Башилов, Пётр Петрович

Поделись знанием:
Перейти к: навигация, поиск
Пётр Петрович Башилов<tr><td colspan="2" style="text-align: center; border-top: solid darkgray 1px;"></td></tr>
Эстляндский губернатор
21 января 1906 — 13 июля 1907
Предшественник: Алексей Александрович Лопухин
Преемник: Измаил Владимирович Коростовец
Новгородский губернатор
13 июля 1907 — 28 февраля 1911
Предшественник: Оттон Людвигович Медем
Преемник: Виктор Александрович Лопухин
Уфимский губернатор
28 февраля 1911 — 1917
Предшественник: Александр Степанович Ключарёв
Преемник: должность ликвидирована
 
Рождение: 16 марта 1857(1857-03-16)
Царское Село
Смерть: 12 сентября 1919(1919-09-12) (62 года)
Иркутск
Образование: Императорское училище правоведения

Пётр Петро́вич Баши́лов (1857—1919) — государственный деятель Российской империи, Эстляндский, Новгородский и Уфимский губернатор, тайный советник.



Биография

Православный. Из дворян Московской губернии. Сын генерала-от-артиллерии Петра Александровича Башилова. Внук сенатора А. А. Башилова.

К 4 годам научился читать, а к тринадцати прочитал всю обширную библиотеку своих родителей на русском, французском и английском языках.

По окончании Императорского училища правоведения в 1878 году, зачислился кандидатом на судебные должности при прокуроре Санкт-Петербургской судебной палаты. Воинскую повинность отбывал вольноопределяющимся в 30-й артиллерийской бригаде, входившей в состав 4-го армейского корпуса и находившейся в Сан-Стефано. Затем перешел в 4-ю батарею лейб-гвардии 1-й артиллерийской бригады. По возвращении на гражданскую службу некоторое время работал в камере прокурора Петербургской судебной палаты и вскоре прикомандировался к I уголовному отделению департамента Министерства юстиции, где служил до 1890 года, когда был назначен товарищем прокурора Радомского окружного суда. Год спустя был перемещен на ту же должность в Рязанский окружной суд. В 1894 году был переведен в Петербург и назначен товарищем прокурора Санкт-Петербургского окружного суда. Выступал обвинителем по многим громким процессам.

В 1896 году перешел на службу по ведомству Министерства финансов с назначением управляющим Эстляндской казённой палатой. В 1904 году был переведен на ту же должность в Курляндскую губернию и произведён в действительные статские советники. В декабре 1905 года только что вступивший в должность временного Прибалтийского генерал-губернатора генерал-лейтенант Соллогуб вызвал Башилова в Ригу и предложил организовать ему канцелярию. После организации канцелярии Петр Петрович 21 января 1906 года назначен был губернатором в Эстляндию, по которой распространились революционные беспорядки. Вступив в должность, ликвидировал остатки революции при энергичном содействии временного генерал-губернатора Е. С. Саранчова. Умиротворение губернии начал с объезда тех мест, где революционно-аграрные волнения проявились особенно резко. По приезде в волость обращался к народу с речью, разоблачающей агитаторов и революционную пропаганду. Затем подробно ревизовал делопроизводство волостного правления, принимал жалобы и прошения. Таким образом побывал в 109 из 132 волостей губернии. Ходатайствовал об учреждении в губернии землеустроительных комиссий для справедливой нормировки земельных отношений, однако ходатайство это не имело успеха из-за сопротивления местных землевладельцев. Когда в 1907 году Башилов был переведен губернатором в Новгород, эстонское население преподнесло ему на прощание художественно исполненный адрес.

В 1907—1911 годах Новгородский губернатор, в 1911—1917 годах Уфимский губернатор; 6 декабря 1913 года произведён в тайные советники. После Февральской революции уволен от службы.

Во время Гражданской войны участвовал в Белом движении в Сибири. 16 сентября 1918 года назначен был директором департамента общих дел МВД Временного Сибирского правительства. С 8 октября временно исполнял обязанности товарища министра внутренних дел. 28 декабря назначен помощником Главного начальника Самаро-Уфимского края генерал-майора Е. К. Вишневского, однако уже 17 января 1919 года возвращен на должность директора департамента общих дел МВД в правительстве адмирала Колчака. 11 июля 1919 года назначен чиновником особых поручений IV класса при министре внутренних дел. Умер 12 сентября 1919 года во время проведения инспекции.

В свободное от службы время много путешествовал за границей, занимался переводами. Перевел с испанского несколько исторических романов, с французского — ряд исторических новелл, изданных в виде сборника «День женщины в разные исторические эпохи» (Новгород, 1908).

