Беар, Эммануэль

Поделись знанием:
Перейти к: навигация, поиск
Эммануэль Беар
Emmanuelle Béart
Дата рождения:

14 августа 1963(1963-08-14) (60 лет)

Место рождения:

Гасен, Вар, Франция

Гражданство:

Франция Франция

Профессия:

актриса

Карьера:

1972 — наст. время

Награды:

Эммануэ́ль Беа́р (фр. Emmanuelle Béart; род. 14 августа 1963, Гасен) — французская актриса.

Кроме многочисленных ролей в кино, известна как активистка правозащитного движения и посол доброй воли ЮНИСЕФ.





Биография

Эммануэль Беар — дочь Ги Беара, французского композитора, поэта и шансонье. Вместе со своими братьями и сестрой она воспитывалась вдали от городской суеты на юге Франции недалеко от Сен-Тропе. В 13 лет Эммануэль посмотрела фильм «Мадо» с участием Роми Шнайдер и с этого момента решила стать актрисой. Для того, чтобы дочь овладела английским языком, родители отправили Эммануэль на учёбу в Монреаль.

Вернувшись во Францию, Эммануэль посещала уроки актёрского мастерства и получила свою первую телевизионную роль в «Raison perdue». Снимаясь в фильме «Любовь тайком» (1985), она познакомилась со своим будущим мужем Даниэлем Отёйем. Их отношения продлились до 1995 года, у них есть дочь. Настоящую известность во Франции Эммануэль Беар принесла роль белокурой пастушки, танцующей нагишом в полях, в фильме Клода Берри «Манон с источника».

В 27 лет Эммануэль изменила свою внешность путём пластической операции на губах[1]. «Операция оказалась неудачной. Очевидно, если бы мне понравился результат, я бы не стала снова обращаться к хирургам и всё переделывать», — сетует актриса[2].

Вторым супругом актрисы был Михаэль Коэн, 13.12.1970 г. р. (Мезон-Лаффит, Ивелин, Франция). В 2010 г. он дебютировал в качестве режиссёра и сценариста, сняв картину "Это начинается с конца", где он и Эммануэль исполнили главные роли. В том же 2010 году они усыновили 8-ми месячного мальчика по имени Сурифель из Эфиопии. В 2011 году супруги расстались.

Фильмография

Напишите отзыв о статье "Беар, Эммануэль"

Примечания

  1. [www.lemonde.fr/culture/article/2012/03/02/emmanuelle-beart-la-chirurgie-esthetique-ca-a-ete-effroyable_1651333_3246.html Emmanuelle Béart : la chirurgie esthétique, «ça a été effroyable»]
  2. [lady.pravda.ru/articles/stars/15-03-2012/8264-trout_pout/ Эммануэль Беар жалеет о пластических операциях. Звездная жизнь. Статьи Lady Pravda.ru]

Ссылки

Отрывок, характеризующий Беар, Эммануэль

– Я ни про кого не думаю дурное: я всех люблю и всех жалею. Но что же мне делать?
Соня не сдавалась на нежный тон, с которым к ней обращалась Наташа. Чем размягченнее и искательнее было выражение лица Наташи, тем серьезнее и строже было лицо Сони.
– Наташа, – сказала она, – ты просила меня не говорить с тобой, я и не говорила, теперь ты сама начала. Наташа, я не верю ему. Зачем эта тайна?
– Опять, опять! – перебила Наташа.
– Наташа, я боюсь за тебя.
– Чего бояться?
– Я боюсь, что ты погубишь себя, – решительно сказала Соня, сама испугавшись того что она сказала.
Лицо Наташи опять выразило злобу.
– И погублю, погублю, как можно скорее погублю себя. Не ваше дело. Не вам, а мне дурно будет. Оставь, оставь меня. Я ненавижу тебя.
– Наташа! – испуганно взывала Соня.
– Ненавижу, ненавижу! И ты мой враг навсегда!
Наташа выбежала из комнаты.
Наташа не говорила больше с Соней и избегала ее. С тем же выражением взволнованного удивления и преступности она ходила по комнатам, принимаясь то за то, то за другое занятие и тотчас же бросая их.
Как это ни тяжело было для Сони, но она, не спуская глаз, следила за своей подругой.
Накануне того дня, в который должен был вернуться граф, Соня заметила, что Наташа сидела всё утро у окна гостиной, как будто ожидая чего то и что она сделала какой то знак проехавшему военному, которого Соня приняла за Анатоля.
Соня стала еще внимательнее наблюдать свою подругу и заметила, что Наташа была всё время обеда и вечер в странном и неестественном состоянии (отвечала невпопад на делаемые ей вопросы, начинала и не доканчивала фразы, всему смеялась).
После чая Соня увидала робеющую горничную девушку, выжидавшую ее у двери Наташи. Она пропустила ее и, подслушав у двери, узнала, что опять было передано письмо. И вдруг Соне стало ясно, что у Наташи был какой нибудь страшный план на нынешний вечер. Соня постучалась к ней. Наташа не пустила ее.
«Она убежит с ним! думала Соня. Она на всё способна. Нынче в лице ее было что то особенно жалкое и решительное. Она заплакала, прощаясь с дяденькой, вспоминала Соня. Да это верно, она бежит с ним, – но что мне делать?» думала Соня, припоминая теперь те признаки, которые ясно доказывали, почему у Наташи было какое то страшное намерение. «Графа нет. Что мне делать, написать к Курагину, требуя от него объяснения? Но кто велит ему ответить? Писать Пьеру, как просил князь Андрей в случае несчастия?… Но может быть, в самом деле она уже отказала Болконскому (она вчера отослала письмо княжне Марье). Дяденьки нет!» Сказать Марье Дмитриевне, которая так верила в Наташу, Соне казалось ужасно. «Но так или иначе, думала Соня, стоя в темном коридоре: теперь или никогда пришло время доказать, что я помню благодеяния их семейства и люблю Nicolas. Нет, я хоть три ночи не буду спать, а не выйду из этого коридора и силой не пущу ее, и не дам позору обрушиться на их семейство», думала она.


