Бахметев, Иван Иванович

Иван Иванович Бахметев <tr><td colspan="2" style="text-align: center; border-top: solid darkgray 1px;"></td></tr><tr><td colspan="2" style="text-align: center;">герб Бахметевых</td></tr>
Обер-прокурор Сената
с 3 ноября 1740
Монарх:	Иван VI
Рождение:	2 (12) июля 1683(1683-07-12)
Смерть:	2 (13) октября 1760(1760-10-13) (77 лет) Москва
Род:	Бахметевы
Отец:	Иван Ефремович Бахметев
Военная служба
Годы службы:	1703—1753
Принадлежность:	Российская империя Российская империя
Род войск:	армия
Звание:	генерал-лейтенант
Сражения:	Северная война Прутский поход Война за польское наследство Русско-турецкая война (1735—1739) Русско-шведская война (1741—1743)
Награды:

Иван Иванович Бахметев (2 (12) июля 1683 — 2 (13) октября 1760, Москва) — русский военный и государственный деятель из рода Бахметевых, обер-прокурор Сената (1740), генерал-лейтенант (1740), действительный тайный советник (1753).

Биография

Родился в семье стольника Ивана Ефремовича Бахметева (ок. 1648—1729) и уже в молодые годы стал известен императору Петру I, который отметил его как способного офицера. С декабря 1703 года Иван Иванович был зачислен рядовым в Семёновский полк. В 1708 году произведён в сержанты, а позднее в прапорщики. Участвовал в Северной войне (в битве при Лесной был дважды ранен) и Прутском походе. В 1711 году произведен в чин подпоручика, в 1712 — поручика.

С 9 декабря 1717 году в чине поручика Преображенского полка служил асессором в канцелярии розыскных дел князя Ивана Дмитриева-Мамонова. Рассматривал, по поручению Петра Великого, дело по ответу сенатора графа Петра Апраксина на поступки сенатора князя Якова Долгорукова; в 1719 году — дело сибирского губернатора князя Матвея Гагарина. С 1719 года капитан-поручик. В царствование Петра I был зачислен в придворный штаб «шафером» цесаревны и впоследствии исполнял поручения Высочайшего двора.

С января 1723 года — следователь, с марта 1723 по 1725 год — судья «Вышнего суда». В 1724 году состоял в составе следственной комиссии по делу камергера Виллима Монса и стал одним из подписантов приговора. С 11 мая 1725 управлял Ревизион-конторой Сената.

В 1726 году, в царствование Екатерины I, пожалован чином полковника, назначен в астраханский полк с оставлением в гвардии. Половцов ошибочно приписывает: «Верховный тайный совет устранил его из столицы, назначив воеводой (в 1729 году) в Алатырскую провинцию». Эти сведения, однако, касаются его кузена майора Ивана Дмитриевича Бахметева.

С воцарением императрицы Анны Иоанновны возвращён ко Двору и в 1733 году пожалован чином генерал-майора. В феврале 1733 года проводил следствие в Великолуцкой провинции. Участвовал в войне за польское наследство. После взятия Данцига командующий русскими войсками в Речи Посполитой фельдмаршал граф Миних выделил под команду Бахметева корпус в 6817 солдат и 1102 казаков. С этим корпусом Иван Иванович действовал в Великой Польше. В 1735 году участвовал в рейнском походе под командой генерал-аншефа Петра Ласси.

Во время войны с Турцией Бахметев участвовал в осаде Очакова и после взятия крепости был назначен её комендантом. В начале 1739 года Иван Иванович состоял в обороне Украинской линии, когда произошёл последний набег крымских татар. 15 (26) февраля орда переправилась через Днепр рядом с территорией Миргородского полка. Благодаря активным действиям отряда Бахметева в 2100 человек, настигшим татар спустя 2 часа после их переправы, орда была разгромлена. Около 4000 воинов, 30 мурз и 2 «султана» утонули в специально устроенных прорубях на Днепре или были убиты в боях. 19 февраля (2 марта) остатки орды ушли в Крым. Действия Бахметева показали, что гарнизоны днепровских и самарских крепостей достаточно сильны, что позволило правительству выставить в поле больше полков.

При дворе Бахметев входил в партию герцога Эрнста Бирона и пользовался его покровительством. 2 (13) марта 1740 года он был назначен присутствовать в Сенате, а затем состоял в комиссии князя Никиты Трубецкого по рассмотрению дела о сообщниках Артемия Волынского. Став регентом, герцог Бирон 1 ноября 1740 года произвёл Ивана Ивановича в генерал-лейтенанты, а 3 ноября назначил обер-прокурором Сената.