Награды

Источники

  • Список чинам ведомства Министерства юстиции. 1894. Ч. 2. — СПб., 1894. — С. 103.
  • Список лиц, служащих по ведомству Министерства внутренних дел. Исправлен по 15 января 1909 года. — СПб., 1909. — С. 399.
  • Список гражданским чинам IV класса на 1907 год. — СПб., 1907. — С. 1714.
  • Список гражданским чинам III класса на 1914 год. — Пг., 1914. — С. 680.
  • Современники. Альбом биографий. Том второй — Санкт-Петербург, 1910. — С. 28.
  • Н. Л. Пашенный [genrogge.ru/isj/isj-091-3.htm#v39 Императорское Училище Правоведения и Правоведы в годы мира, войны и смуты.] — Мадрид, 1967.
  • Проблемы обеспечения прав человека в деятельности органов внутренних дел: материалы Международной научно-практической конференции. — Кемерово, 2006. — С. 84.
  • История белой Сибири: материалы VII международной научной конференции. — Кемерово, 2009. — С. 70.

Напишите отзыв о статье "Башилов, Пётр Петрович"

Отрывок, характеризующий Башилов, Пётр Петрович

– А я вас и не узнал, – сказал он. – Но Ростову было не до этого, он кричал ура!
– Что ж ты не возобновишь знакомство, – сказал Долохов Ростову.
– Бог с ним, дурак, – сказал Ростов.
– Надо лелеять мужей хорошеньких женщин, – сказал Денисов. Пьер не слышал, что они говорили, но знал, что говорят про него. Он покраснел и отвернулся.
– Ну, теперь за здоровье красивых женщин, – сказал Долохов, и с серьезным выражением, но с улыбающимся в углах ртом, с бокалом обратился к Пьеру.
– За здоровье красивых женщин, Петруша, и их любовников, – сказал он.
Пьер, опустив глаза, пил из своего бокала, не глядя на Долохова и не отвечая ему. Лакей, раздававший кантату Кутузова, положил листок Пьеру, как более почетному гостю. Он хотел взять его, но Долохов перегнулся, выхватил листок из его руки и стал читать. Пьер взглянул на Долохова, зрачки его опустились: что то страшное и безобразное, мутившее его во всё время обеда, поднялось и овладело им. Он нагнулся всем тучным телом через стол: – Не смейте брать! – крикнул он.
Услыхав этот крик и увидав, к кому он относился, Несвицкий и сосед с правой стороны испуганно и поспешно обратились к Безухову.
– Полноте, полно, что вы? – шептали испуганные голоса. Долохов посмотрел на Пьера светлыми, веселыми, жестокими глазами, с той же улыбкой, как будто он говорил: «А вот это я люблю». – Не дам, – проговорил он отчетливо.
Бледный, с трясущейся губой, Пьер рванул лист. – Вы… вы… негодяй!.. я вас вызываю, – проговорил он, и двинув стул, встал из за стола. В ту самую секунду, как Пьер сделал это и произнес эти слова, он почувствовал, что вопрос о виновности его жены, мучивший его эти последние сутки, был окончательно и несомненно решен утвердительно. Он ненавидел ее и навсегда был разорван с нею. Несмотря на просьбы Денисова, чтобы Ростов не вмешивался в это дело, Ростов согласился быть секундантом Долохова, и после стола переговорил с Несвицким, секундантом Безухова, об условиях дуэли. Пьер уехал домой, а Ростов с Долоховым и Денисовым до позднего вечера просидели в клубе, слушая цыган и песенников.
– Так до завтра, в Сокольниках, – сказал Долохов, прощаясь с Ростовым на крыльце клуба.
– И ты спокоен? – спросил Ростов…
Долохов остановился. – Вот видишь ли, я тебе в двух словах открою всю тайну дуэли. Ежели ты идешь на дуэль и пишешь завещания да нежные письма родителям, ежели ты думаешь о том, что тебя могут убить, ты – дурак и наверно пропал; а ты иди с твердым намерением его убить, как можно поскорее и повернее, тогда всё исправно. Как мне говаривал наш костромской медвежатник: медведя то, говорит, как не бояться? да как увидишь его, и страх прошел, как бы только не ушел! Ну так то и я. A demain, mon cher! [До завтра, мой милый!]
На другой день, в 8 часов утра, Пьер с Несвицким приехали в Сокольницкий лес и нашли там уже Долохова, Денисова и Ростова. Пьер имел вид человека, занятого какими то соображениями, вовсе не касающимися до предстоящего дела. Осунувшееся лицо его было желто. Он видимо не спал ту ночь. Он рассеянно оглядывался вокруг себя и морщился, как будто от яркого солнца. Два соображения исключительно занимали его: виновность его жены, в которой после бессонной ночи уже не оставалось ни малейшего сомнения, и невинность Долохова, не имевшего никакой причины беречь честь чужого для него человека. «Может быть, я бы то же самое сделал бы на его месте, думал Пьер. Даже наверное я бы сделал то же самое; к чему же эта дуэль, это убийство? Или я убью его, или он попадет мне в голову, в локоть, в коленку. Уйти отсюда, бежать, зарыться куда нибудь», приходило ему в голову. Но именно в те минуты, когда ему приходили такие мысли. он с особенно спокойным и рассеянным видом, внушавшим уважение смотревшим на него, спрашивал: «Скоро ли, и готово ли?»
Когда всё было готово, сабли воткнуты в снег, означая барьер, до которого следовало сходиться, и пистолеты заряжены, Несвицкий подошел к Пьеру.
– Я бы не исполнил своей обязанности, граф, – сказал он робким голосом, – и не оправдал бы того доверия и чести, которые вы мне сделали, выбрав меня своим секундантом, ежели бы я в эту важную минуту, очень важную минуту, не сказал вам всю правду. Я полагаю, что дело это не имеет достаточно причин, и что не стоит того, чтобы за него проливать кровь… Вы были неправы, не совсем правы, вы погорячились…
– Ах да, ужасно глупо… – сказал Пьер.
– Так позвольте мне передать ваше сожаление, и я уверен, что наши противники согласятся принять ваше извинение, – сказал Несвицкий (так же как и другие участники дела и как и все в подобных делах, не веря еще, чтобы дело дошло до действительной дуэли). – Вы знаете, граф, гораздо благороднее сознать свою ошибку, чем довести дело до непоправимого. Обиды ни с одной стороны не было. Позвольте мне переговорить…
– Нет, об чем же говорить! – сказал Пьер, – всё равно… Так готово? – прибавил он. – Вы мне скажите только, как куда ходить, и стрелять куда? – сказал он, неестественно кротко улыбаясь. – Он взял в руки пистолет, стал расспрашивать о способе спуска, так как он до сих пор не держал в руках пистолета, в чем он не хотел сознаваться. – Ах да, вот так, я знаю, я забыл только, – говорил он.
– Никаких извинений, ничего решительно, – говорил Долохов Денисову, который с своей стороны тоже сделал попытку примирения, и тоже подошел к назначенному месту.
Место для поединка было выбрано шагах в 80 ти от дороги, на которой остались сани, на небольшой полянке соснового леса, покрытой истаявшим от стоявших последние дни оттепелей снегом. Противники стояли шагах в 40 ка друг от друга, у краев поляны. Секунданты, размеряя шаги, проложили, отпечатавшиеся по мокрому, глубокому снегу, следы от того места, где они стояли, до сабель Несвицкого и Денисова, означавших барьер и воткнутых в 10 ти шагах друг от друга. Оттепель и туман продолжались; за 40 шагов ничего не было видно. Минуты три всё было уже готово, и всё таки медлили начинать, все молчали.


