Кенгерли, Бехруз Ширалибек оглы

Бехруз Кенгерли
азерб. Bəhruz (Şamil) Şirəlibəy oğlu Kəngərli
Дата рождения:	10 (22) января 1892(1892-01-22)
Место рождения:	Нахичевань
Дата смерти:	7 февраля 1922(1922-02-07) (30 лет)
Место смерти:	Нахичевань
Жанр:	живопись, графика
Учёба:	Тбилисская художественная школа при Обществе поощрения изящных искусств
Работы на Викискладе

Бехруз Ширалибек оглы Кенгерли́ (азерб. Bəhruz Şirəlibəy oğlu Kəngərli; 10 (22) января 1892, Нахичевань — 7 февраля 1922, Нахичевань) — азербайджанский художник, график и живописец. Был одним из первых представителей профессионального изобразительного искусства Азербайджана и основоположников азербайджанской реалистической станковой живописи .

Биография

Бехруз Кенгерли родился 10 января 1892 года в Нахичеване. В детстве после перенесенной серьёзной болезни плохо слышал и поэтому не ходил в общеобразовательную школу. Но благодаря незаурядным, рано проявившимся способностям к рисованию и упорству Кенгерли сумел получить профессиональное образование. В 1910 году едет в Тифлис и при поддержке Джалила Мамедкулизаде поступает в Тбилисскую художественную школу при Обществе поощрения изящных искусств, где преподавали в то время О. И. Шмерлинг и Е. М. Тадевосян. Во время учёбы рисует портреты своего учителя Шмерлинга и товарища Л. Д. Гудиашвили. Различные юмористические журналы, выходившие в России до революции, и, в первую очередь, бакинский «Молла Насреддин» охотно помещали на своих страницах рисунки Кенгерли. Рядом печатались карикатуры Шмерлинга, сатирические рисунки А. Азимзаде, так что молодой художник постоянно испытывал влияние старших товарищей и, пользуясь их советами, быстро совершенствовался.

После окончания художественной школы в 1916 году Кенгерли вернулся в Нахичевань. Большое место в его творчестве занял пейзаж. Акварели Кенгерли с изображением волнующе красивых уголков родного края отличаются умением точно и в то же время опоэтизированно передать характер местности, особенности освещения и колорита натуры («Водопад», «Агрыдаг», «Дорога в селение Яшхан», «Гора Иланлы при лунном свете», «Русская церковь в Нахичевани», «При заходе солнца», «Весна»). В его пейзажах отображены памятники культуры («Мавзолей Момины-хатун», «Гора Асхаби-кяхф», «Могила пророка Ноя»). Бытовые композиции «Сватовство», «Свадьба», а также художественное оформление и эскизы костюмов для поставленных в 1910 — е годы в Нахчыване пьес «Мертвецы» (Дж. Мамедгулузаде), «Хаджи Гара» (М. Ф. Ахундов), «Пери-джаду» (А. Хагвердиев) и др. являются ценнейшими образцами азербайджанского художественного искусства.

Кенгерли оставил нам многочисленные портреты современников («Старик», «Грузин»). Цикл рисунков «Беженцы», отличаются своей реалистичностью и психологизмом («Беженка Ханум», «Беженец-мальчик», «Женщина-беженка», «Бездомная семья»).

Бережно хранящиеся в фондах Азербайджанского государственного музея искусств альбомы Кенгерли «Память о Нахичевани» с авторскими повторениями двадцати его пейзажей свидетельствуют о патриотических чувствах художника, стремившегося распространением таких альбомов вызвать интерес к искусству в народе, укрепить чувство любви к родным местам. Художник вел своеобразную просветительскую деятельность, он устраивал у себя на квартире выставки картин, раскрывая двери перед всеми желающими.

В первые же месяцы Советской власти Кенгерли создал портреты Маркса и Энгельса для массового распространения. В организованной при содействии Ревкома в 1921 г. в Азербайджане первой большой выставке Б.Кенгерли представил свыше 500 своих произведений. Эта выставка имела большое значение и несмотря на нужду, Кенгерли треть вырученных денег передает городскому детскому дому. За короткую семилетнюю творческую деятельность Б.Кенгерли оставил после себя богатое художественное наследие — более 2000 художественных произведений. 22 мая 2007 г. в г. Нахчыване был создан дом-музей Б.Кенгерли, установлен памятник на могиле художника.

