Беарн (виконтство)

Поделись знанием:
Перейти к: навигация, поиск
Беарн
фр. Béarn
виконтство
←
IX век — 1607


→
Флаг Герб

Беарн и другие гасконские феодальные владения в 1150 году
Столица Морла, затем По
Язык(и) Гасконский
Династия IX век—1154: Беарнский дом
1154—1171: Дом Габарре
1170—1310: Дом Монкада
1302—1412: Дом Фуа-Беарн
1412—1517: Дом Фуа-Грайи
1517—1572: Альбре
1572—1607: Бурбоны
Преемственность
← Герцогство Васкония
Королевство Франция →
К:Исчезли в 1607 году
У этого термина существуют и другие значения, см. Беарн.

Виконтство Беарн (фр. Béarn, оксит. Bearn/Biarn, баск. Biarno) — феодальное образование в южной Франции в исторической гасконской провинции Беарн, существовавшее с IX века до 1607 года. Столицей первоначально был Морла, позже стал По.





История

Образование

Виконтство Беарн было образовано в IX веке, выделившись из Васконского герцогства. Хартия Алаона сообщает, что у герцога Васконии Лупа III Сантюля было 2 сына: Сантюль Луп и Донат Луп (ум. 838/865). Аббат Монлезён в своей «Истории Гаскони» писал, что сын императора Людовика Благочестивого король Аквитании Пипин I, в подчинении которого находилась Васкония, предпринял поход против Лупа III Сантюля, в результате чего он был свергнут и отправлен в изгнание, а двое его сыновей получили некоторую часть отцовских владений. Сантюль Луп получил Беарн, став родоначальником Беарнского дома, а Донат Луп — графство Бигорр, став родоначальником Бигоррского дома.

Однако, поскольку существуют серьёзные сомнения в достоверности Хартии Алаона, то существуют сомнения в таком происхождении Беарнского и Бигоррского домов. Сеттипани считает, что у Лупа III был единственный сын Луп[1], который был отцом графа Пальярса и Рибагорсы Рамона I, Унифреда, Дадильдис, жены короля Памплоны Гарсии II Хименеса, и, возможно, Доната Лупа, графа Бигорра. Что до Сантюля, родоначальника Беарнского дома, Сеттипани хотя и указывает на родство его с Гасконским домом, но сомневается в его происхождении от Лупа III[2]. Сейчас образование виконтства Беарн на основании нескольких актов о пожертвовании собственности монастырям относят к более позднему времени — к 864—880 году.

Первая династия

Виконты Беарна были вассалами герцогов Гаскони. О первых виконтах Беарна известно очень мало, а существование некоторых подвергается сомнению, поскольку они известны только по Хартии Алаона. Только в начале X века в одном из актов упоминается виконт Сантюль II (ум. ок. 940). Один из его потомков, Сантюль IV Старый (ум. 1058) значительно расширил свои владения, посредством брака присоединив соседнее виконтство Олорон. Также вёл многочисленные войны со своими соседями. Наследовавший ему внук, Сантюль V Молодой (ум. 1090), увеличил самостоятельность Беарна. После присоединение Гаскони к герцогству Аквитания Сантюль формально стал вассалом герцога Аквитании, однако герцоги, нуждаясь в его поддержке, передали ему виконство Акс, а также сеньории Орт и Сали, а также освободили его от вассальной зависимости. При этом Сантюль чеканил деньги в своей столице Морла, имел право созывать рыцарей в Беарне. Кроме того Сантюль был сторонником грегорианской реформы католической церкви, что обеспечило ему поддержку папского престола. В 1080 году он вторым браком женился на наследнице графства Бигорр, благодаря чему присоединил его к своим владениям. Также был присоединён и Монтане. Поддерживая дружеские отношения с королями Арагона, Сантюль принял участие в Реконкисте. В 1090 году он возглавлял беарнскую армию, отправившуюся в Арагон для того, чтобы помочь в осаде Уэски, однако по дороге был предательски убит.

После смерти Сантюля его владения были разделены. Бигорр унаследовал его старший сын от второго брака, Бернар III, а Беарн оказался под управлением сына от первого брака, Гастона IV (ум. 1131). При этом в отличие от графов Бигорра, считавшихся вассалами королей Арагона, Гастон продолжал оставаться независимым правителем. Он принял участие в первом крестовом походе в составе окситанской армии, возглавляемой графом Тулузы Раймундом IV де Сен-Жиль. В этом походе он играл заметную роль, получив из-за этого прозвище Крестоносец. Также он продолжил союзническую политику отца по отношению к Арагону. Он женился на арагонской инфанте и участвовал в войнах короля Альфонсо I Арагонского против мавров. В 1110 году он помогал арагонцам в борьбе против эмиров Сарагосы, получив за это титул сеньора Барбастро, а в 1118 году принял деятельное участие в захвате их столицы, получив за это титул сеньора Сарагосы и пэра Арагонской короны. Однако перед смертью он завещал свои арагонские владения ордену Тамплиеров.

Сын и наследник Гастона, Сантюль VI, также участвовал в Реконкисте, однако в 1134 году он погиб, не оставив наследников, после чего Беарн унаследовала его сестра Жискарда.

