Бегельдинов, Талгат Якубекович

Талгат Якубе́кович Бегельдинов
каз. Талғат Жақыпбекұлы Бигелдинов
На праздновании 64-летия Победы. Алма-Ата.
Место рождения	Майбалык, Коргалжынский район, Акмолинская область, Каз АССР, РСФСР
Принадлежность	СССР СССР → Казахстан Казахстан
Род войск	ВВС
Годы службы	1940—1956
Звание
Часть	144 ГвШАП
Сражения/войны	Великая Отечественная война
Награды и премии	Казахстан: СССР, РФ и СНГ: Других государств:
В отставке	президент Международного благотворительного фонда

Талга́т Якупбе́кович Бегельди́нов (каз. Талғат Жақыпбекұлы Бигелдинов; 5 августа 1922, Майбалык, Коргалжынский район, Акмолинская область — 10 ноября 2014, Алма-Ата) — советский лётчик-штурмовик, дважды Герой Советского Союза, генерал-майор авиации Казахстана.

Биография

Талгат Бегельдинов родился 5 августа 1922 года в Майбалык, Коргалжынский район,Акмолинской области в составе Каз АССР).

Детство Талгат Бегельдинов провёл в г. Фрунзе (Пишпек до 1926 года).

Родители были казахские крестьяне. Родная мать Хадия. Родного отца Талгата Бегельдинова звали Тусупбек, но воспитывался он с 6-летнего возраста в бездетной семье младшего брата отца Якубека, куда его по существовавшей казахской традиции отдали, после чего он переехал в город Пишпек. Родных родителей Талгата не стало рано. Семья жила очень тяжело.

В 1938 году Талгат поступает в аэроклуб в городе Фрунзе. В 1940 году поступил в Балашовскую военную авиационную школу пилотов, затем переведён в Чкаловское военное авиационное училище (город Оренбург), которое окончил в 1942 году.

На фронтах Великой Отечественной войны с января 1943 года. В том же году вступил в ВКП(б)/КПСС. Сражался на самолёте Ил-2. Летал в эскадрилье Героя Советского Союза С. П. Пошивальникова. Вскоре стал его заместителем.

26 октября 1944 года гвардии старшему лейтенанту Бегельдинову Талгату Якубековичу за отвагу и боевое мастерство, проявленные при освобождении городов Знаменка, Кировоград, за лично сбитые в воздушных боях 4 вражеских самолёта присвоено звание Героя Советского Союза.

Осенью 1944 года гвардии капитан Бегельдинов — командир эскадрильи 144-го гвардейского штурмового авиационного полка (9-я гвардейская штурмовая авиационная дивизия, 1-й гвардейский штурмовой авиационный корпус, 2-я воздушная армия, 1-й Украинский фронт).

Участник Парада Победы 24 июня 1945 года.

Второй медали «Золотая Звезда» гвардии капитан Бегельдинов Талгат Якубекович удостоен 27 июня 1945 года за умелое руководство эскадрильей и боевые подвиги при штурмовке скопления войск и техники противника в боях за города Краков, Оппельн (ныне Ополе), Катовице, Бреслау (ныне Вроцлав) и Берлин.

За два года войны Т. Я. Бегельдинов совершил 305 боевых вылетов на штурмовике наземных войск противника, в воздушных боях сбил 7 самолётов. Сам был сбит.

После войны, в 1950 году окончил Военно-воздушную академию и до 1956 года продолжал службу в Военно-Воздушных силах СССР. С 1957 по 1970 год — на работе в гражданской авиации. Работал заместителем председателя управления Гражданской авиации Казахской ССР. Руководил работой по созданию взлетно-посадочных полос в Алматы, Актюбинске, Караганде, Костанае, Жамбыле, Усть-Каменогорске и других областных центрах. В 1968 году Талгат Бегельдинов заочно окончил Московский инженерно-строительный институт, после чего работал на руководящих должностях в системе Госстроя Казахской ССР.

Депутат Верховного Совета СССР 2-3-го и 12-го созывов (в 1946—1954 и 1989—1991 годах).

Являлся президентом Международного благотворительного фонда, оказывающего помощь инвалидам Великой Отечественной войны и детям-сиротам. Проживал в Алма-Ате.

Почётный курсант Оренбургского высшего военно-авиационного училища лётчиков имени Полбина.

С 11 июля 2014 года, после смерти Тоганбая Каумбаева, являлся единственным казахом из живущих участников Великой Отечественной войны — обладателем звания Героя Советского Союза .

С 31 августа 2012 года, после смерти маршала авиации Александра Ефимова, являлся единственным живым дважды Героем Советского Союза, получившим «Золотые Звёзды» за подвиги во время Великой Отечественной войны. Умер 10 ноября 2014 года, похоронен на кладбище «Кенсай-1» в Алматы.

