Бевзюк, Войцех Михайлович

Войцех Михайлович Бевзюк
Дата рождения	8 мая 1902(1902-05-08)
Место рождения	село Окладное Могилёвского уезда, Подольская губерния, Российская империя
Дата смерти	20 июля 1987(1987-07-20) (85 лет)
Место смерти	Москва, СССР
Принадлежность	СССР СССР
Род войск	Артиллерия Сухопутные войска
Годы службы	1924—195?
Звание	генерал-лейтенант (СССР) генерал дивизии (ПНР)
Командовал	1-я Варшавская пехотная дивизия имени Тадеуша Костюшко
Сражения/войны	Великая Отечественная война
Награды и премии	СССР: Польша:

Войцех Михайлович Бевзюк (8 мая 1902 года—20 июля 1987 года) — советский и польский военачальник, генерал-лейтенант СССР (11.07.1946), генерал дивизии ПНР (01.08.1945).

Биография

Родился в селе Окладное, ныне в Барском районе, Винницкая область, Украина. Поляк.

В 1917 году окончил начальную школу.

В 1924 году Барским РВК был призван в РККА.

Принимал участие в подавлении восстания в Грузии (1924 г.).

В 1927 году поступил, а в 1931 году окончил Киевскую артиллерийскую школу.

В 1934 году окончил курсы при Военной академии в Ленинграде.

В 1938 году окончил курсы при Военной академии в Москве.

В Великую Отечественную войну, с июня 1941 года командир дивизиона 383-го гаубичного артиллерийского полка 86-й стрелковой дивизии.

С августа 1941 года — начальник штаба 909-го артиллерийского полка 336-й стрелковой дивизии.

С октября 1941 года майор Бевзюк начальник штаба артиллерии, а с декабря 1942 года начальник артиллерии 336-й стрелковой дивизии.

С мая 1943 года подполковник Бевзюк командующий артиллерией в 1-й польской пехотной дивизии имени Тадеуша Костюшко.

С 20 ноября 1943 года по 27 сентября 1945 года полковник Бевзюк — командир 1-й польской пехотной дивизии имени Тадеуша Костюшко.

13 марта 1944 года Бевзюку одновременно присвоено советское воинское звание генерал-майор и польское - бригадный генерал.

1 августа 1945 года Бевзюку присвоено звание генерала дивизии Войска Польского.

После войны с 27 сентября 1945 года назначен командующим польского военного округа в Люблине.

11 июля 1946 года присвоено советское воинское звание генерал-лейтенант.

С 27 ноября 1946 года назначен инспектором артиллерии в Силезского военного округа в Польше.

С 30 сентября 1948 года — главный инспектор по артиллерии Вооружённых сил Польши.

С 12 апреля 1950 года — заместитель главного инспектора по артиллерии Вооружённых сил Польши.

С 1 сентября 1950 года заместитель командующего артиллерией Вооружённых сил Польши.

В декабре 1951 года направлен в Москву на учебу в Высшую военную академию имени К.Е. Ворошилова.

С 27 марта 1953 года - командующий артиллерией: Силезского военного округа, а с 25 ноября 1953 года - Варшавского военного округа.

В январе 1956 года вернулся в СССР и продолжил службу в Советской Армии до выхода в отставку.

Умер 20 июля 1987 года.

Награды

СССР

• два ордена Ленина (16.02.1945, 1949)
• три ордена Красного Знамени (11.11.1943, 03.11.1944, 1954)
• орден Кутузова I степени (29.05.1945)
• орден Отечественной войны I степени (06.04.1985)
• орден Красной звезды (05.11.1942 )
  • • Медали СССР в.т.ч.:
  • «За оборону Москвы»
  • «За Победу над Германией в Великой Отечественной войне 1941—1945 гг.»
  • «За взятие Берлина»
  • «За освобождение Варшавы»
  • «Ветеран Вооружённых Сил СССР»

Приказы (благодарности) Верховного Главнокомандующего в которых отмечен Бевзюк В. М.

