Баян (корвет)

Поделись знанием:
Перейти к: навигация, поиск
<tr><th colspan="2" style="text-align:center; padding:6px 10px; font-size: 120%; background: #A1CCE7; text-align: center;">Винтовой корвет «Баян»</th></tr><tr><th colspan="2" style="text-align:center; ">
</th></tr><tr><th colspan="2" style="text-align:center; ">
«Баян» между 1858 и 1893 годами
</th></tr>

<tr><th style="padding:6px 10px;background: #D0E5F3;text-align:left;">Служба:</th><td class="" style="padding:6px 2px 6px 8px;background: #D0E5F3;text-align:left;"> Россия </td></tr> <tr><th style="padding:6px 10px;font-weight:normal; background: #E7F2F8;border-bottom: 1px solid #D9EAF4;">Класс и тип судна</th><td class="" style="padding:6px 2px 6px 8px;border-bottom: 1px solid #E7F2F8;"> корвет </td></tr><tr><th style="padding:6px 10px;font-weight:normal; background: #E7F2F8;border-bottom: 1px solid #D9EAF4;">Изготовитель</th><td class="" style="padding:6px 2px 6px 8px;border-bottom: 1px solid #E7F2F8;"> «Колл и К°» (Бордо, Франция) </td></tr><tr><th style="padding:6px 10px;font-weight:normal; background: #E7F2F8;border-bottom: 1px solid #D9EAF4;">Строительство начато</th><td class="" style="padding:6px 2px 6px 8px;border-bottom: 1px solid #E7F2F8;"> 1 октября 1856 года </td></tr><tr><th style="padding:6px 10px;font-weight:normal; background: #E7F2F8;border-bottom: 1px solid #D9EAF4;">Спущен на воду</th><td class="" style="padding:6px 2px 6px 8px;border-bottom: 1px solid #E7F2F8;"> 11 июля 1857 года </td></tr><tr><th style="padding:6px 10px;font-weight:normal; background: #E7F2F8;border-bottom: 1px solid #D9EAF4;">Введён в эксплуатацию</th><td class="" style="padding:6px 2px 6px 8px;border-bottom: 1px solid #E7F2F8;"> 1858 год </td></tr><tr><th style="padding:6px 10px;font-weight:normal; background: #E7F2F8;border-bottom: 1px solid #D9EAF4;">Выведен из состава флота</th><td class="" style="padding:6px 2px 6px 8px;border-bottom: 1px solid #E7F2F8;"> 10 января 1893 года </td></tr> <tr><th colspan="2" style="text-align:center; padding:6px 10px;background: #D0E5F3;">Основные характеристики</th></tr><tr><th style="padding:6px 10px;font-weight:normal; background: #E7F2F8;border-bottom: 1px solid #D9EAF4;">Водоизмещение</th><td class="" style="padding:6px 2px 6px 8px;border-bottom: 1px solid #E7F2F8;"> 1 969 т </td></tr><tr><th style="padding:6px 10px;font-weight:normal; background: #E7F2F8;border-bottom: 1px solid #D9EAF4;">Длина</th><td class="" style="padding:6px 2px 6px 8px;border-bottom: 1px solid #E7F2F8;"> 65,95 м </td></tr><tr><th style="padding:6px 10px;font-weight:normal; background: #E7F2F8;border-bottom: 1px solid #D9EAF4;">Ширина</th><td class="" style="padding:6px 2px 6px 8px;border-bottom: 1px solid #E7F2F8;"> 11,4 м </td></tr><tr><th style="padding:6px 10px;font-weight:normal; background: #E7F2F8;border-bottom: 1px solid #D9EAF4;">Осадка</th><td class="" style="padding:6px 2px 6px 8px;border-bottom: 1px solid #E7F2F8;"> 5,6 м </td></tr><tr><th style="padding:6px 10px;font-weight:normal; background: #E7F2F8;border-bottom: 1px solid #D9EAF4;">Двигатели</th><td class="" style="padding:6px 2px 6px 8px;border-bottom: 1px solid #E7F2F8;"> 1 паровая машина Шнейдера и Крезо </td></tr><tr><th style="padding:6px 10px;font-weight:normal; background: #E7F2F8;border-bottom: 1px solid #D9EAF4;">Мощность</th><td class="" style="padding:6px 2px 6px 8px;border-bottom: 1px solid #E7F2F8;"> 300 л. с. </td></tr> <tr><th colspan="2" style="text-align:center; padding:6px 10px;background: #D0E5F3;">Вооружение</th></tr><tr><th style="padding:6px 10px;font-weight:normal; background: #E7F2F8;border-bottom: 1px solid #D9EAF4;">Артиллерия</th><td class="" style="padding:6px 2px 6px 8px;border-bottom: 1px solid #E7F2F8;"> 16 пушек </td></tr>

Баян — парусно-винтовой корвет российского императорского флота[1].





