Беатриса Испанская

Беатриса де Бурбон и Баттенберг исп. Beatriz de Borbón y Battenberg<tr><td colspan="2" style="text-align: center; border-top: solid darkgray 1px;"></td></tr> <tr><td colspan="2" style="text-align: center; border-top: solid darkgray 1px;"></td></tr><tr><td colspan="2" style="text-align: center;">Герб Дома Торлония</td></tr>
княгиня Торлония ди Кивителла Кеси
14.01.1935 — 1.03.1986
(под именем Марии Беатрисы де Бурбон и Баттенберг)
Предшественник:	Мария Элси Мур
Преемник:	Бласена Анна Елена Свитакова
Вероисповедание:	католицизм
Рождение:	22 июня 1909(1909-06-22) Сан-Ильдефонсо, Сеговия, Испания
Смерть:	22 ноября 2002(2002-11-22) (93 года) Рим, Италия
Род:	Бурбоны
Имя при рождении:	Беатриса Изабелла Фредерика Альфонса Евгения Кристина Мария Тереза Бьенвенида Ладислаа де Бурбон и Баттенберг
Отец:	Альфонсо XIII
Мать:	Виктория Евгения Баттенберг
Супруг:	Алессандро Торлония, князь ди Кевителла Кеси
Дети:	1. Алессандра Виктория Торлония; 2. Марко Торлония, князь ди Кевителла Кеси; 3. Марино Торлония; 4. Олимпия Торлония
Награды:

Беатри́са де Бурбо́н и Ба́ттенберг ((исп. Beatriz de Borbón y Battenberg) при рождении Беатри́са Изабе́лла Фредери́ка Альфо́нса Евге́ния Кристи́на Мари́я Тере́за Бьенвени́да Ладисла́а де Бурбо́н и Ба́ттенберг (исп. Beatriz Isabel Federica Alfonsa Eugenia Cristina María Teresa Bienvenida Ladislaa), 22 июня 1909, дворец Ла-Гранха, Сан-Ильдефонсо, Сеговия, Испания — 22 ноября 2002, Дворец Торлония, Рим, Италия) — дочь испанского короля Альфонсо ХIII и принцессы Виктории Евгении Баттенберг, тетя экс-короля Хуана Карлоса I, в браке — княгиня Торлония ди Кивителла Кеси.

Биография

Детство

Беатриса родилась 22 июня 1909 года в королевском дворце Ла-Гранха, став третьим ребенком и первой дочерью в семье правящего короля Испании Альфонсо XIII и принцессы Виктории Евгении Баттенберг. У неё было два старших брата, Альфонсо и Хайме. Со временем в семье появилось ещё четверо детей, один из которых, инфант Фернандо, умер в раннем детстве. По линии своего отца она была внучкой короля Альфонсо XII и Марии Кристины Австрийской, а со стороны матери принца Генриха Баттенбергского и Беатрисы Великобританской, дочери королевы Виктории. При крещении ей было дано имя Беатриса Изабелла Фредерика Альфонса Евгения Кристина Мария Тереза Бьенвенида Ладислаа де Бурбон и Баттенберг (исп. Beatriz Isabel Federica Alfonsa Eugenia Cristina María Teresa Bienvenida Ladislaa de Borbón y Battenberg) с титулом «Её Королевское Высочество инфанта Испанская».

Свои имена юная инфанта получила в честь бабушки по материнской линии принцессы Беатрисы, своей двоюродной бабушки Изабеллы Испанской, Фредерики Ганноверской, в честь своего отца-короля, бабушки королевы Марии Кристины и императрицы Евгении, вдовы императора Наполеона III, которая также стала крестной матерью новорожденной.

Беатриса получала образование в Королевском дворце Мадрида в окружении специально выписанных из Англии нянь. С детства говорила на испанском, французском и английском языках. Инфанта Беатриса и её младшая сестра Мария Кристина хотели учится в обычной школе для дворян, но им было отказано ввиду традиции обучать королевских детей во дворце в окружении специально подобранных преподавателей и гувернанток. Сестры изучали языки, историю, религию, брали уроки игры на фортепиано, занимались танцами. Родители придавали особое значение отдыху на свежем воздухе. С детства Беатриса стала увлекаться спортом. Она была хорошим пловцом, играла в теннис и гольф, прекрасно ездила верхом на лошади. Летом королевская семья проживала в недавно построенном дворце Ла-Магдалена в Сантандере, где инфанта занималась водными видами спорта. Дети королевской четы часто ездили в Великобританию к своей бабушке принцессе Беатрисе, проживавшей в Кенсингтонском дворце в Лондоне.