Беарн под управлением династий Габарре и Монкада

Жискарда была замужем за Пьером II, виконтом де Габарре (де Габардан), род которого также выводили из Гасконского дома. Пьер умер до 1134 года, так что виконтом был признан Пьер, сын Пьера II и Жискарды. Поскольку он в это время был ещё несовершеннолетним, то Беарном первоначально управляли (как регенты) Талеза Арагонская, мать Жискарды (по крайней мере до 1136 года) и сама Жискарда. Только в 1147 году Пьер был признан совершеннолетним, после чего Жискарда отошла от управления. При этом Беарн увеличился за счёт присоединения унаследованных от отца Пьера виконстств Габарре (Габардан) и Брюлуа. В 1148 году он принял участие во втором крестовом походе. Как и его предшественники, Пьер участвовал в Реконкисте вместе с королями Арагона. Он вместе с Рамоном Беренгером IV, графом Барселоны и фактическим королём Арагона участвовал в завоевании Тортосы, Лериды и Фраги. После этого Пьер обменял Рамону Беренгеру Уэску на Фрагу. Пьер умер в 1153 году, оставив малолетних сына, Гастона V, ставшего виконтом, и дочь Марию. До смерти в 1154 году Беарном от имени внука управляла Жискарда, после смерти которой опекуном стал Рамон Беренгер IV.

Гастон V умер в 1170 году, не оставив детей. Его сестра, ставшая наследницей брата, но по закону женщина не могла непосредственно управлять Беарном. Несмотря на это король Арагона Альфонс II признал Марию виконтессой Беарна, Габардана и Брюлуа, она же принесла вассальную присягу королю, после чего бывшие до этого фактически независимыми виконты Беарна стал вассалами Арагонской короны. Ещё раньше Альфонс выбрал мужем для Марии каталонского дворянина Гиллема (Гильома) де Монкада, который должен был получить титул виконта. Но беарнцы отказались признать Гиллема виконтом и восстали. Согласно позднейшей легенде они выбрали своим сеньором дворянина из Бигорра по имени Теобальд, однако вскоре он отказался соблюдать законы Беарна и был в том же году казнён. На смену ему был выбран овернский дворянин по имени Сентож, который, однако, также был казнён в 1173 году. Однако документального подтверждения существования этих двух виконтов не существует и, возможно, они являются изобретением позднейших хронистов.

Гиллем попытался собрать армию для завоевания Беарна силой, однако это у него сделать не получилось. В 1173 году Мария удалилась в монастырь, а виконтом был признан старший из её двух малолетних сыновей, Гастон VI. Во время его малолетства Беарном управляли назначенные королём Арагона регенты, однако об этом периоде известно очень мало. Гастон был объявлен совершеннолетним в 1187 году. Тогда же он в Уэске принёс вассальную присягу за Беарн королю Арагона, в то время как Габардан и Брюлуа были признаны вассальными владениями от герцогства Аквитанского. Гастону удалось наладить отношения с гасконскими сеньорами. Позже он оказался вовлечён на стороне Арагона в борьбу между королями Арагона и графами Тулузы за Прованс, из-за чего не принимал участие в третьем крестовом походе. В 1194 году он прекратил многолетнюю вражду между Беарном и виконтством Дакс, начатой ещё при Сантюле IV. При этом он обменял небольшие владения Микс и Остабарре на Ортез. В 1196 году он также заключил мир с виконтом Суля. В том же году он женился на Петрониле, наследнице графства Бигорр и виконтства Марсан.

В 1208 году был объявлен крестовый поход против катаров. Во владениях Гастона не было катар. Однако после того, как Симон де Монфор захватил владения многих окситанских дворян, вассалов короля Арагона Педро II, тот решил вмешаться. В 1211 году Гастон напал на Симона, однако это имело катастрофические последствия. Он был лишён аквитанского виконтства Брюлуа, захваченного крестоносцами, а папа отлучил его от церкви, объявив его владения лишёнными сеньора. Только после того, как 12 сентября 1213 года в битве при Мюре погиб Педро II Арагонский, Гастон, который не успел присоединиться к армии Педро и, по этой причине, в битве не принимавший участие, Гастон принёс покаяние папе, который снял с него отлучение. Также Гастону было возвращено Брюллуа.

Гастон умер в 1214 году, не оставив детей. Бигорр и Марсан остались во владении его вдовы Петронилы. А Беарн, Габардан и Брюлуа унаследовал брат Гастона, Гильом Раймон I, владевший при жизни брата сеньориями Монсада и Кастельвьель. Он был отлучён от церкви в 1194 году за убийство епископа Таррагоны. Для того, чтобы его права на Беарн были признаны, он был вынужден совершить паломничество в Рим и принести там покаяние, дав обещание принять участие в крестовом походе. Однако совершить поход он так и не смог, поскольку был занят в Беарне и своих каталонских владениях. Он умер в 1224 году, оставив наследником малолетнего сына Гильома II. Он участвовал в завоевании Балеарских островов. При нём же начинается постепенный выход Беарна из сферы влияния арагонских королей. Он погиб в 1229 году на Мальорке, его наследником стал малолетний сын Гастон VII.