• За овладение крепостью Прага – предместьем Варшавы и важным опорным пунктом обороны немцев на восточном берегу Вислы. 14 сентября 1944 года № 187.
• За овладение столицей союзной нам Польши городом Варшава – важнейшим стратегическим узлом обороны немцев на реке Висла. 17 января 1945 года. № 223.
• За овладение городами Дейч-Кроне и Меркиш-Фридлянд – важными узлами коммуникаций и сильными опорными пунктами обороны немцев в Померании. 11 февраля 1945 года. № 274.
• За овладение городами Бервальде, Темпельбург, Фалькенбург, Драмбург, Вангерин, Лабес, Фрайенвальде, Шифельбайн, Регенвальде и Керлин – важными узлами коммуникаций и сильными опорными пунктами обороны немцев в Померании. 4 марта 1945 года. № 288.
• За овладение городами Франкфурт-на-Одере, Вандлитц, Ораниенбург, Биркенвердер, Геннигсдорф, Панков, Фридрихсфелъде, Карлсхорст, Кепеник и прорыв в столицу Германии Берлин. 23 апреля 1945 года. № 339.
• За полное окружение Берлина и овладение городами Науен, Эльшталь, Рорбек, Марквардт. 25 апреля 1945 года. № 342.
• За овладение столицей Германии городом Берлин – центром немецкого империализма и очагом немецкой агрессии. 2 мая 1945 года. № 359.

ПНР

• Золотой крест ордена Воинской доблести (1945)
• Серебряный крест ордена Воинской доблести (1943)
• Командор ордена Возрождения Польши (1945)
• Орден «Крест Грюнвальда» III степени (1945)
• Орден «Знамя Труда» I степени (1954)
• Золотой крест «Заслуги» (1946)
• Золотая медаль «Заслуженным на поле Славы» (1951)
• Медаль «За участие в боях за Берлин»
• Медаль «Победы и Свободы»
• Медаль «За Варшаву 1939—1945»
• Серебряная медаль «Вооружённые силы на службе Родине» (1953)
• Бронзовая медаль «Вооружённые силы на службе Родине» (1948)

Ссылки

• [www.podvignaroda.mil.ru Общедоступный электронный банк документов «Подвиг Народа в Великой Отечественной войне 1941—1945 гг.»]

Литература

• Макаренко Я. И. Белые флаги над Берлином. Из блокнота военного корреспондента. — М.: Воениздат. — 1977. — С. 144.
• Макаренко Я. И. Корни и ветви. — М.: Сов. Россия, 1977. — С. 116.
• [books.google.ru/books?id=fQY8AQAAIAAJ&q=%D0%91%D0%B5%D0%B2%D0%B7%D1%8E%D0%BA+%D0%92%D0%BE%D0%B9%D1%86%D0%B5%D1%85&dq=%D0%91%D0%B5%D0%B2%D0%B7%D1%8E%D0%BA+%D0%92%D0%BE%D0%B9%D1%86%D0%B5%D1%85&hl=ru&sa=X&ved=0CCoQ6AEwA2oVChMIoszIuI7BxwIVpJ1yCh2hfAMv Юность, выпуски 266—271]. — "Правда", 1977. — С. 71.
• Henryk P. Kosk. Generalicja polska. — T. I. — Pruszków, 1998.
• Bohdan Urbankowski. Czerwona msza czyli uśmiech Stalina. — T. I. — Warsz., 1998.
• Janusz Królikowski. Generałowie i admirałowie Wojska Polskiego 1943—1990. — T. I: A-H. — Toruń 2010. — S. 144—146.
• Maciej Szczurowski. Dowódcy Wojska Polskiego na Froncie Wschodnim 1943—1945, Oficyna Wydawnicza Ajaks. — Pruszków 1996. — S. 17—18.

