Беатрис I (графиня Бургундии)
Поделись знанием:
– Тафа лафа, а что бормочет, ничего не разберешь, – говорил солдат, передразнивая отъехавшего генерала. – Расстрелял бы я их, подлецов!
– В девятом часу велено на месте быть, а мы и половины не прошли. Вот так распоряжения! – повторялось с разных сторон.
И чувство энергии, с которым выступали в дело войска, начало обращаться в досаду и злобу на бестолковые распоряжения и на немцев.
Причина путаницы заключалась в том, что во время движения австрийской кавалерии, шедшей на левом фланге, высшее начальство нашло, что наш центр слишком отдален от правого фланга, и всей кавалерии велено было перейти на правую сторону. Несколько тысяч кавалерии продвигалось перед пехотой, и пехота должна была ждать.
Впереди произошло столкновение между австрийским колонновожатым и русским генералом. Русский генерал кричал, требуя, чтобы остановлена была конница; австриец доказывал, что виноват был не он, а высшее начальство. Войска между тем стояли, скучая и падая духом. После часовой задержки войска двинулись, наконец, дальше и стали спускаться под гору. Туман, расходившийся на горе, только гуще расстилался в низах, куда спустились войска. Впереди, в тумане, раздался один, другой выстрел, сначала нескладно в разных промежутках: тратта… тат, и потом всё складнее и чаще, и завязалось дело над речкою Гольдбахом.
Не рассчитывая встретить внизу над речкою неприятеля и нечаянно в тумане наткнувшись на него, не слыша слова одушевления от высших начальников, с распространившимся по войскам сознанием, что было опоздано, и, главное, в густом тумане не видя ничего впереди и кругом себя, русские лениво и медленно перестреливались с неприятелем, подвигались вперед и опять останавливались, не получая во время приказаний от начальников и адъютантов, которые блудили по туману в незнакомой местности, не находя своих частей войск. Так началось дело для первой, второй и третьей колонны, которые спустились вниз. Четвертая колонна, при которой находился сам Кутузов, стояла на Праценских высотах.
В низах, где началось дело, был всё еще густой туман, наверху прояснело, но всё не видно было ничего из того, что происходило впереди. Были ли все силы неприятеля, как мы предполагали, за десять верст от нас или он был тут, в этой черте тумана, – никто не знал до девятого часа.
Было 9 часов утра. Туман сплошным морем расстилался по низу, но при деревне Шлапанице, на высоте, на которой стоял Наполеон, окруженный своими маршалами, было совершенно светло. Над ним было ясное, голубое небо, и огромный шар солнца, как огромный пустотелый багровый поплавок, колыхался на поверхности молочного моря тумана. Не только все французские войска, но сам Наполеон со штабом находился не по ту сторону ручьев и низов деревень Сокольниц и Шлапаниц, за которыми мы намеревались занять позицию и начать дело, но по сю сторону, так близко от наших войск, что Наполеон простым глазом мог в нашем войске отличать конного от пешего. Наполеон стоял несколько впереди своих маршалов на маленькой серой арабской лошади, в синей шинели, в той самой, в которой он делал итальянскую кампанию. Он молча вглядывался в холмы, которые как бы выступали из моря тумана, и по которым вдалеке двигались русские войска, и прислушивался к звукам стрельбы в лощине. В то время еще худое лицо его не шевелилось ни одним мускулом; блестящие глаза были неподвижно устремлены на одно место. Его предположения оказывались верными. Русские войска частью уже спустились в лощину к прудам и озерам, частью очищали те Праценские высоты, которые он намерен был атаковать и считал ключом позиции. Он видел среди тумана, как в углублении, составляемом двумя горами около деревни Прац, всё по одному направлению к лощинам двигались, блестя штыками, русские колонны и одна за другой скрывались в море тумана. По сведениям, полученным им с вечера, по звукам колес и шагов, слышанным ночью на аванпостах, по беспорядочности движения русских колонн, по всем предположениям он ясно видел, что союзники считали его далеко впереди себя, что колонны, двигавшиеся близ Працена, составляли центр русской армии, и что центр уже достаточно ослаблен для того, чтобы успешно атаковать его. Но он всё еще не начинал дела.