Юность

С конца 1920-х годов Беатриса вместе с сестрой участвовали в ряде официальных мероприятий, посещали различные организации. Особый интерес инфанты проявляли по вопросам защиты животных. Сестры ухаживали за больными, посещая Красный крест в Мадриде два раза в неделю с 9 до 13 и с 15 до 19 часов дня. Беатриса стала президентом Красного креста в городе Доностия-Сан-Себастьян, в котором королевская семья отдыхала летом.

Обе инфанты, всегда хорошо одетые, создавали контраст: одна была блондинкой, другая — брюнеткой. Беатриса напоминала своего отца: брюнетка, высокая и худая. Её официальный выход в свет состоялся в 1927 году во время королевского бала в Мадриде. Среди её друзей был герцог Альба. У инфанты было четверо братьев, двое были больны гемофилией, один родился глухонемым. Только один брат Хуан, отец короля Хуана Карлоса, родился здоровым ребенком.

В 1929 году инфанте Беатрисе исполнилось двадцать лет и она влюбилась в испанского аристократа Мигеля Примо де Ривера и Саенс де Эредиа, сына премьер-министра Испании Мигеля Примо де Ривера. Однако, родители обоих отреагировали резко отрицательно на возможной брак, а премьер-министр выслал своего сына за границу. Из-за того, что Беатриса и Мария Кристина могли от матери унаследовать ген гемофилии, король Альфонсо XIII неохотно искал женихов королевской крови для дочерей. Постоянными спутниками сестер на официальных мероприятиях были их двоюродные братья Алонсо, Альваро и Атаульфо Орлеанские. При дворе считалось, что Беатриса выйдет замуж за Алонсо, а Мария Кристина за Альваро, но из этого ничего не получилось, когда их связь была прервана испанской революцией.

В семье инфанту Беатрису назвали Малыш, она была любима родителями, братьями и сестрой. Комфортная жизнь в Королевском дворце в Мадриде была прервана провозглашением Второй Испанской Республики.

Изгнание

Поддержка, которую Альфонсо XIII оказал диктатору Примо де Ривера только дискредитировала короля. Выборы, состоявшиеся 12 апреля 1931 года были губительными для монархии, и два дня спустя была провозглашена Вторая Испанская Республика. Не имея военной поддержки, король принял решение покинуть страну, но от престола он не отрекался, надеясь в скором времени восстановить монархию. Инфанта Беатриса, её мать, братья и сестра (за исключением инфанта Хуана, который служил в испанском флоте) оставались в Мадриде. Следуя советам сторонников монархии, бывшая королева вместе с детьми отправилась на поезде во Францию.

Первым домом для королевской семьи в изгнании стал парижский отель «Мюрис». Вскоре они переехали в отель «Савой» в Фонтенбло. Там они проводили время вместе с друзьями, катаясь на лошадях и играя в теннис, несколько раз с матерью совершали поездки в Париж. Брак короля и королевы к тому времени развалился, они жили отдельно, но никогда не разводились. Королева Виктория Евгения переехала в Лондон, затем в Лозанну. Инфанты какое-то время проживали вместе с матерью. Король Альфонсо в 1933 году переехал в Италию, его дочери последовали за отцом, где стали жить при итальянском королевском доме в Риме и неофициально стали членами королевской семьи.

В 1934 году в семье случилась трагедия. Беатриса отдыхала в Ам-Вёртерзее, Австрия. Инфанта была за рулем автомобиля, в котором находился её младший брат Гонсало. Пытаясь объехать велосипедиста, Беатриса ударила автомобиль об стену. Из-за удара у Гонсало, страдавшего гемофилией, началось внутреннее кровотечение, которое привело его к смерти на следующий день 13 августа 1934 года.

Брак и дети

На момент смерти младшего брата Беатриса была помолвлена с итальянским аристократом Алессандро Торлония, князем ди Кевителла Кеси (1911—1986), сыном князя Марино Торлония и американской наследницы Марии Элси Мур. Княжеский титул жених унаследовал от отца в 1933 года вместе с несколькими поместьями в Италии. Семья Торлония нажила своё состояние в XVII-IX веках, когда руководила финансовой деятельностью Ватикана, получив в 1803 году от папы Пия VII титул князей Торлония ди Кевителла Кеси. Брак испанской инфанты и итальянского аристократа считался морганатическим и по испанским законам инфанта отреклась от возможности наследовать престол за себя и своих потомков. Альфонсо XIII, понимая угрозу проявления гена гемофилии у потомков его дочери и тот факт, что они находились в изгнании, из-за чего найти подходящую королевскую партию для дочери становились все труднее, дал своё согласие на брак.

