Башня Жанны д’Арк
| Башня | |||
| |||
| Страна | Франция | ||
| Город | Руан | ||
| Основатель | Филипп II Август | ||
| Дата основания | XIII век | ||
| Статус |  Классифицирован (1840)
| ||
| Состояние | Музей | ||
«Башня Жанна-д’Арк», Тур-Жанн-д’Арк (фр. Tour Jeanne-d'Arc), прежнее название Grosse Tour — исторический памятник[1] в центре французского города Руан. Этот донжон считался главной башней Руанского замка, который строил король Филипп II Август начиная с 1204 года. В наше время это внушительное сооружение является единственной сохранившейся постройкой старого замка, постепенно снесённого в конце французских религиозных войн, начиная с 1591 года.
Содержание
История
В этом донжоне проходило одно судебное заседание (9 мая 1431 года) в рамках процесса над французской национальной героиней Жанной д’Арк, где ей грозили пытками в присутствии палачей и их пыточных инструментов.
Вопреки бытующей легенде, Орлеанскую деву содержали в заключении не здесь, а в башне Tour de la Pucelle (башня Девственницы), которая в наше время разрушена, но основа фундамента этой башни видна во дворе дома 102 по соседней улице Жанны д’Арк (фр. rue Jeanne-d’Arc)[2], о чём свидетельствует мемориальная доска чёрного мрамора, установленная на этом доме. Само здание пользуется правом на ограничение общего доступа, но его внутренний двор проектировался с учётом сохранения остатков данного исторического памятника.
Описание
Эта массивная башня возведена из местного известняка; в стенах имеются редкие и узкие бойницы.
Конусообразная кровля была надстроена в ходе реставрационных работ башни, проведённых с 1866 по 1874 годы под руководством архитектора Демаре, по согласованию с Виолле-ле-Дюком.
В годы Второй мировой войны немецкие войска замаскировали башню, превратив её в бункер. Большую часть башни в тот период укрепили бетонированием.
В середине XX века донжон получил название «башня Жанна-д’Арк» и в нём открыли небольшой музей Руанского замка, доступный для широкой публики. В его коллекции представлена картина «Последнее причастие Жанны д’Арк» работы Шарля-Анри Мишеля.
- Donjon.chateau.Rouen.png
Профиль донжона Руанского замка
- Chateau de Rouen.JPG
Башня Жанна д’Арк на плане замка
- Plaque tour de la Pucelle Jeanne d'Arc emprisonnee.JPG
Мемориальная доска у места заключения Жанны д’Арк
Напишите отзыв о статье "Башня Жанны д’Арк"
Примечания
- ↑ [www.culture.gouv.fr/public/mistral/merimee_fr?ACTION=CHERCHER&FIELD_1=REF&VALUE_1=PA00101011 Карточка объекта на сайте министерства культуры Франции]
- ↑ Yvon Pailhès. Rouen: un passé toujours présent…. — Luneray: Bertout, 1994. — P. 90-91. — 285 p. — ISBN 2-86743-219-7.
Литература
- Жюль Кишра. Procès de condamnation et de réhabilitation de Jeanne d’Arc dite La Pucelle, publiés pour la première fois d’après les manuscrits de la Bibliothèque nationale, suivis de tous les documents historiques qu’on a pu réunir et accompagnés de notes et d'éclaircissements. — Париж: Renouard, 1841—1849. — Vol. 5.
- Ernest O’Reilly. Les deux Procès de condamnation, les enquêtes et la sentence de réhabilitation de Jeanne d’Arc, mis pour la première fois intégralement en français, d’après les textes latins originaux officiels, avec notes, notices, éclaircissements, documents divers et introduction. — Париж: Plon, 1868. — Vol. 2.
Ссылки
-
На Викискладе есть медиафайлы по теме Башня Жанны д’Арк - [www.stejeannedarc.net/dossiers/jeanne_a_rouen.php Память о Жанне Д’Арк в Руане]
| ||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||
Отрывок, характеризующий Башня Жанны д’Арк
Наташа видимо испугалась той мысли, которая могла притти Пьеру.– Нет, я знаю, что всё кончено, – сказала она поспешно. – Нет, это не может быть никогда. Меня мучает только зло, которое я ему сделала. Скажите только ему, что я прошу его простить, простить, простить меня за всё… – Она затряслась всем телом и села на стул.
Еще никогда не испытанное чувство жалости переполнило душу Пьера.
– Я скажу ему, я всё еще раз скажу ему, – сказал Пьер; – но… я бы желал знать одно…
«Что знать?» спросил взгляд Наташи.