Гастон был храбрым и воинственным правителем, одним из самых могущественных феодалов в Гаскони, не раз воевавший на стороне королей Франции против англичан, в чьих руках в итоге оказалась Аквитания и Гасконь. Посредством брака он присоединил виконтство Марсан. У него не было сыновей, только 4 дочери. Старшая, Констанция, после смерти матери унаследовала Марсан. Первоначально он завещал Беарн второй дочери, Маргарите, выданной замуж за Роже Бернара III, графа де Фуа. Однако в конце жизни переменил решение, завещав Беарн третьей дочери Мате, жене могущественного Жеро VI, графа д'Арманьяк. А перед самой смерти он опять изменил завещание в пользу старшей дочери Констанции.

Гастон VII умер в 1290 году. Констанция, не имевшая детей, завещала Беарн Маргарите. Воспользовавшись этим, её муж, Роже Бернар, сразу же захватил Беарн, что вызвало жалобу епископа Лескара, однако король Франции, нуждавшийся в помощи графа де Фуа в борьбе против англичан, не стал препятствовать Роже Бернару, ограничившись конфискацией замков Лордат и Монреаль, а также обещанием графа 2 года воевать в Святой земле. Однако обещание выполнено не было, поскольку после падения Сен-Жан-д'Акр в 1291 году французы были вынуждены покинуть Палестину. Права на Беарн у Роже Бернара оспорил граф Бернар VI д'Арманьяк, сын графа Жеро VI и Маты, младшей сестры Маргариты. В 1293 году дело дошло до судебного поединка в Жизоре, предотвращенного лишь личным вмешательством короля. Этот конфликт в итоге перерос в настоящую войну, которая, то утихая из-за малолетства глав обоих домов, то разгораясь вновь, продолжалась практически весь XIV век — 89 лет.

С этого момента виконтства Беарн и Габордан оказались объединены с графством Фуа.

Список виконтов Беарна

Беарнский дом (IX век—1154)

Дом Габарре (1154—1171)
  • 1134—1153: Пьер II (ум. 1150), виконт де Габарре (Габардан) (Пьер III) и де Брюлуа с 1118/1134, виконт де Беарн с 1134, сын предыдущей
  • 1153—1170: Гастон V (ум. 1170), виконт де Беарн, де Габардан и де Брюлуа с 1153, сын предыдущего
  • 1170—1173: Мария (ум. 1186), виконтесса де Беарн, де Габардан и де Брюлуа 1170—1173, сестра предыдущего
    муж: Гиллем (Гильом) де Монкада (ум. 1172)
Дом Монкада (1171—1310)
  • 1171—1172: Гильом I де Монкада (ум. 1172), сеньор де Монкада и Вик (Гиллем II), виконт Беарна с 1172
  • 1173—1214: Гастон VI (1165—1214), виконт де Беарн, де Габардан и де Брюлуа с 1173, граф Бигорра и виконт де Марсан с 1196, сын предыдущего
  • 1214—1224: Гильом Раймон I (1166—1224), сеньор Монкада с 1173, сеньор Кастельвьеля, виконт де Беарн, де Габардан и де Брюлуа с 1214, брат предыдущего
  • 1224—1229: Гильом II (ок. 1185—1229), виконт де Беарн, де Габардан и де Брюлуа с 1224, сын предыдущего
  • 1229—1290: Гастон VII (1225—1290), виконт де Беарн, де Габардан и де Брюлуа с 1229, виконт де Марсан 1251—1270/1273, сын предыдущего
  • 1290—1310: Маргарита (ок. 1245/1250 — после 1310), виконтесса де Беарн, де Габардан и де Брюлуа 1290—1310, дочь предыдущего
    муж: Роже Бернар III де Фуа (ок. 1240—1302)
Дом Фуа-Беарн (1302—1412)

Дом Фуа-Грайи (1412—1517)

  • 1398—1412: Аршамбо де Грайи (ум. 1412), капталь де Бюш, сеньор де Грайи, граф де Бенож с 1369, граф де Фуа, виконт де Беарн, де Марсан и де Габардан, князь-соправитель Андорры с 1398, виконт де Кастельбон с 1400, муж предыдущей
  • 1412—1436: Жан I (1382—1436), граф де Фуа, виконт де Беарн, де Марсан, де Габардан и де Кастельбон, князь-соправитель Андорры с 1412, граф де Бигорр с 1425, сын предыдущего
  • 1436—1472: Гастон XI (1423—1472), граф де Фуа (Гастон IV) и де Бигорр, виконт де Беарн, де Марсан, де Габардан с 1436, виконт де Кастельбон 1425—1462, виконт де Нарбонн 1447—1468, пэр Франции с 1458, сын предыдущего
  • 1472—1483: Франциск (Франсуа) Феб (1467—1483), король Наварры с 1479, граф де Фуа и де Бигорр, виконт де Беарн, де Марсан, де Габардан и пэр Франции с 1472, внук предыдущего
  • 1483—1517: Екатерина (1470—1517), королева Наварры, графиня де Фуа и де Бигорр, виконтесса де Беарн, де Марсан, де Габардан с 1483, сестра предыдущего
    муж: Жан д’Альбре (ок. 1469—1516), король Наварры
Альбре (1517—1572)

