Башкирские имена

Башкирские имена — полные имена людей в Республике Башкортостан, состоящие из фамилии, имени и отчества. Происходят имена от арабского, тюркского, немецкого, английского, латинского и других языков домусульманского, мусульманского, современного периодов истории.

История

Тюркские народы, в состав которых входят башкиры — результат длительного исторического процесса развития родо-племенных и племенных союзов, народностей, объединений и государств, которые возникали и распадались на территории Восточной Европы, Средней и Центральной Азии и Сибири. Утрачивая свой язык, они оставляли после себя следы контактирования, которые отразились как в языке современных народов, так и в их антропонимической системах, в частности — в именнике башкирского народа.

Мусульманство, коммунистическая, капиталистическая идеологии вызвали изменение антропонимических традиций. Башкиры, принимая новую идеологию, долгое время сохраняли свои традиционные языческие имена.

Имя

Личные башкирские имена разделяются на типы по происхождению:

• Имена древнетюркского происхождения

Имена древнетюркского происхождения связаны с названиями животных: бүре «волк», арыҫлан «лев», төлкө «лиса»; родственников: ата «отец», ана «мать», туған «родной»; цветов: аҡ «белый», ҡара «чёрный», буҙ «серый», күк «синий», һары «жёлтый», ҡыҙыл «красный» и т. д. Часть имён связана с особенностями ребёнка: баҙык «сильный», сибек «слабый», сулаҡ «безрукий», һоро күҙле «сероглазый», ҡарабаш «чёрная голова», ерәнбаш «рыжая голова», ҡуҙы «ягнёнок», бөҙрә «кудрявый»; временем: «день» көн, Көнтимер, Көнбикә, Таңғатар; названими растений: емеш «плод», Емешбикә, Алмабикә, Сейәбикә, Муйылбикә; названиями рек: Яйыҡ, Нөгөш, Иҙел, Ирәндек, Ырғыҙ, Нил, Тулҡын, Урал и др.

• Имена арабского и персидского происхождения.

Арабские имена проникали в башкирский язык после официального принятия ислама в Башкортостане через посредство персидского языка максимально в XVII—XVIII веках. Это мужские имена заимствовались: Әхкәм «решение», Барый «творец», Борхан «доказательство», Љата «подарок», Вәғиз «наставник» и женские: Бәкирә «девочка», Биби «хозяйка», Бәҙәр «луна», Банат «девочка», Љәтиә «подарок», Замира «сердце, честь» и др.

Часть имен, связаная с исламом имеют компонент «ислам» в качестве первого элемента: Исламғәли, Исламбәк, Исламғол, Исламетдин; как второй компонент «ислам» функционирует в именах Әһлиислам, Нурислам, Шәйхислам, Динислам и др.

В башкирские имена вошли имена мусульманского пророка Мухаммеда, праведных халифов, эпитеты Аллаха — Рәхим «милостивый», Рахман «милосердный», Яппар «могущественный».

Женские имена заимствуют имена матери, жён Мухамеда: Амина (верная, честная), Хадича — Хәҙисә (первая жена пророка), Сауда — Сәүҙә, Айша — Әйшә, Хафса — Хафаса, Зайнаб — Зәйнәб, Уммхабиба — Үммөхәбибә, Сафия, Маймуна — Мәймүнә.

Часть башкирских имен имент компонент «дин» как принадлежность к мусульманству: Дин+әхмәт, Дин+бай, Дин+дар и др. Как второй компонент сложных имен компонент «дин» встречается чаще: Әғләметдин, Әкрәметдин, Афзалетдин, Байғотдин, Камалетдин, Готбетдин, Минһажетдин, Сәләхетдин и др.

К башкирским именам немецкого происхождения относятся: Аделина, Алиса Клара; греческого: Арсен, Ирина, Ленора, Маргарита; английского: Артур; еврейского: Тамара.