Свадьба состоялась 14 января 1935 года в базилике Санта-Мария-ин-Трастевере. На торжествах присутствовали король Альфонсо и королева Виктория Евгения вместе со старшим сыном, король и королева Италии и ещё 52 особы королевской крови. Молодоженов приветствовали огромные толпы испанцев, находящихся в Италии. После церемонии пара была принята папой римским Пием IX.

В браке родилось четверо детей:

• донья Алессандра Торлония ди Кевителла Кеси (1936—2014) — супруга графа Клемента Лекю ди Ассаба (1925—1971), имела двоих детей;
• дон Марко Торлония ди Кевителла Кеси (1937—2014) — князь Торлония ди Кевителла Кеси, был женат трижды: первый раз за донной Орсеттой Караччоло ди Кстаньето (1940—1968), один сын; второй раз за Филиппой Макдональд (род. 1942), одна дочь; третий раз за Бласеной Анной Еленой Свитаковой (род. 1940), одна дочь;
• дон Марино Торлония ди Кевителла Кеси (1939—1995) — женат не был, детей не имел;
• донья Олимпия Торлония ди Кевителла Кеси (род. 1943) — была супругой Поля Анник Вейлера (1933—1998), имеет шестерых детей, среди которых принцесса Сибилла Люксембургская.

Последующая жизнь

После свадьбы Беатриса с супругом поселились во дворце Торлония, находящегося на улице Виа делла Кончилиационе — одной из центральных в Риме. В 1941 году король Альфонсо умер. Политическая ситуация в Италии стала накаляться из-за Второй мировой войны. Инфанта Беатриса вместе с семьей уехала в Лозанну к матери и братьям. После войны супруги вернулись в Италию, где прожили до конца жизни.

Супруги Торлония пыталась устроить брак своей старшей дочери Алессандры с бельгийским королём Бодуэном. В 1958 году она вышла замуж за Клемента Лекю, которому бывший король Италии Умберто II присвоил титул «графа Лекю ди Ассаба» в 1963. В 1971 году Клемент погиб, упав с верхнего этажа своего дома. От этого брака родилось двое детей, один из которых, сын Александр переехал в Испанию в 1991 году и работал на фирме Фиат. Был женат на итальянской модели Антонии Деллатте, музе Джорджио Армани. Стал известной личностью в Испании после длительных отношений с Аной Обрегон — испанской актрисой и телеведущей. Старший сын инфанты Беатрисы был женат трижды и имел в каждом браке по одному ребенку. Его сын Жуан Торлония стал известным дизайнером. Второй сын инфанты дон Марино умер в 1995 году от ВИЧ. Младшая дочь Олимпия вышла замуж за Поля Анник Вейлера, сына французского промышленника и летчика Поля Луи Вейлера. Среди их шестерых детей — принцесса Люксембургская Сибилла.

Инфанта Беатриса умерла в Риме 22 ноября 2002 года в возрасте 93 лет и 5 месяцев. На похоронах, которые прошли в Риме, присутствовали король Хуан Карлос, королева София и принц Астурийский Филипп.

Награды

• — дама Благородного ордена королевы Марии Луизы.
• — дама Священного константиновского военного ордена Святого Георгия.

