Баязит Дим

Слово «Дим» имеет и другие значения.

Баязит Дим
Дата рождения:	24 января 1909(1909-01-24)
Место рождения:	д. Аюханово, Белебеевский уезд, Уфимская губерния (ныне Давлекановский район Башкортостана)
Дата смерти:	10 октября 1945(1945-10-10) (36 лет)
Место смерти:	Уфа, Башкирская АССР
Гражданство:	СССР СССР
Род деятельности:	писатель, журналист
Язык произведений:	башкирский

Баязит Дим (наст. имя — Баязит Фатхелисламович Баянов; башк. Баязит Дим, Баязит Фәтхелислам улы Баянов; 1909—1945) — башкирский писатель. Участник Великой Отечественной войны.

Биография

Баянов Баязит Фатхелисламович родился 24 января 1909 года в деревне Аюханово Белебеевского уезда Уфимской губернии, ныне Давлекановского района Республики Башкортостан. Отец — Фатхелислам Баянов являлся сыном сельского муллы, вернулся инвалидом с русско-японской войны, занимался земледелием; мать — Зайнаб; всего у них было десять детей, трое из которых погибли во время голода 1921 года.

После окончания семилетней школы, в 1924—1928 гг. учился в Белебеевском педагогическом техникуме.

В 1928 году направлен в республиканскую газету «Коммуна» (бывшая газета «Яна ауыл»). В 1930 году организовал Туймазинскую районную газету «Ленинский путь» (ныне «Туймазинский вестник») и стал её первым редактором. В 1931 году вступил в ряды ВКП (б).

В 1932—1943 гг. служил в рядах Красной Армии. В это время часто печатался в журнале «Октябрь». С 1932 года — в пограничных войсках на Дальнем Востоке, с 1934 года стал политруком, а после — комиссаром полка. Принимал участие в боевых действиях на озере Хасан и на Халхин-Голе в Монголии. Перед самой войной воинское соединение, где служил Баязит Баянов, было переброшено на западную границу СССР и 22 июня 1941 года он уже стал участником Великой Отечественной войны. В боях под Смоленском был тяжело ранен, после госпиталя снова воевал и в битве за Москву получил тяжелое ранение. Был демобилизован из армии по инвалидности.

В 1943—1945 гг. являлся сотрудником Башкирского областного комитета ВКП(б).

10 октября 1945 года Дим Баязит умер от ранений подорвавших его здоровье.

Творческая деятельность

Дим Баязит одним из первых среди башкирских писателей ввёл в прозу 1930-х гг. военную тему. В 1936 году в Башгосиздате был издан первый сборник его рассказов под названием «Хәрби хикәйәләр» («Военные рассказы»), которая была посвящена службе на Дальнем Востоке. В 1941 году вышел сборник «Фронт хикәйәләре» («Фронтовые рассказы»), куда были включены рассказы о Великой Отечественной войне. В рассказах «Первая схватка», «Наша девушка», «Комиссар Лавров», «Железные люди» и других описывается стойкость советских солдат и офицеров, дружба людей разных национальностей, объединившиеся в борьбе против единого врага — фашизма.

Книги

• Хәрби хикәйәләр. Өфө, 1936.
• Фронт хикәйәләре. Өфө, 1941.

Ссылки

• [xn----7sbacsfsccnbdnzsqis3h5a6ivbm.xn--p1ai/index.php/read/8-statya/4318-dim-bayazit Алибаев З. А. Баязит Дим.// Статья в Башкирской энциклопедии]

Отрывок, характеризующий Баязит Дим

Дорога расчистилась, и Пьер сошел под гору и поехал дальше.
Пьер ехал, оглядываясь по обе стороны дороги, отыскивая знакомые лица и везде встречая только незнакомые военные лица разных родов войск, одинаково с удивлением смотревшие на его белую шляпу и зеленый фрак.
Проехав версты четыре, он встретил первого знакомого и радостно обратился к нему. Знакомый этот был один из начальствующих докторов в армии. Он в бричке ехал навстречу Пьеру, сидя рядом с молодым доктором, и, узнав Пьера, остановил своего казака, сидевшего на козлах вместо кучера.
– Граф! Ваше сиятельство, вы как тут? – спросил доктор.
– Да вот хотелось посмотреть…
– Да, да, будет что посмотреть…
Пьер слез и, остановившись, разговорился с доктором, объясняя ему свое намерение участвовать в сражении.
Доктор посоветовал Безухову прямо обратиться к светлейшему.
– Что же вам бог знает где находиться во время сражения, в безызвестности, – сказал он, переглянувшись с своим молодым товарищем, – а светлейший все таки знает вас и примет милостиво. Так, батюшка, и сделайте, – сказал доктор.
Доктор казался усталым и спешащим.
– Так вы думаете… А я еще хотел спросить вас, где же самая позиция? – сказал Пьер.
– Позиция? – сказал доктор. – Уж это не по моей части. Проедете Татаринову, там что то много копают. Там на курган войдете: оттуда видно, – сказал доктор.
– И видно оттуда?.. Ежели бы вы…
Но доктор перебил его и подвинулся к бричке.
– Я бы вас проводил, да, ей богу, – вот (доктор показал на горло) скачу к корпусному командиру. Ведь у нас как?.. Вы знаете, граф, завтра сражение: на сто тысяч войска малым числом двадцать тысяч раненых считать надо; а у нас ни носилок, ни коек, ни фельдшеров, ни лекарей на шесть тысяч нет. Десять тысяч телег есть, да ведь нужно и другое; как хочешь, так и делай.
Та странная мысль, что из числа тех тысяч людей живых, здоровых, молодых и старых, которые с веселым удивлением смотрели на его шляпу, было, наверное, двадцать тысяч обреченных на раны и смерть (может быть, те самые, которых он видел), – поразила Пьера.
Они, может быть, умрут завтра, зачем они думают о чем нибудь другом, кроме смерти? И ему вдруг по какой то тайной связи мыслей живо представился спуск с Можайской горы, телеги с ранеными, трезвон, косые лучи солнца и песня кавалеристов.
«Кавалеристы идут на сраженье, и встречают раненых, и ни на минуту не задумываются над тем, что их ждет, а идут мимо и подмигивают раненым. А из этих всех двадцать тысяч обречены на смерть, а они удивляются на мою шляпу! Странно!» – думал Пьер, направляясь дальше к Татариновой.
У помещичьего дома, на левой стороне дороги, стояли экипажи, фургоны, толпы денщиков и часовые. Тут стоял светлейший. Но в то время, как приехал Пьер, его не было, и почти никого не было из штабных. Все были на молебствии. Пьер поехал вперед к Горкам.
Въехав на гору и выехав в небольшую улицу деревни, Пьер увидал в первый раз мужиков ополченцев с крестами на шапках и в белых рубашках, которые с громким говором и хохотом, оживленные и потные, что то работали направо от дороги, на огромном кургане, обросшем травою.
Одни из них копали лопатами гору, другие возили по доскам землю в тачках, третьи стояли, ничего не делая.
Два офицера стояли на кургане, распоряжаясь ими. Увидав этих мужиков, очевидно, забавляющихся еще своим новым, военным положением, Пьер опять вспомнил раненых солдат в Можайске, и ему понятно стало то, что хотел выразить солдат, говоривший о том, что всем народом навалиться хотят. Вид этих работающих на поле сражения бородатых мужиков с их странными неуклюжими сапогами, с их потными шеями и кое у кого расстегнутыми косыми воротами рубах, из под которых виднелись загорелые кости ключиц, подействовал на Пьера сильнее всего того, что он видел и слышал до сих пор о торжественности и значительности настоящей минуты.