Бахметьев, Дмитрий Дмитриевич

Дмитрий Дмитриевич Бахметьев
Дата рождения	1898(1898)
Место рождения	Севастополь, Российская империя
Дата смерти	1963(1963)
Место смерти	Москва
Принадлежность	Российская империя Российская империя РСФСР РСФСР СССР СССР
Род войск	танковые войска
Годы службы	1919— (19??)
Звание
Сражения/войны	Гражданская война в России Советско-польская война (1919—1921) Походы в Литву и Бессарабию Великая Отечественная война
Награды и премии

Дмитрий Дмитриевич Бахметьев (1898 — 1963) — советский военачальник, генерал-лейтенант (27.06.1945) 

Биография

Родился в в 1898 году Севастополе.

В РККА с 1919 года, участник Гражданской, советско-польской войн, походов в Литву и Бессарабию, был ранен. На командных должностях с 1920 г. Политрук бронепоезда, помощник политрука автобронеотряда, командир взвода, адъютант отдельного дивизиона, помощник начальника штаба артиллерийского полка.

Окончил ВАММ в 1937 г. Затем - начальник штаба 21-й тяжелой танковой бригады (до 20.07.1940 г.), начальник штаба 4-й танковой дивизии (07.1940-03.1941), начальник штаба 17-го механизированного корпуса.

В Великую Отечественную войну полковник Бахметьев вступил в первые дни её начала в той же должности. 17-й механизированный корпус принял страшный удар наступающих частей противника и к 26 июня был полностью уничтожен.

С 20 сентября 1941 года Бахметьев - начальник штаба 1-й гвардейской мотострелковой Московской дивизии и с этого времени непрерывно участвовал во всех операциях и боях дивизии на Юго-Западном фронте и под г. Нарофоминском.

С 31 марта 1942 по 6 февраля 1943 года - начальник штаба 4-го танкового корпуса. Дмитрий Дмитриевич принимает участие в формировании соединения, а во времена проведения всех боевых операций находился в передовых частях, своим присутствием обеспечивая непрерывное взаимодействие частей и соединений корпуса. В заслугу Бахметьеву ставилось отличное обеспечение подготовки частей корпуса к операции по окружению вражеской группировки в районе Сталинграда.

В дальнейшем генерал Бахметьев - начальник штаба 3-й танковой (24.02.1943-26.04.1943) и 57-й (26.04.1943-20.05.1943) армий.

29 марта 1944 года Дмитрий Дмитриевич занимает должность начальника штаба 3-й гвардейской танковой армии, в которой прослужит до 31 июля 1945 года. На завершающем этапе войны умелый и эрудированный начштарм-3 обеспечивает четкое управление и взаимодействие частей корпуса, в результате чего танкисты и приданные им подразделения ведут успешные бои по овладению польскими и немецкими городами Радомско, Ченстохова, Пеотрекув, Оппельн, Глейвиц, Гинденбург. В этот период корпус форсировал реку Одер, захватил плацдарм и активно участвовал в боях по разгрому и овладению крупными промышленными центрами в Верхней Силезии, а также полному очищению от противника Домбровского угольного района.

После войны генерал продолжил службу в армии, скончался в августе 1963 года после болезни, похоронен в Москве на Ваганьковском кладбище.

Награды

СССР

• два ордена Ленина (04.02.1943, 21.02.1945)
• четыре ордена Красного Знамени (14.02.1943, 03.11.1944, 1949, 19??)
• орден Суворова I степени (06.04.1945)
• орден Кутузова I степени (25.05.1945 )
• орден Суворова II степени (11.08.1944)
• орден Красной звезды (03.11.1941)
• Медали СССР.

Приказы (благодарности) Верховного Главнокомандующего в которых отмечен Бахметьев Д. Д.