Анатоль последнее время переселился к Долохову. План похищения Ростовой уже несколько дней был обдуман и приготовлен Долоховым, и в тот день, когда Соня, подслушав у двери Наташу, решилась оберегать ее, план этот должен был быть приведен в исполнение. Наташа в десять часов вечера обещала выйти к Курагину на заднее крыльцо. Курагин должен был посадить ее в приготовленную тройку и везти за 60 верст от Москвы в село Каменку, где был приготовлен расстриженный поп, который должен был обвенчать их. В Каменке и была готова подстава, которая должна была вывезти их на Варшавскую дорогу и там на почтовых они должны были скакать за границу.
У Анатоля были и паспорт, и подорожная, и десять тысяч денег, взятые у сестры, и десять тысяч, занятые через посредство Долохова.
Два свидетеля – Хвостиков, бывший приказный, которого употреблял для игры Долохов и Макарин, отставной гусар, добродушный и слабый человек, питавший беспредельную любовь к Курагину – сидели в первой комнате за чаем.
В большом кабинете Долохова, убранном от стен до потолка персидскими коврами, медвежьими шкурами и оружием, сидел Долохов в дорожном бешмете и сапогах перед раскрытым бюро, на котором лежали счеты и пачки денег. Анатоль в расстегнутом мундире ходил из той комнаты, где сидели свидетели, через кабинет в заднюю комнату, где его лакей француз с другими укладывал последние вещи. Долохов считал деньги и записывал.
– Ну, – сказал он, – Хвостикову надо дать две тысячи.
– Ну и дай, – сказал Анатоль.
– Макарка (они так звали Макарина), этот бескорыстно за тебя в огонь и в воду. Ну вот и кончены счеты, – сказал Долохов, показывая ему записку. – Так?
– Да, разумеется, так, – сказал Анатоль, видимо не слушавший Долохова и с улыбкой, не сходившей у него с лица, смотревший вперед себя.
Долохов захлопнул бюро и обратился к Анатолю с насмешливой улыбкой.
– А знаешь что – брось всё это: еще время есть! – сказал он.
– Дурак! – сказал Анатоль. – Перестань говорить глупости. Ежели бы ты знал… Это чорт знает, что такое!
– Право брось, – сказал Долохов. – Я тебе дело говорю. Разве это шутка, что ты затеял?
– Ну, опять, опять дразнить? Пошел к чорту! А?… – сморщившись сказал Анатоль. – Право не до твоих дурацких шуток. – И он ушел из комнаты.
Долохов презрительно и снисходительно улыбался, когда Анатоль вышел.
– Ты постой, – сказал он вслед Анатолю, – я не шучу, я дело говорю, поди, поди сюда.
Анатоль опять вошел в комнату и, стараясь сосредоточить внимание, смотрел на Долохова, очевидно невольно покоряясь ему.
– Ты меня слушай, я тебе последний раз говорю. Что мне с тобой шутить? Разве я тебе перечил? Кто тебе всё устроил, кто попа нашел, кто паспорт взял, кто денег достал? Всё я.