| Беатрис I Бургундская фр. Béatrice Ire de Bourgogne<tr><td colspan="2" style="text-align: center; border-top: solid darkgray 1px;">  </td></tr>
| ||
| ||
|---|---|---|
| 1148 — 1184 | ||
| Предшественник: | Рено III Бургундский | |
| Преемник: | Оттон I | |
| Рождение: | ок. 1145 | |
| Смерть: | 15 ноября 1184 | |
| Место погребения: | Шпайерский собор | |
| Род: | Иврейская династия | |
| Отец: | Рено III Бургундский | |
| Мать: | Агата Лотарингская | |
| Супруг: | Фридрих I Барбаросса | |
| Дети: | Беатрис, Фридрих, Генрих, Конрад, Оттон, Конрад, Райнальд (Рено), Вильгельм, Филипп, Агнес | |
Беатрис I (графиня Бургундии) (фр. Béatrice Ire de Bourgogne; ок.1145—15 ноября 1184), графиня Бургундии c 1148 года, императрица Священной Римской империи (после свадьбы в 1156 году с императором Фридрихом Барбароссой).
Биография
Наследовала своему отцу Рено III Бургундскому в 3-летнем возрасте. Вокруг потенциального титула пфальцграфа разгорелись нешуточные бои. Опекуном Беатрис и регентом Бургундии стал её дядя Гильом III, граф Макона, который в Бургундии носил имя Гильом IV. Желая получить графский титул, он фактически держал свою племянницу под домашним арестом. С другой стороны на Бургундию претендовал герцог Бертольд IV фон Церинген, отец которого носил титул «ректор Бургундии», полученный от императора Лотаря Суплинбургского. Претензии Бертольда IV были поддержаны императором Конрадом III и Беатрис была освобождена. Однако в конечном итоге титул пфальцграфа не достался и Церингенам. В 1156 году новый император Фридрих I Барбаросса женился на Беатрис, взяв графство Бургундию в качестве приданого и присоединив её таким образом к владениям Гогенштауфенов.
Беатрис умерла 15 ноября 1184 года и похоронена в крипте Шпайерского собора
(нем. Kaiser- und Mariendom zu Speyer) вместе со своей дочерью Агнес.
Брак и дети
Муж: с 1156 года Фридрих I Барбаросса (1122—10 июня 1190), император Священной Римской империи. Дети от этого брака:
- Беатрис (ок. 1161—1174)
- Фридрих (1164—1168/1170), герцог Швабии с 1167
- Генрих (1165—1197), император Священной Римской империи с 1191
- Конрад (1167—1191), герцог Швабии с 1170 под именем Фридрих VI
- Оттон (1167—1200), пфальцграф Бургундии с 1189
- Конрад (1172—1196), герцог Ротенбурга (1188—1191), герцог Швабии (1191—1196)
- Райнальд (Рено) (1173—1178)
- Вильгельм (ок. 1176 — после 1178)
- Филипп (1176—1208), герцог Швабии с 1196, король Германии с 1198
- Агнес (ум. 1184), была помолвлена с Имре (1174—1204), будущим королём Венгрии
Напишите отзыв о статье "Беатрис I (графиня Бургундии)"
Ссылки
- [gilles.maillet.free.fr/histoire/recit_bourgogne/recit_comte_bourgogne.htm Histoire du Comté de Bourgogne ou Franche-Comté du IXème au XIVème siècle] (фр.). Проверено 23 января 2010. [www.webcitation.org/61DNuGMz2 Архивировано из первоисточника 26 августа 2011].
- [fmg.ac/Projects/MedLands/BURGUNDY%20Kingdom.htm#Beatrixdied1184A COMTES PALATINS de BOURGOGNE 1026-1200 (IVREA)] (англ.). Foundation for Medieval Genealogy. Проверено 23 января 2010. [www.webcitation.org/61DNGW8oN Архивировано из первоисточника 26 августа 2011].
