Бахуташвили-Шульгина, Ольга Александровна

Ольга Александровна Бахуташвили-Шульгина
Имя при рождении:	Ольга Александровна Бахуташвили
Дата рождения:	1 (13) марта 1876(1876-03-13)
Место рождения:	Кутаиси, Российская империя
Дата смерти:	29 мая 1950(1950-05-29) (74 года)
Место смерти:	Тбилиси, СССР
Профессия:	певица педагог
Гражданство:	Российская империя Российская империя → СССР СССР
Награды:	Народная артистка Грузинской ССР

Ольга Александровна Бахуташвили-Шульгина (урождённая Бахуташвили, Шульгина — по мужу и на сцене; 1 [13] марта 1876, Кутаиси — 29 мая 1950, Тбилиси) — грузинская советская артистка оперы (лирико-драматическое сопрано) и педагог. Народная артистка Грузинской ССР (1942).

Певческая биография

Родилась в семье врача. Пению обучалась с 19 лет в музыкальном училище Тбилисского отделения Русского музыкального общества у Е. К. Ряднова и, как сообщает П. М. Пружанский, у П. Ренци.

Дебютировала в Тифлисской опере в 1901 году под псевдонимом Рионели, где выступала один сезон в партиях Лизы о опере П. И. Чайковского «Пиковая дама» и Аиды в одноимённой опере Дж. Верди. После этого выступала в московском театре «Аквариум» в антрепризе А. А. Церетели. В Москве ей помогала опытная певица Э. К. Павловская, оценившая талант молодой артистки.

В 1902 году она продолжает обучение на Высших вокальных курсах при Петербургской консерватории у И. П. Прянишникова, далее в 1903 в Париже у Текки и в Милане у П. Видаля и А. Броджи.

В 1903 в Киеве исполнила сольную партию в «Реквиеме» В. А. Моцарта в ансамбле с Е. Ковельковой, Б. Э. Махиным, В. Лосским.

В сезонах 1904—1906 годов пела в Киевской опере в антрепризе М. Бородая, где исполнила партию Азы на премьере оперы «Манру» И. Падеревского. В сезоне 1906—1907 годов пела в Саратове в антрепризе Н. Л. Мандельштама-Вронского, в 1906—1909 годах в Одессе.

По сведениям музыкальной энциклопедии, в 1907 совершенствовалась в Милане у П. Ронци.

В 1910 году выступала в Тифлисе в Оперном товариществе под управлением А. А. Эйхенвальда. Там в частности спела партию сестры Беатрисы в премьерной постановке одноимённой оперы Б. Яновского и Марии в премьере оперы К. Агренева-Славянского «Боярин Орша».

В сезоне 1912—1913 годов выступала в Екатеринбурге, где в 1912 году исполнила партию Марты в премьерной постановке оперы «Долина» Эжена д’Альбера . В сезоне 1916—1917 годов выступала в Баку. Гастролировала также в Харькове, Казани, Кисловодске.

В 1919—1927 годах была солисткой Тбилисского оперного театра, но с 1923 выступала эпизодически, перейдя на педагогическую работу. В Тифлисе в 1919 году выступила в партии Чио-Чио-сан в премьерной постановке оперы Пуччини «Мадам Баттерфляй». Сыграла значительную роль в создании национальной грузинской оперы, когда режиссёр А. Цуцунава решительно поставил вопрос о создании национального репертуара. Она первой исполнив партию Этери в опере Палиашвили «Абесалом и Этери», премьера которой состоялась 21 февраля 1919 года, и в том же году выступила в премьере оперы Аракишвили «Сказание о Шота Руставели», но источники по-разному называют её роль: П. М. Пружанский говорит, что это роль Русуданы, а В. И, Зарубин в Музыкальной энциклопедии называет роль Гульчаны.

Преподавательская деятельность

Одна из основоположников вокальной педагогики в Грузии. С 1918 преподаёт пение, с 1921 года — профессор Тбилисской консерватории. В числе её учеников Народный артист СССР Пётр Варламович Амиранашвили и его дочь Медея Петровна; Народные артисты Грузинской ССР: Лейла Михайловна Гоциридзе, Мери Назарьевна Накашидзе, Екатерина Тарасовна Сохадзе и Надежда Афанасьевна Цомая; Народный артист Белорусской ССР Вера Михайловна Малькова; Заслуженные артисты Грузинской ССР Михаил Давидович Кварелашвили и Юлия Николаевна Палиашвили.