– Я бы желал знать, любили ли вы… – Пьер не знал как назвать Анатоля и покраснел при мысли о нем, – любили ли вы этого дурного человека?
– Не называйте его дурным, – сказала Наташа. – Но я ничего – ничего не знаю… – Она опять заплакала.
И еще больше чувство жалости, нежности и любви охватило Пьера. Он слышал как под очками его текли слезы и надеялся, что их не заметят.
– Не будем больше говорить, мой друг, – сказал Пьер.
Так странно вдруг для Наташи показался этот его кроткий, нежный, задушевный голос.
– Не будем говорить, мой друг, я всё скажу ему; но об одном прошу вас – считайте меня своим другом, и ежели вам нужна помощь, совет, просто нужно будет излить свою душу кому нибудь – не теперь, а когда у вас ясно будет в душе – вспомните обо мне. – Он взял и поцеловал ее руку. – Я счастлив буду, ежели в состоянии буду… – Пьер смутился.
– Не говорите со мной так: я не стою этого! – вскрикнула Наташа и хотела уйти из комнаты, но Пьер удержал ее за руку. Он знал, что ему нужно что то еще сказать ей. Но когда он сказал это, он удивился сам своим словам.
– Перестаньте, перестаньте, вся жизнь впереди для вас, – сказал он ей.
– Для меня? Нет! Для меня всё пропало, – сказала она со стыдом и самоунижением.
– Все пропало? – повторил он. – Ежели бы я был не я, а красивейший, умнейший и лучший человек в мире, и был бы свободен, я бы сию минуту на коленях просил руки и любви вашей.
Наташа в первый раз после многих дней заплакала слезами благодарности и умиления и взглянув на Пьера вышла из комнаты.
Пьер тоже вслед за нею почти выбежал в переднюю, удерживая слезы умиления и счастья, давившие его горло, не попадая в рукава надел шубу и сел в сани.
– Теперь куда прикажете? – спросил кучер.
«Куда? спросил себя Пьер. Куда же можно ехать теперь? Неужели в клуб или гости?» Все люди казались так жалки, так бедны в сравнении с тем чувством умиления и любви, которое он испытывал; в сравнении с тем размягченным, благодарным взглядом, которым она последний раз из за слез взглянула на него.
– Домой, – сказал Пьер, несмотря на десять градусов мороза распахивая медвежью шубу на своей широкой, радостно дышавшей груди.
Было морозно и ясно. Над грязными, полутемными улицами, над черными крышами стояло темное, звездное небо. Пьер, только глядя на небо, не чувствовал оскорбительной низости всего земного в сравнении с высотою, на которой находилась его душа. При въезде на Арбатскую площадь, огромное пространство звездного темного неба открылось глазам Пьера. Почти в середине этого неба над Пречистенским бульваром, окруженная, обсыпанная со всех сторон звездами, но отличаясь от всех близостью к земле, белым светом, и длинным, поднятым кверху хвостом, стояла огромная яркая комета 1812 го года, та самая комета, которая предвещала, как говорили, всякие ужасы и конец света. Но в Пьере светлая звезда эта с длинным лучистым хвостом не возбуждала никакого страшного чувства. Напротив Пьер радостно, мокрыми от слез глазами, смотрел на эту светлую звезду, которая, как будто, с невыразимой быстротой пролетев неизмеримые пространства по параболической линии, вдруг, как вонзившаяся стрела в землю, влепилась тут в одно избранное ею место, на черном небе, и остановилась, энергично подняв кверху хвост, светясь и играя своим белым светом между бесчисленными другими, мерцающими звездами. Пьеру казалось, что эта звезда вполне отвечала тому, что было в его расцветшей к новой жизни, размягченной и ободренной душе.
С конца 1811 го года началось усиленное вооружение и сосредоточение сил Западной Европы, и в 1812 году силы эти – миллионы людей (считая тех, которые перевозили и кормили армию) двинулись с Запада на Восток, к границам России, к которым точно так же с 1811 го года стягивались силы России. 12 июня силы Западной Европы перешли границы России, и началась война, то есть совершилось противное человеческому разуму и всей человеческой природе событие. Миллионы людей совершали друг, против друга такое бесчисленное количество злодеяний, обманов, измен, воровства, подделок и выпуска фальшивых ассигнаций, грабежей, поджогов и убийств, которого в целые века не соберет летопись всех судов мира и на которые, в этот период времени, люди, совершавшие их, не смотрели как на преступления.