Строительство

Заказан для нужд Российского императорского флота контр-адмиралом И. И. Шанцом во Франции за 415 717 рублей. Строительство корабля начато 1 октября 1856 года в Бордо на верфи «Колл и К°». Спущен на воду 11 июля 1857 года[2][3]. 28 октября 1857 года прибыл в Кронштадт на достройку в, которой руководил старший судостроитель Кронштадтского порта М. М. Окунев[4].

Описание

Корпус

Набор корпуса производился по системе инженера Армана. При его постройке применялись: французский дуб, тик и красное дерево[5].

  • Водоизмещение: 1969 тонн
  • Размеры:
    • длина: 65,95 метра
    • ширина: 11,4 метра
    • осадка: 5,6 метра

Силовая установка

  • Силовая установка: 1 паровая машина Шнейдера и Крезо, в 1873 году котлы заменены на новые производства завода Берда.
  • Мощность: 300 и. л. с.

Вооружение

Изначально вооружение состояло из шестнадцати 12-фунтовых длинных пушек (в других источниках 24-фунтовых пушек). После тимберовки в 1873 года вооружение изменили на четыре 6-дюймовые пушки образца 1867 года и четыре 9-фунтовые нарезные пушки образца 1867 года[6], к 1880 году вооружение вновь изменилось и состояло из четырёх 6-дюймовых пушек, четырёх 9-фунтовых пушек образца 1877 года и одной 4-фунтовой нарезной пушки[1].

Служба

В 1858 году «Баян» (командир капитан 2-го ранга П. И. Истомин[7]) наряду с «Ретвизаном», «Громобоем», «Рюриком», и «Медведем» зачислен в эскадру Средиземного моря контр-адмирала К. И. Истомина, и должен был нести службу стационера в Афинах[6]. Но прибыв в Генуе 17 ноября 1858 года «Баян» был зачислен в состав эскадры под командованием генерал-адмирала великого князя Константина Николаевича (также в неё вошли «Ретвизан», «Полкан», «Громобой», «Рюрик»), и 5 декабря перешёл в Тулон, 13 декабря в Виллафранк, и 22 декабря в Палермо. Во время стоянки в Виллафранке, команда участвовала в закладке первого камня Русской церкви в Ницце. Также в этой церемонии участвовали великий князь Константин Николаевич с сыном Николаем и великие княгини Александра Иосифовна и Екатерина Михайловна с супругом[8]. С 7 по 26 января 1859 года ходил с депешами в Грецию и обратно[7]. Далее оставался в Италии, исполняя связь между портами — Неаполь, Рагауза, Палермо[9]. С 16 марта по 24 апреля прошёл докование в Неаполе. 14 мая «Баян» присоединился к эскадре в Яффе и выполнял курьерские рейсы в Родос, Хиос, Султан-Кале (Дарданеллы), Смирну, Пирей, Неаполь. 5 июля «Баян» получил предписание вернуться в Кронштадт, куда прибыл в ночь на 31 августа[7].

Вечером 7 августа 1859 года «Баян» пришел на рейд Сандауна и встал на якорь возле «Светланы». На следующий день Великий князь Константин Николаевич и граф Евфимий Васильевич Путятин посетили корабли на рейде, в ходе визита Великий князь остался недоволен «Баяном», так как счёл его ужасно грязным. 11 августа Великий князь делал ему парусное учение до Портсмута[10].

В 1864 году «Баян» в качестве учебного судна ходил с воспитанниками Морского кадетского корпуса Ф. Д. Изыльметьева в Балтийском море.

В 1873 году прошёл тимберовку в Николаевском доке Кронштадта с заменой вооружения и котлов на новые производства завода Берда.