Автор учебно-методических изданий на грузинском языке. Основная работа — Опыт вокальной педагогики: (Сборник повседневных упражнений для установки звука. 12 уроков — 36 упражнений). Тбилиси, 1935. Кроме того изданы:

• Каденции и мелизмы. Тбилиси, 1940
• 23 вокализа на грузинские народные темы для высокого голоса. Тбилиси, 1941;

Три методические работы в рукописях хранятся в библиотеке консерватории:

• Три этапа голосообразования: зарождение, развитие и посыл звука.
• Специальная работа над голосом колоратурного типа.
• К вопросу работы над детскими голосами.

Написала «Очерки по истории вокального образования»

В 1921 году работала руководителем и редактором Государственной народной оперы Главполитпросвета Наркомпроса.

Другие партии

Кроме приведённых выше исполняла партии

• Тамара «Демон» А. Рубинштейна,
• Мария «Мазепа» П. Чайковского
• Иоланта одноимённая опера П. Чайковского,
• Недда «Паяцы» Р. Леонкавалло
• Ярославна «Князь Игорь» А. Бородина
• Маша «Дубровский» Э. Направника
• Татьяна «Евгений Онегин» П. Чайковского
• Марфа «Царская невеста» Н. Римского-Корсакова,
• Волхова «Садко» Н. Римского-Корсакова
• Шарлотта «Вертер» Ж. Массне,
• Селика «Африканка» Дж. Мейербера,
• Елизавета «Тангейзер» Р. Вагнера..

Литература

Деятельность трёх выдающихся вокальных педагогов Грузии подробно рассмотрена в книге:

• Бахуташвили Н. Ряднов. Бахуташвили-Шульгина. Вронский, Очерки по истории вокального образования в Грузии.. — Тбилиси, 1959.

Кроме того сведения о певице имеются в работах общего характера:

• Шавгулидзе Г. В. Дни и годы Тифлисского оперного театра. — Тбилиси, 1936. С. 30—31, 49, 52;
• Левик С. Ю. Записки оперного певца. — 2-е изд. — М., 1962. С. 58;
• Квалиашвили М. Г. По трудному пути. Воспоминания. — Тбилиси, 1969. С. 52—53;
• Кравейшвили Б. И. Незабываемое: Записки певца. — Тбилиси, 1970. С. 50—51;

Источники

Наиболее подробные данные по сценической биографии певицы приведены в справочнике:

• Бахуташвили-Шульгина Ольга Александровна // Отечественные певцы. 1750—1917: Словарь / Пружанский А. М. — Изд. 2-е испр. и доп. — М., 2008.

Статьи в энциклопедиях отличаются краткость и в некоторых деталях расходятся со словарём А. М. Пружанского

• Н.Э. [www.gumer.info/bibliotek_Buks/Culture/Teatr/_01.php Бахуташвили-Шульгина, Ольга Александровна] // Театральная энциклопедия / под ред. С. С. Мокульского. — М.: Советская энциклопедия, 1961—1965. — Т. 1..
• Зарубин В. И. Бахуташвили-Шульгина, Ольга Александровна // Музыкальная энциклопедия / Под ред. Ю. В. Келдыша. — М.: Советская энциклопедия, Советский композитор, 1973—1982..

Отрывок, характеризующий Бахуташвили-Шульгина, Ольга Александровна

Пьер внимательно посмотрел на нее.
– Да, и больше ничего, – подтвердила Наташа.
– Неправда, неправда, – закричал Пьер. – Я не виноват, что я жив и хочу жить; и вы тоже.
Вдруг Наташа опустила голову на руки и заплакала.
– Что ты, Наташа? – сказала княжна Марья.
– Ничего, ничего. – Она улыбнулась сквозь слезы Пьеру. – Прощайте, пора спать.
Пьер встал и простился.