• За овладение городом Ченстохова – важным узлом обороны немцев на реке Варта. 17 января 1945 года. № 225
• За овладение городами Крайцбург, Розенберг, Питшен, Ландсберг и Гуттентаг. 21 января 1945 года. № 237
• За овладение городами Милич, Бернштадт, Намслау, Карльсмаркт, Тост и Бишофсталь. 23 января 1945 года. № 248
• За овладение важным центром военной промышленности немецкой Силезии городом и крепостью Оппельн. 24 января 1945 года. № 251
• За полное очищение от противника Домбровского угольного района и южной части промышленного района немецкой Верхней Силезии. 28 января 1945 года. № 261
• За форсирование реки Одер юго-восточнее города Бреслау (Бреславль). 6 февраля 1945 года. № 270
• За овладение в немецкой Силезии городом Бунцлау. 12 февраля 1945 года. № 276
• За овладение городами Котбус, Люббен, Цоссен, Беелитц, Лукенвальде, Тройенбритцен, Цана, Мариенфельде, Треббин, Рангсдорф, Дидерсдорф, Тельтов. 23 апреля 1945 года. № 340
• За полное окружение Берлина. 1 мая 1945 года. 25 апреля 1945 года. № 342
• За полное овладение столицей Германии городом Берлин. 2 мая 1945 года. № 359
• За овладение городом Дрезден. 8 мая 1945 года. № 366.
• За освобождение Праги. 9 мая 1945 года. № 368.

Ссылки

• [myfront.in.ua/biografiya/b/bahmetev-dmitrij-dmitrievich.html Сайт Мой Фронт]
• [www.staroeradio.ru/audio/16410 Бахметьев Дмитрий Дмитриевич генерал танк. войск - репор. с командного пункта 1945]
• [www.podvignaroda.mil.ru Общедоступный электронный банк документов «Подвиг Народа в Великой Отечественной войне 1941—1945 гг.»]

Отрывок, характеризующий Бахметьев, Дмитрий Дмитриевич

Наташа сидела вытянувшись, испытующе и прямо глядя то на отца, то на Пьера.
Пьер чувствовал на себе ее взгляд и старался не оглядываться. Графиня неодобрительно и сердито покачивала головой против каждого торжественного выражения манифеста. Она во всех этих словах видела только то, что опасности, угрожающие ее сыну, еще не скоро прекратятся. Шиншин, сложив рот в насмешливую улыбку, очевидно приготовился насмехаться над тем, что первое представится для насмешки: над чтением Сони, над тем, что скажет граф, даже над самым воззванием, ежели не представится лучше предлога.
Прочтя об опасностях, угрожающих России, о надеждах, возлагаемых государем на Москву, и в особенности на знаменитое дворянство, Соня с дрожанием голоса, происходившим преимущественно от внимания, с которым ее слушали, прочла последние слова: «Мы не умедлим сами стать посреди народа своего в сей столице и в других государства нашего местах для совещания и руководствования всеми нашими ополчениями, как ныне преграждающими пути врагу, так и вновь устроенными на поражение оного, везде, где только появится. Да обратится погибель, в которую он мнит низринуть нас, на главу его, и освобожденная от рабства Европа да возвеличит имя России!»
– Вот это так! – вскрикнул граф, открывая мокрые глаза и несколько раз прерываясь от сопенья, как будто к носу ему подносили склянку с крепкой уксусной солью. – Только скажи государь, мы всем пожертвуем и ничего не пожалеем.
Шиншин еще не успел сказать приготовленную им шутку на патриотизм графа, как Наташа вскочила с своего места и подбежала к отцу.
– Что за прелесть, этот папа! – проговорила она, целуя его, и она опять взглянула на Пьера с тем бессознательным кокетством, которое вернулось к ней вместе с ее оживлением.
– Вот так патриотка! – сказал Шиншин.
– Совсем не патриотка, а просто… – обиженно отвечала Наташа. – Вам все смешно, а это совсем не шутка…
– Какие шутки! – повторил граф. – Только скажи он слово, мы все пойдем… Мы не немцы какие нибудь…
– А заметили вы, – сказал Пьер, – что сказало: «для совещания».
– Ну уж там для чего бы ни было…
В это время Петя, на которого никто не обращал внимания, подошел к отцу и, весь красный, ломающимся, то грубым, то тонким голосом, сказал:
– Ну теперь, папенька, я решительно скажу – и маменька тоже, как хотите, – я решительно скажу, что вы пустите меня в военную службу, потому что я не могу… вот и всё…
Графиня с ужасом подняла глаза к небу, всплеснула руками и сердито обратилась к мужу.
– Вот и договорился! – сказала она.
Но граф в ту же минуту оправился от волнения.
– Ну, ну, – сказал он. – Вот воин еще! Глупости то оставь: учиться надо.
– Это не глупости, папенька. Оболенский Федя моложе меня и тоже идет, а главное, все равно я не могу ничему учиться теперь, когда… – Петя остановился, покраснел до поту и проговорил таки: – когда отечество в опасности.
– Полно, полно, глупости…
– Да ведь вы сами сказали, что всем пожертвуем.
– Петя, я тебе говорю, замолчи, – крикнул граф, оглядываясь на жену, которая, побледнев, смотрела остановившимися глазами на меньшого сына.
– А я вам говорю. Вот и Петр Кириллович скажет…
– Я тебе говорю – вздор, еще молоко не обсохло, а в военную службу хочет! Ну, ну, я тебе говорю, – и граф, взяв с собой бумаги, вероятно, чтобы еще раз прочесть в кабинете перед отдыхом, пошел из комнаты.
– Петр Кириллович, что ж, пойдем покурить…
Пьер находился в смущении и нерешительности. Непривычно блестящие и оживленные глаза Наташи беспрестанно, больше чем ласково обращавшиеся на него, привели его в это состояние.
– Нет, я, кажется, домой поеду…
– Как домой, да вы вечер у нас хотели… И то редко стали бывать. А эта моя… – сказал добродушно граф, указывая на Наташу, – только при вас и весела…
– Да, я забыл… Мне непременно надо домой… Дела… – поспешно сказал Пьер.
– Ну так до свидания, – сказал граф, совсем уходя из комнаты.
– Отчего вы уезжаете? Отчего вы расстроены? Отчего?.. – спросила Пьера Наташа, вызывающе глядя ему в глаза.
«Оттого, что я тебя люблю! – хотел он сказать, но он не сказал этого, до слез покраснел и опустил глаза.
– Оттого, что мне лучше реже бывать у вас… Оттого… нет, просто у меня дела.
– Отчего? нет, скажите, – решительно начала было Наташа и вдруг замолчала. Они оба испуганно и смущенно смотрели друг на друга. Он попытался усмехнуться, но не мог: улыбка его выразила страдание, и он молча поцеловал ее руку и вышел.
Пьер решил сам с собою не бывать больше у Ростовых.