– Ну, начинать! – сказал Долохов.
– Что же, – сказал Пьер, всё так же улыбаясь. – Становилось страшно. Очевидно было, что дело, начавшееся так легко, уже ничем не могло быть предотвращено, что оно шло само собою, уже независимо от воли людей, и должно было совершиться. Денисов первый вышел вперед до барьера и провозгласил:
– Так как п'отивники отказались от п'ими'ения, то не угодно ли начинать: взять пистолеты и по слову т'и начинать сходиться.
– Г…'аз! Два! Т'и!… – сердито прокричал Денисов и отошел в сторону. Оба пошли по протоптанным дорожкам всё ближе и ближе, в тумане узнавая друг друга. Противники имели право, сходясь до барьера, стрелять, когда кто захочет. Долохов шел медленно, не поднимая пистолета, вглядываясь своими светлыми, блестящими, голубыми глазами в лицо своего противника. Рот его, как и всегда, имел на себе подобие улыбки.
– Так когда хочу – могу стрелять! – сказал Пьер, при слове три быстрыми шагами пошел вперед, сбиваясь с протоптанной дорожки и шагая по цельному снегу. Пьер держал пистолет, вытянув вперед правую руку, видимо боясь как бы из этого пистолета не убить самого себя. Левую руку он старательно отставлял назад, потому что ему хотелось поддержать ею правую руку, а он знал, что этого нельзя было. Пройдя шагов шесть и сбившись с дорожки в снег, Пьер оглянулся под ноги, опять быстро взглянул на Долохова, и потянув пальцем, как его учили, выстрелил. Никак не ожидая такого сильного звука, Пьер вздрогнул от своего выстрела, потом улыбнулся сам своему впечатлению и остановился. Дым, особенно густой от тумана, помешал ему видеть в первое мгновение; но другого выстрела, которого он ждал, не последовало. Только слышны были торопливые шаги Долохова, и из за дыма показалась его фигура. Одной рукой он держался за левый бок, другой сжимал опущенный пистолет. Лицо его было бледно. Ростов подбежал и что то сказал ему.