Литература

• Balansó, Juan. [books.google.ru/books?id=9tgpAQAAMAAJ&q=Balans%C3%B3,+Juan.+La+familia+Real+y+la+familia+irreal&dq=Balans%C3%B3,+Juan.+La+familia+Real+y+la+familia+irreal&hl=ru&sa=X&ei=xaOMVOLiL-i9ygPYhYD4Aw&ved=0CBsQ6AEwAA La familia Real y la familia irreal] : [исп.]. — Barcelona : Editorial Planeta, 1992. — P. 81–85. — 255 p. — ISBN 9788432075490.</span>
• Balansó, Juan. [books.google.ru/books?id=RRAqAQAAMAAJ&q=Balans%C3%B3,+Juan.+Las+perlas+de+la+Corona&dq=Balans%C3%B3,+Juan.+Las+perlas+de+la+Corona&hl=ru&sa=X&ei=KaOMVPmJHsfXyQOnwICwAg&ved=0CCcQ6AEwAA Las perlas de la Corona] : [исп.]. — Barcelona : Plaza & Janés, 1997. — P. 175–189. — 285 p. — ISBN 9788401530234.</span>
• Puga, Maria Teresa. Ferrer, Eusebio. Rojas, Enrique. [books.google.ru/books/about/20_infantas_de_Espa%C3%B1a.html?id=mMelAAAACAAJ&redir_esc=y 20 Infantas de España: Sus vidas, entre las ilusiones y el destino] : [исп.]. — Barcelona : Ed. Juventud, 1998. — P. 215–221. — 302 p. — ISBN 9788426130846.</span>
• Pilar de Borbón (infante d'Espagne, princesse de Bavière). Chapman-Huston, Desmond. [books.google.ru/books?id=tujOQwAACAAJ&dq=inauthor:%22Pilar+de+Borb%C3%B3n+%28infante+d%27Espagne,+princesse+de+Bavi%C3%A8re.%29%22&hl=ru&sa=X&ei=eaCMVMGeFamjygOXv4HICQ&ved=0CCMQ6AEwAQ Alfonso XIII] : [исп.]. — Barcelona : Editorial Juventud, 1952. — P. 205-206. — 325 p.</span>
• García Louapre, Pilar. [books.google.ru/books?id=YfZuXxR5r_4C&printsec=frontcover&dq=Garc%C3%ADa+Louapre,+Pilar+Cinco+d%C3%ADas+con+la+infanta+Beatriz+de+Borb%C3%B3n+y+Battenberg+hija+de+Alfonso+XIII+:+su+testimonio+sobre+su+vida+y+sus+circunstancias.&hl=ru&sa=X&ei=JF-MVLTXD8vhywPmtoLQDQ&ved=0CBsQ6AEwAA#v=onepage&q=Garc%C3%ADa%20Louapre%2C%20Pilar%20Cinco%20d%C3%ADas%20con%20la%20infanta%20Beatriz%20de%20Borb%C3%B3n%20y%20Battenberg%20hija%20de%20Alfonso%20XIII%20%3A%20su%20testimonio%20sobre%20su%20vida%20y%20sus%20circunstancias.&f=false Cinco días con la infanta Beatriz de Borbón y Battenberg hija de Alfonso XIII : su testimonio sobre su vida y sus circunstancias.] : [исп.]. — Madrid : Vision Libros, 2007. — 169 p. — ISBN 9788498217599.</span>
• S. A. R. Baviera. Princesa Pilar de and Chapman-Huston // Alfonso XIII. — Desmond, 1959. — ISBN 84-261-0053-8.</span>

Ссылки

• [www.casareal.es/ES/Paginas/home.aspx Casa de Su Majestat el Rey] (исп.). CasaReal.es. — Сайт Королевского Дома Испании.
• [geneall.net/es/name/9283/beatriz-de-borbon-infanta-de-espana/ Beatriz de Borbón, infanta de España] (нем.). — Профиль на Geneall.net.
• [www.thepeerage.com/p10108.htm#i101080 Beatriz Isabel Frederica Alfonsa de Borbón y Battenberg, Infanta de España] (англ.). — Профиль на Thepeerage.com.

Предки Беатрисы Испанской

Франсиско де Паула де Бурбон (1794 — 1865) герцог Кадисский               Франсиско де Асис Бурбон (1822 — 1902) король-консорт Испании, герцог Кадисский                       Луиза Карлота Бурбон-Сицилийская (1804—1844)                 Альфонсо XII Умиротворитель (1857 — 1885) король Испании                             Фердинанд VII (1784 — 1833) король Испании               Изабелла II (1830 — 1904) королева Испании;                       Мария Кристина Бурбон-Сицилийская (1806 — 1878)                 Альфонсо XIII (1886 — 1941) король Испании                                   Карл Австрийский (1771 — 1847) герцог Тешенский               Карл Фердинанд Австрийский (1818 — 1874)                       Генриетта Александрина Нассау-Вейльбургская (1797 — 1829)                 Мария Кристина Австрийская (1858 — 1929)                               Иосиф Австрийский (1776 — 1847) палатин Венгрии               Елизавета Франциска Мария Австрийская (1831 — 1903)                       Мария Доротея Вюртембергская (1797 — 1855)                 Беатриса, инфанта Испанская, княгиня Торлония ди Кевителла Кеси                                         Людвиг II (1777 — 1848) великий герцог Гессенский               Александр Гессен-Дармштадтский (1823 — 1888)                       Вильгельмина Баденская (1788 — 1836)                 Генрих Баттенберг (1858 — 1896) принц Баттенберг                             Мауриций Гауке (1775 — 1830)               Юлия Баттенбергская (1825 — 1895) княгиня фон Баттенберг                       София Лафонтен (ум. 1831)                 Виктория Евгения Баттенберг (1887 — 1969)                                   Эрнст I (1784 — 1844) герцог Саксен-Кобург-Готский               Альберт Саксен-Кобург-Готский (1819 — 1861) принц-консорт Великобритании                       Луиза Саксен-Гота-Альтенбургская (1800 — 1831)                 Беатриса Великобританская (1857 — 1944)                             Эдуард Август Великобританский (1767—1820) герцог Кентский               Виктория (1819 — 1901) королева Великобритании и Ирландии, императрица Индии                       Виктория Саксен-Кобург-Заальфельдская (1786—1861)