Отрывок, характеризующий Беатрис I (графиня Бургундии)
Потом проезжал генерал и сердито не по русски кричал что то.– Тафа лафа, а что бормочет, ничего не разберешь, – говорил солдат, передразнивая отъехавшего генерала. – Расстрелял бы я их, подлецов!
– В девятом часу велено на месте быть, а мы и половины не прошли. Вот так распоряжения! – повторялось с разных сторон.
И чувство энергии, с которым выступали в дело войска, начало обращаться в досаду и злобу на бестолковые распоряжения и на немцев.
Причина путаницы заключалась в том, что во время движения австрийской кавалерии, шедшей на левом фланге, высшее начальство нашло, что наш центр слишком отдален от правого фланга, и всей кавалерии велено было перейти на правую сторону. Несколько тысяч кавалерии продвигалось перед пехотой, и пехота должна была ждать.
Впереди произошло столкновение между австрийским колонновожатым и русским генералом. Русский генерал кричал, требуя, чтобы остановлена была конница; австриец доказывал, что виноват был не он, а высшее начальство. Войска между тем стояли, скучая и падая духом. После часовой задержки войска двинулись, наконец, дальше и стали спускаться под гору. Туман, расходившийся на горе, только гуще расстилался в низах, куда спустились войска. Впереди, в тумане, раздался один, другой выстрел, сначала нескладно в разных промежутках: тратта… тат, и потом всё складнее и чаще, и завязалось дело над речкою Гольдбахом.
Не рассчитывая встретить внизу над речкою неприятеля и нечаянно в тумане наткнувшись на него, не слыша слова одушевления от высших начальников, с распространившимся по войскам сознанием, что было опоздано, и, главное, в густом тумане не видя ничего впереди и кругом себя, русские лениво и медленно перестреливались с неприятелем, подвигались вперед и опять останавливались, не получая во время приказаний от начальников и адъютантов, которые блудили по туману в незнакомой местности, не находя своих частей войск. Так началось дело для первой, второй и третьей колонны, которые спустились вниз. Четвертая колонна, при которой находился сам Кутузов, стояла на Праценских высотах.
В низах, где началось дело, был всё еще густой туман, наверху прояснело, но всё не видно было ничего из того, что происходило впереди. Были ли все силы неприятеля, как мы предполагали, за десять верст от нас или он был тут, в этой черте тумана, – никто не знал до девятого часа.
Было 9 часов утра. Туман сплошным морем расстилался по низу, но при деревне Шлапанице, на высоте, на которой стоял Наполеон, окруженный своими маршалами, было совершенно светло. Над ним было ясное, голубое небо, и огромный шар солнца, как огромный пустотелый багровый поплавок, колыхался на поверхности молочного моря тумана. Не только все французские войска, но сам Наполеон со штабом находился не по ту сторону ручьев и низов деревень Сокольниц и Шлапаниц, за которыми мы намеревались занять позицию и начать дело, но по сю сторону, так близко от наших войск, что Наполеон простым глазом мог в нашем войске отличать конного от пешего. Наполеон стоял несколько впереди своих маршалов на маленькой серой арабской лошади, в синей шинели, в той самой, в которой он делал итальянскую кампанию. Он молча вглядывался в холмы, которые как бы выступали из моря тумана, и по которым вдалеке двигались русские войска, и прислушивался к звукам стрельбы в лощине. В то время еще худое лицо его не шевелилось ни одним мускулом; блестящие глаза были неподвижно устремлены на одно место. Его предположения оказывались верными. Русские войска частью уже спустились в лощину к прудам и озерам, частью очищали те Праценские высоты, которые он намерен был атаковать и считал ключом позиции. Он видел среди тумана, как в углублении, составляемом двумя горами около деревни Прац, всё по одному направлению к лощинам двигались, блестя штыками, русские колонны и одна за другой скрывались в море тумана. По сведениям, полученным им с вечера, по звукам колес и шагов, слышанным ночью на аванпостах, по беспорядочности движения русских колонн, по всем предположениям он ясно видел, что союзники считали его далеко впереди себя, что колонны, двигавшиеся близ Працена, составляли центр русской армии, и что центр уже достаточно ослаблен для того, чтобы успешно атаковать его. Но он всё еще не начинал дела.