В 1875 году начал переход на Дальний Восток России. 25 декабря 1876 года прибыл в Гонконг, и далее в Сан-Франциско в составе «Второй» Американской экспедиции под командованием начальника Отряда судов Тихого океана контр-адмирала О. П. Пузино. В случае войны эскадра («Баян», «Всадник», «Абрек», «Горностай», «Японец», «Тунгус», «Восток» и «Ермак») должна была перейти к Ванкуверу и провести обстрел военных учреждений города, попутно уничтожая военные и купеческие суда противника. Затем отряд должен был перейти к Австралии и крейсировать у её берегов. После того как русско-британские отношения стали налаживаться, то 30 апреля поступил приказ эскадре покинуть американские воды и вернуться к обычному несению службы[6]. 20 мая 1877 года «Баян» вместе с клиперами «Абрек» и «Всадник» вышел из Гонолулу и 1 июля 1877 года прибыл во Владивосток. В 1877 году «Баян» являлся флагманским кораблём Тихоокеанского отряда контр-адмирала О. Р. Штакельберга. В 1879 году прибыл на Балтику, тем самым завершив кругосветное плавание[1][11].

В апреле 1884 года участвовал в больших морских манёврах в Финском заливе с Высочайшим смотром флота. По окончании манёвров Государь Император с Государыней Императрицей и Их Высочествами посетили корвет[12].

С 1 февраля 1892 года пеклассифицирован как учебное судно[1].

16 августа 1893 года «Баян» сдан Кронштадтскому порту, исключен из списков судов Российского Императорского флота 10 января 1899 года и переведён в блокшив № 4. В 1901—1902 годах продан на слом[1].

Известные люди служившие на корабле

Командиры

Старшие офицеры

Другие должности

Гибель моряков

В ходе службы по разным причинам погиб ряд моряков корвета[17].

  • 26 января 1859 года в Палермо во время салюта оторвало руку и выбросило за борт неизвестного матроса, который через 2 часа умер.
  • 24 февраля 1859 года в Палермо при спуске брам-реи упал с крюйс-салинга на палубу и через 15 минут скончался матрос Зятьков Александр.
  • 11 августа 1859 года в Портсмуте неизвестный матрос упал в воду с марса-реи и утонул.
  • 20 апреля 1875 года в Рагузе (ныне Дубровник) квартирмейстер Н… С… упал с мачты и разбился.
  • 20 апреля 1875 года на траверзе Гравозы (маяк Pettini) унтер-офицер Самойлов упал с мачты и разбился.
  • 2 августа 1875 года в Нагасаки матрос И… П… скончался от огнестрельной раны полученной по неосторожности от матроса-вестового.
  • 29 марта 1876 года в Нагасаки матрос Ф… В… умер от воспаления легких.
  • В 1876 году близ Гонконга утонул матрос С….
  • В июле 1883 года в Копенгагене от тифа умер матрос Китов.
  • 29 марта 1884 года в Пирее умер матрос Викшин Михаил Григорьевич (родился 1 ноября 1857 года)
  • 14 мая 1884 года в Неаполе в госпитале умер от желтухи лейтенант Василий Харитонов (похоронен на кладбище города).

Интересные факты

В 1858 году на корвете «Баян» по приглашению Морского министерства отправился в экспедицию А. Н. Майков. За время долгих стоянок в итальянских портах были написаны стихи из цикла «Неаполитанский альбом (Мисс Мэри)» и «Новогреческие песни»[18]

Пямять

Внешние изображения
[img-fotki.yandex.ru/get/26001/51667439.660/0_11c81a_20d08a3_XL.jpg Носовая фигура винтового корвета «Баян»]
  • Копия носовой фигуры находится в Санкт-Петербургском Военно-Морском музее[19].
  • Имя «Баян» унаследовал головной крейсер типа «Баян»

Напишите отзыв о статье "Баян (корвет)"