Отрывок, характеризующий Беатриса Испанская

Получив от Николая известие о том, что брат ее находится с Ростовыми, в Ярославле, княжна Марья, несмотря на отговариванья тетки, тотчас же собралась ехать, и не только одна, но с племянником. Трудно ли, нетрудно, возможно или невозможно это было, она не спрашивала и не хотела знать: ее обязанность была не только самой быть подле, может быть, умирающего брата, но и сделать все возможное для того, чтобы привезти ему сына, и она поднялась ехать. Если князь Андрей сам не уведомлял ее, то княжна Марья объясняла ото или тем, что он был слишком слаб, чтобы писать, или тем, что он считал для нее и для своего сына этот длинный переезд слишком трудным и опасным.
В несколько дней княжна Марья собралась в дорогу. Экипажи ее состояли из огромной княжеской кареты, в которой она приехала в Воронеж, брички и повозки. С ней ехали m lle Bourienne, Николушка с гувернером, старая няня, три девушки, Тихон, молодой лакей и гайдук, которого тетка отпустила с нею.
Ехать обыкновенным путем на Москву нельзя было и думать, и потому окольный путь, который должна была сделать княжна Марья: на Липецк, Рязань, Владимир, Шую, был очень длинен, по неимению везде почтовых лошадей, очень труден и около Рязани, где, как говорили, показывались французы, даже опасен.
Во время этого трудного путешествия m lle Bourienne, Десаль и прислуга княжны Марьи были удивлены ее твердостью духа и деятельностью. Она позже всех ложилась, раньше всех вставала, и никакие затруднения не могли остановить ее. Благодаря ее деятельности и энергии, возбуждавшим ее спутников, к концу второй недели они подъезжали к Ярославлю.
В последнее время своего пребывания в Воронеже княжна Марья испытала лучшее счастье в своей жизни. Любовь ее к Ростову уже не мучила, не волновала ее. Любовь эта наполняла всю ее душу, сделалась нераздельною частью ее самой, и она не боролась более против нее. В последнее время княжна Марья убедилась, – хотя она никогда ясно словами определенно не говорила себе этого, – убедилась, что она была любима и любила. В этом она убедилась в последнее свое свидание с Николаем, когда он приехал ей объявить о том, что ее брат был с Ростовыми. Николай ни одним словом не намекнул на то, что теперь (в случае выздоровления князя Андрея) прежние отношения между ним и Наташей могли возобновиться, но княжна Марья видела по его лицу, что он знал и думал это. И, несмотря на то, его отношения к ней – осторожные, нежные и любовные – не только не изменились, но он, казалось, радовался тому, что теперь родство между ним и княжной Марьей позволяло ему свободнее выражать ей свою дружбу любовь, как иногда думала княжна Марья. Княжна Марья знала, что она любила в первый и последний раз в жизни, и чувствовала, что она любима, и была счастлива, спокойна в этом отношении.
Но это счастье одной стороны душевной не только не мешало ей во всей силе чувствовать горе о брате, но, напротив, это душевное спокойствие в одном отношении давало ей большую возможность отдаваться вполне своему чувству к брату. Чувство это было так сильно в первую минуту выезда из Воронежа, что провожавшие ее были уверены, глядя на ее измученное, отчаянное лицо, что она непременно заболеет дорогой; но именно трудности и заботы путешествия, за которые с такою деятельностью взялась княжна Марья, спасли ее на время от ее горя и придали ей силы.
Как и всегда это бывает во время путешествия, княжна Марья думала только об одном путешествии, забывая о том, что было его целью. Но, подъезжая к Ярославлю, когда открылось опять то, что могло предстоять ей, и уже не через много дней, а нынче вечером, волнение княжны Марьи дошло до крайних пределов.
Когда посланный вперед гайдук, чтобы узнать в Ярославле, где стоят Ростовы и в каком положении находится князь Андрей, встретил у заставы большую въезжавшую карету, он ужаснулся, увидав страшно бледное лицо княжны, которое высунулось ему из окна.
– Все узнал, ваше сиятельство: ростовские стоят на площади, в доме купца Бронникова. Недалече, над самой над Волгой, – сказал гайдук.
Княжна Марья испуганно вопросительно смотрела на его лицо, не понимая того, что он говорил ей, не понимая, почему он не отвечал на главный вопрос: что брат? M lle Bourienne сделала этот вопрос за княжну Марью.
– Что князь? – спросила она.
– Их сиятельство с ними в том же доме стоят.
«Стало быть, он жив», – подумала княжна и тихо спросила: что он?
– Люди сказывали, все в том же положении.
Что значило «все в том же положении», княжна не стала спрашивать и мельком только, незаметно взглянув на семилетнего Николушку, сидевшего перед нею и радовавшегося на город, опустила голову и не поднимала ее до тех пор, пока тяжелая карета, гремя, трясясь и колыхаясь, не остановилась где то. Загремели откидываемые подножки.
Отворились дверцы. Слева была вода – река большая, справа было крыльцо; на крыльце были люди, прислуга и какая то румяная, с большой черной косой, девушка, которая неприятно притворно улыбалась, как показалось княжне Марье (это была Соня). Княжна взбежала по лестнице, притворно улыбавшаяся девушка сказала: – Сюда, сюда! – и княжна очутилась в передней перед старой женщиной с восточным типом лица, которая с растроганным выражением быстро шла ей навстречу. Это была графиня. Она обняла княжну Марью и стала целовать ее.