Галерея работ

• Girl portrait.jpg

  Портрет девочки

• Bahruz Kangarli - Qaçqın qadın.jpg

  Портрет женщины

• Girl in a a red kerchief.jpg

  Девочка в красном платке. 1920. Бумага, акварель. 17,5x13,5. Национальный музей искусств Азербайджана

• Noah's tomb. Kengerli.jpg

  Мавзолей Ноя

Ссылки

• [bse.sci-lib.com/article060632.html Кенгерли Бехруз Ширалибек оглы в БСЭ]
• [www.nakhchivan.az/portal-ru/gork-sexsiyy.htm Нахичевань]
• [palitram.wordpress.com/bəhruz-kəngərli1892-1922/ Бахруз Кенгерли]
• [www.artobozrenie.ru/biograf/004.html Биография Б. Кенгерли]

Отрывок, характеризующий Кенгерли, Бехруз Ширалибек оглы

ХI
На третий день Рождества, Николай обедал дома, что в последнее время редко случалось с ним. Это был официально прощальный обед, так как он с Денисовым уезжал в полк после Крещенья. Обедало человек двадцать, в том числе Долохов и Денисов.
Никогда в доме Ростовых любовный воздух, атмосфера влюбленности не давали себя чувствовать с такой силой, как в эти дни праздников. «Лови минуты счастия, заставляй себя любить, влюбляйся сам! Только это одно есть настоящее на свете – остальное всё вздор. И этим одним мы здесь только и заняты», – говорила эта атмосфера. Николай, как и всегда, замучив две пары лошадей и то не успев побывать во всех местах, где ему надо было быть и куда его звали, приехал домой перед самым обедом. Как только он вошел, он заметил и почувствовал напряженность любовной атмосферы в доме, но кроме того он заметил странное замешательство, царствующее между некоторыми из членов общества. Особенно взволнованы были Соня, Долохов, старая графиня и немного Наташа. Николай понял, что что то должно было случиться до обеда между Соней и Долоховым и с свойственною ему чуткостью сердца был очень нежен и осторожен, во время обеда, в обращении с ними обоими. В этот же вечер третьего дня праздников должен был быть один из тех балов у Иогеля (танцовального учителя), которые он давал по праздникам для всех своих учеников и учениц.
– Николенька, ты поедешь к Иогелю? Пожалуйста, поезжай, – сказала ему Наташа, – он тебя особенно просил, и Василий Дмитрич (это был Денисов) едет.
– Куда я не поеду по приказанию г'афини! – сказал Денисов, шутливо поставивший себя в доме Ростовых на ногу рыцаря Наташи, – pas de chale [танец с шалью] готов танцовать.
– Коли успею! Я обещал Архаровым, у них вечер, – сказал Николай.
– А ты?… – обратился он к Долохову. И только что спросил это, заметил, что этого не надо было спрашивать.
– Да, может быть… – холодно и сердито отвечал Долохов, взглянув на Соню и, нахмурившись, точно таким взглядом, каким он на клубном обеде смотрел на Пьера, опять взглянул на Николая.
«Что нибудь есть», подумал Николай и еще более утвердился в этом предположении тем, что Долохов тотчас же после обеда уехал. Он вызвал Наташу и спросил, что такое?
– А я тебя искала, – сказала Наташа, выбежав к нему. – Я говорила, ты всё не хотел верить, – торжествующе сказала она, – он сделал предложение Соне.
Как ни мало занимался Николай Соней за это время, но что то как бы оторвалось в нем, когда он услыхал это. Долохов был приличная и в некоторых отношениях блестящая партия для бесприданной сироты Сони. С точки зрения старой графини и света нельзя было отказать ему. И потому первое чувство Николая, когда он услыхал это, было озлобление против Сони. Он приготавливался к тому, чтобы сказать: «И прекрасно, разумеется, надо забыть детские обещания и принять предложение»; но не успел он еще сказать этого…
– Можешь себе представить! она отказала, совсем отказала! – заговорила Наташа. – Она сказала, что любит другого, – прибавила она, помолчав немного.
«Да иначе и не могла поступить моя Соня!» подумал Николай.
– Сколько ее ни просила мама, она отказала, и я знаю, она не переменит, если что сказала…
– А мама просила ее! – с упреком сказал Николай.
– Да, – сказала Наташа. – Знаешь, Николенька, не сердись; но я знаю, что ты на ней не женишься. Я знаю, Бог знает отчего, я знаю верно, ты не женишься.
– Ну, этого ты никак не знаешь, – сказал Николай; – но мне надо поговорить с ней. Что за прелесть, эта Соня! – прибавил он улыбаясь.
– Это такая прелесть! Я тебе пришлю ее. – И Наташа, поцеловав брата, убежала.
Через минуту вошла Соня, испуганная, растерянная и виноватая. Николай подошел к ней и поцеловал ее руку. Это был первый раз, что они в этот приезд говорили с глазу на глаз и о своей любви.
– Sophie, – сказал он сначала робко, и потом всё смелее и смелее, – ежели вы хотите отказаться не только от блестящей, от выгодной партии; но он прекрасный, благородный человек… он мой друг…
Соня перебила его.
– Я уж отказалась, – сказала она поспешно.
– Ежели вы отказываетесь для меня, то я боюсь, что на мне…
Соня опять перебила его. Она умоляющим, испуганным взглядом посмотрела на него.
– Nicolas, не говорите мне этого, – сказала она.
– Нет, я должен. Может быть это suffisance [самонадеянность] с моей стороны, но всё лучше сказать. Ежели вы откажетесь для меня, то я должен вам сказать всю правду. Я вас люблю, я думаю, больше всех…
– Мне и довольно, – вспыхнув, сказала Соня.
– Нет, но я тысячу раз влюблялся и буду влюбляться, хотя такого чувства дружбы, доверия, любви, я ни к кому не имею, как к вам. Потом я молод. Мaman не хочет этого. Ну, просто, я ничего не обещаю. И я прошу вас подумать о предложении Долохова, – сказал он, с трудом выговаривая фамилию своего друга.
– Не говорите мне этого. Я ничего не хочу. Я люблю вас, как брата, и всегда буду любить, и больше мне ничего не надо.
– Вы ангел, я вас не стою, но я только боюсь обмануть вас. – Николай еще раз поцеловал ее руку.