В современном башкирском языке в именах встречаются группы суффиксов субъективной оценки: -ҡай/–кәй: Кинәкәй, Миңлекәй; -ҡас/–кәс: ҡолонҡас; -ай/-әй: Балаќай, Атаҡай; -аҡ/-әк, -уҡ/–үк: Азрак; -аш/әш, -иш, -еш/–ыш: Байыш, ҡайтыш; -ҡаш/–кәш: ҡараҡаш, Ћороќаш; -ҡына/–кенә, -ғына/–генә: Ишкенә, Гөлгөнә; -тай/–тәй: Торомтай и словообразовательные компоненты: абд (араб.) «раб», «поклонник», абдул, абу (араб.) «вечный»; баныу (перс.) «дочь, девочка, госпожа, хозяйка»; аҫыл «прекрасный»; бей, бек, бик (общетюркский) «начальник, глава»; дар (перс.) «аффикс обладания»; гәл (перс.) «цветок», зада (перс.) «сын, дитя, принц»; зиан, ейән (башк.) «внук», зайн (араб.) «украшение», етдин (араб.) от дин «религия»; камал (араб.) «совершенный»; ҡан (башк.) «хан»; маһи (перс.) «красивая как луна»; миң (башк.) «родинка»; мирҙа (перс.) «царевич»; ниса (араб.) «девочка, госпожа»; нур (араб.) «луч».

Современные башкирские имена мальчиков часто описывают качества мужского характера: как стойкость, надёжность, целеустремлённость, лидерские качества, честность. Это имена Миргаяз — «помогающий», Сабит — «стойкий» и др, имена, которые по мнению родителей, должны привлечь к ребёнку материальные блага: Нагим — «живущий в достатке», Мушариф — «знаменитый, Мубарак — «счастливый».

В первые годы Советской власти среди башкирских имён в небольшом количестве появились имена, отражающие новые стороны общественной жизни: Дарвин, Маркс, Энгельс, Разин, Тельман, Фрунзе, Эрнувель (фр. новая эра), Аида, Дездемона, Коммуна, Лирика, Старт, Мадрид, Моряк, Юпитер, Фидель, Гимн, Версо (Верховный Совет), позже Юрий, Валентина - в честь космонавтов, Анжела – в честь члена американской компартии Анджелы Дэвис.

Сложные имена

До 30-х годов XX века в Башкортостане имена башкир были в основном многокомпонентными.

Сложные многокомпонентные имена образуются путём сложения основ: Таштимер (камень + железо), Айбикә (луна+госпожа); из согласованных словосочетаний: ҡолбирҙе (раба дал), туйбирҙе (свадьбу дал); сложением «имя прилагательное + имя существительное»: аҡҡусҡар (белый+баран), ҡарабаш (чёрная+голова); по модели «имя существительное + глагол III л. ед. ч. повелительного наклонения»: байбулһын (богатый+будет); по модели имя существительное + глагол III л. ед.ч. изъявительного наклонения: Хоҙайбиргән (всевышний+дал); с компонентами бай, бәк, хан, султан, тҙрә, бей, шах, мырҙа и др.

В настоящее время башкирские имена в основном одно и двусложные.

Отчество

Отчества в башкирском языке образуются с добавлением к имени компонента улы (сын) и ҡыҙы (дочь), а в официальных документах - по образцу принятому в русском языке, то есть к имени добавляются суффиксы мужского рода: -ович, -евич, -ич, а также –овна, -евна для женского рода, т.е. .

В средние века имена собственные были без фамилий и отчеств. Трудность образования в башкирском языке отчеств объясняется тем, что к башкирским основам имен собственных добавляются совершенно чуждые суффиксы другого языка. Отсюда происходят различные параллельные формы отчеств, затруднительные с фонетической точки зрения. Например: от имени Баһау образованы формы: Багауович, Багаувич, сочетание нескольких гласных рядом, что не характерно для башкирского языка.

От имен мужского рода, оканчивающихся на согласный звук, отчество образуется при помощи суффикса –ович: Әхнәф - Әхнәфович; после композитов –йәр, -улла, -дин, -нур, -шаһ/ша и др. также сравнительно легко можно образовать отчества. От имен личных мужского рода с окончанием на –шаһ/ша отчества образуются в нескольких вариантах: Әхмәтша - Әхмәтшевич, Әхмәтшинович, Солтанша – Солтанович, Солтаншинович и т.д.

В именах собственных с суффиксом на –сы (Урмансы, Ураҡсы, Бесәнсе) суффикс –ович присоединяется либо к корню слова (Урмансович), либо к окончанию, как в форме Урмансинович и др.