  • 1517—1555: Генрих I (1503—1555), король Наварры (Генрих II) с 1517, граф Перигора и виконт Лиможа с 1516, граф де Фуа и де Бигорр, виконт де Беарн и де Марсан с 1517, сеньор д’Альбре с 1522, герцог д’Альбре с 1550, граф д’Арманьяк с 1527, сын предыдущей
  • 1555—1572: Жанна (1528—1572), королева Наварры (Хуанна III), графиня де Фуа и де Бигорр, виконтесса де Беарн и де Марсан, герцогиня д’Альбре с 1550, дочь предыдущего
Бурбоны (1572—1607)
  • 1572—1607: Генрих II де Бурбон (1553—1610), король Наварры (Генрих III), граф де Фуа и де Бигорр, виконт де Беарн и де Марсан, герцог д’Альбре с 1572, король Франции (Генрих IV) с 1589, сын предыдущей

См. также

Напишите отзыв о статье "Беарн (виконтство)"

Примечания

  1. ↑ Согласно другим данным, этот Луп тождественен графу Бигорра Лупу I, сыну Доната Лупа.
  2. ↑ Settipani C. (англ.)русск. La Noblesse du Midi Carolingien. — P. 14—16.

Литература

  • Monlezun, Jean Justin. [books.google.com/books/pdf/Histoire_de_la_Gascogne.pdf?id=sHW_kCR87l8C&output=pdf&sig=KDJUp8tgj00AvnNhQuhkFl1Daow Histoire de la Gascogne] = Histoire de la Gascogne depuis les temps les plus reculés jusqu'à nos jours. — J.A. Portes, 1846—1850. (фр.) ([armagnac.narod.ru/Monlezun/Monl_G.htm русский перевод])
  • Pierre Tucoo-Chala. Quand l'Islam était aux portes des Pyrénées. — Biarritz: J&D Editions, 1994. — 285 p. — ISBN 2-84127-022-X.

Ссылки

  • [fmg.ac/Projects/MedLands/GASCONY.htm#_Toc206814899 VICOMTES de BEARN] (англ.). Foundation for Medieval Genealogy. Проверено 26 ноября 2009. [www.webcitation.org/61HMj9nw3 Архивировано из первоисточника 28 августа 2011].

Отрывок, характеризующий Беарн (виконтство)

– Каким ты щеголем нынче! – оглядывая его новый ментик и вальтрап, сказал Несвицкий.
Денисов улыбнулся, достал из ташки платок, распространявший запах духов, и сунул в нос Несвицкому.
– Нельзя, в дело иду! выбг'ился, зубы вычистил и надушился.
Осанистая фигура Несвицкого, сопровождаемая казаком, и решительность Денисова, махавшего саблей и отчаянно кричавшего, подействовали так, что они протискались на ту сторону моста и остановили пехоту. Несвицкий нашел у выезда полковника, которому ему надо было передать приказание, и, исполнив свое поручение, поехал назад.
Расчистив дорогу, Денисов остановился у входа на мост. Небрежно сдерживая рвавшегося к своим и бившего ногой жеребца, он смотрел на двигавшийся ему навстречу эскадрон.
По доскам моста раздались прозрачные звуки копыт, как будто скакало несколько лошадей, и эскадрон, с офицерами впереди по четыре человека в ряд, растянулся по мосту и стал выходить на ту сторону.
Остановленные пехотные солдаты, толпясь в растоптанной у моста грязи, с тем особенным недоброжелательным чувством отчужденности и насмешки, с каким встречаются обыкновенно различные роды войск, смотрели на чистых, щеголеватых гусар, стройно проходивших мимо их.
– Нарядные ребята! Только бы на Подновинское!
– Что от них проку! Только напоказ и водят! – говорил другой.
– Пехота, не пыли! – шутил гусар, под которым лошадь, заиграв, брызнула грязью в пехотинца.
– Прогонял бы тебя с ранцем перехода два, шнурки то бы повытерлись, – обтирая рукавом грязь с лица, говорил пехотинец; – а то не человек, а птица сидит!
– То то бы тебя, Зикин, на коня посадить, ловок бы ты был, – шутил ефрейтор над худым, скрюченным от тяжести ранца солдатиком.
– Дубинку промеж ног возьми, вот тебе и конь буде, – отозвался гусар.