Отрывок, характеризующий Бевзюк, Войцех Михайлович

– А! А!… – закричала Наташа, с ужасом выкатывая глаза.
– Да как же, он так и говорит?
– Да, как человек, всё как должно быть, и стал, и стал уговаривать, а ей бы надо занять его разговором до петухов; а она заробела; – только заробела и закрылась руками. Он ее и подхватил. Хорошо, что тут девушки прибежали…
– Ну, что пугать их! – сказала Пелагея Даниловна.
– Мамаша, ведь вы сами гадали… – сказала дочь.
– А как это в амбаре гадают? – спросила Соня.
– Да вот хоть бы теперь, пойдут к амбару, да и слушают. Что услышите: заколачивает, стучит – дурно, а пересыпает хлеб – это к добру; а то бывает…
– Мама расскажите, что с вами было в амбаре?
Пелагея Даниловна улыбнулась.
– Да что, я уж забыла… – сказала она. – Ведь вы никто не пойдете?
– Нет, я пойду; Пепагея Даниловна, пустите меня, я пойду, – сказала Соня.
– Ну что ж, коли не боишься.
– Луиза Ивановна, можно мне? – спросила Соня.
Играли ли в колечко, в веревочку или рублик, разговаривали ли, как теперь, Николай не отходил от Сони и совсем новыми глазами смотрел на нее. Ему казалось, что он нынче только в первый раз, благодаря этим пробочным усам, вполне узнал ее. Соня действительно этот вечер была весела, оживлена и хороша, какой никогда еще не видал ее Николай.
«Так вот она какая, а я то дурак!» думал он, глядя на ее блестящие глаза и счастливую, восторженную, из под усов делающую ямочки на щеках, улыбку, которой он не видал прежде.
– Я ничего не боюсь, – сказала Соня. – Можно сейчас? – Она встала. Соне рассказали, где амбар, как ей молча стоять и слушать, и подали ей шубку. Она накинула ее себе на голову и взглянула на Николая.
«Что за прелесть эта девочка!» подумал он. «И об чем я думал до сих пор!»
Соня вышла в коридор, чтобы итти в амбар. Николай поспешно пошел на парадное крыльцо, говоря, что ему жарко. Действительно в доме было душно от столпившегося народа.
На дворе был тот же неподвижный холод, тот же месяц, только было еще светлее. Свет был так силен и звезд на снеге было так много, что на небо не хотелось смотреть, и настоящих звезд было незаметно. На небе было черно и скучно, на земле было весело.
«Дурак я, дурак! Чего ждал до сих пор?» подумал Николай и, сбежав на крыльцо, он обошел угол дома по той тропинке, которая вела к заднему крыльцу. Он знал, что здесь пойдет Соня. На половине дороги стояли сложенные сажени дров, на них был снег, от них падала тень; через них и с боку их, переплетаясь, падали тени старых голых лип на снег и дорожку. Дорожка вела к амбару. Рубленная стена амбара и крыша, покрытая снегом, как высеченная из какого то драгоценного камня, блестели в месячном свете. В саду треснуло дерево, и опять всё совершенно затихло. Грудь, казалось, дышала не воздухом, а какой то вечно молодой силой и радостью.
С девичьего крыльца застучали ноги по ступенькам, скрыпнуло звонко на последней, на которую был нанесен снег, и голос старой девушки сказал:
– Прямо, прямо, вот по дорожке, барышня. Только не оглядываться.
– Я не боюсь, – отвечал голос Сони, и по дорожке, по направлению к Николаю, завизжали, засвистели в тоненьких башмачках ножки Сони.
Соня шла закутавшись в шубку. Она была уже в двух шагах, когда увидала его; она увидала его тоже не таким, каким она знала и какого всегда немножко боялась. Он был в женском платье со спутанными волосами и с счастливой и новой для Сони улыбкой. Соня быстро подбежала к нему.
«Совсем другая, и всё та же», думал Николай, глядя на ее лицо, всё освещенное лунным светом. Он продел руки под шубку, прикрывавшую ее голову, обнял, прижал к себе и поцеловал в губы, над которыми были усы и от которых пахло жженой пробкой. Соня в самую середину губ поцеловала его и, выпростав маленькие руки, с обеих сторон взяла его за щеки.
– Соня!… Nicolas!… – только сказали они. Они подбежали к амбару и вернулись назад каждый с своего крыльца.