Фамилия

Первые башкирские фамилии формировались по русскому образцу в XV—XVI вв. у башкирской знати, имевшей деловые контакты с русскими. Фамилии оканчивались на суфииксы ов, ев: Юлдашев, Акбашев, Баимбетов, Бирдекеев и др.

Башкиры брали в качестве фамильного образования названия сел и городов, качества людей (от общего числа 40 %), различные предметы (20 %), род занятий (10 %), природные условия (7 %), названия птиц (6 %), рыб (3 %), место рождения (3 %), насекомых (1 %).

К основе фамилии добавлялись суффиксы -ов, -ев, -ин, -шин, -жин, -ув, -дин, -мин, -зин для мужских и суффиксы для : -ова, -ева, -ина, -жина, -ува, -шина, -зина, для оформления женских фамилий.

Псевдонимы

Псевдонимы в Башкортостане брали с различными целями башкирские поэты, писатели, художники, артисты и др.

Псевдонимы образовывали различными формами. Арабская форма именования (нисба) — путём добавления арабского антропоэлемента –и, -ый к именам. Встречаются местные топонимы; большинство псевдонимов образованы путём усечения суффиксов –ов, -ев, -ин в фамилиях: Габдельмажи́т Нургани́евич Гафу́ров — Мажит Гафури, Галеев Абдрахман Галеевич – Муса Гали, Искандырова Тамара – Искандыриә, Низамов Рашит Зияфетдинович — Рашит Унгар (родное село писателя — Биш-Унгар, отн. к этносу венгр), Туйгунов Риф Галимович – Туйгун, Шакуров Рашит Закирович – Рашит Шакур.

Часть современных псевдонимов людей образована по названию своих студий, театров, ансамблей в РБ: студия «Айдар» — Айдара Галимова, музыкальный салон «Айгизә» по имени его дочери, «Хаким» Ризвана Хакимова, «Асия» Асии Смаковой, «Рауиля» и др. Ансамбли «Акйондоҙ» Урала Идельбаева, «Байыҡ» Заўира Шаяхметова, «Саяр» Идриса Калимуллина не носят имен собственных своих руководителей.

Антропонимика

Особенностью башкирской антропонимики является вариативность имён. Так в корне или в конце имени происходит оглушение звонких согласных: Радмир – Ратмир, Рәшит – Рашид, Морат – Мурад. Многие имена имеют варианты с соответствием гласных э/и: Итбаев/Этбаев, Эткулов/Иткулов; а/ә: Абдулхай/Әбделхәй, Аблай/Әбләй, Абсабир/Әбсабир; c протезой гласных: Сыҡ - Ыысыҡ, Ласын - Ыласын.

Башкирские имена собственные (антропонимы) разделяются на аффиксные и безаффиксные.

• Аффиксные образуются от имен нарицательных с применением аффиксов. Основными считаются аффиксы: -лы/–ле, -һыҙ/–һеҙ, -сы/–се, -сан/–сән, -раҡ/–рәк, -ғыс/–гес и др. В основе аффиксных антропонимов находятся имена существительные, обозначающие названия лиц: Көмөшсө (серебряных дел мастер), Ғалсы (плотовщик), Балыҡсы (рыбак), Урмансы (лесник).

Аффиксы –сы/–се аффиксных антропонимов образуют имена с отрицательной семантикой: Боласы (смутьян), Алдаҡсы (обманщик), Теләнсе (попрошайка), аффиксы –даш/–дәш, -таш/–тәш, -лаш/–ләш, -һаш/–һәш - имена, обозначающие общее происхождение: Туғандаш (собрат), Ҡәрһәш (родственник), Юлдаш (спутник), Ҡорһаш (сверстник), Йәштәш (одногодник), аффиксы –лыҡ/–лек - имена, обозначающие местность: Тимерлек (кузница), Сүплек (свалка), Байлыҡ (богатство), аффиксы –лы/–ле - имена, обозначающие признаки или качества личности с апеллятивами – прилагательными: Атлы (конник), Ҡушлы (парный), Ырыҫлы (счастливый). Часть из них служат основой для образования фамилий: ҫайынлы – Ҫайынлиев, Имәнлек – Имәнлиев.