Память

• 9 мая 2000 года был открыт бюст дважды Героя Советского Союза Талгата Бегельдинова на Аллее Славы города Кокшетау.
• Бронзовый бюст дважды Героя Советского Союза Т. Я. Бегельдинова установлен в городе Фрунзе (ныне Бишкек).
• В Актюбинске Военный институт Сил воздушной обороны (ранее АВВАУ) носит имя дважды Героя Советского Союза Т. Я. Бегельдинова.
• В Караганде Республиканская военная школа-интернат носит имя дважды Героя Советского Союза Т. Я. Бегельдинова.
• В декабре 2015 года бронзовый бюст, копии личных документов, фотографии, а также портрет Т. Я. Бегельдинова переданы в дар Центральному музею Великой Отечественной войны в Москве.

Награды

• СССР
  • Медаль «Золотая Звезда» (СССР) Героя Советского Союза № 4619- (26.10.1944)
  • Медаль «Золотая Звезда» (СССР) Героя Советского Союза № 6554- (27.06.1945)
  • Орден Ленина (1944)
  • ордена Красного Знамени (1943)
  • ордена Красного Знамени (1944)
  • Орден Александра Невского (1944)
  • Орден Отечественной войны I степени (1944)
  • Орден Отечественной войны I степени (1985)
  • Орден Отечественной войны II степени (1943)
  • Орден Красной Звезды
  • Орден Славы III степени (1943)
  • Грамоты
• Казахская ССР
• Президиум Верховного Совета Казахской ССР указом от 18 октября 1958 года наградил Бегельдинова почётной грамотой «За достойное, высококачественное выполнение правительственного задания по строительству взлётно-посадочной полосы Алматинского аэропорта»
  • Медали
• Казахстан
  • Орден Отан (2007)
  • Орден Данк 1 степени
  • Медаль «10 лет Астане» (2008)

Семья

• Дети — сыновья Талгат, Марат, дочери Райхан, Галина, Ира..

Сочинения

• [militera.lib.ru/memo/russian/begeldinov_t2/index.html «Илы атакуют»] — Алма-Ата: Казахстан, 1966.
• «Пике в бессмертие» — Алматы: Жазушы, 2000. — ISBN 5-605-01716-0
• «305 рейдов» — Фрунзе, 1966.

Фильмы о Талгате Бегельдинове

• 1979 — «Высокое небо Талгата» — киностудия «Казахфильм».
• 1985 — «Победы звёздный час» — киностудия «Казахфильм».
• 2014 — «Подняться в воздух» — РОО «Совет генералов».

Источники

•  [www.warheroes.ru/hero/hero.asp?Hero_id=483 Бегельдинов, Талгат Якубекович]. Сайт «Герои Страны». (Проверено 15 февраля 2009)