Остальная пехота поспешно проходила по мосту, спираясь воронкой у входа. Наконец повозки все прошли, давка стала меньше, и последний батальон вступил на мост. Одни гусары эскадрона Денисова оставались по ту сторону моста против неприятеля. Неприятель, вдалеке видный с противоположной горы, снизу, от моста, не был еще виден, так как из лощины, по которой текла река, горизонт оканчивался противоположным возвышением не дальше полуверсты. Впереди была пустыня, по которой кое где шевелились кучки наших разъездных казаков. Вдруг на противоположном возвышении дороги показались войска в синих капотах и артиллерия. Это были французы. Разъезд казаков рысью отошел под гору. Все офицеры и люди эскадрона Денисова, хотя и старались говорить о постороннем и смотреть по сторонам, не переставали думать только о том, что было там, на горе, и беспрестанно всё вглядывались в выходившие на горизонт пятна, которые они признавали за неприятельские войска. Погода после полудня опять прояснилась, солнце ярко спускалось над Дунаем и окружающими его темными горами. Было тихо, и с той горы изредка долетали звуки рожков и криков неприятеля. Между эскадроном и неприятелями уже никого не было, кроме мелких разъездов. Пустое пространство, саженей в триста, отделяло их от него. Неприятель перестал стрелять, и тем яснее чувствовалась та строгая, грозная, неприступная и неуловимая черта, которая разделяет два неприятельские войска.
«Один шаг за эту черту, напоминающую черту, отделяющую живых от мертвых, и – неизвестность страдания и смерть. И что там? кто там? там, за этим полем, и деревом, и крышей, освещенной солнцем? Никто не знает, и хочется знать; и страшно перейти эту черту, и хочется перейти ее; и знаешь, что рано или поздно придется перейти ее и узнать, что там, по той стороне черты, как и неизбежно узнать, что там, по ту сторону смерти. А сам силен, здоров, весел и раздражен и окружен такими здоровыми и раздраженно оживленными людьми». Так ежели и не думает, то чувствует всякий человек, находящийся в виду неприятеля, и чувство это придает особенный блеск и радостную резкость впечатлений всему происходящему в эти минуты.
На бугре у неприятеля показался дымок выстрела, и ядро, свистя, пролетело над головами гусарского эскадрона. Офицеры, стоявшие вместе, разъехались по местам. Гусары старательно стали выравнивать лошадей. В эскадроне всё замолкло. Все поглядывали вперед на неприятеля и на эскадронного командира, ожидая команды. Пролетело другое, третье ядро. Очевидно, что стреляли по гусарам; но ядро, равномерно быстро свистя, пролетало над головами гусар и ударялось где то сзади. Гусары не оглядывались, но при каждом звуке пролетающего ядра, будто по команде, весь эскадрон с своими однообразно разнообразными лицами, сдерживая дыханье, пока летело ядро, приподнимался на стременах и снова опускался. Солдаты, не поворачивая головы, косились друг на друга, с любопытством высматривая впечатление товарища. На каждом лице, от Денисова до горниста, показалась около губ и подбородка одна общая черта борьбы, раздраженности и волнения. Вахмистр хмурился, оглядывая солдат, как будто угрожая наказанием. Юнкер Миронов нагибался при каждом пролете ядра. Ростов, стоя на левом фланге на своем тронутом ногами, но видном Грачике, имел счастливый вид ученика, вызванного перед большою публикой к экзамену, в котором он уверен, что отличится. Он ясно и светло оглядывался на всех, как бы прося обратить внимание на то, как он спокойно стоит под ядрами. Но и в его лице та же черта чего то нового и строгого, против его воли, показывалась около рта.
– Кто там кланяется? Юнкег' Миг'онов! Hexoг'oшo, на меня смотг'ите! – закричал Денисов, которому не стоялось на месте и который вертелся на лошади перед эскадроном.
Курносое и черноволосатое лицо Васьки Денисова и вся его маленькая сбитая фигурка с его жилистою (с короткими пальцами, покрытыми волосами) кистью руки, в которой он держал ефес вынутой наголо сабли, было точно такое же, как и всегда, особенно к вечеру, после выпитых двух бутылок. Он был только более обыкновенного красен и, задрав свою мохнатую голову кверху, как птицы, когда они пьют, безжалостно вдавив своими маленькими ногами шпоры в бока доброго Бедуина, он, будто падая назад, поскакал к другому флангу эскадрона и хриплым голосом закричал, чтоб осмотрели пистолеты. Он подъехал к Кирстену. Штаб ротмистр, на широкой и степенной кобыле, шагом ехал навстречу Денисову. Штаб ротмистр, с своими длинными усами, был серьезен, как и всегда, только глаза его блестели больше обыкновенного.
– Да что? – сказал он Денисову, – не дойдет дело до драки. Вот увидишь, назад уйдем.
– Чог'т их знает, что делают – проворчал Денисов. – А! Г'остов! – крикнул он юнкеру, заметив его веселое лицо. – Ну, дождался.
И он улыбнулся одобрительно, видимо радуясь на юнкера.
Ростов почувствовал себя совершенно счастливым. В это время начальник показался на мосту. Денисов поскакал к нему.
– Ваше пг'евосходительство! позвольте атаковать! я их опг'окину.
– Какие тут атаки, – сказал начальник скучливым голосом, морщась, как от докучливой мухи. – И зачем вы тут стоите? Видите, фланкеры отступают. Ведите назад эскадрон.
Эскадрон перешел мост и вышел из под выстрелов, не потеряв ни одного человека. Вслед за ним перешел и второй эскадрон, бывший в цепи, и последние казаки очистили ту сторону.