– Mon enfant! – проговорила она, – je vous aime et vous connais depuis longtemps. [Дитя мое! я вас люблю и знаю давно.]
Несмотря на все свое волнение, княжна Марья поняла, что это была графиня и что надо было ей сказать что нибудь. Она, сама не зная как, проговорила какие то учтивые французские слова, в том же тоне, в котором были те, которые ей говорили, и спросила: что он?
– Доктор говорит, что нет опасности, – сказала графиня, но в то время, как она говорила это, она со вздохом подняла глаза кверху, и в этом жесте было выражение, противоречащее ее словам.
– Где он? Можно его видеть, можно? – спросила княжна.
– Сейчас, княжна, сейчас, мой дружок. Это его сын? – сказала она, обращаясь к Николушке, который входил с Десалем. – Мы все поместимся, дом большой. О, какой прелестный мальчик!
Графиня ввела княжну в гостиную. Соня разговаривала с m lle Bourienne. Графиня ласкала мальчика. Старый граф вошел в комнату, приветствуя княжну. Старый граф чрезвычайно переменился с тех пор, как его последний раз видела княжна. Тогда он был бойкий, веселый, самоуверенный старичок, теперь он казался жалким, затерянным человеком. Он, говоря с княжной, беспрестанно оглядывался, как бы спрашивая у всех, то ли он делает, что надобно. После разорения Москвы и его имения, выбитый из привычной колеи, он, видимо, потерял сознание своего значения и чувствовал, что ему уже нет места в жизни.
Несмотря на то волнение, в котором она находилась, несмотря на одно желание поскорее увидать брата и на досаду за то, что в эту минуту, когда ей одного хочется – увидать его, – ее занимают и притворно хвалят ее племянника, княжна замечала все, что делалось вокруг нее, и чувствовала необходимость на время подчиниться этому новому порядку, в который она вступала. Она знала, что все это необходимо, и ей было это трудно, но она не досадовала на них.
– Это моя племянница, – сказал граф, представляя Соню, – вы не знаете ее, княжна?
Княжна повернулась к ней и, стараясь затушить поднявшееся в ее душе враждебное чувство к этой девушке, поцеловала ее. Но ей становилось тяжело оттого, что настроение всех окружающих было так далеко от того, что было в ее душе.
– Где он? – спросила она еще раз, обращаясь ко всем.
– Он внизу, Наташа с ним, – отвечала Соня, краснея. – Пошли узнать. Вы, я думаю, устали, княжна?
У княжны выступили на глаза слезы досады. Она отвернулась и хотела опять спросить у графини, где пройти к нему, как в дверях послышались легкие, стремительные, как будто веселые шаги. Княжна оглянулась и увидела почти вбегающую Наташу, ту Наташу, которая в то давнишнее свидание в Москве так не понравилась ей.
Но не успела княжна взглянуть на лицо этой Наташи, как она поняла, что это был ее искренний товарищ по горю, и потому ее друг. Она бросилась ей навстречу и, обняв ее, заплакала на ее плече.
Как только Наташа, сидевшая у изголовья князя Андрея, узнала о приезде княжны Марьи, она тихо вышла из его комнаты теми быстрыми, как показалось княжне Марье, как будто веселыми шагами и побежала к ней.
На взволнованном лице ее, когда она вбежала в комнату, было только одно выражение – выражение любви, беспредельной любви к нему, к ней, ко всему тому, что было близко любимому человеку, выраженье жалости, страданья за других и страстного желанья отдать себя всю для того, чтобы помочь им. Видно было, что в эту минуту ни одной мысли о себе, о своих отношениях к нему не было в душе Наташи.
Чуткая княжна Марья с первого взгляда на лицо Наташи поняла все это и с горестным наслаждением плакала на ее плече.
– Пойдемте, пойдемте к нему, Мари, – проговорила Наташа, отводя ее в другую комнату.
Княжна Марья подняла лицо, отерла глаза и обратилась к Наташе. Она чувствовала, что от нее она все поймет и узнает.
– Что… – начала она вопрос, но вдруг остановилась. Она почувствовала, что словами нельзя ни спросить, ни ответить. Лицо и глаза Наташи должны были сказать все яснее и глубже.
Наташа смотрела на нее, но, казалось, была в страхе и сомнении – сказать или не сказать все то, что она знала; она как будто почувствовала, что перед этими лучистыми глазами, проникавшими в самую глубь ее сердца, нельзя не сказать всю, всю истину, какою она ее видела. Губа Наташи вдруг дрогнула, уродливые морщины образовались вокруг ее рта, и она, зарыдав, закрыла лицо руками.
Княжна Марья поняла все.
Но она все таки надеялась и спросила словами, в которые она не верила:
– Но как его рана? Вообще в каком он положении?
– Вы, вы… увидите, – только могла сказать Наташа.
Они посидели несколько времени внизу подле его комнаты, с тем чтобы перестать плакать и войти к нему с спокойными лицами.
– Как шла вся болезнь? Давно ли ему стало хуже? Когда это случилось? – спрашивала княжна Марья.
Наташа рассказывала, что первое время была опасность от горячечного состояния и от страданий, но в Троице это прошло, и доктор боялся одного – антонова огня. Но и эта опасность миновалась. Когда приехали в Ярославль, рана стала гноиться (Наташа знала все, что касалось нагноения и т. п.), и доктор говорил, что нагноение может пойти правильно. Сделалась лихорадка. Доктор говорил, что лихорадка эта не так опасна.
– Но два дня тому назад, – начала Наташа, – вдруг это сделалось… – Она удержала рыданья. – Я не знаю отчего, но вы увидите, какой он стал.
– Ослабел? похудел?.. – спрашивала княжна.
– Нет, не то, но хуже. Вы увидите. Ах, Мари, Мари, он слишком хорош, он не может, не может жить… потому что…