Княжна Марья и Наташа, как и всегда, сошлись в спальне. Они поговорили о том, что рассказывал Пьер. Княжна Марья не говорила своего мнения о Пьере. Наташа тоже не говорила о нем.
– Ну, прощай, Мари, – сказала Наташа. – Знаешь, я часто боюсь, что мы не говорим о нем (князе Андрее), как будто мы боимся унизить наше чувство, и забываем.
Княжна Марья тяжело вздохнула и этим вздохом признала справедливость слов Наташи; но словами она не согласилась с ней.
– Разве можно забыть? – сказала она.
– Мне так хорошо было нынче рассказать все; и тяжело, и больно, и хорошо. Очень хорошо, – сказала Наташа, – я уверена, что он точно любил его. От этого я рассказала ему… ничего, что я рассказала ему? – вдруг покраснев, спросила она.
– Пьеру? О нет! Какой он прекрасный, – сказала княжна Марья.
– Знаешь, Мари, – вдруг сказала Наташа с шаловливой улыбкой, которой давно не видала княжна Марья на ее лице. – Он сделался какой то чистый, гладкий, свежий; точно из бани, ты понимаешь? – морально из бани. Правда?
– Да, – сказала княжна Марья, – он много выиграл.
– И сюртучок коротенький, и стриженые волосы; точно, ну точно из бани… папа, бывало…
– Я понимаю, что он (князь Андрей) никого так не любил, как его, – сказала княжна Марья.
– Да, и он особенный от него. Говорят, что дружны мужчины, когда совсем особенные. Должно быть, это правда. Правда, он совсем на него не похож ничем?
– Да, и чудесный.
– Ну, прощай, – отвечала Наташа. И та же шаловливая улыбка, как бы забывшись, долго оставалась на ее лице.