После падения Бирона Бахметев сохранил своё положение и даже состоял в комиссии для суда над своим бывшим покровителем. В регентство Великой княгини Анны Леопольдовны Сенат поручил Бахметеву надзор за скорейшим окончанием строительства дороги от Вологодской Ямской до Соснинской пристани. За выполнение этого поручения 14 (25) августа 1741 года Анна Леопольдовна пожаловала Ивана Ивановича в кавалеры ордена Святого Александра Невского.

Переворот Елизаветы Петровны опять не затронул Бахметева, который продолжил занимать прежнее положение. В 1741 году он участвовал в войне со Швецией, в 1743 г. участвовал в работе конференции по заключению мирного договора. 5 сентября 1753 г. переведён из военного звания в гражданское с производством в чин действительного тайного советника. В 1758 году ему поручено было произвести следствие о происшедшей в Москве ссоре и драке господских служителей во время представления комедианта Сатюра.

Умер Иван Иванович в должности сенатора, но с 1758 года в Сенате не присутствовал.

Семья

Жена — графиня Анна Андреевна Толстая

Дети:

• Григорий
• Николай

Литература

• Баиов А. К. Русская армия в царствование императрицы Анны Иоанновны. Война России с Турцией в 1736-1739 гг. — СПб.: тип. Н. Я. Стойковой; Николаевская Академия Генерального штаба, 1905—1906. — Т. 1-2.
• Нелипович С. Г. Союз двуглавых орлов. Русско-австрийский военный альянс второй четверти XVIII в.. — М.: Объединенная редакция МВД России, Квадрига, 2010. — ISBN 987-5-91791-045-1.
• Ф. Р—ий. [dlib.rsl.ru/viewer/01002888471#?page=603 Бахметев, Иван Иванович] // Русский биографический словарь: В 25 т. / Под наблюдением А. А. Половцова. — СПб., 1900. — Т. 2. — С. 603.
• Серов Д. [rosgenea.ru/?alf=2&page=4&serchcatal=%C1%E0%F5%EC%E5%F2%E5%E2&radiobutton=4 Бахметев Иван Иванович] // Администрация Петра I. — М., 2007 (несмотря на указание источника, сведения об Алаторском воеводстве в 1729 г. в опубликованном источнике отсутствуют: Скаски елизаветинской России // Российский архив, Том XV. М. Российский фонд культуры. Студия "Тритэ" Никиты Михалкова "Российский архив". 2007, с.72: "В том же 726-м году по имянному Ея Императорскаго Величества указу с тремя полками послан под Ревель, когда приходил аглинской и дацкой флот, и был до 728-го году. В 728-м году послан в колмыцкия улусы, в которой комиси[и] был до 730-го году.").

Ссылки

• [rudocs.exdat.com/docs/index-289520.html?page=2#9266645 Бахметев Иван Иванович]. Petrus Magnus. — Источник: Показание о службе от 23 декабря 1754 г. (РГАДА. Ф. 286. Кн. 419. Лл. 80–85 об.). Проверено 11 декабря 2012. [www.webcitation.org/6DH3UtrSP Архивировано из первоисточника 29 декабря 2012].
• [ru.rodovid.org/wk/Запись:110957 Бахметев, Иван Иванович] на «Родоводе». Дерево предков и потомков
• [www.russianfamily.ru/b/bakhmetevi.html Бахметевы дворяне (существующий род)]. История русских родов. Проверено 11 декабря 2012. [www.webcitation.org/6DH3Vlf6W Архивировано из первоисточника 29 декабря 2012].

Отрывок, характеризующий Бахметев, Иван Иванович

– Mais c'est impossible… [Но неловко… Невозможно…] – пожимая плечами, говорили господа свиты, не решаясь выговорить подразумеваемое страшное слово: le ridicule…
Между тем император, уставши от тщетного ожидания и своим актерским чутьем чувствуя, что величественная минута, продолжаясь слишком долго, начинает терять свою величественность, подал рукою знак. Раздался одинокий выстрел сигнальной пушки, и войска, с разных сторон обложившие Москву, двинулись в Москву, в Тверскую, Калужскую и Дорогомиловскую заставы. Быстрее и быстрее, перегоняя одни других, беглым шагом и рысью, двигались войска, скрываясь в поднимаемых ими облаках пыли и оглашая воздух сливающимися гулами криков.
Увлеченный движением войск, Наполеон доехал с войсками до Дорогомиловской заставы, но там опять остановился и, слезши с лошади, долго ходил у Камер коллежского вала, ожидая депутации.