Два эскадрона павлоградцев, перейдя мост, один за другим, пошли назад на гору. Полковой командир Карл Богданович Шуберт подъехал к эскадрону Денисова и ехал шагом недалеко от Ростова, не обращая на него никакого внимания, несмотря на то, что после бывшего столкновения за Телянина, они виделись теперь в первый раз. Ростов, чувствуя себя во фронте во власти человека, перед которым он теперь считал себя виноватым, не спускал глаз с атлетической спины, белокурого затылка и красной шеи полкового командира. Ростову то казалось, что Богданыч только притворяется невнимательным, и что вся цель его теперь состоит в том, чтоб испытать храбрость юнкера, и он выпрямлялся и весело оглядывался; то ему казалось, что Богданыч нарочно едет близко, чтобы показать Ростову свою храбрость. То ему думалось, что враг его теперь нарочно пошлет эскадрон в отчаянную атаку, чтобы наказать его, Ростова. То думалось, что после атаки он подойдет к нему и великодушно протянет ему, раненому, руку примирения.
Знакомая павлоградцам, с высокоподнятыми плечами, фигура Жеркова (он недавно выбыл из их полка) подъехала к полковому командиру. Жерков, после своего изгнания из главного штаба, не остался в полку, говоря, что он не дурак во фронте лямку тянуть, когда он при штабе, ничего не делая, получит наград больше, и умел пристроиться ординарцем к князю Багратиону. Он приехал к своему бывшему начальнику с приказанием от начальника ариергарда.
– Полковник, – сказал он с своею мрачною серьезностью, обращаясь ко врагу Ростова и оглядывая товарищей, – велено остановиться, мост зажечь.
– Кто велено? – угрюмо спросил полковник.
– Уж я и не знаю, полковник, кто велено , – серьезно отвечал корнет, – но только мне князь приказал: «Поезжай и скажи полковнику, чтобы гусары вернулись скорей и зажгли бы мост».
Вслед за Жерковым к гусарскому полковнику подъехал свитский офицер с тем же приказанием. Вслед за свитским офицером на казачьей лошади, которая насилу несла его галопом, подъехал толстый Несвицкий.
– Как же, полковник, – кричал он еще на езде, – я вам говорил мост зажечь, а теперь кто то переврал; там все с ума сходят, ничего не разберешь.
Полковник неторопливо остановил полк и обратился к Несвицкому:
– Вы мне говорили про горючие вещества, – сказал он, – а про то, чтобы зажигать, вы мне ничего не говорили.
– Да как же, батюшка, – заговорил, остановившись, Несвицкий, снимая фуражку и расправляя пухлой рукой мокрые от пота волосы, – как же не говорил, что мост зажечь, когда горючие вещества положили?
– Я вам не «батюшка», господин штаб офицер, а вы мне не говорили, чтоб мост зажигайт! Я служба знаю, и мне в привычка приказание строго исполняйт. Вы сказали, мост зажгут, а кто зажгут, я святым духом не могу знайт…
– Ну, вот всегда так, – махнув рукой, сказал Несвицкий. – Ты как здесь? – обратился он к Жеркову.
– Да за тем же. Однако ты отсырел, дай я тебя выжму.
– Вы сказали, господин штаб офицер, – продолжал полковник обиженным тоном…
– Полковник, – перебил свитский офицер, – надо торопиться, а то неприятель пододвинет орудия на картечный выстрел.
Полковник молча посмотрел на свитского офицера, на толстого штаб офицера, на Жеркова и нахмурился.
– Я буду мост зажигайт, – сказал он торжественным тоном, как будто бы выражал этим, что, несмотря на все делаемые ему неприятности, он всё таки сделает то, что должно.
Ударив своими длинными мускулистыми ногами лошадь, как будто она была во всем виновата, полковник выдвинулся вперед к 2 му эскадрону, тому самому, в котором служил Ростов под командою Денисова, скомандовал вернуться назад к мосту.
«Ну, так и есть, – подумал Ростов, – он хочет испытать меня! – Сердце его сжалось, и кровь бросилась к лицу. – Пускай посмотрит, трус ли я» – подумал он.
Опять на всех веселых лицах людей эскадрона появилась та серьезная черта, которая была на них в то время, как они стояли под ядрами. Ростов, не спуская глаз, смотрел на своего врага, полкового командира, желая найти на его лице подтверждение своих догадок; но полковник ни разу не взглянул на Ростова, а смотрел, как всегда во фронте, строго и торжественно. Послышалась команда.
– Живо! Живо! – проговорило около него несколько голосов.
Цепляясь саблями за поводья, гремя шпорами и торопясь, слезали гусары, сами не зная, что они будут делать. Гусары крестились. Ростов уже не смотрел на полкового командира, – ему некогда было. Он боялся, с замиранием сердца боялся, как бы ему не отстать от гусар. Рука его дрожала, когда он передавал лошадь коноводу, и он чувствовал, как со стуком приливает кровь к его сердцу. Денисов, заваливаясь назад и крича что то, проехал мимо него. Ростов ничего не видел, кроме бежавших вокруг него гусар, цеплявшихся шпорами и бренчавших саблями.
– Носилки! – крикнул чей то голос сзади.
Ростов не подумал о том, что значит требование носилок: он бежал, стараясь только быть впереди всех; но у самого моста он, не смотря под ноги, попал в вязкую, растоптанную грязь и, споткнувшись, упал на руки. Его обежали другие.
– По обоий сторона, ротмистр, – послышался ему голос полкового командира, который, заехав вперед, стал верхом недалеко от моста с торжествующим и веселым лицом.
Ростов, обтирая испачканные руки о рейтузы, оглянулся на своего врага и хотел бежать дальше, полагая, что чем он дальше уйдет вперед, тем будет лучше. Но Богданыч, хотя и не глядел и не узнал Ростова, крикнул на него:
– Кто по средине моста бежит? На права сторона! Юнкер, назад! – сердито закричал он и обратился к Денисову, который, щеголяя храбростью, въехал верхом на доски моста.
– Зачем рисковайт, ротмистр! Вы бы слезали, – сказал полковник.
– Э! виноватого найдет, – отвечал Васька Денисов, поворачиваясь на седле.