Примечания

  1. 1 2 3 4 5 Веселаго Ф. Ф. Список русских военных судов с 1668 по 1860 год. — СПб.: Типография морского министерства, 1872. — 798 с.
  2. РГА ВМФ. — Ф. 40. — Оп. 2. — Д. 1785. — Л. 48
  3. Рапорт капитан-лейтенанта Кроуна из Нью-Йорка от 24 ноября (6 декабря) 1857 г. // РГА ВМФ. — Ф. 283. — Оп. 2. — Д. 331. — Л. 3-4
  4. [www.runivers.ru/bookreader/book9621/#page/136/mode/1up Окунев Михаил Михайлович] // Военная энциклопедия / Под ред. В. Ф. Новицкого и др.. — СПб.: товарищество И. В. Сытина, 1914. — Т. XVII. — С. 117. — 382 с.
  5. Широкорад А. Б. [www.e-reading.club/chapter.php/1002581/4/Shirokorad_Aleksandr_-_Rossiya_vyhodit_v_mirovoy_okean._Strashnyy_son_korolevy_Viktorii.html Россия выходит в мировой океан. Страшный сон королевы Виктории]. — М.: «Вече», 2005. — (Военный парад истории). — ISBN 5-9533-0751-9.
  6. 1 2 3 Широкорад А. Б. Россия — Англия: неизвестная война, 1857–1907. — М.: ООО «Издательство ACT», 2003. — 512 с. — (Военно-историческая библиотека). — 5000 экз. — ISBN 5–17–017796–8.
  7. 1 2 3 Обзор заграничных плаваний судов русского военного флота в 1850-1868 годах // {{{заглавие}}}. — СПб.: Типография Морского Ведомсква в Главном Адмиралтействе, 1871. — Т. I. — С. 215. — 701 с.
  8. Состовители: Малевинская М. Е., Вартанян Ю. Т. [rgavmf.ru/lib/elaginskie_chteniya_6.pdf Елагинские чтения. Выпуск 6] / Научный редактор кандидат исторических наук Чернявский С. В.. — СПб.: ООО «ИТД «Остров», 2013. — С. 60. — 128 с. — ISBN 978-5-94500-076-6.
  9. [www.pravoslavie.ru/jurnal/culture/maikov.htm Политическая философия Аполлона Майкова]
  10. [www.portalus.ru/modules/historical_memoirs/rus_readme.php?subaction=showfull&id=1447537862&archive=&start_from=&ucat=& Дневник Великого Князя Константина Николаевича // Москва: Научная цифровая библиотека]
  11. Широкорад А. Б. 200 лет парусного флота России / Под ред. А. Б. Васильева. — 2-е изд. — М.: «Вече», 2007. — 448 с. — ISBN 978-5-9533-1517-3.
  12. Морские маневры в Финском заливе // Всемирная иллюстрация : Журнал. — Спб., 1884. — № 816—817.
  13. [www.sevmb.com/about/history/p_1_at243_id313 Морская Библиотека в лицах]
  14. Копелев Д. Н. [istmira.ru/download/Копелев%20Д.%20-%20На%20службе%20Империи.%20Немцы%20и%20Российский%20флот%20в%20первой%20половине%20XIX%20века.%20(Территории%20истории.%20Вып.%203)%20-%202010.pdf На службе Империи. Немцы и Российский флот в первой половине XIX века]. — СПб.: Издательство Европейского университета в Санкт-Петербурге, 2010. — С. 134. — 338 с. — («Территория истории». Выпуск 3). — ISBN 978-5-94380-096-2.
  15. [www.gazeta-respublika.ru/article.php/73587 Вокруг света за несколько лет]
  16. Состовители: Малевинская М. Е., Вартанян Ю. Т. [rgavmf.ru/lib/elaginskie_chteniya_6.pdf Елагинские чтения. Выпуск 6] / Научный редактор кандидат исторических наук Чернявский С. В.. — СПб.: ООО «ИТД «Остров», 2013. — С. 22. — 128 с. — ISBN 978-5-94500-076-6.
  17. [nekropolvmf.ru/eksped.php Не скажет ни камень ни крест (опыт военно-морского некрополя 1696—1917)]
  18. Ирина Лукьянова [www.russkiymir.ru/media/magazines/article/99286/ Ему ты песен наших спой] (рус.) // «Русский мир.ru» : Журнал. — М., 2013. — Июль.
  19. [sakvoiazh.ru/fakty/peterbyrg-voenno-morskoi-myzei.html Петербург. Военно-Морской музей]

Ссылки

  • [www.nashflot.ru/page/imperia/baien/3 Наш флот]
  • [www.randewy.ru/nk/korvetbf.html Корветы Балтийского флота]

Отрывок, характеризующий Баян (корвет)