Москва между тем была пуста. В ней были еще люди, в ней оставалась еще пятидесятая часть всех бывших прежде жителей, но она была пуста. Она была пуста, как пуст бывает домирающий обезматочивший улей.
В обезматочившем улье уже нет жизни, но на поверхностный взгляд он кажется таким же живым, как и другие.
Так же весело в жарких лучах полуденного солнца вьются пчелы вокруг обезматочившего улья, как и вокруг других живых ульев; так же издалека пахнет от него медом, так же влетают и вылетают из него пчелы. Но стоит приглядеться к нему, чтобы понять, что в улье этом уже нет жизни. Не так, как в живых ульях, летают пчелы, не тот запах, не тот звук поражают пчеловода. На стук пчеловода в стенку больного улья вместо прежнего, мгновенного, дружного ответа, шипенья десятков тысяч пчел, грозно поджимающих зад и быстрым боем крыльев производящих этот воздушный жизненный звук, – ему отвечают разрозненные жужжания, гулко раздающиеся в разных местах пустого улья. Из летка не пахнет, как прежде, спиртовым, душистым запахом меда и яда, не несет оттуда теплом полноты, а с запахом меда сливается запах пустоты и гнили. У летка нет больше готовящихся на погибель для защиты, поднявших кверху зады, трубящих тревогу стражей. Нет больше того ровного и тихого звука, трепетанья труда, подобного звуку кипенья, а слышится нескладный, разрозненный шум беспорядка. В улей и из улья робко и увертливо влетают и вылетают черные продолговатые, смазанные медом пчелы грабительницы; они не жалят, а ускользают от опасности. Прежде только с ношами влетали, а вылетали пустые пчелы, теперь вылетают с ношами. Пчеловод открывает нижнюю колодезню и вглядывается в нижнюю часть улья. Вместо прежде висевших до уза (нижнего дна) черных, усмиренных трудом плетей сочных пчел, держащих за ноги друг друга и с непрерывным шепотом труда тянущих вощину, – сонные, ссохшиеся пчелы в разные стороны бредут рассеянно по дну и стенкам улья. Вместо чисто залепленного клеем и сметенного веерами крыльев пола на дне лежат крошки вощин, испражнения пчел, полумертвые, чуть шевелящие ножками и совершенно мертвые, неприбранные пчелы.
Пчеловод открывает верхнюю колодезню и осматривает голову улья. Вместо сплошных рядов пчел, облепивших все промежутки сотов и греющих детву, он видит искусную, сложную работу сотов, но уже не в том виде девственности, в котором она бывала прежде. Все запущено и загажено. Грабительницы – черные пчелы – шныряют быстро и украдисто по работам; свои пчелы, ссохшиеся, короткие, вялые, как будто старые, медленно бродят, никому не мешая, ничего не желая и потеряв сознание жизни. Трутни, шершни, шмели, бабочки бестолково стучатся на лету о стенки улья. Кое где между вощинами с мертвыми детьми и медом изредка слышится с разных сторон сердитое брюзжание; где нибудь две пчелы, по старой привычке и памяти очищая гнездо улья, старательно, сверх сил, тащат прочь мертвую пчелу или шмеля, сами не зная, для чего они это делают. В другом углу другие две старые пчелы лениво дерутся, или чистятся, или кормят одна другую, сами не зная, враждебно или дружелюбно они это делают. В третьем месте толпа пчел, давя друг друга, нападает на какую нибудь жертву и бьет и душит ее. И ослабевшая или убитая пчела медленно, легко, как пух, спадает сверху в кучу трупов. Пчеловод разворачивает две средние вощины, чтобы видеть гнездо. Вместо прежних сплошных черных кругов спинка с спинкой сидящих тысяч пчел и блюдущих высшие тайны родного дела, он видит сотни унылых, полуживых и заснувших остовов пчел. Они почти все умерли, сами не зная этого, сидя на святыне, которую они блюли и которой уже нет больше. От них пахнет гнилью и смертью. Только некоторые из них шевелятся, поднимаются, вяло летят и садятся на руку врагу, не в силах умереть, жаля его, – остальные, мертвые, как рыбья чешуя, легко сыплются вниз. Пчеловод закрывает колодезню, отмечает мелом колодку и, выбрав время, выламывает и выжигает ее.
Так пуста была Москва, когда Наполеон, усталый, беспокойный и нахмуренный, ходил взад и вперед у Камерколлежского вала, ожидая того хотя внешнего, но необходимого, по его понятиям, соблюдения приличий, – депутации.
В разных углах Москвы только бессмысленно еще шевелились люди, соблюдая старые привычки и не понимая того, что они делали.
Когда Наполеону с должной осторожностью было объявлено, что Москва пуста, он сердито взглянул на доносившего об этом и, отвернувшись, продолжал ходить молча.
– Подать экипаж, – сказал он. Он сел в карету рядом с дежурным адъютантом и поехал в предместье.
– «Moscou deserte. Quel evenemeDt invraisemblable!» [«Москва пуста. Какое невероятное событие!»] – говорил он сам с собой.
Он не поехал в город, а остановился на постоялом дворе Дорогомиловского предместья.
Le coup de theatre avait rate. [Не удалась развязка театрального представления.]