Между тем Несвицкий, Жерков и свитский офицер стояли вместе вне выстрелов и смотрели то на эту небольшую кучку людей в желтых киверах, темнозеленых куртках, расшитых снурками, и синих рейтузах, копошившихся у моста, то на ту сторону, на приближавшиеся вдалеке синие капоты и группы с лошадьми, которые легко можно было признать за орудия.
«Зажгут или не зажгут мост? Кто прежде? Они добегут и зажгут мост, или французы подъедут на картечный выстрел и перебьют их?» Эти вопросы с замиранием сердца невольно задавал себе каждый из того большого количества войск, которые стояли над мостом и при ярком вечернем свете смотрели на мост и гусаров и на ту сторону, на подвигавшиеся синие капоты со штыками и орудиями.
– Ох! достанется гусарам! – говорил Несвицкий, – не дальше картечного выстрела теперь.
– Напрасно он так много людей повел, – сказал свитский офицер.
– И в самом деле, – сказал Несвицкий. – Тут бы двух молодцов послать, всё равно бы.
– Ах, ваше сиятельство, – вмешался Жерков, не спуская глаз с гусар, но всё с своею наивною манерой, из за которой нельзя было догадаться, серьезно ли, что он говорит, или нет. – Ах, ваше сиятельство! Как вы судите! Двух человек послать, а нам то кто же Владимира с бантом даст? А так то, хоть и поколотят, да можно эскадрон представить и самому бантик получить. Наш Богданыч порядки знает.
– Ну, – сказал свитский офицер, – это картечь!
Он показывал на французские орудия, которые снимались с передков и поспешно отъезжали.
На французской стороне, в тех группах, где были орудия, показался дымок, другой, третий, почти в одно время, и в ту минуту, как долетел звук первого выстрела, показался четвертый. Два звука, один за другим, и третий.
– О, ох! – охнул Несвицкий, как будто от жгучей боли, хватая за руку свитского офицера. – Посмотрите, упал один, упал, упал!
– Два, кажется?
– Был бы я царь, никогда бы не воевал, – сказал Несвицкий, отворачиваясь.
Французские орудия опять поспешно заряжали. Пехота в синих капотах бегом двинулась к мосту. Опять, но в разных промежутках, показались дымки, и защелкала и затрещала картечь по мосту. Но в этот раз Несвицкий не мог видеть того, что делалось на мосту. С моста поднялся густой дым. Гусары успели зажечь мост, и французские батареи стреляли по ним уже не для того, чтобы помешать, а для того, что орудия были наведены и было по ком стрелять.
– Французы успели сделать три картечные выстрела, прежде чем гусары вернулись к коноводам. Два залпа были сделаны неверно, и картечь всю перенесло, но зато последний выстрел попал в середину кучки гусар и повалил троих.
Ростов, озабоченный своими отношениями к Богданычу, остановился на мосту, не зная, что ему делать. Рубить (как он всегда воображал себе сражение) было некого, помогать в зажжении моста он тоже не мог, потому что не взял с собою, как другие солдаты, жгута соломы. Он стоял и оглядывался, как вдруг затрещало по мосту будто рассыпанные орехи, и один из гусар, ближе всех бывший от него, со стоном упал на перилы. Ростов побежал к нему вместе с другими. Опять закричал кто то: «Носилки!». Гусара подхватили четыре человека и стали поднимать.
– Оооо!… Бросьте, ради Христа, – закричал раненый; но его всё таки подняли и положили.
Николай Ростов отвернулся и, как будто отыскивая чего то, стал смотреть на даль, на воду Дуная, на небо, на солнце. Как хорошо показалось небо, как голубо, спокойно и глубоко! Как ярко и торжественно опускающееся солнце! Как ласково глянцовито блестела вода в далеком Дунае! И еще лучше были далекие, голубеющие за Дунаем горы, монастырь, таинственные ущелья, залитые до макуш туманом сосновые леса… там тихо, счастливо… «Ничего, ничего бы я не желал, ничего бы не желал, ежели бы я только был там, – думал Ростов. – Во мне одном и в этом солнце так много счастия, а тут… стоны, страдания, страх и эта неясность, эта поспешность… Вот опять кричат что то, и опять все побежали куда то назад, и я бегу с ними, и вот она, вот она, смерть, надо мной, вокруг меня… Мгновенье – и я никогда уже не увижу этого солнца, этой воды, этого ущелья»…
В эту минуту солнце стало скрываться за тучами; впереди Ростова показались другие носилки. И страх смерти и носилок, и любовь к солнцу и жизни – всё слилось в одно болезненно тревожное впечатление.
«Господи Боже! Тот, Кто там в этом небе, спаси, прости и защити меня!» прошептал про себя Ростов.
Гусары подбежали к коноводам, голоса стали громче и спокойнее, носилки скрылись из глаз.
– Что, бг'ат, понюхал пог'оху?… – прокричал ему над ухом голос Васьки Денисова.
«Всё кончилось; но я трус, да, я трус», подумал Ростов и, тяжело вздыхая, взял из рук коновода своего отставившего ногу Грачика и стал садиться.
– Что это было, картечь? – спросил он у Денисова.
– Да еще какая! – прокричал Денисов. – Молодцами г'аботали! А г'абота сквег'ная! Атака – любезное дело, г'убай в песи, а тут, чог'т знает что, бьют как в мишень.
И Денисов отъехал к остановившейся недалеко от Ростова группе: полкового командира, Несвицкого, Жеркова и свитского офицера.
«Однако, кажется, никто не заметил», думал про себя Ростов. И действительно, никто ничего не заметил, потому что каждому было знакомо то чувство, которое испытал в первый раз необстреленный юнкер.
– Вот вам реляция и будет, – сказал Жерков, – глядишь, и меня в подпоручики произведут.
– Доложите князу, что я мост зажигал, – сказал полковник торжественно и весело.
– А коли про потерю спросят?
– Пустячок! – пробасил полковник, – два гусара ранено, и один наповал , – сказал он с видимою радостью, не в силах удержаться от счастливой улыбки, звучно отрубая красивое слово наповал .