Пьер долго не мог заснуть в этот день; он взад и вперед ходил по комнате, то нахмурившись, вдумываясь во что то трудное, вдруг пожимая плечами и вздрагивая, то счастливо улыбаясь.
Он думал о князе Андрее, о Наташе, об их любви, и то ревновал ее к прошедшему, то упрекал, то прощал себя за это. Было уже шесть часов утра, а он все ходил по комнате.
«Ну что ж делать. Уж если нельзя без этого! Что ж делать! Значит, так надо», – сказал он себе и, поспешно раздевшись, лег в постель, счастливый и взволнованный, но без сомнений и нерешительностей.
«Надо, как ни странно, как ни невозможно это счастье, – надо сделать все для того, чтобы быть с ней мужем и женой», – сказал он себе.
Пьер еще за несколько дней перед этим назначил в пятницу день своего отъезда в Петербург. Когда он проснулся, в четверг, Савельич пришел к нему за приказаниями об укладке вещей в дорогу.
«Как в Петербург? Что такое Петербург? Кто в Петербурге? – невольно, хотя и про себя, спросил он. – Да, что то такое давно, давно, еще прежде, чем это случилось, я зачем то собирался ехать в Петербург, – вспомнил он. – Отчего же? я и поеду, может быть. Какой он добрый, внимательный, как все помнит! – подумал он, глядя на старое лицо Савельича. – И какая улыбка приятная!» – подумал он.
– Что ж, все не хочешь на волю, Савельич? – спросил Пьер.
– Зачем мне, ваше сиятельство, воля? При покойном графе, царство небесное, жили и при вас обиды не видим.
– Ну, а дети?
– И дети проживут, ваше сиятельство: за такими господами жить можно.
– Ну, а наследники мои? – сказал Пьер. – Вдруг я женюсь… Ведь может случиться, – прибавил он с невольной улыбкой.
– И осмеливаюсь доложить: хорошее дело, ваше сиятельство.
«Как он думает это легко, – подумал Пьер. – Он не знает, как это страшно, как опасно. Слишком рано или слишком поздно… Страшно!»
– Как же изволите приказать? Завтра изволите ехать? – спросил Савельич.
– Нет; я немножко отложу. Я тогда скажу. Ты меня извини за хлопоты, – сказал Пьер и, глядя на улыбку Савельича, подумал: «Как странно, однако, что он не знает, что теперь нет никакого Петербурга и что прежде всего надо, чтоб решилось то. Впрочем, он, верно, знает, но только притворяется. Поговорить с ним? Как он думает? – подумал Пьер. – Нет, после когда нибудь».
За завтраком Пьер сообщил княжне, что он был вчера у княжны Марьи и застал там, – можете себе представить кого? – Натали Ростову.
Княжна сделала вид, что она в этом известии не видит ничего более необыкновенного, как в том, что Пьер видел Анну Семеновну.
– Вы ее знаете? – спросил Пьер.
– Я видела княжну, – отвечала она. – Я слышала, что ее сватали за молодого Ростова. Это было бы очень хорошо для Ростовых; говорят, они совсем разорились.
– Нет, Ростову вы знаете?
– Слышала тогда только про эту историю. Очень жалко.
«Нет, она не понимает или притворяется, – подумал Пьер. – Лучше тоже не говорить ей».
Княжна также приготавливала провизию на дорогу Пьеру.
«Как они добры все, – думал Пьер, – что они теперь, когда уж наверное им это не может быть более интересно, занимаются всем этим. И все для меня; вот что удивительно».
В этот же день к Пьеру приехал полицеймейстер с предложением прислать доверенного в Грановитую палату для приема вещей, раздаваемых нынче владельцам.
«Вот и этот тоже, – думал Пьер, глядя в лицо полицеймейстера, – какой славный, красивый офицер и как добр! Теперь занимается такими пустяками. А еще говорят, что он не честен и пользуется. Какой вздор! А впрочем, отчего же ему и не пользоваться? Он так и воспитан. И все так делают. А такое приятное, доброе лицо, и улыбается, глядя на меня».
Пьер поехал обедать к княжне Марье.
Проезжая по улицам между пожарищами домов, он удивлялся красоте этих развалин. Печные трубы домов, отвалившиеся стены, живописно напоминая Рейн и Колизей, тянулись, скрывая друг друга, по обгорелым кварталам. Встречавшиеся извозчики и ездоки, плотники, рубившие срубы, торговки и лавочники, все с веселыми, сияющими лицами, взглядывали на Пьера и говорили как будто: «А, вот он! Посмотрим, что выйдет из этого».
При входе в дом княжны Марьи на Пьера нашло сомнение в справедливости того, что он был здесь вчера, виделся с Наташей и говорил с ней. «Может быть, это я выдумал. Может быть, я войду и никого не увижу». Но не успел он вступить в комнату, как уже во всем существе своем, по мгновенному лишению своей свободы, он почувствовал ее присутствие. Она была в том же черном платье с мягкими складками и так же причесана, как и вчера, но она была совсем другая. Если б она была такою вчера, когда он вошел в комнату, он бы не мог ни на мгновение не узнать ее.
Она была такою же, какою он знал ее почти ребенком и потом невестой князя Андрея. Веселый вопросительный блеск светился в ее глазах; на лице было ласковое и странно шаловливое выражение.
Пьер обедал и просидел бы весь вечер; но княжна Марья ехала ко всенощной, и Пьер уехал с ними вместе.
На другой день Пьер приехал рано, обедал и просидел весь вечер. Несмотря на то, что княжна Марья и Наташа были очевидно рады гостю; несмотря на то, что весь интерес жизни Пьера сосредоточивался теперь в этом доме, к вечеру они всё переговорили, и разговор переходил беспрестанно с одного ничтожного предмета на другой и часто прерывался. Пьер засиделся в этот вечер так поздно, что княжна Марья и Наташа переглядывались между собою, очевидно ожидая, скоро ли он уйдет. Пьер видел это и не мог уйти. Ему становилось тяжело, неловко, но он все сидел, потому что не мог подняться и уйти.
Княжна Марья, не предвидя этому конца, первая встала и, жалуясь на мигрень, стала прощаться.
– Так вы завтра едете в Петербург? – сказала ока.
– Нет, я не еду, – с удивлением и как будто обидясь, поспешно сказал Пьер. – Да нет, в Петербург? Завтра; только я не прощаюсь. Я заеду за комиссиями, – сказал он, стоя перед княжной Марьей, краснея и не уходя.
Наташа подала ему руку и вышла. Княжна Марья, напротив, вместо того чтобы уйти, опустилась в кресло и своим лучистым, глубоким взглядом строго и внимательно посмотрела на Пьера. Усталость, которую она очевидно выказывала перед этим, теперь совсем прошла. Она тяжело и продолжительно вздохнула, как будто приготавливаясь к длинному разговору.