«Елена Васильевна, никогда ничего не любившая кроме своего тела и одна из самых глупых женщин в мире, – думал Пьер – представляется людям верхом ума и утонченности, и перед ней преклоняются. Наполеон Бонапарт был презираем всеми до тех пор, пока он был велик, и с тех пор как он стал жалким комедиантом – император Франц добивается предложить ему свою дочь в незаконные супруги. Испанцы воссылают мольбы Богу через католическое духовенство в благодарность за то, что они победили 14 го июня французов, а французы воссылают мольбы через то же католическое духовенство о том, что они 14 го июня победили испанцев. Братья мои масоны клянутся кровью в том, что они всем готовы жертвовать для ближнего, а не платят по одному рублю на сборы бедных и интригуют Астрея против Ищущих манны, и хлопочут о настоящем Шотландском ковре и об акте, смысла которого не знает и тот, кто писал его, и которого никому не нужно. Все мы исповедуем христианский закон прощения обид и любви к ближнему – закон, вследствие которого мы воздвигли в Москве сорок сороков церквей, а вчера засекли кнутом бежавшего человека, и служитель того же самого закона любви и прощения, священник, давал целовать солдату крест перед казнью». Так думал Пьер, и эта вся, общая, всеми признаваемая ложь, как он ни привык к ней, как будто что то новое, всякий раз изумляла его. – «Я понимаю эту ложь и путаницу, думал он, – но как мне рассказать им всё, что я понимаю? Я пробовал и всегда находил, что и они в глубине души понимают то же, что и я, но стараются только не видеть ее . Стало быть так надо! Но мне то, мне куда деваться?» думал Пьер. Он испытывал несчастную способность многих, особенно русских людей, – способность видеть и верить в возможность добра и правды, и слишком ясно видеть зло и ложь жизни, для того чтобы быть в силах принимать в ней серьезное участие. Всякая область труда в глазах его соединялась со злом и обманом. Чем он ни пробовал быть, за что он ни брался – зло и ложь отталкивали его и загораживали ему все пути деятельности. А между тем надо было жить, надо было быть заняту. Слишком страшно было быть под гнетом этих неразрешимых вопросов жизни, и он отдавался первым увлечениям, чтобы только забыть их. Он ездил во всевозможные общества, много пил, покупал картины и строил, а главное читал.
Он читал и читал всё, что попадалось под руку, и читал так что, приехав домой, когда лакеи еще раздевали его, он, уже взяв книгу, читал – и от чтения переходил ко сну, и от сна к болтовне в гостиных и клубе, от болтовни к кутежу и женщинам, от кутежа опять к болтовне, чтению и вину. Пить вино для него становилось всё больше и больше физической и вместе нравственной потребностью. Несмотря на то, что доктора говорили ему, что с его корпуленцией, вино для него опасно, он очень много пил. Ему становилось вполне хорошо только тогда, когда он, сам не замечая как, опрокинув в свой большой рот несколько стаканов вина, испытывал приятную теплоту в теле, нежность ко всем своим ближним и готовность ума поверхностно отзываться на всякую мысль, не углубляясь в сущность ее. Только выпив бутылку и две вина, он смутно сознавал, что тот запутанный, страшный узел жизни, который ужасал его прежде, не так страшен, как ему казалось. С шумом в голове, болтая, слушая разговоры или читая после обеда и ужина, он беспрестанно видел этот узел, какой нибудь стороной его. Но только под влиянием вина он говорил себе: «Это ничего. Это я распутаю – вот у меня и готово объяснение. Но теперь некогда, – я после обдумаю всё это!» Но это после никогда не приходило.
Натощак, поутру, все прежние вопросы представлялись столь же неразрешимыми и страшными, и Пьер торопливо хватался за книгу и радовался, когда кто нибудь приходил к нему.
Иногда Пьер вспоминал о слышанном им рассказе о том, как на войне солдаты, находясь под выстрелами в прикрытии, когда им делать нечего, старательно изыскивают себе занятие, для того чтобы легче переносить опасность. И Пьеру все люди представлялись такими солдатами, спасающимися от жизни: кто честолюбием, кто картами, кто писанием законов, кто женщинами, кто игрушками, кто лошадьми, кто политикой, кто охотой, кто вином, кто государственными делами. «Нет ни ничтожного, ни важного, всё равно: только бы спастись от нее как умею»! думал Пьер. – «Только бы не видать ее , эту страшную ее ».