Когда Наташа привычным движением отворила его дверь, пропуская вперед себя княжну, княжна Марья чувствовала уже в горле своем готовые рыданья. Сколько она ни готовилась, ни старалась успокоиться, она знала, что не в силах будет без слез увидать его.
Княжна Марья понимала то, что разумела Наташа словами: сним случилось это два дня тому назад. Она понимала, что это означало то, что он вдруг смягчился, и что смягчение, умиление эти были признаками смерти. Она, подходя к двери, уже видела в воображении своем то лицо Андрюши, которое она знала с детства, нежное, кроткое, умиленное, которое так редко бывало у него и потому так сильно всегда на нее действовало. Она знала, что он скажет ей тихие, нежные слова, как те, которые сказал ей отец перед смертью, и что она не вынесет этого и разрыдается над ним. Но, рано ли, поздно ли, это должно было быть, и она вошла в комнату. Рыдания все ближе и ближе подступали ей к горлу, в то время как она своими близорукими глазами яснее и яснее различала его форму и отыскивала его черты, и вот она увидала его лицо и встретилась с ним взглядом.
Он лежал на диване, обложенный подушками, в меховом беличьем халате. Он был худ и бледен. Одна худая, прозрачно белая рука его держала платок, другою он, тихими движениями пальцев, трогал тонкие отросшие усы. Глаза его смотрели на входивших.
Увидав его лицо и встретившись с ним взглядом, княжна Марья вдруг умерила быстроту своего шага и почувствовала, что слезы вдруг пересохли и рыдания остановились. Уловив выражение его лица и взгляда, она вдруг оробела и почувствовала себя виноватой.
«Да в чем же я виновата?» – спросила она себя. «В том, что живешь и думаешь о живом, а я!..» – отвечал его холодный, строгий взгляд.
В глубоком, не из себя, но в себя смотревшем взгляде была почти враждебность, когда он медленно оглянул сестру и Наташу.
Он поцеловался с сестрой рука в руку, по их привычке.
– Здравствуй, Мари, как это ты добралась? – сказал он голосом таким же ровным и чуждым, каким был его взгляд. Ежели бы он завизжал отчаянным криком, то этот крик менее бы ужаснул княжну Марью, чем звук этого голоса.
– И Николушку привезла? – сказал он также ровно и медленно и с очевидным усилием воспоминанья.
– Как твое здоровье теперь? – говорила княжна Марья, сама удивляясь тому, что она говорила.
– Это, мой друг, у доктора спрашивать надо, – сказал он, и, видимо сделав еще усилие, чтобы быть ласковым, он сказал одним ртом (видно было, что он вовсе не думал того, что говорил): – Merci, chere amie, d'etre venue. [Спасибо, милый друг, что приехала.]
Княжна Марья пожала его руку. Он чуть заметно поморщился от пожатия ее руки. Он молчал, и она не знала, что говорить. Она поняла то, что случилось с ним за два дня. В словах, в тоне его, в особенности во взгляде этом – холодном, почти враждебном взгляде – чувствовалась страшная для живого человека отчужденность от всего мирского. Он, видимо, с трудом понимал теперь все живое; но вместе с тем чувствовалось, что он не понимал живого не потому, чтобы он был лишен силы понимания, но потому, что он понимал что то другое, такое, чего не понимали и не могли понять живые и что поглощало его всего.