• Безаффиксные антропонимы являются апеллятивами, ставшими собственными именами. Они не поддаются морфологическому членению на суффиксы и основы. К ним относятся антропонимы с основой - именем существительным: Ағуна «куропатка», Аҡһаҡ «хромой», Аҡыл «ум», Баҡыр «медь», Борай «пшеница», Бура «подросток», Егет «парень», Еҙнәй «зять», Йылға «река», Ҡабаҡ «веко», Ҡаһан «котел», Ҡарсыға «ястреб», Ҡусҡар «баран», Көсөк «щенок», Тәкә «баран», Ураҡ «серп» и др.

Интересные факты

• В Башкортостане считается невежливым детей называть по имени отца, матери, дедушек и бабушек. Замужняя женщина называет родителей мужа по родству әсәй — «мать», атай — «отец», бейем — «свекровь», ҡайны — «свёкор». Родители обращаются к снохе — килен, к зятю – кейәү.
• Имена башкирских героев народных сказок и эпосов коррелированы с их жанрами. В них имеются имена: Шүлгән, Урал, Түҙемғол [түҙем «терпение» + ғол «раб»], Йылҡыбай [йылҡы «конь» + бай «богатый»], Кейекбай [кейек «зверь»], Көмөшбай [көмөш «серебро»], Тимербай [тимер «железо»], Ҡарағаш «чернобровая», Ҡыуһылыу «водяная красавица». Встречаются имена героев восточных легенд и сказок: Рөстәм (перс. «храбрый»), Фәрхәт (перс. «понятливый»), Таһир (ар. «чистый»), Зөўрә (ар. «планета Венера»).

См. также

• Кинзя

Литература

• «Материалы по истории Башкирской АССР», тт.1., М.-Л., 1936; т. III — 1949; т-IV-1956; т-V-1960
• Закирьянов З.К. Личные имена у башкир, возникшие в советское время // Личные имена в прошлом, настоящем, будущем / З.К.Закирьянов. – Москва, 1970
• Раемгужина З. М. Башҡортса-немецсә мәҡәлдәр һәм әйтемдәр һүҙлеге / З. М. Раемгужина. — Өфө: изд-во УНЦ РАН «Принт», 1995. — 64 с. / 4 п.л.
• Раемгужина З. М. Deutsch-baschkirisch-russisches thematisches Wörterbuch / З. М. Раемгужина. — Уфа: изд-во УНЦ РАН «Принт», 1997. — 95 с. / 4 п.л.
• Башкирские и татарские личные имена тюркского происхождения / З. М. Раемгужина. — Уфа: «Аэрокосмос и ноосфера», 2006. — 97 с. / 4 п.л. (в соавторстве с А. Г. Шайхуловым).
• Махпиров В. У. Имена далеких предков / В. У. Махпиров. — Алматы: Инс-т востоковедения МН — АН РК, 1997.
• Гарипов Т. М. Башкирское именное словообразование / Т. М. Гарипов. — Уфа, 1959
• Кусимова Т. Х., Биккулова С. А. Башкирские имена / Т. Х. Кусимова, С. А. Биккулова. — Уфа, 2000,
• Ураксин З. Г. Основные критерии выбора имен у башкир // Личные имена в прошлом, настоящем и будущем. Проблемы антропонимики / З. Г. Ураксин. — Москва, 1970, с. 182—185;

Ссылки

• [docs.podelise.ru/docs/index-2035.html?page=3 Башкирская антропонимика в свете языковой картины мира]
• [назвать-девочку.рф/bashkirskie-imena.htm Башкирские женские имена]
• [назвать-мальчика.рф/bashkirskie-imena.htm Башкирские мужские имена]

Отрывок, характеризующий Башкирские имена

Признаки болезни Наташи состояли в том, что она мало ела, мало спала, кашляла и никогда не оживлялась. Доктора говорили, что больную нельзя оставлять без медицинской помощи, и поэтому в душном воздухе держали ее в городе. И лето 1812 года Ростовы не уезжали в деревню.
Несмотря на большое количество проглоченных пилюль, капель и порошков из баночек и коробочек, из которых madame Schoss, охотница до этих вещиц, собрала большую коллекцию, несмотря на отсутствие привычной деревенской жизни, молодость брала свое: горе Наташи начало покрываться слоем впечатлений прожитой жизни, оно перестало такой мучительной болью лежать ей на сердце, начинало становиться прошедшим, и Наташа стала физически оправляться.


