Башкирская авиация
Башкирская авиация — гражданская авиация Республики Башкортостан.
История
Весной 1923 года, в Уфе открылось Башкирское отделение Общества друзей воздушного флота[1].
Первый в республике аэродром был заложен в 1924 году в районе современного Южного автовокзала Уфы.
7 июля 1933 года вышло постановление Совета народных комиссаров БАССР. Эту дату считают днем рождения башкирской авиации.[1]
15 июля 1933 года открыта первая авиалиния по кольцевому маршруту: Уфа — Магнитогорск — Белорецк — Толбазы — Стерлитамак — Ишимбаево — Мраково — Баймак — Тукан — Архангельское — Уфа. Выполнялись работы по перевозке пассажиров, срочная медицинская помощь, сельскохозяйственные и почтово-грузовые работы. До войны авиаотряд был оснащен разными типами самолетов: АК-1, Р-5, У-2 (ПО-2) различных модификаций, грузовые самолеты Т-2.[1]
В 1954 году аэродромом был принят первый самолет Ан-2. С появлением Ли-2 появились маршруты из Уфы в Москву, Симферополь, Новосибирск, Ташкент, Куйбышев, Минводы. Выполнялись маршруты в Белорецк, Сибай, Баймак.[1]
В связи со стремительным расширением города было принято решение о переносе аэродрома, и в период с 1959 по 1962 год был построен новый аэродром южнее города, сегодня аэропорт Уфа.
Напишите отзыв о статье "Башкирская авиация"
Примечания
Ссылки
- [bashinform.ru/news/283895/ Башкирская авиация: от первых полетов до международных рейсов]
|
Это заготовка статьи об авиации. Вы можете помочь проекту, дополнив её. |
Отрывок, характеризующий Башкирская авиация
Вслед за этим генералы стали расходиться с той же торжественной и молчаливой осторожностью, с которой расходятся после похорон.Некоторые из генералов негромким голосом, совсем в другом диапазоне, чем когда они говорили на совете, передали кое что главнокомандующему.
Малаша, которую уже давно ждали ужинать, осторожно спустилась задом с полатей, цепляясь босыми ножонками за уступы печки, и, замешавшись между ног генералов, шмыгнула в дверь.
Отпустив генералов, Кутузов долго сидел, облокотившись на стол, и думал все о том же страшном вопросе: «Когда же, когда же наконец решилось то, что оставлена Москва? Когда было сделано то, что решило вопрос, и кто виноват в этом?»
– Этого, этого я не ждал, – сказал он вошедшему к нему, уже поздно ночью, адъютанту Шнейдеру, – этого я не ждал! Этого я не думал!
– Вам надо отдохнуть, ваша светлость, – сказал Шнейдер.
– Да нет же! Будут же они лошадиное мясо жрать, как турки, – не отвечая, прокричал Кутузов, ударяя пухлым кулаком по столу, – будут и они, только бы…
В противоположность Кутузову, в то же время, в событии еще более важнейшем, чем отступление армии без боя, в оставлении Москвы и сожжении ее, Растопчин, представляющийся нам руководителем этого события, действовал совершенно иначе.
Событие это – оставление Москвы и сожжение ее – было так же неизбежно, как и отступление войск без боя за Москву после Бородинского сражения.
Каждый русский человек, не на основании умозаключений, а на основании того чувства, которое лежит в нас и лежало в наших отцах, мог бы предсказать то, что совершилось.