В начале зимы, князь Николай Андреич Болконский с дочерью приехали в Москву. По своему прошедшему, по своему уму и оригинальности, в особенности по ослаблению на ту пору восторга к царствованию императора Александра, и по тому анти французскому и патриотическому направлению, которое царствовало в то время в Москве, князь Николай Андреич сделался тотчас же предметом особенной почтительности москвичей и центром московской оппозиции правительству.
Князь очень постарел в этот год. В нем появились резкие признаки старости: неожиданные засыпанья, забывчивость ближайших по времени событий и памятливость к давнишним, и детское тщеславие, с которым он принимал роль главы московской оппозиции. Несмотря на то, когда старик, особенно по вечерам, выходил к чаю в своей шубке и пудренном парике, и начинал, затронутый кем нибудь, свои отрывистые рассказы о прошедшем, или еще более отрывистые и резкие суждения о настоящем, он возбуждал во всех своих гостях одинаковое чувство почтительного уважения. Для посетителей весь этот старинный дом с огромными трюмо, дореволюционной мебелью, этими лакеями в пудре, и сам прошлого века крутой и умный старик с его кроткою дочерью и хорошенькой француженкой, которые благоговели перед ним, – представлял величественно приятное зрелище. Но посетители не думали о том, что кроме этих двух трех часов, во время которых они видели хозяев, было еще 22 часа в сутки, во время которых шла тайная внутренняя жизнь дома.
В последнее время в Москве эта внутренняя жизнь сделалась очень тяжела для княжны Марьи. Она была лишена в Москве тех своих лучших радостей – бесед с божьими людьми и уединения, – которые освежали ее в Лысых Горах, и не имела никаких выгод и радостей столичной жизни. В свет она не ездила; все знали, что отец не пускает ее без себя, а сам он по нездоровью не мог ездить, и ее уже не приглашали на обеды и вечера. Надежду на замужество княжна Марья совсем оставила. Она видела ту холодность и озлобление, с которыми князь Николай Андреич принимал и спроваживал от себя молодых людей, могущих быть женихами, иногда являвшихся в их дом. Друзей у княжны Марьи не было: в этот приезд в Москву она разочаровалась в своих двух самых близких людях. М lle Bourienne, с которой она и прежде не могла быть вполне откровенна, теперь стала ей неприятна и она по некоторым причинам стала отдаляться от нее. Жюли, которая была в Москве и к которой княжна Марья писала пять лет сряду, оказалась совершенно чужою ей, когда княжна Марья вновь сошлась с нею лично. Жюли в это время, по случаю смерти братьев сделавшись одной из самых богатых невест в Москве, находилась во всем разгаре светских удовольствий. Она была окружена молодыми людьми, которые, как она думала, вдруг оценили ее достоинства. Жюли находилась в том периоде стареющейся светской барышни, которая чувствует, что наступил последний шанс замужества, и теперь или никогда должна решиться ее участь. Княжна Марья с грустной улыбкой вспоминала по четвергам, что ей теперь писать не к кому, так как Жюли, Жюли, от присутствия которой ей не было никакой радости, была здесь и виделась с нею каждую неделю. Она, как старый эмигрант, отказавшийся жениться на даме, у которой он проводил несколько лет свои вечера, жалела о том, что Жюли была здесь и ей некому писать. Княжне Марье в Москве не с кем было поговорить, некому поверить своего горя, а горя много прибавилось нового за это время. Срок возвращения князя Андрея и его женитьбы приближался, а его поручение приготовить к тому отца не только не было исполнено, но дело напротив казалось совсем испорчено, и напоминание о графине Ростовой выводило из себя старого князя, и так уже большую часть времени бывшего не в духе. Новое горе, прибавившееся в последнее время для княжны Марьи, были уроки, которые она давала шестилетнему племяннику. В своих отношениях с Николушкой она с ужасом узнавала в себе свойство раздражительности своего отца. Сколько раз она ни говорила себе, что не надо позволять себе горячиться уча племянника, почти всякий раз, как она садилась с указкой за французскую азбуку, ей так хотелось поскорее, полегче перелить из себя свое знание в ребенка, уже боявшегося, что вот вот тетя рассердится, что она при малейшем невнимании со стороны мальчика вздрагивала, торопилась, горячилась, возвышала голос, иногда дергала его за руку и ставила в угол. Поставив его в угол, она сама начинала плакать над своей злой, дурной натурой, и Николушка, подражая ей рыданьями, без позволенья выходил из угла, подходил к ней и отдергивал от лица ее мокрые руки, и утешал ее. Но более, более всего горя доставляла княжне раздражительность ее отца, всегда направленная против дочери и дошедшая в последнее время до жестокости. Ежели бы он заставлял ее все ночи класть поклоны, ежели бы он бил ее, заставлял таскать дрова и воду, – ей бы и в голову не пришло, что ее положение трудно; но этот любящий мучитель, самый жестокий от того, что он любил и за то мучил себя и ее, – умышленно умел не только оскорбить, унизить ее, но и доказать ей, что она всегда и во всем была виновата. В последнее время в нем появилась новая черта, более всего мучившая княжну Марью – это было его большее сближение с m lle Bourienne. Пришедшая ему, в первую минуту по получении известия о намерении своего сына, мысль шутка о том, что ежели Андрей женится, то и он сам женится на Bourienne, – видимо понравилась ему, и он с упорством последнее время (как казалось княжне Марье) только для того, чтобы ее оскорбить, выказывал особенную ласку к m lle Bоurienne и выказывал свое недовольство к дочери выказываньем любви к Bourienne.
Однажды в Москве, в присутствии княжны Марьи (ей казалось, что отец нарочно при ней это сделал), старый князь поцеловал у m lle Bourienne руку и, притянув ее к себе, обнял лаская. Княжна Марья вспыхнула и выбежала из комнаты. Через несколько минут m lle Bourienne вошла к княжне Марье, улыбаясь и что то весело рассказывая своим приятным голосом. Княжна Марья поспешно отерла слезы, решительными шагами подошла к Bourienne и, видимо сама того не зная, с гневной поспешностью и взрывами голоса, начала кричать на француженку: «Это гадко, низко, бесчеловечно пользоваться слабостью…» Она не договорила. «Уйдите вон из моей комнаты», прокричала она и зарыдала.
На другой день князь ни слова не сказал своей дочери; но она заметила, что за обедом он приказал подавать кушанье, начиная с m lle Bourienne. В конце обеда, когда буфетчик, по прежней привычке, опять подал кофе, начиная с княжны, князь вдруг пришел в бешенство, бросил костылем в Филиппа и тотчас же сделал распоряжение об отдаче его в солдаты. «Не слышат… два раза сказал!… не слышат!»
«Она – первый человек в этом доме; она – мой лучший друг, – кричал князь. – И ежели ты позволишь себе, – закричал он в гневе, в первый раз обращаясь к княжне Марье, – еще раз, как вчера ты осмелилась… забыться перед ней, то я тебе покажу, кто хозяин в доме. Вон! чтоб я не видал тебя; проси у ней прощенья!»
Княжна Марья просила прощенья у Амальи Евгеньевны и у отца за себя и за Филиппа буфетчика, который просил заступы.
В такие минуты в душе княжны Марьи собиралось чувство, похожее на гордость жертвы. И вдруг в такие то минуты, при ней, этот отец, которого она осуждала, или искал очки, ощупывая подле них и не видя, или забывал то, что сейчас было, или делал слабевшими ногами неверный шаг и оглядывался, не видал ли кто его слабости, или, что было хуже всего, он за обедом, когда не было гостей, возбуждавших его, вдруг задремывал, выпуская салфетку, и склонялся над тарелкой, трясущейся головой. «Он стар и слаб, а я смею осуждать его!» думала она с отвращением к самой себе в такие минуты.