Наташа была спокойнее, но не веселее. Она не только избегала всех внешних условий радости: балов, катанья, концертов, театра; но она ни разу не смеялась так, чтобы из за смеха ее не слышны были слезы. Она не могла петь. Как только начинала она смеяться или пробовала одна сама с собой петь, слезы душили ее: слезы раскаяния, слезы воспоминаний о том невозвратном, чистом времени; слезы досады, что так, задаром, погубила она свою молодую жизнь, которая могла бы быть так счастлива. Смех и пение особенно казались ей кощунством над ее горем. О кокетстве она и не думала ни раза; ей не приходилось даже воздерживаться. Она говорила и чувствовала, что в это время все мужчины были для нее совершенно то же, что шут Настасья Ивановна. Внутренний страж твердо воспрещал ей всякую радость. Да и не было в ней всех прежних интересов жизни из того девичьего, беззаботного, полного надежд склада жизни. Чаще и болезненнее всего вспоминала она осенние месяцы, охоту, дядюшку и святки, проведенные с Nicolas в Отрадном. Что бы она дала, чтобы возвратить хоть один день из того времени! Но уж это навсегда было кончено. Предчувствие не обманывало ее тогда, что то состояние свободы и открытости для всех радостей никогда уже не возвратится больше. Но жить надо было.
Ей отрадно было думать, что она не лучше, как она прежде думала, а хуже и гораздо хуже всех, всех, кто только есть на свете. Но этого мало было. Она знала это и спрашивала себя: «Что ж дальше?А дальше ничего не было. Не было никакой радости в жизни, а жизнь проходила. Наташа, видимо, старалась только никому не быть в тягость и никому не мешать, но для себя ей ничего не нужно было. Она удалялась от всех домашних, и только с братом Петей ей было легко. С ним она любила бывать больше, чем с другими; и иногда, когда была с ним с глазу на глаз, смеялась. Она почти не выезжала из дому и из приезжавших к ним рада была только одному Пьеру. Нельзя было нежнее, осторожнее и вместе с тем серьезнее обращаться, чем обращался с нею граф Безухов. Наташа Осссознательно чувствовала эту нежность обращения и потому находила большое удовольствие в его обществе. Но она даже не была благодарна ему за его нежность; ничто хорошее со стороны Пьера не казалось ей усилием. Пьеру, казалось, так естественно быть добрым со всеми, что не было никакой заслуги в его доброте. Иногда Наташа замечала смущение и неловкость Пьера в ее присутствии, в особенности, когда он хотел сделать для нее что нибудь приятное или когда он боялся, чтобы что нибудь в разговоре не навело Наташу на тяжелые воспоминания. Она замечала это и приписывала это его общей доброте и застенчивости, которая, по ее понятиям, таковая же, как с нею, должна была быть и со всеми. После тех нечаянных слов о том, что, ежели бы он был свободен, он на коленях бы просил ее руки и любви, сказанных в минуту такого сильного волнения для нее, Пьер никогда не говорил ничего о своих чувствах к Наташе; и для нее было очевидно, что те слова, тогда так утешившие ее, были сказаны, как говорятся всякие бессмысленные слова для утешения плачущего ребенка. Не оттого, что Пьер был женатый человек, но оттого, что Наташа чувствовала между собою и им в высшей степени ту силу нравственных преград – отсутствие которой она чувствовала с Kyрагиным, – ей никогда в голову не приходило, чтобы из ее отношений с Пьером могла выйти не только любовь с ее или, еще менее, с его стороны, но даже и тот род нежной, признающей себя, поэтической дружбы между мужчиной и женщиной, которой она знала несколько примеров.