– Да, вот как странно судьба свела нас! – сказал он, прерывая молчание и указывая на Наташу. – Она все ходит за мной.
Княжна Марья слушала и не понимала того, что он говорил. Он, чуткий, нежный князь Андрей, как мог он говорить это при той, которую он любил и которая его любила! Ежели бы он думал жить, то не таким холодно оскорбительным тоном он сказал бы это. Ежели бы он не знал, что умрет, то как же ему не жалко было ее, как он мог при ней говорить это! Одно объяснение только могло быть этому, это то, что ему было все равно, и все равно оттого, что что то другое, важнейшее, было открыто ему.
Разговор был холодный, несвязный и прерывался беспрестанно.
– Мари проехала через Рязань, – сказала Наташа. Князь Андрей не заметил, что она называла его сестру Мари. А Наташа, при нем назвав ее так, в первый раз сама это заметила.
– Ну что же? – сказал он.
– Ей рассказывали, что Москва вся сгорела, совершенно, что будто бы…
Наташа остановилась: нельзя было говорить. Он, очевидно, делал усилия, чтобы слушать, и все таки не мог.
– Да, сгорела, говорят, – сказал он. – Это очень жалко, – и он стал смотреть вперед, пальцами рассеянно расправляя усы.
– А ты встретилась с графом Николаем, Мари? – сказал вдруг князь Андрей, видимо желая сделать им приятное. – Он писал сюда, что ты ему очень полюбилась, – продолжал он просто, спокойно, видимо не в силах понимать всего того сложного значения, которое имели его слова для живых людей. – Ежели бы ты его полюбила тоже, то было бы очень хорошо… чтобы вы женились, – прибавил он несколько скорее, как бы обрадованный словами, которые он долго искал и нашел наконец. Княжна Марья слышала его слова, но они не имели для нее никакого другого значения, кроме того, что они доказывали то, как страшно далек он был теперь от всего живого.
– Что обо мне говорить! – сказала она спокойно и взглянула на Наташу. Наташа, чувствуя на себе ее взгляд, не смотрела на нее. Опять все молчали.
– Andre, ты хоч… – вдруг сказала княжна Марья содрогнувшимся голосом, – ты хочешь видеть Николушку? Он все время вспоминал о тебе.
Князь Андрей чуть заметно улыбнулся в первый раз, но княжна Марья, так знавшая его лицо, с ужасом поняла, что это была улыбка не радости, не нежности к сыну, но тихой, кроткой насмешки над тем, что княжна Марья употребляла, по ее мнению, последнее средство для приведения его в чувства.
– Да, я очень рад Николушке. Он здоров?

Когда привели к князю Андрею Николушку, испуганно смотревшего на отца, но не плакавшего, потому что никто не плакал, князь Андрей поцеловал его и, очевидно, не знал, что говорить с ним.
Когда Николушку уводили, княжна Марья подошла еще раз к брату, поцеловала его и, не в силах удерживаться более, заплакала.
Он пристально посмотрел на нее.
– Ты об Николушке? – сказал он.
Княжна Марья, плача, утвердительно нагнула голову.
– Мари, ты знаешь Еван… – но он вдруг замолчал.
– Что ты говоришь?
– Ничего. Не надо плакать здесь, – сказал он, тем же холодным взглядом глядя на нее.

Когда княжна Марья заплакала, он понял, что она плакала о том, что Николушка останется без отца. С большим усилием над собой он постарался вернуться назад в жизнь и перенесся на их точку зрения.
«Да, им это должно казаться жалко! – подумал он. – А как это просто!»