У Иогеля были самые веселые балы в Москве. Это говорили матушки, глядя на своих adolescentes, [девушек,] выделывающих свои только что выученные па; это говорили и сами adolescentes и adolescents, [девушки и юноши,] танцовавшие до упаду; эти взрослые девицы и молодые люди, приезжавшие на эти балы с мыслию снизойти до них и находя в них самое лучшее веселье. В этот же год на этих балах сделалось два брака. Две хорошенькие княжны Горчаковы нашли женихов и вышли замуж, и тем еще более пустили в славу эти балы. Особенного на этих балах было то, что не было хозяина и хозяйки: был, как пух летающий, по правилам искусства расшаркивающийся, добродушный Иогель, который принимал билетики за уроки от всех своих гостей; было то, что на эти балы еще езжали только те, кто хотел танцовать и веселиться, как хотят этого 13 ти и 14 ти летние девочки, в первый раз надевающие длинные платья. Все, за редкими исключениями, были или казались хорошенькими: так восторженно они все улыбались и так разгорались их глазки. Иногда танцовывали даже pas de chale лучшие ученицы, из которых лучшая была Наташа, отличавшаяся своею грациозностью; но на этом, последнем бале танцовали только экосезы, англезы и только что входящую в моду мазурку. Зала была взята Иогелем в дом Безухова, и бал очень удался, как говорили все. Много было хорошеньких девочек, и Ростовы барышни были из лучших. Они обе были особенно счастливы и веселы. В этот вечер Соня, гордая предложением Долохова, своим отказом и объяснением с Николаем, кружилась еще дома, не давая девушке дочесать свои косы, и теперь насквозь светилась порывистой радостью.