В 1811 м году в Москве жил быстро вошедший в моду французский доктор, огромный ростом, красавец, любезный, как француз и, как говорили все в Москве, врач необыкновенного искусства – Метивье. Он был принят в домах высшего общества не как доктор, а как равный.
Князь Николай Андреич, смеявшийся над медициной, последнее время, по совету m lle Bourienne, допустил к себе этого доктора и привык к нему. Метивье раза два в неделю бывал у князя.
В Николин день, в именины князя, вся Москва была у подъезда его дома, но он никого не велел принимать; а только немногих, список которых он передал княжне Марье, велел звать к обеду.
Метивье, приехавший утром с поздравлением, в качестве доктора, нашел приличным de forcer la consigne [нарушить запрет], как он сказал княжне Марье, и вошел к князю. Случилось так, что в это именинное утро старый князь был в одном из своих самых дурных расположений духа. Он целое утро ходил по дому, придираясь ко всем и делая вид, что он не понимает того, что ему говорят, и что его не понимают. Княжна Марья твердо знала это состояние духа тихой и озабоченной ворчливости, которая обыкновенно разрешалась взрывом бешенства, и как перед заряженным, с взведенными курками, ружьем, ходила всё это утро, ожидая неизбежного выстрела. Утро до приезда доктора прошло благополучно. Пропустив доктора, княжна Марья села с книгой в гостиной у двери, от которой она могла слышать всё то, что происходило в кабинете.