Русские войска проходили через Москву с двух часов ночи и до двух часов дня и увлекали за собой последних уезжавших жителей и раненых.
Самая большая давка во время движения войск происходила на мостах Каменном, Москворецком и Яузском.
В то время как, раздвоившись вокруг Кремля, войска сперлись на Москворецком и Каменном мостах, огромное число солдат, пользуясь остановкой и теснотой, возвращались назад от мостов и украдчиво и молчаливо прошныривали мимо Василия Блаженного и под Боровицкие ворота назад в гору, к Красной площади, на которой по какому то чутью они чувствовали, что можно брать без труда чужое. Такая же толпа людей, как на дешевых товарах, наполняла Гостиный двор во всех его ходах и переходах. Но не было ласково приторных, заманивающих голосов гостинодворцев, не было разносчиков и пестрой женской толпы покупателей – одни были мундиры и шинели солдат без ружей, молчаливо с ношами выходивших и без ноши входивших в ряды. Купцы и сидельцы (их было мало), как потерянные, ходили между солдатами, отпирали и запирали свои лавки и сами с молодцами куда то выносили свои товары. На площади у Гостиного двора стояли барабанщики и били сбор. Но звук барабана заставлял солдат грабителей не, как прежде, сбегаться на зов, а, напротив, заставлял их отбегать дальше от барабана. Между солдатами, по лавкам и проходам, виднелись люди в серых кафтанах и с бритыми головами. Два офицера, один в шарфе по мундиру, на худой темно серой лошади, другой в шинели, пешком, стояли у угла Ильинки и о чем то говорили. Третий офицер подскакал к ним.
– Генерал приказал во что бы то ни стало сейчас выгнать всех. Что та, это ни на что не похоже! Половина людей разбежалась.
– Ты куда?.. Вы куда?.. – крикнул он на трех пехотных солдат, которые, без ружей, подобрав полы шинелей, проскользнули мимо него в ряды. – Стой, канальи!
– Да, вот извольте их собрать! – отвечал другой офицер. – Их не соберешь; надо идти скорее, чтобы последние не ушли, вот и всё!
– Как же идти? там стали, сперлися на мосту и не двигаются. Или цепь поставить, чтобы последние не разбежались?
– Да подите же туда! Гони ж их вон! – крикнул старший офицер.
Офицер в шарфе слез с лошади, кликнул барабанщика и вошел с ним вместе под арки. Несколько солдат бросилось бежать толпой. Купец, с красными прыщами по щекам около носа, с спокойно непоколебимым выражением расчета на сытом лице, поспешно и щеголевато, размахивая руками, подошел к офицеру.
– Ваше благородие, – сказал он, – сделайте милость, защитите. Нам не расчет пустяк какой ни на есть, мы с нашим удовольствием! Пожалуйте, сукна сейчас вынесу, для благородного человека хоть два куска, с нашим удовольствием! Потому мы чувствуем, а это что ж, один разбой! Пожалуйте! Караул, что ли, бы приставили, хоть запереть дали бы…
Несколько купцов столпилось около офицера.
– Э! попусту брехать то! – сказал один из них, худощавый, с строгим лицом. – Снявши голову, по волосам не плачут. Бери, что кому любо! – И он энергическим жестом махнул рукой и боком повернулся к офицеру.