В конце Петровского поста Аграфена Ивановна Белова, отрадненская соседка Ростовых, приехала в Москву поклониться московским угодникам. Она предложила Наташе говеть, и Наташа с радостью ухватилась за эту мысль. Несмотря на запрещение доктора выходить рано утром, Наташа настояла на том, чтобы говеть, и говеть не так, как говели обыкновенно в доме Ростовых, то есть отслушать на дому три службы, а чтобы говеть так, как говела Аграфена Ивановна, то есть всю неделю, не пропуская ни одной вечерни, обедни или заутрени.
Графине понравилось это усердие Наташи; она в душе своей, после безуспешного медицинского лечения, надеялась, что молитва поможет ей больше лекарств, и хотя со страхом и скрывая от доктора, но согласилась на желание Наташи и поручила ее Беловой. Аграфена Ивановна в три часа ночи приходила будить Наташу и большей частью находила ее уже не спящею. Наташа боялась проспать время заутрени. Поспешно умываясь и с смирением одеваясь в самое дурное свое платье и старенькую мантилью, содрогаясь от свежести, Наташа выходила на пустынные улицы, прозрачно освещенные утренней зарей. По совету Аграфены Ивановны, Наташа говела не в своем приходе, а в церкви, в которой, по словам набожной Беловой, был священник весьма строгий и высокой жизни. В церкви всегда было мало народа; Наташа с Беловой становились на привычное место перед иконой божией матери, вделанной в зад левого клироса, и новое для Наташи чувство смирения перед великим, непостижимым, охватывало ее, когда она в этот непривычный час утра, глядя на черный лик божией матери, освещенный и свечами, горевшими перед ним, и светом утра, падавшим из окна, слушала звуки службы, за которыми она старалась следить, понимая их. Когда она понимала их, ее личное чувство с своими оттенками присоединялось к ее молитве; когда она не понимала, ей еще сладостнее было думать, что желание понимать все есть гордость, что понимать всего нельзя, что надо только верить и отдаваться богу, который в эти минуты – она чувствовала – управлял ее душою. Она крестилась, кланялась и, когда не понимала, то только, ужасаясь перед своею мерзостью, просила бога простить ее за все, за все, и помиловать. Молитвы, которым она больше всего отдавалась, были молитвы раскаяния. Возвращаясь домой в ранний час утра, когда встречались только каменщики, шедшие на работу, дворники, выметавшие улицу, и в домах еще все спали, Наташа испытывала новое для нее чувство возможности исправления себя от своих пороков и возможности новой, чистой жизни и счастия.
В продолжение всей недели, в которую она вела эту жизнь, чувство это росло с каждым днем. И счастье приобщиться или сообщиться, как, радостно играя этим словом, говорила ей Аграфена Ивановна, представлялось ей столь великим, что ей казалось, что она не доживет до этого блаженного воскресенья.
Но счастливый день наступил, и когда Наташа в это памятное для нее воскресенье, в белом кисейном платье, вернулась от причастия, она в первый раз после многих месяцев почувствовала себя спокойной и не тяготящеюся жизнью, которая предстояла ей.
Приезжавший в этот день доктор осмотрел Наташу и велел продолжать те последние порошки, которые он прописал две недели тому назад.
– Непременно продолжать – утром и вечером, – сказал он, видимо, сам добросовестно довольный своим успехом. – Только, пожалуйста, аккуратнее. Будьте покойны, графиня, – сказал шутливо доктор, в мякоть руки ловко подхватывая золотой, – скоро опять запоет и зарезвится. Очень, очень ей в пользу последнее лекарство. Она очень посвежела.
Графиня посмотрела на ногти и поплевала, с веселым лицом возвращаясь в гостиную.