Преследуемая стотысячною французскою армией под начальством Бонапарта, встречаемая враждебно расположенными жителями, не доверяя более своим союзникам, испытывая недостаток продовольствия и принужденная действовать вне всех предвидимых условий войны, русская тридцатипятитысячная армия, под начальством Кутузова, поспешно отступала вниз по Дунаю, останавливаясь там, где она бывала настигнута неприятелем, и отбиваясь ариергардными делами, лишь насколько это было нужно для того, чтоб отступать, не теряя тяжестей. Были дела при Ламбахе, Амштетене и Мельке; но, несмотря на храбрость и стойкость, признаваемую самим неприятелем, с которою дрались русские, последствием этих дел было только еще быстрейшее отступление. Австрийские войска, избежавшие плена под Ульмом и присоединившиеся к Кутузову у Браунау, отделились теперь от русской армии, и Кутузов был предоставлен только своим слабым, истощенным силам. Защищать более Вену нельзя было и думать. Вместо наступательной, глубоко обдуманной, по законам новой науки – стратегии, войны, план которой был передан Кутузову в его бытность в Вене австрийским гофкригсратом, единственная, почти недостижимая цель, представлявшаяся теперь Кутузову, состояла в том, чтобы, не погубив армии подобно Маку под Ульмом, соединиться с войсками, шедшими из России.
28 го октября Кутузов с армией перешел на левый берег Дуная и в первый раз остановился, положив Дунай между собой и главными силами французов. 30 го он атаковал находившуюся на левом берегу Дуная дивизию Мортье и разбил ее. В этом деле в первый раз взяты трофеи: знамя, орудия и два неприятельские генерала. В первый раз после двухнедельного отступления русские войска остановились и после борьбы не только удержали поле сражения, но прогнали французов. Несмотря на то, что войска были раздеты, изнурены, на одну треть ослаблены отсталыми, ранеными, убитыми и больными; несмотря на то, что на той стороне Дуная были оставлены больные и раненые с письмом Кутузова, поручавшим их человеколюбию неприятеля; несмотря на то, что большие госпитали и дома в Кремсе, обращенные в лазареты, не могли уже вмещать в себе всех больных и раненых, – несмотря на всё это, остановка при Кремсе и победа над Мортье значительно подняли дух войска. Во всей армии и в главной квартире ходили самые радостные, хотя и несправедливые слухи о мнимом приближении колонн из России, о какой то победе, одержанной австрийцами, и об отступлении испуганного Бонапарта.
Князь Андрей находился во время сражения при убитом в этом деле австрийском генерале Шмите. Под ним была ранена лошадь, и сам он был слегка оцарапан в руку пулей. В знак особой милости главнокомандующего он был послан с известием об этой победе к австрийскому двору, находившемуся уже не в Вене, которой угрожали французские войска, а в Брюнне. В ночь сражения, взволнованный, но не усталый(несмотря на свое несильное на вид сложение, князь Андрей мог переносить физическую усталость гораздо лучше самых сильных людей), верхом приехав с донесением от Дохтурова в Кремс к Кутузову, князь Андрей был в ту же ночь отправлен курьером в Брюнн. Отправление курьером, кроме наград, означало важный шаг к повышению.


Источник — «http://wiki-org.ru/wiki/index.php?title=Беарн_(виконтство)&oldid=70702483»