Отрывок, характеризующий Бегельдинов, Талгат Якубекович

Он очень хорошо знал, что это сам Наполеон, и присутствие Наполеона не могло смутить его больше, чем присутствие Ростова или вахмистра с розгами, потому что не было ничего у него, чего бы не мог лишить его ни вахмистр, ни Наполеон.
Он врал все, что толковалось между денщиками. Многое из этого была правда. Но когда Наполеон спросил его, как же думают русские, победят они Бонапарта или нет, Лаврушка прищурился и задумался.
Он увидал тут тонкую хитрость, как всегда во всем видят хитрость люди, подобные Лаврушке, насупился и помолчал.
– Оно значит: коли быть сраженью, – сказал он задумчиво, – и в скорости, так это так точно. Ну, а коли пройдет три дня апосля того самого числа, тогда, значит, это самое сражение в оттяжку пойдет.
Наполеону перевели это так: «Si la bataille est donnee avant trois jours, les Francais la gagneraient, mais que si elle serait donnee plus tard, Dieu seul sait ce qui en arrivrait», [«Ежели сражение произойдет прежде трех дней, то французы выиграют его, но ежели после трех дней, то бог знает что случится».] – улыбаясь передал Lelorgne d'Ideville. Наполеон не улыбнулся, хотя он, видимо, был в самом веселом расположении духа, и велел повторить себе эти слова.
Лаврушка заметил это и, чтобы развеселить его, сказал, притворяясь, что не знает, кто он.
– Знаем, у вас есть Бонапарт, он всех в мире побил, ну да об нас другая статья… – сказал он, сам не зная, как и отчего под конец проскочил в его словах хвастливый патриотизм. Переводчик передал эти слова Наполеону без окончания, и Бонапарт улыбнулся. «Le jeune Cosaque fit sourire son puissant interlocuteur», [Молодой казак заставил улыбнуться своего могущественного собеседника.] – говорит Тьер. Проехав несколько шагов молча, Наполеон обратился к Бертье и сказал, что он хочет испытать действие, которое произведет sur cet enfant du Don [на это дитя Дона] известие о том, что тот человек, с которым говорит этот enfant du Don, есть сам император, тот самый император, который написал на пирамидах бессмертно победоносное имя.
Известие было передано.
Лаврушка (поняв, что это делалось, чтобы озадачить его, и что Наполеон думает, что он испугается), чтобы угодить новым господам, тотчас же притворился изумленным, ошеломленным, выпучил глаза и сделал такое же лицо, которое ему привычно было, когда его водили сечь. «A peine l'interprete de Napoleon, – говорит Тьер, – avait il parle, que le Cosaque, saisi d'une sorte d'ebahissement, no profera plus une parole et marcha les yeux constamment attaches sur ce conquerant, dont le nom avait penetre jusqu'a lui, a travers les steppes de l'Orient. Toute sa loquacite s'etait subitement arretee, pour faire place a un sentiment d'admiration naive et silencieuse. Napoleon, apres l'avoir recompense, lui fit donner la liberte, comme a un oiseau qu'on rend aux champs qui l'ont vu naitre». [Едва переводчик Наполеона сказал это казаку, как казак, охваченный каким то остолбенением, не произнес более ни одного слова и продолжал ехать, не спуская глаз с завоевателя, имя которого достигло до него через восточные степи. Вся его разговорчивость вдруг прекратилась и заменилась наивным и молчаливым чувством восторга. Наполеон, наградив казака, приказал дать ему свободу, как птице, которую возвращают ее родным полям.]
Наполеон поехал дальше, мечтая о той Moscou, которая так занимала его воображение, a l'oiseau qu'on rendit aux champs qui l'on vu naitre [птица, возвращенная родным полям] поскакал на аванпосты, придумывая вперед все то, чего не было и что он будет рассказывать у своих. Того же, что действительно с ним было, он не хотел рассказывать именно потому, что это казалось ему недостойным рассказа. Он выехал к казакам, расспросил, где был полк, состоявший в отряде Платова, и к вечеру же нашел своего барина Николая Ростова, стоявшего в Янкове и только что севшего верхом, чтобы с Ильиным сделать прогулку по окрестным деревням. Он дал другую лошадь Лаврушке и взял его с собой.