В начале июля в Москве распространялись все более и более тревожные слухи о ходе войны: говорили о воззвании государя к народу, о приезде самого государя из армии в Москву. И так как до 11 го июля манифест и воззвание не были получены, то о них и о положении России ходили преувеличенные слухи. Говорили, что государь уезжает потому, что армия в опасности, говорили, что Смоленск сдан, что у Наполеона миллион войска и что только чудо может спасти Россию.
11 го июля, в субботу, был получен манифест, но еще не напечатан; и Пьер, бывший у Ростовых, обещал на другой день, в воскресенье, приехать обедать и привезти манифест и воззвание, которые он достанет у графа Растопчина.
В это воскресенье Ростовы, по обыкновению, поехали к обедне в домовую церковь Разумовских. Был жаркий июльский день. Уже в десять часов, когда Ростовы выходили из кареты перед церковью, в жарком воздухе, в криках разносчиков, в ярких и светлых летних платьях толпы, в запыленных листьях дерев бульвара, в звуках музыки и белых панталонах прошедшего на развод батальона, в громе мостовой и ярком блеске жаркого солнца было то летнее томление, довольство и недовольство настоящим, которое особенно резко чувствуется в ясный жаркий день в городе. В церкви Разумовских была вся знать московская, все знакомые Ростовых (в этот год, как бы ожидая чего то, очень много богатых семей, обыкновенно разъезжающихся по деревням, остались в городе). Проходя позади ливрейного лакея, раздвигавшего толпу подле матери, Наташа услыхала голос молодого человека, слишком громким шепотом говорившего о ней:
– Это Ростова, та самая…
– Как похудела, а все таки хороша!
Она слышала, или ей показалось, что были упомянуты имена Курагина и Болконского. Впрочем, ей всегда это казалось. Ей всегда казалось, что все, глядя на нее, только и думают о том, что с ней случилось. Страдая и замирая в душе, как всегда в толпе, Наташа шла в своем лиловом шелковом с черными кружевами платье так, как умеют ходить женщины, – тем спокойнее и величавее, чем больнее и стыднее у ней было на душе. Она знала и не ошибалась, что она хороша, но это теперь не радовало ее, как прежде. Напротив, это мучило ее больше всего в последнее время и в особенности в этот яркий, жаркий летний день в городе. «Еще воскресенье, еще неделя, – говорила она себе, вспоминая, как она была тут в то воскресенье, – и все та же жизнь без жизни, и все те же условия, в которых так легко бывало жить прежде. Хороша, молода, и я знаю, что теперь добра, прежде я была дурная, а теперь я добра, я знаю, – думала она, – а так даром, ни для кого, проходят лучшие годы». Она стала подле матери и перекинулась с близко стоявшими знакомыми. Наташа по привычке рассмотрела туалеты дам, осудила tenue [манеру держаться] и неприличный способ креститься рукой на малом пространстве одной близко стоявшей дамы, опять с досадой подумала о том, что про нее судят, что и она судит, и вдруг, услыхав звуки службы, ужаснулась своей мерзости, ужаснулась тому, что прежняя чистота опять потеряна ею.
Благообразный, тихий старичок служил с той кроткой торжественностью, которая так величаво, успокоительно действует на души молящихся. Царские двери затворились, медленно задернулась завеса; таинственный тихий голос произнес что то оттуда. Непонятные для нее самой слезы стояли в груди Наташи, и радостное и томительное чувство волновало ее.
«Научи меня, что мне делать, как мне исправиться навсегда, навсегда, как мне быть с моей жизнью… – думала она.
Дьякон вышел на амвон, выправил, широко отставив большой палец, длинные волосы из под стихаря и, положив на груди крест, громко и торжественно стал читать слова молитвы:
– «Миром господу помолимся».
«Миром, – все вместе, без различия сословий, без вражды, а соединенные братской любовью – будем молиться», – думала Наташа.
– О свышнем мире и о спасении душ наших!
«О мире ангелов и душ всех бестелесных существ, которые живут над нами», – молилась Наташа.
Когда молились за воинство, она вспомнила брата и Денисова. Когда молились за плавающих и путешествующих, она вспомнила князя Андрея и молилась за него, и молилась за то, чтобы бог простил ей то зло, которое она ему сделала. Когда молились за любящих нас, она молилась о своих домашних, об отце, матери, Соне, в первый раз теперь понимая всю свою вину перед ними и чувствуя всю силу своей любви к ним. Когда молились о ненавидящих нас, она придумала себе врагов и ненавидящих для того, чтобы молиться за них. Она причисляла к врагам кредиторов и всех тех, которые имели дело с ее отцом, и всякий раз, при мысли о врагах и ненавидящих, она вспоминала Анатоля, сделавшего ей столько зла, и хотя он не был ненавидящий, она радостно молилась за него как за врага. Только на молитве она чувствовала себя в силах ясно и спокойно вспоминать и о князе Андрее, и об Анатоле, как об людях, к которым чувства ее уничтожались в сравнении с ее чувством страха и благоговения к богу. Когда молились за царскую фамилию и за Синод, она особенно низко кланялась и крестилась, говоря себе, что, ежели она не понимает, она не может сомневаться и все таки любит правительствующий Синод и молится за него.