Когда все поехали назад от Пелагеи Даниловны, Наташа, всегда всё видевшая и замечавшая, устроила так размещение, что Луиза Ивановна и она сели в сани с Диммлером, а Соня села с Николаем и девушками.
Николай, уже не перегоняясь, ровно ехал в обратный путь, и всё вглядываясь в этом странном, лунном свете в Соню, отыскивал при этом всё переменяющем свете, из под бровей и усов свою ту прежнюю и теперешнюю Соню, с которой он решил уже никогда не разлучаться. Он вглядывался, и когда узнавал всё ту же и другую и вспоминал, слышав этот запах пробки, смешанный с чувством поцелуя, он полной грудью вдыхал в себя морозный воздух и, глядя на уходящую землю и блестящее небо, он чувствовал себя опять в волшебном царстве.
– Соня, тебе хорошо? – изредка спрашивал он.
– Да, – отвечала Соня. – А тебе ?
На середине дороги Николай дал подержать лошадей кучеру, на минутку подбежал к саням Наташи и стал на отвод.
– Наташа, – сказал он ей шопотом по французски, – знаешь, я решился насчет Сони.
– Ты ей сказал? – спросила Наташа, вся вдруг просияв от радости.
– Ах, какая ты странная с этими усами и бровями, Наташа! Ты рада?
– Я так рада, так рада! Я уж сердилась на тебя. Я тебе не говорила, но ты дурно с ней поступал. Это такое сердце, Nicolas. Как я рада! Я бываю гадкая, но мне совестно было быть одной счастливой без Сони, – продолжала Наташа. – Теперь я так рада, ну, беги к ней.
– Нет, постой, ах какая ты смешная! – сказал Николай, всё всматриваясь в нее, и в сестре тоже находя что то новое, необыкновенное и обворожительно нежное, чего он прежде не видал в ней. – Наташа, что то волшебное. А?
– Да, – отвечала она, – ты прекрасно сделал.
«Если б я прежде видел ее такою, какою она теперь, – думал Николай, – я бы давно спросил, что сделать и сделал бы всё, что бы она ни велела, и всё бы было хорошо».
– Так ты рада, и я хорошо сделал?
– Ах, так хорошо! Я недавно с мамашей поссорилась за это. Мама сказала, что она тебя ловит. Как это можно говорить? Я с мама чуть не побранилась. И никому никогда не позволю ничего дурного про нее сказать и подумать, потому что в ней одно хорошее.
– Так хорошо? – сказал Николай, еще раз высматривая выражение лица сестры, чтобы узнать, правда ли это, и, скрыпя сапогами, он соскочил с отвода и побежал к своим саням. Всё тот же счастливый, улыбающийся черкес, с усиками и блестящими глазами, смотревший из под собольего капора, сидел там, и этот черкес был Соня, и эта Соня была наверное его будущая, счастливая и любящая жена.
Приехав домой и рассказав матери о том, как они провели время у Мелюковых, барышни ушли к себе. Раздевшись, но не стирая пробочных усов, они долго сидели, разговаривая о своем счастьи. Они говорили о том, как они будут жить замужем, как их мужья будут дружны и как они будут счастливы.
На Наташином столе стояли еще с вечера приготовленные Дуняшей зеркала. – Только когда всё это будет? Я боюсь, что никогда… Это было бы слишком хорошо! – сказала Наташа вставая и подходя к зеркалам.
– Садись, Наташа, может быть ты увидишь его, – сказала Соня. Наташа зажгла свечи и села. – Какого то с усами вижу, – сказала Наташа, видевшая свое лицо.
– Не надо смеяться, барышня, – сказала Дуняша.
Наташа нашла с помощью Сони и горничной положение зеркалу; лицо ее приняло серьезное выражение, и она замолкла. Долго она сидела, глядя на ряд уходящих свечей в зеркалах, предполагая (соображаясь с слышанными рассказами) то, что она увидит гроб, то, что увидит его, князя Андрея, в этом последнем, сливающемся, смутном квадрате. Но как ни готова она была принять малейшее пятно за образ человека или гроба, она ничего не видала. Она часто стала мигать и отошла от зеркала.
– Отчего другие видят, а я ничего не вижу? – сказала она. – Ну садись ты, Соня; нынче непременно тебе надо, – сказала она. – Только за меня… Мне так страшно нынче!
Соня села за зеркало, устроила положение, и стала смотреть.
– Вот Софья Александровна непременно увидят, – шопотом сказала Дуняша; – а вы всё смеетесь.
Соня слышала эти слова, и слышала, как Наташа шопотом сказала:
– И я знаю, что она увидит; она и прошлого года видела.
Минуты три все молчали. «Непременно!» прошептала Наташа и не докончила… Вдруг Соня отсторонила то зеркало, которое она держала, и закрыла глаза рукой.
– Ах, Наташа! – сказала она.
– Видела? Видела? Что видела? – вскрикнула Наташа, поддерживая зеркало.
Соня ничего не видала, она только что хотела замигать глазами и встать, когда услыхала голос Наташи, сказавшей «непременно»… Ей не хотелось обмануть ни Дуняшу, ни Наташу, и тяжело было сидеть. Она сама не знала, как и вследствие чего у нее вырвался крик, когда она закрыла глаза рукою.