорогой пришло электричество, автомобили, телевидение, телефонные линии. Кроме того, изменился язык, на котором говорили люди вахати, на него всё больше стал оказывать влияние каирский диалект через музыку и телевидение.

Ссылки

[meta.wikimedia.org/wiki/Cite/Cite.php Zahi Hawass, The Valley of the Golden Mummies, New York 2000]

Отрывок, характеризующий Бахария

– Молодцы павлоградцы! – проговорил государь.
«Боже мой! Как бы я счастлив был, если бы он велел мне сейчас броситься в огонь», подумал Ростов.
Когда смотр кончился, офицеры, вновь пришедшие и Кутузовские, стали сходиться группами и начали разговоры о наградах, об австрийцах и их мундирах, об их фронте, о Бонапарте и о том, как ему плохо придется теперь, особенно когда подойдет еще корпус Эссена, и Пруссия примет нашу сторону.
Но более всего во всех кружках говорили о государе Александре, передавали каждое его слово, движение и восторгались им.
Все только одного желали: под предводительством государя скорее итти против неприятеля. Под командою самого государя нельзя было не победить кого бы то ни было, так думали после смотра Ростов и большинство офицеров.
Все после смотра были уверены в победе больше, чем бы могли быть после двух выигранных сражений.


На другой день после смотра Борис, одевшись в лучший мундир и напутствуемый пожеланиями успеха от своего товарища Берга, поехал в Ольмюц к Болконскому, желая воспользоваться его лаской и устроить себе наилучшее положение, в особенности положение адъютанта при важном лице, казавшееся ему особенно заманчивым в армии. «Хорошо Ростову, которому отец присылает по 10 ти тысяч, рассуждать о том, как он никому не хочет кланяться и ни к кому не пойдет в лакеи; но мне, ничего не имеющему, кроме своей головы, надо сделать свою карьеру и не упускать случаев, а пользоваться ими».
В Ольмюце он не застал в этот день князя Андрея. Но вид Ольмюца, где стояла главная квартира, дипломатический корпус и жили оба императора с своими свитами – придворных, приближенных, только больше усилил его желание принадлежать к этому верховному миру.
Он никого не знал, и, несмотря на его щегольской гвардейский мундир, все эти высшие люди, сновавшие по улицам, в щегольских экипажах, плюмажах, лентах и орденах, придворные и военные, казалось, стояли так неизмеримо выше его, гвардейского офицерика, что не только не хотели, но и не могли признать его существование. В помещении главнокомандующего Кутузова, где он спросил Болконского, все эти адъютанты и даже денщики смотрели на него так, как будто желали внушить ему, что таких, как он, офицеров очень много сюда шляется и что они все уже очень надоели. Несмотря на это, или скорее вследствие этого, на другой день, 15 числа, он после обеда опять поехал в Ольмюц и, войдя в дом, занимаемый Кутузовым, спросил Болконского. Князь Андрей был дома, и Бориса провели в большую залу, в которой, вероятно, прежде танцовали, а теперь стояли пять кроватей, разнородная мебель: стол, стулья и клавикорды. Один адъютант, ближе к двери, в персидском халате, сидел за столом и писал. Другой, красный, толстый Несвицкий, лежал на постели, подложив руки под голову, и смеялся с присевшим к нему офицером. Третий играл на клавикордах венский вальс, четвертый лежал на этих клавикордах и подпевал ему. Болконского не было. Никто из этих господ, заметив Бориса, не изменил своего положения. Тот, который писал, и к которому обратился Борис, досадливо обернулся и сказал ему, что Болконский дежурный, и чтобы он шел налево в дверь, в приемную, коли ему нужно видеть его. Борис поблагодарил и пошел в приемную. В приемной было человек десять офицеров и генералов.
В то время, как взошел Борис, князь Андрей, презрительно прищурившись (с тем особенным видом учтивой усталости, которая ясно говорит, что, коли бы не моя обязанность, я бы минуты с вами не стал разговаривать), выслушивал старого русского генерала в орденах, который почти на цыпочках, на вытяжке, с солдатским подобострастным выражением багрового лица что то докладывал князю Андрею.