Княжна Марья не была в Москве и вне опасности, как думал князь Андрей.
После возвращения Алпатыча из Смоленска старый князь как бы вдруг опомнился от сна. Он велел собрать из деревень ополченцев, вооружить их и написал главнокомандующему письмо, в котором извещал его о принятом им намерении оставаться в Лысых Горах до последней крайности, защищаться, предоставляя на его усмотрение принять или не принять меры для защиты Лысых Гор, в которых будет взят в плен или убит один из старейших русских генералов, и объявил домашним, что он остается в Лысых Горах.
Но, оставаясь сам в Лысых Горах, князь распорядился об отправке княжны и Десаля с маленьким князем в Богучарово и оттуда в Москву. Княжна Марья, испуганная лихорадочной, бессонной деятельностью отца, заменившей его прежнюю опущенность, не могла решиться оставить его одного и в первый раз в жизни позволила себе не повиноваться ему. Она отказалась ехать, и на нее обрушилась страшная гроза гнева князя. Он напомнил ей все, в чем он был несправедлив против нее. Стараясь обвинить ее, он сказал ей, что она измучила его, что она поссорила его с сыном, имела против него гадкие подозрения, что она задачей своей жизни поставила отравлять его жизнь, и выгнал ее из своего кабинета, сказав ей, что, ежели она не уедет, ему все равно. Он сказал, что знать не хочет о ее существовании, но вперед предупреждает ее, чтобы она не смела попадаться ему на глаза. То, что он, вопреки опасений княжны Марьи, не велел насильно увезти ее, а только не приказал ей показываться на глаза, обрадовало княжну Марью. Она знала, что это доказывало то, что в самой тайне души своей он был рад, что она оставалась дома и не уехала.
На другой день после отъезда Николушки старый князь утром оделся в полный мундир и собрался ехать главнокомандующему. Коляска уже была подана. Княжна Марья видела, как он, в мундире и всех орденах, вышел из дома и пошел в сад сделать смотр вооруженным мужикам и дворовым. Княжна Марья свдела у окна, прислушивалась к его голосу, раздававшемуся из сада. Вдруг из аллеи выбежало несколько людей с испуганными лицами.
Княжна Марья выбежала на крыльцо, на цветочную дорожку и в аллею. Навстречу ей подвигалась большая толпа ополченцев и дворовых, и в середине этой толпы несколько людей под руки волокли маленького старичка в мундире и орденах. Княжна Марья подбежала к нему и, в игре мелкими кругами падавшего света, сквозь тень липовой аллеи, не могла дать себе отчета в том, какая перемена произошла в его лице. Одно, что она увидала, было то, что прежнее строгое и решительное выражение его лица заменилось выражением робости и покорности. Увидав дочь, он зашевелил бессильными губами и захрипел. Нельзя было понять, чего он хотел. Его подняли на руки, отнесли в кабинет и положили на тот диван, которого он так боялся последнее время.
Привезенный доктор в ту же ночь пустил кровь и объявил, что у князя удар правой стороны.
В Лысых Горах оставаться становилось более и более опасным, и на другой день после удара князя, повезли в Богучарово. Доктор поехал с ними.
Когда они приехали в Богучарово, Десаль с маленьким князем уже уехали в Москву.
Все в том же положении, не хуже и не лучше, разбитый параличом, старый князь три недели лежал в Богучарове в новом, построенном князем Андреем, доме. Старый князь был в беспамятстве; он лежал, как изуродованный труп. Он не переставая бормотал что то, дергаясь бровями и губами, и нельзя было знать, понимал он или нет то, что его окружало. Одно можно было знать наверное – это то, что он страдал и, чувствовал потребность еще выразить что то. Но что это было, никто не мог понять; был ли это какой нибудь каприз больного и полусумасшедшего, относилось ли это до общего хода дел, или относилось это до семейных обстоятельств?
Доктор говорил, что выражаемое им беспокойство ничего не значило, что оно имело физические причины; но княжна Марья думала (и то, что ее присутствие всегда усиливало его беспокойство, подтверждало ее предположение), думала, что он что то хотел сказать ей. Он, очевидно, страдал и физически и нравственно.
Надежды на исцеление не было. Везти его было нельзя. И что бы было, ежели бы он умер дорогой? «Не лучше ли бы было конец, совсем конец! – иногда думала княжна Марья. Она день и ночь, почти без сна, следила за ним, и, страшно сказать, она часто следила за ним не с надеждой найти призкаки облегчения, но следила, часто желая найти признаки приближения к концу.
Как ни странно было княжне сознавать в себе это чувство, но оно было в ней. И что было еще ужаснее для княжны Марьи, это было то, что со времени болезни ее отца (даже едва ли не раньше, не тогда ли уж, когда она, ожидая чего то, осталась с ним) в ней проснулись все заснувшие в ней, забытые личные желания и надежды. То, что годами не приходило ей в голову – мысли о свободной жизни без вечного страха отца, даже мысли о возможности любви и семейного счастия, как искушения дьявола, беспрестанно носились в ее воображении. Как ни отстраняла она от себя, беспрестанно ей приходили в голову вопросы о том, как она теперь, после того, устроит свою жизнь. Это были искушения дьявола, и княжна Марья знала это. Она знала, что единственное орудие против него была молитва, и она пыталась молиться. Она становилась в положение молитвы, смотрела на образа, читала слова молитвы, но не могла молиться. Она чувствовала, что теперь ее охватил другой мир – житейской, трудной и свободной деятельности, совершенно противоположный тому нравственному миру, в который она была заключена прежде и в котором лучшее утешение была молитва. Она не могла молиться и не могла плакать, и житейская забота охватила ее.
Оставаться в Вогучарове становилось опасным. Со всех сторон слышно было о приближающихся французах, и в одной деревне, в пятнадцати верстах от Богучарова, была разграблена усадьба французскими мародерами.
Доктор настаивал на том, что надо везти князя дальше; предводитель прислал чиновника к княжне Марье, уговаривая ее уезжать как можно скорее. Исправник, приехав в Богучарово, настаивал на том же, говоря, что в сорока верстах французы, что по деревням ходят французские прокламации и что ежели княжна не уедет с отцом до пятнадцатого, то он ни за что не отвечает.
Княжна пятнадцатого решилась ехать. Заботы приготовлений, отдача приказаний, за которыми все обращались к ней, целый день занимали ее. Ночь с четырнадцатого на пятнадцатое она провела, как обыкновенно, не раздеваясь, в соседней от той комнаты, в которой лежал князь. Несколько раз, просыпаясь, она слышала его кряхтенье, бормотанье, скрип кровати и шаги Тихона и доктора, ворочавших его. Несколько раз она прислушивалась у двери, и ей казалось, что он нынче бормотал громче обыкновенного и чаще ворочался. Она не могла спать и несколько раз подходила к двери, прислушиваясь, желая войти и не решаясь этого сделать. Хотя он и не говорил, но княжна Марья видела, знала, как неприятно было ему всякое выражение страха за него. Она замечала, как недовольно он отвертывался от ее взгляда, иногда невольно и упорно на него устремленного. Она знала, что ее приход ночью, в необычное время, раздражит его.