Петя, после полученного им решительного отказа, ушел в свою комнату и там, запершись от всех, горько плакал. Все сделали, как будто ничего не заметили, когда он к чаю пришел молчаливый и мрачный, с заплаканными глазами.
На другой день приехал государь. Несколько человек дворовых Ростовых отпросились пойти поглядеть царя. В это утро Петя долго одевался, причесывался и устроивал воротнички так, как у больших. Он хмурился перед зеркалом, делал жесты, пожимал плечами и, наконец, никому не сказавши, надел фуражку и вышел из дома с заднего крыльца, стараясь не быть замеченным. Петя решился идти прямо к тому месту, где был государь, и прямо объяснить какому нибудь камергеру (Пете казалось, что государя всегда окружают камергеры), что он, граф Ростов, несмотря на свою молодость, желает служить отечеству, что молодость не может быть препятствием для преданности и что он готов… Петя, в то время как он собирался, приготовил много прекрасных слов, которые он скажет камергеру.
Петя рассчитывал на успех своего представления государю именно потому, что он ребенок (Петя думал даже, как все удивятся его молодости), а вместе с тем в устройстве своих воротничков, в прическе и в степенной медлительной походке он хотел представить из себя старого человека. Но чем дальше он шел, чем больше он развлекался все прибывающим и прибывающим у Кремля народом, тем больше он забывал соблюдение степенности и медлительности, свойственных взрослым людям. Подходя к Кремлю, он уже стал заботиться о том, чтобы его не затолкали, и решительно, с угрожающим видом выставил по бокам локти. Но в Троицких воротах, несмотря на всю его решительность, люди, которые, вероятно, не знали, с какой патриотической целью он шел в Кремль, так прижали его к стене, что он должен был покориться и остановиться, пока в ворота с гудящим под сводами звуком проезжали экипажи. Около Пети стояла баба с лакеем, два купца и отставной солдат. Постояв несколько времени в воротах, Петя, не дождавшись того, чтобы все экипажи проехали, прежде других хотел тронуться дальше и начал решительно работать локтями; но баба, стоявшая против него, на которую он первую направил свои локти, сердито крикнула на него: