Бахмина, Светлана Петровна

Светлана Петровна Бахмина (13 октября 1969, Москва) — юрист, бывший менеджер компании «ЮКОС», член советов директоров ряда дочерних предприятий этой компании. В 2006 году была осуждена по статье 160 УК РФ («Присвоение или растрата») в рамках «дела ЮКОСа».

	Запись голоса С.П. Бахминой
	Из интервью «Эхо Москвы» 24 февраля 2014
Помощь по воспроизведению

Образование, служебная деятельность

В 1987 году окончила московскую школу № 43 им. Ю. А. Гагарина (ныне Московская гимназия на Юго-Западе № 1543).

В 1992 году окончила юридический факультет Московского государственного университета им. Ломоносова.

C 1 сентября 1992 по 8 июня 1994 — юрисконсульт АО «Скандекор Россия».

Затем юрисконсульт (9 июня 1994 — 1 сентября 1994), старший юрисконсульт (1 сентября 1994 — 1 ноября 1994), заместитель начальника правового управления (1 ноября 1994 — 31 мая 1995) компании «Хопёр-Инвест».

С 1 июня 1995 по 21 ноября 1995 — юрисконсульт ООО «БФК».

С 22 ноября 1995 по 21 марта 1996 — специалист юридического департамента сектора юридического обеспечения отраслевой деятельности ЗАО «РОСПРОМ».

С 21 марта 1996 по 28 октября 1996 — специалист управления делами юридического департамента сектора юридического обеспечения отраслевой деятельности ЗАО «РОСПРОМ».

С 28 октября 1996 по 5 января 1997 — начальник сектора общей правовой поддержки ЗАО «РОСПРОМ».

С 5 января 1997 по 5 мая 1997 — ведущий специалист управления делами Юридического департамента ЗАО «РОСПРОМ».

С 6 мая 1997 по 31 марта 1998 — начальник отдела правового обеспечения правового управления ОАО «НК „ЮКОС“».

С 1 апреля 1998 по 31 августа 1998 — начальник отдела по работе с предприятиями правового управления ООО «ЮКОС-Москва».

С 1 сентября 1998 по 31 января 1999 — начальник сектора — заместитель начальника отдела по работе с предприятиями правового управления ООО «ЮКОС-Москва».

Затем работала начальником отдела корпоративного права, заместителем начальника юридического управления компании «ЮКОС». С 1998 года была членом совета директоров ЗАО «ЮКОС Эксплорейшн энд Продакшн» — управляющей компании ОАО «Юганскнефтегаз». Была членом советов директоров ОАО «ЮКОС-Москва», ОАО «Самаранефтегаз», ОАО «Томскнефть», ОАО «Юганскнефтегаз».

Дело Восточной нефтяной компании

В 1997 году ЮКОС приобрёл 54 % акций Восточной нефтяной компании (ВНК). Новый совет директоров ВНК вывел акции ряда дочерних предприятий компании (в том числе «Томскнефти», Ачинского НПЗ) в офшорные фирмы Багамских островов, Белиза и Кипра.

В 2001 году прокуратура Москвы возбудила по этому поводу уголовное дело. В рамках уголовного дела было проведено несколько обысков в ООО «ЮКОС-Москва», а также допрошены сотрудники юридического управления фирмы, в том числе Светлана Бахмина.

7 декабря 2004 Бахмина была вызвана на очередной допрос и задержана. С 10 декабря 2004 содержалась под стражей в московском СИЗО № 6. Генеральная прокуратура России обвиняла её в участии в присвоении имущества и активов компании «Томскнефть-ВНК» на сумму более 18 млрд руб. Кроме того, Бахминой предъявлено обвинение в уклонении от уплаты налогов с физического лица. При этом сама компания «Томскнефть» претензий к Бахминой не имела.

По заявлению Генпрокуратуры, Бахмина провела заведомо подложную экспертную оценку имущества «Томскнефти», почти втрое занизив её цену. Также в деле фигурировала продажа зданий, находящихся в собственности НК ЮКОС, через подставные фирмы. В дальнейшем, после ареста Ходорковского, она разрабатывала схемы по продаже с молотка имущества компании в стране и за рубежом.

В марте 2005 объявляла голодовку, после того как ей в очередной раз отказали в разрешении на телефонные переговоры: с момента заключения под стражу ей запретили говорить по телефону с двумя малолетними детьми. Через девять дней прекратила её из-за ухудшившегося состояния здоровья.

На судебном заседании 9 ноября 2005 бывший глава «Томскнефти» Леонид Филимонов заявил, что обвинения в её адрес необоснованны, поскольку она была всего лишь рядовым членом совета директоров и не имела решающего голоса. Бахмина тоже заявила в суде, что не имела права подписи, и лишь по указанию своих руководителей готовила документы по созданию дочерних фирм.

Приговор суда первой инстанции

19 апреля 2006 Симоновский районный суд Москвы осудил её по пунктам «а, в» части 3 статьи 160 УК РФ («Присвоение или растрата») и по части 2 статьи 198 УК РФ («Уклонение физического лица от уплаты налога или страхового взноса в государственные внебюджетные фонды») и приговорил к 7 годам лишения свободы с отбыванием наказания в исправительной колонии общего режима (судья, читая текст приговора, упомянула о колонии строгого режима, но затем это высказывание было объявлено оговоркой — женщин в России направляют только в колонии общего режима). Адвокаты заявили о намерении обжаловать этот приговор.

Известный адвокат Михаил Барщевский так прокомментировал приговор в отношении Бахминой: «Я могу сказать только одно: я не понимаю этот приговор, вот просто не понимаю, я не могу сказать, что он правильный или неправильный, я просто его не понимаю. Согласно той информации, которая была в СМИ, Бахмина признана виновной в том, что она совершила хищение аж на 8 миллиардов рублей, при этом обкраденный, потерпевший говорит „а у меня ничего, у меня все на месте“. 8 миллиардов — где они? То есть она из них, насколько я понимаю, ни копейки не получила. Да, конструкция уголовного права предусматривает возможность так называемого хищения в пользу третьих лиц, то есть когда лицо совершает хищение, сам от этого ничего не имеет, а передает похищенное третьим лицам. Хорошо, а где третьи лица, кто они? Я, опять-таки, из СМИ не понял, в пользу кого Бахмина совершила хищение»

Приговор суда второй инстанции

Кассационным определением Мосгорсуда от 24 августа 2006 года приговор Симоновского районного суда Москвы от 19 апреля 2006 года был изменён: переквалифицированы действия Бахминой с части 2 статьи 198 УК РФ на часть 1 статьи 198 УК РФ и в соответствии с пунктом «а» части 1 статьи 78 УК РФ производство по данной статье было прекращено. В итоге срок наказания Мосгорсудом был снижен на полгода.

После оглашения решения судья заявил, что она может обратиться в суд за отсрочкой исполнения приговора в связи с тем, что у неё имеются малолетние дети: «Если районный суд откажется удовлетворить заявление, вы можете обратиться к нам с жалобой».

2 октября 2006 Симоновский суд Москвы отказался удовлетворить ходатайство Бахминой об отсрочке исполнение приговора на 9 лет — до достижения её младшим ребёнком 14-летнего возраста. В решении суда было указано, что суд «должен учитывать не только наличие малолетних детей, но также и тяжесть преступления и условия жизни детей. Дети Бахминой не остались без надзора и попечения близких и родных — отца и бабушки».

Во второй половине октября 2006 года Бахмина была этапирована для отбывания наказания в колонию ИК-14, находящуюся в Мордовии. С 1 апреля 2007 года она начала работать в секции дисциплины и порядка колонии, а с 29 ноября 2007 года стала заместителем председателя этой секции.

Отказ в условно-досрочном освобождении

27 мая 2008 года Зубово-Полянский суд Мордовии отказал Бахминой в условно-досрочном освобождении и оставил её под стражей. В постановлении суда, в частности, говорилось:

Согласно представленным материалов дела, осуждённая Бахмина С. П. за период отбывания наказания нарушала установленный режим содержания, за что 4 раза наказывалась в дисциплинарном порядке, вплоть до водворения в ШИЗО. И хотя взыскания погашены в установленном порядке, факт допущенных нарушений свидетельствует о том, что осужденная не встала на путь исправления.

10 сентября 2008 года повторная попытка Светланы Бахминой добиться условно-досрочного освобождения по истечении половины срока закончилась неудачно. Зубово-Полянский суд Мордовии оставил её под стражей несмотря на то, что Бахмина находится на седьмом месяце беременности. Светлана Бахмина забеременела уже будучи в тюрьме, предположительно, во время одного из длинных свиданий с мужем, которое даётся заключённым раз в квартал.

Бахмина в прошении о помиловании признала свою вину. Политолог Алексей Мухин полагает, что появление в СМИ материалов «намекающих, что неплохо бы освободить беременную женщину» является «частью кампании по освобождению фигурантов дела ЮКОСа, которая организована на деньги оставшихся на свободе акционеров компании — господина Невзлина и ещё 22 человек».

Продолжение кампании протеста

7 декабря 2008 в Москве был организован пикет правозащитников, приуроченный ко второй годовщине ареста Бахминой. В обращении участников акции говорилось:

Показательно-политический процесс, суровый приговор матери двоих малолетних детей дают полное право считать Светлану Бахмину российским политзэком. Мы требуем её немедленного освобождения, освобождения всех политзаключённых в нашей стране, прекращения политических репрессий.

26 сентября 2008 года одноклассница Бахминой обратилась с открытым письмом к президенту России Дмитрию Медведеву с просьбой освободить Бахмину, находящуюся на седьмом месяце беременности. В письме говорилось:

Уважаемый Дмитрий Анатольевич. Я в курсе, что суды у нас в стране независимая инстанция. Но я уверена, что Вашей волей — вполне возможно вернуть маму детям. Виновна она или нет — сейчас неважно. В любом случае, наказана более чем достаточно. И уже явилась показательным примером. Но — наказаны-то в первую очередь дети. И двое мальчиков, которые четвёртый год живут без неё, и тот, кто ещё только родится… Мы столько раз за эти годы надеялись, что вот-вот все кончится. Что наша Света вернется. Каждый раз наши надежды не оправдывались. Пожалуйста, пусть произойдет чудо. Будьте, пожалуйста, милосердны: отпустите Светлану домой.

10 октября 2008 года правозащитница Елена Боннэр обратилась с открытым письмом к Светлане Медведевой и Людмиле Путиной. В письме говорится:

Уважаемые первые дамы России! В мордовском лагере находится молодая женщина Светлана Бахмина. Она на последних месяцах беременности, а два её первых ребёнка уже пять лет лишены материнской заботы.

Обращаюсь к вам, полагая, что вы в обременении семейных и государственных забот просто не знаете о ней. В противном случае и без моего обращения, наверно, вы бы сумели добиться изменения её положения. Надеюсь, что ваши секретари и помощники не настолько берегут ваши нежные души, чтобы умолчать о моем кратком письме.

Пошевелите сердца ваших мужей. И если они ценят в вас вашу женственную и материнскую сущность, то вы разбудите в них и милосердие. Тем более у одного из них есть конституционное право помилования, а другому достаточно сказать три слова: «Я не сержусь».

Используйте своё высокое положение, чтобы будущий гражданин или гражданка России родился на свободе.

Просьбы к президенту России о помиловании Бахминой

В октябре 2008 — апреле 2009 года на сайте bakhmina.ru проводился сбор подписей под обращением к президенту России с просьбой помиловать Бахмину. 23 октября 2008 года обращение с 60000 подписей было передано в Приёмную Президента Российской Федерации Согласно статистике сайта bakhmina.ru, всего было собрано 96028 подписей.

15 октября 2008 года члены Общественной палаты обратились к президенту России Дмитрию Медведеву с просьбой о помиловании Светланы Бахминой.

Просьбы к президенту России об отказе в помиловании Бахминой

В октябре 2008 на сайте bakhmina.net начался сбор подписей под обращением к Президенту России с просьбой отказать в помиловании Бахминой. В феврале 2009 года администрация президента РФ сообщила, что обращение было направлено главе Республики Мордовия для использования при предварительном рассмотрении ходатайства о помиловании осуждённой в соответствии с порядком, предусмотренным указом президента РФ «О комиссиях по вопросам помилования на территориях субъектов Российской Федерации».

Удовлетворение ходатайства об УДО

21 апреля 2009 года Преображенский суд Москвы удовлетворил ходатайство адвокатов Светланы Бахминой и постановил условно-досрочно освободить Бахмину. Суд пришёл к выводу о том, что «Бахмина доказала своё исправление и не нуждается в дальнейшем отбывании наказания». Сторона обвинения отказалась обжаловать решение суда, заявив, что считает его законным и обоснованным.

27 апреля Светлана Бахмина была освобождена.

Жизнь и деятельность после освобождения

В апреле 2010 года многие СМИ сообщили о том, что Светлана Бахмина начала работать по своей основной профессии юриста в одном из московских юридических бюро. По состоянию на июль 2013 года она работает исполнительным директором юридического бюро «Системная поддержка бизнеса».

Бахмина активно участвует в общественной жизни, она соучредитель общественного движения «Русь сидящая», ведёт блог в журнале «Сноб»

Семья

Замужем, трое детей. Сыновья Григорий (1996 г.р.) и Фёдор (2001 г.р.), дочь Анна (р. 28 ноября 2008 год).

См. также

• Дело ЮКОСа

Ссылки

• Бахмина, Светлана — статья в Лентапедии. 2012 год.
• [prigovor.ru/images/prig-new/deyat-opg.doc Справка о деятельности ОПГ Трушин-Гололобов-Курцин В 2004—2005 гг.]
• [bakhmina.ru/ Сбор подписей под обращением к Президенту Российской Федерации с просьбой о помиловании Бахминой]
• [www.kasparov.ru/note.php?id=4434DE730159A Биография]
• [info.trud.ru/trud.php?id=200604210710202 Статья из газеты «Труд»]
• [echo.msk.ru/programs/barshevsky/43041/ Программа Михаила Барщевского]
• [www.newsru.com/russia/07dec2006/baxmina.html О пикете в поддержку Бахминой]
• [www.izbrannoe.ru/46534.html Интервью на сайте izbrannoe.ru]
• [www.nefte.ru/company/rus/yukos3.htm Статья в «Новой газете» от 23 августа 1999 г. о махинациях и выводе активов в компании «Томскнефть»]

Видео

• [rutube.ru/tracks/1153483.html Ток-шоу «К барьеру!». Арбатова-Новодворская. Бахмина УДО. Выпуск 190]

Отрывок, характеризующий Бахмина, Светлана Петровна

– Adieu, Marieie, [Прощай, Маша,] – сказал он тихо сестре, поцеловался с нею рука в руку и скорыми шагами вышел из комнаты.
Княгиня лежала в кресле, m lle Бурьен терла ей виски. Княжна Марья, поддерживая невестку, с заплаканными прекрасными глазами, всё еще смотрела в дверь, в которую вышел князь Андрей, и крестила его. Из кабинета слышны были, как выстрелы, часто повторяемые сердитые звуки стариковского сморкания. Только что князь Андрей вышел, дверь кабинета быстро отворилась и выглянула строгая фигура старика в белом халате.
– Уехал? Ну и хорошо! – сказал он, сердито посмотрев на бесчувственную маленькую княгиню, укоризненно покачал головою и захлопнул дверь.



В октябре 1805 года русские войска занимали села и города эрцгерцогства Австрийского, и еще новые полки приходили из России и, отягощая постоем жителей, располагались у крепости Браунау. В Браунау была главная квартира главнокомандующего Кутузова.
11 го октября 1805 года один из только что пришедших к Браунау пехотных полков, ожидая смотра главнокомандующего, стоял в полумиле от города. Несмотря на нерусскую местность и обстановку (фруктовые сады, каменные ограды, черепичные крыши, горы, видневшиеся вдали), на нерусский народ, c любопытством смотревший на солдат, полк имел точно такой же вид, какой имел всякий русский полк, готовившийся к смотру где нибудь в середине России.
С вечера, на последнем переходе, был получен приказ, что главнокомандующий будет смотреть полк на походе. Хотя слова приказа и показались неясны полковому командиру, и возник вопрос, как разуметь слова приказа: в походной форме или нет? в совете батальонных командиров было решено представить полк в парадной форме на том основании, что всегда лучше перекланяться, чем не докланяться. И солдаты, после тридцативерстного перехода, не смыкали глаз, всю ночь чинились, чистились; адъютанты и ротные рассчитывали, отчисляли; и к утру полк, вместо растянутой беспорядочной толпы, какою он был накануне на последнем переходе, представлял стройную массу 2 000 людей, из которых каждый знал свое место, свое дело и из которых на каждом каждая пуговка и ремешок были на своем месте и блестели чистотой. Не только наружное было исправно, но ежели бы угодно было главнокомандующему заглянуть под мундиры, то на каждом он увидел бы одинаково чистую рубаху и в каждом ранце нашел бы узаконенное число вещей, «шильце и мыльце», как говорят солдаты. Было только одно обстоятельство, насчет которого никто не мог быть спокоен. Это была обувь. Больше чем у половины людей сапоги были разбиты. Но недостаток этот происходил не от вины полкового командира, так как, несмотря на неоднократные требования, ему не был отпущен товар от австрийского ведомства, а полк прошел тысячу верст.
Полковой командир был пожилой, сангвинический, с седеющими бровями и бакенбардами генерал, плотный и широкий больше от груди к спине, чем от одного плеча к другому. На нем был новый, с иголочки, со слежавшимися складками мундир и густые золотые эполеты, которые как будто не книзу, а кверху поднимали его тучные плечи. Полковой командир имел вид человека, счастливо совершающего одно из самых торжественных дел жизни. Он похаживал перед фронтом и, похаживая, подрагивал на каждом шагу, слегка изгибаясь спиною. Видно, было, что полковой командир любуется своим полком, счастлив им, что все его силы душевные заняты только полком; но, несмотря на то, его подрагивающая походка как будто говорила, что, кроме военных интересов, в душе его немалое место занимают и интересы общественного быта и женский пол.
– Ну, батюшка Михайло Митрич, – обратился он к одному батальонному командиру (батальонный командир улыбаясь подался вперед; видно было, что они были счастливы), – досталось на орехи нынче ночью. Однако, кажется, ничего, полк не из дурных… А?
Батальонный командир понял веселую иронию и засмеялся.
– И на Царицыном лугу с поля бы не прогнали.
– Что? – сказал командир.
В это время по дороге из города, по которой расставлены были махальные, показались два верховые. Это были адъютант и казак, ехавший сзади.
Адъютант был прислан из главного штаба подтвердить полковому командиру то, что было сказано неясно во вчерашнем приказе, а именно то, что главнокомандующий желал видеть полк совершенно в том положении, в котором oн шел – в шинелях, в чехлах и без всяких приготовлений.
К Кутузову накануне прибыл член гофкригсрата из Вены, с предложениями и требованиями итти как можно скорее на соединение с армией эрцгерцога Фердинанда и Мака, и Кутузов, не считая выгодным это соединение, в числе прочих доказательств в пользу своего мнения намеревался показать австрийскому генералу то печальное положение, в котором приходили войска из России. С этою целью он и хотел выехать навстречу полку, так что, чем хуже было бы положение полка, тем приятнее было бы это главнокомандующему. Хотя адъютант и не знал этих подробностей, однако он передал полковому командиру непременное требование главнокомандующего, чтобы люди были в шинелях и чехлах, и что в противном случае главнокомандующий будет недоволен. Выслушав эти слова, полковой командир опустил голову, молча вздернул плечами и сангвиническим жестом развел руки.
– Наделали дела! – проговорил он. – Вот я вам говорил же, Михайло Митрич, что на походе, так в шинелях, – обратился он с упреком к батальонному командиру. – Ах, мой Бог! – прибавил он и решительно выступил вперед. – Господа ротные командиры! – крикнул он голосом, привычным к команде. – Фельдфебелей!… Скоро ли пожалуют? – обратился он к приехавшему адъютанту с выражением почтительной учтивости, видимо относившейся к лицу, про которое он говорил.
– Через час, я думаю.
– Успеем переодеть?
– Не знаю, генерал…
Полковой командир, сам подойдя к рядам, распорядился переодеванием опять в шинели. Ротные командиры разбежались по ротам, фельдфебели засуетились (шинели были не совсем исправны) и в то же мгновение заколыхались, растянулись и говором загудели прежде правильные, молчаливые четвероугольники. Со всех сторон отбегали и подбегали солдаты, подкидывали сзади плечом, через голову перетаскивали ранцы, снимали шинели и, высоко поднимая руки, натягивали их в рукава.
Через полчаса всё опять пришло в прежний порядок, только четвероугольники сделались серыми из черных. Полковой командир, опять подрагивающею походкой, вышел вперед полка и издалека оглядел его.
– Это что еще? Это что! – прокричал он, останавливаясь. – Командира 3 й роты!..
– Командир 3 й роты к генералу! командира к генералу, 3 й роты к командиру!… – послышались голоса по рядам, и адъютант побежал отыскивать замешкавшегося офицера.
Когда звуки усердных голосов, перевирая, крича уже «генерала в 3 ю роту», дошли по назначению, требуемый офицер показался из за роты и, хотя человек уже пожилой и не имевший привычки бегать, неловко цепляясь носками, рысью направился к генералу. Лицо капитана выражало беспокойство школьника, которому велят сказать невыученный им урок. На красном (очевидно от невоздержания) носу выступали пятна, и рот не находил положения. Полковой командир с ног до головы осматривал капитана, в то время как он запыхавшись подходил, по мере приближения сдерживая шаг.
– Вы скоро людей в сарафаны нарядите! Это что? – крикнул полковой командир, выдвигая нижнюю челюсть и указывая в рядах 3 й роты на солдата в шинели цвета фабричного сукна, отличавшегося от других шинелей. – Сами где находились? Ожидается главнокомандующий, а вы отходите от своего места? А?… Я вас научу, как на смотр людей в казакины одевать!… А?…
Ротный командир, не спуская глаз с начальника, всё больше и больше прижимал свои два пальца к козырьку, как будто в одном этом прижимании он видел теперь свое спасенье.
– Ну, что ж вы молчите? Кто у вас там в венгерца наряжен? – строго шутил полковой командир.
– Ваше превосходительство…
– Ну что «ваше превосходительство»? Ваше превосходительство! Ваше превосходительство! А что ваше превосходительство – никому неизвестно.
– Ваше превосходительство, это Долохов, разжалованный… – сказал тихо капитан.
– Что он в фельдмаршалы, что ли, разжалован или в солдаты? А солдат, так должен быть одет, как все, по форме.
– Ваше превосходительство, вы сами разрешили ему походом.
– Разрешил? Разрешил? Вот вы всегда так, молодые люди, – сказал полковой командир, остывая несколько. – Разрешил? Вам что нибудь скажешь, а вы и… – Полковой командир помолчал. – Вам что нибудь скажешь, а вы и… – Что? – сказал он, снова раздражаясь. – Извольте одеть людей прилично…
И полковой командир, оглядываясь на адъютанта, своею вздрагивающею походкой направился к полку. Видно было, что его раздражение ему самому понравилось, и что он, пройдясь по полку, хотел найти еще предлог своему гневу. Оборвав одного офицера за невычищенный знак, другого за неправильность ряда, он подошел к 3 й роте.
– Кааак стоишь? Где нога? Нога где? – закричал полковой командир с выражением страдания в голосе, еще человек за пять не доходя до Долохова, одетого в синеватую шинель.
Долохов медленно выпрямил согнутую ногу и прямо, своим светлым и наглым взглядом, посмотрел в лицо генерала.
– Зачем синяя шинель? Долой… Фельдфебель! Переодеть его… дря… – Он не успел договорить.
– Генерал, я обязан исполнять приказания, но не обязан переносить… – поспешно сказал Долохов.
– Во фронте не разговаривать!… Не разговаривать, не разговаривать!…
– Не обязан переносить оскорбления, – громко, звучно договорил Долохов.
Глаза генерала и солдата встретились. Генерал замолчал, сердито оттягивая книзу тугой шарф.
– Извольте переодеться, прошу вас, – сказал он, отходя.


– Едет! – закричал в это время махальный.
Полковой командир, покраснел, подбежал к лошади, дрожащими руками взялся за стремя, перекинул тело, оправился, вынул шпагу и с счастливым, решительным лицом, набок раскрыв рот, приготовился крикнуть. Полк встрепенулся, как оправляющаяся птица, и замер.
– Смир р р р на! – закричал полковой командир потрясающим душу голосом, радостным для себя, строгим в отношении к полку и приветливым в отношении к подъезжающему начальнику.
По широкой, обсаженной деревьями, большой, бесшоссейной дороге, слегка погромыхивая рессорами, шибкою рысью ехала высокая голубая венская коляска цугом. За коляской скакали свита и конвой кроатов. Подле Кутузова сидел австрийский генерал в странном, среди черных русских, белом мундире. Коляска остановилась у полка. Кутузов и австрийский генерал о чем то тихо говорили, и Кутузов слегка улыбнулся, в то время как, тяжело ступая, он опускал ногу с подножки, точно как будто и не было этих 2 000 людей, которые не дыша смотрели на него и на полкового командира.
Раздался крик команды, опять полк звеня дрогнул, сделав на караул. В мертвой тишине послышался слабый голос главнокомандующего. Полк рявкнул: «Здравья желаем, ваше го го го го ство!» И опять всё замерло. Сначала Кутузов стоял на одном месте, пока полк двигался; потом Кутузов рядом с белым генералом, пешком, сопутствуемый свитою, стал ходить по рядам.
По тому, как полковой командир салютовал главнокомандующему, впиваясь в него глазами, вытягиваясь и подбираясь, как наклоненный вперед ходил за генералами по рядам, едва удерживая подрагивающее движение, как подскакивал при каждом слове и движении главнокомандующего, – видно было, что он исполнял свои обязанности подчиненного еще с большим наслаждением, чем обязанности начальника. Полк, благодаря строгости и старательности полкового командира, был в прекрасном состоянии сравнительно с другими, приходившими в то же время к Браунау. Отсталых и больных было только 217 человек. И всё было исправно, кроме обуви.
Кутузов прошел по рядам, изредка останавливаясь и говоря по нескольку ласковых слов офицерам, которых он знал по турецкой войне, а иногда и солдатам. Поглядывая на обувь, он несколько раз грустно покачивал головой и указывал на нее австрийскому генералу с таким выражением, что как бы не упрекал в этом никого, но не мог не видеть, как это плохо. Полковой командир каждый раз при этом забегал вперед, боясь упустить слово главнокомандующего касательно полка. Сзади Кутузова, в таком расстоянии, что всякое слабо произнесенное слово могло быть услышано, шло человек 20 свиты. Господа свиты разговаривали между собой и иногда смеялись. Ближе всех за главнокомандующим шел красивый адъютант. Это был князь Болконский. Рядом с ним шел его товарищ Несвицкий, высокий штаб офицер, чрезвычайно толстый, с добрым, и улыбающимся красивым лицом и влажными глазами; Несвицкий едва удерживался от смеха, возбуждаемого черноватым гусарским офицером, шедшим подле него. Гусарский офицер, не улыбаясь, не изменяя выражения остановившихся глаз, с серьезным лицом смотрел на спину полкового командира и передразнивал каждое его движение. Каждый раз, как полковой командир вздрагивал и нагибался вперед, точно так же, точь в точь так же, вздрагивал и нагибался вперед гусарский офицер. Несвицкий смеялся и толкал других, чтобы они смотрели на забавника.
Кутузов шел медленно и вяло мимо тысячей глаз, которые выкатывались из своих орбит, следя за начальником. Поровнявшись с 3 й ротой, он вдруг остановился. Свита, не предвидя этой остановки, невольно надвинулась на него.
– А, Тимохин! – сказал главнокомандующий, узнавая капитана с красным носом, пострадавшего за синюю шинель.
Казалось, нельзя было вытягиваться больше того, как вытягивался Тимохин, в то время как полковой командир делал ему замечание. Но в эту минуту обращения к нему главнокомандующего капитан вытянулся так, что, казалось, посмотри на него главнокомандующий еще несколько времени, капитан не выдержал бы; и потому Кутузов, видимо поняв его положение и желая, напротив, всякого добра капитану, поспешно отвернулся. По пухлому, изуродованному раной лицу Кутузова пробежала чуть заметная улыбка.
– Еще измайловский товарищ, – сказал он. – Храбрый офицер! Ты доволен им? – спросил Кутузов у полкового командира.
И полковой командир, отражаясь, как в зеркале, невидимо для себя, в гусарском офицере, вздрогнул, подошел вперед и отвечал:
– Очень доволен, ваше высокопревосходительство.
– Мы все не без слабостей, – сказал Кутузов, улыбаясь и отходя от него. – У него была приверженность к Бахусу.
Полковой командир испугался, не виноват ли он в этом, и ничего не ответил. Офицер в эту минуту заметил лицо капитана с красным носом и подтянутым животом и так похоже передразнил его лицо и позу, что Несвицкий не мог удержать смеха.
Кутузов обернулся. Видно было, что офицер мог управлять своим лицом, как хотел: в ту минуту, как Кутузов обернулся, офицер успел сделать гримасу, а вслед за тем принять самое серьезное, почтительное и невинное выражение.
Третья рота была последняя, и Кутузов задумался, видимо припоминая что то. Князь Андрей выступил из свиты и по французски тихо сказал:
– Вы приказали напомнить о разжалованном Долохове в этом полку.
– Где тут Долохов? – спросил Кутузов.
Долохов, уже переодетый в солдатскую серую шинель, не дожидался, чтоб его вызвали. Стройная фигура белокурого с ясными голубыми глазами солдата выступила из фронта. Он подошел к главнокомандующему и сделал на караул.
– Претензия? – нахмурившись слегка, спросил Кутузов.
– Это Долохов, – сказал князь Андрей.
– A! – сказал Кутузов. – Надеюсь, что этот урок тебя исправит, служи хорошенько. Государь милостив. И я не забуду тебя, ежели ты заслужишь.
Голубые ясные глаза смотрели на главнокомандующего так же дерзко, как и на полкового командира, как будто своим выражением разрывая завесу условности, отделявшую так далеко главнокомандующего от солдата.
– Об одном прошу, ваше высокопревосходительство, – сказал он своим звучным, твердым, неспешащим голосом. – Прошу дать мне случай загладить мою вину и доказать мою преданность государю императору и России.
Кутузов отвернулся. На лице его промелькнула та же улыбка глаз, как и в то время, когда он отвернулся от капитана Тимохина. Он отвернулся и поморщился, как будто хотел выразить этим, что всё, что ему сказал Долохов, и всё, что он мог сказать ему, он давно, давно знает, что всё это уже прискучило ему и что всё это совсем не то, что нужно. Он отвернулся и направился к коляске.
Полк разобрался ротами и направился к назначенным квартирам невдалеке от Браунау, где надеялся обуться, одеться и отдохнуть после трудных переходов.
– Вы на меня не претендуете, Прохор Игнатьич? – сказал полковой командир, объезжая двигавшуюся к месту 3 ю роту и подъезжая к шедшему впереди ее капитану Тимохину. Лицо полкового командира выражало после счастливо отбытого смотра неудержимую радость. – Служба царская… нельзя… другой раз во фронте оборвешь… Сам извинюсь первый, вы меня знаете… Очень благодарил! – И он протянул руку ротному.
– Помилуйте, генерал, да смею ли я! – отвечал капитан, краснея носом, улыбаясь и раскрывая улыбкой недостаток двух передних зубов, выбитых прикладом под Измаилом.
– Да господину Долохову передайте, что я его не забуду, чтоб он был спокоен. Да скажите, пожалуйста, я всё хотел спросить, что он, как себя ведет? И всё…
– По службе очень исправен, ваше превосходительство… но карахтер… – сказал Тимохин.
– А что, что характер? – спросил полковой командир.
– Находит, ваше превосходительство, днями, – говорил капитан, – то и умен, и учен, и добр. А то зверь. В Польше убил было жида, изволите знать…
– Ну да, ну да, – сказал полковой командир, – всё надо пожалеть молодого человека в несчастии. Ведь большие связи… Так вы того…