Беверли Силлс
| Беверли Силлс |
Беверли Силлс (настоящее имя Белль Мириам Сильверман; 25 мая 1929 — 2 июля 2007) — американская оперная певица (лирико-колоратурное сопрано).
Родилась в Бруклине в семье музыкантши и страхового брокера[1], бывших эмигрантами из Одессы и Румынии. С раннего детства отличалась способностями к музыке и лингвистике (могла говорить на пяти языках)[2]. Свой первый музыкальный конкурс выиграла в три года, а с четырёх лет уже выступала на радио. Обучаться пению начала в семь лет, в восемь впервые снялась в короткометражном музыкальном фильме, тогда же придумав себе псевдоним, который сохранится на всю жизнь. Её дебют на концертной сцене состоялся в 1945 году, на оперной — в 1947.
Отличалась широким диапазоном ролей: исполняла партии в операх Доницетти, Жюля Массне, Генделя, Пуччини, Верди, Моцарта. После ухода со сцены в 1980 году стала генеральным менеджером Нью-Йоркской Оперы. В 1994 году возглавила Линкольн-центр, в 2002 — Метрополитен-опера, уйдя на пенсию в 2005 году.
Техника бельканто Силлс в период 1950-х — 1970-х годов считалась одной из лучших в мире.
Библиография
- Paolucci, Bridget (1990). Beverly Sills. New York: Chelsea House Publishers. ISBN 1-55546-677-X.
Напишите отзыв о статье "Беверли Силлс"
Примечания
- ↑ [www.filmreference.com/film/88/Beverly-Sills.html Beverly Sills Biography (1929-)]. Filmreference.com. Проверено 26 октября 2008.
- ↑ Tommasini, Anthony. [www.iht.com/articles/2007/07/03/arts/03sills.php Beverly Sills, the all-American diva, is dead at 78], International Herald Tribune (July 3, 2007). [web.archive.org/web/20070705214712/www.iht.com/articles/2007/07/03/arts/03sills.php Архивировано] из первоисточника 5 июля 2007. Проверено 26 октября 2008.
Отрывок, характеризующий Беверли Силлс
Французские орудия опять поспешно заряжали. Пехота в синих капотах бегом двинулась к мосту. Опять, но в разных промежутках, показались дымки, и защелкала и затрещала картечь по мосту. Но в этот раз Несвицкий не мог видеть того, что делалось на мосту. С моста поднялся густой дым. Гусары успели зажечь мост, и французские батареи стреляли по ним уже не для того, чтобы помешать, а для того, что орудия были наведены и было по ком стрелять.– Французы успели сделать три картечные выстрела, прежде чем гусары вернулись к коноводам. Два залпа были сделаны неверно, и картечь всю перенесло, но зато последний выстрел попал в середину кучки гусар и повалил троих.
Ростов, озабоченный своими отношениями к Богданычу, остановился на мосту, не зная, что ему делать. Рубить (как он всегда воображал себе сражение) было некого, помогать в зажжении моста он тоже не мог, потому что не взял с собою, как другие солдаты, жгута соломы. Он стоял и оглядывался, как вдруг затрещало по мосту будто рассыпанные орехи, и один из гусар, ближе всех бывший от него, со стоном упал на перилы. Ростов побежал к нему вместе с другими. Опять закричал кто то: «Носилки!». Гусара подхватили четыре человека и стали поднимать.
– Оооо!… Бросьте, ради Христа, – закричал раненый; но его всё таки подняли и положили.
Николай Ростов отвернулся и, как будто отыскивая чего то, стал смотреть на даль, на воду Дуная, на небо, на солнце. Как хорошо показалось небо, как голубо, спокойно и глубоко! Как ярко и торжественно опускающееся солнце! Как ласково глянцовито блестела вода в далеком Дунае! И еще лучше были далекие, голубеющие за Дунаем горы, монастырь, таинственные ущелья, залитые до макуш туманом сосновые леса… там тихо, счастливо… «Ничего, ничего бы я не желал, ничего бы не желал, ежели бы я только был там, – думал Ростов. – Во мне одном и в этом солнце так много счастия, а тут… стоны, страдания, страх и эта неясность, эта поспешность… Вот опять кричат что то, и опять все побежали куда то назад, и я бегу с ними, и вот она, вот она, смерть, надо мной, вокруг меня… Мгновенье – и я никогда уже не увижу этого солнца, этой воды, этого ущелья»…
