Бегеманн, Андре
Андре Бегеманн | |
Место проживания | Тифенбах, Германия |
Рост | 188 см |
Вес | 90 кг |
Начало карьеры | 2008 |
Рабочая рука | правая |
Удар справа | двуручный |
Тренер | Йохен Милнер Гидеон Хилб |
Призовые, долл. | 603 357 |
Одиночный разряд | |
Наивысшая позиция | 166 (5 июля 2010) |
Парный разряд | |
Титулов | 4 |
Наивысшая позиция | 36 (11 мая 2015) |
Турниры серии Большого шлема | |
Австралия | 1-й раунд (2013-15) |
Франция | 3-й раунд (2014) |
Уимблдон | 2-й раунд (2013-15) |
США | 2-й раунд (2013) |
Последнее обновление: 29 августа 2016 года |
Андре Бегеманн (нем. Andre Begemann; родился 12 июля 1984 года в Лемго, ФРГ) — немецкий профессиональный теннисист; победитель четырёх турниров ATP в парном разряде.
Содержание
Общая информация
Андре — один из двух детей Дитера и Карин Бегеманнов; его сестру зовут Каролина. Отец семейства некогда был полупрофессиональным спортсменом — футболистом, в какой-то момент своей карьеры играя за один из клубов во втором дивизионе чемпионата Германии.
До 12 лет Бегеманн-младший занимался теннисом и футболом и лишь в этом возрасте полностью переключился на теннис.
Андре в теннисе с семи лет; любимое покрытие — трава; лучший элемент игры — укороченный удар.
Спортивная карьера
Этот раздел должен быть полностью переписан. На странице обсуждения могут быть пояснения.
|
Между юниорским и основным взрослым периодом своей карьеры Бегеманн учился в США, параллельно играя в теннис в NCAA за своё учебное заведение: Пеппердинский университет в Малибу.
В 2008 году выиграл пять турниров в одиночном разряде из серии ITF Futures. Ещё по одному выиграл в 2009 и в 2011 году. В парном разряде на турнирах Futures начал побеждать ещё в 2005 году. В 2009 году он выиграл первый турнир из серии «челленджер» в Канкуне. В 2010 выигрывает ещё три парных турнира «челленджер» в Загребе, в Генуе и в Кали. В 20011 году выиграл ещё два парных «челленджера» в Стамбуле и Эккентале. В 2012 году с Джорданом Керром выиграл «челленджер» в Афинах. В июле в паре с Игорем Зеленаем дебютировал в основной сетке Уимблдонского турнира.
В сентябре 2012 года его основным партнёром становится Мартин Эммрих. С ним Андре выиграл «челленджеры» в Генуе, Щецине и Ташкенте. С ним же он впервые побеждает на турнире Мирового тура ATP в Вене. В январе 2013 года они вышли в финал турнира в Ченнаи.
Рейтинг на конец года
Год | Одиночный рейтинг |
Парный рейтинг |
2015 | 61 | |
2014 | 41 | |
2013 | 1 161 | 49 |
2012 | 496 | 80 |
2011 | 214 | 160 |
2010 | 356 | 148 |
2009 | 230 | 313 |
2008 | 426 | 612 |
2007 | 966 | 792 |
2005 | 1 116 |
Выступления на турнирах
Финалы челленджеров и фьючерсов в одиночном разряде (11)
Победы (9)
Условные обозначения |
Челленджеры (0+16) |
Фьючерсы (9+9) |
Титулы по покрытиям |
Титулы по месту проведения матчей турнира |
---|---|
Хард (0+4) | Зал (1+1) |
Грунт (9+20) | |
Трава (0) | Открытый воздух (8+24) |
Ковёр (0+1) |
№ | Дата | Турнир | Покрытие | Соперник в финале | Счёт |
1. | 13 июля 2008 | Рёмерберг, Германия | Грунт | Холгер Фишер | 6-1 6-2 |
2. | 31 августа 2008 | Гиза, Египет | Грунт | Анас Фаттар | 6-4 6-3 |
3. | 13 сентября 2008 | Бужумбура, Бурунди | Грунт | Гвидас Сабецкис | 7-6(2) 6-4 |
4. | 20 сентября 2008 | Кигали, Руанда | Грунт | Гвидас Сабецкис | 6-3 6-0 |
5. | 26 сентября 2008 | Кампала, Уганда | Грунт | Гвидас Сабецкис | 6-3 6-7(2) 6-3 |
6. | 6 декабря 2009 | Арекипа, Перу | Грунт | Иван Эндара | 6-7(4) 6-2 6-2 |
7. | 9 января 2011 | Салвадор, Бразилия | Грунт | Эладио Рибейро Нето | 1-6 6-4 6-4 |
8. | 15 января 2011 | Аракажу, Бразилия | Грунт(i) | Кристиан Линделл | 6-4 6-2 |
9. | 5 февраля 2011 | Натал, Бразилия | Грунт | Тьяго Лопес | 6-3 6-3 |
Поражения (2)
№ | Дата | Турнир | Покрытие | Соперник в финале | Счёт |
1. | 29 ноября 2009 | Пуэбла-де-Сарагоса, Мексика | Хард | Рамон Дельгадо | 3-6 4-6 |
2. | 1 мая 2011 | Леон-де-лос-Альдама, Мексика | Хард | Бобби Рейнольдс | 3-6 3-6 |
Финалы турниров ATP в парном разряде (9)
Победы (4)
Титулы |
---|
Турниры Большого Шлема (0) |
Финал Мирового тура (0) |
ATP Masters 1000 (0) |
ATP 500 (0) |
ATP 250 (0+4) |
Титулы по покрытиям |
Титулы по месту проведения матчей турнира |
---|---|
Хард (0+1) | Зал (0+1) |
Грунт (0+2) | |
Трава (0+1) | Открытый воздух (0+3) |
Ковёр (0) |
№ | Дата | Турнир | Покрытие | Партнёр | Соперники в финале | Счёт |
1. | 21 октября 2012 | Вена, Австрия | Хард(i) | Мартин Эммрих | Юлиан Ноул Филип Полашек |
6-4 3-6 [10-4] |
2. | 25 мая 2013 | Дюссельдорф, Германия | Грунт | Мартин Эммрих | Трет Конрад Хьюи Доминик Инглот |
7-5 6-2 |
3. | 15 июня 2014 | Халле, Германия | Трава | Юлиан Ноул | Марко Кьюдинелли Роджер Федерер |
1-6 7-5 [12-10] |
4. | 27 июля 2014 | Гштад, Швейцария | Грунт | Робин Хасе | Рамиз Джунейд Михал Мертиняк |
6-3 6-4 |
Поражения (5)
№ | Дата | Турнир | Покрытие | Партнёр | Соперники в финале | Счёт |
1. | 6 января 2013 | Ченнаи, Индия | Хард | Мартин Эммрих | Бенуа Пер Станислас Вавринка |
2-6 1-6 |
2. | 22 июня 2013 | Хертогенбос, Нидерланды | Трава | Мартин Эммрих | Максим Мирный Хория Текэу |
3-6 6-7(4) |
3. | 19 октября 2014 | Вена, Австрия | Хард(i) | Юлиан Ноул | Юрген Мельцер Филипп Пецшнер |
6-7(6) 6-4 [7-10] |
4. | 27 августа 2016 | Уинстон-Сейлем, США | Хард | Леандер Паес | Гильермо Гарсия-Лопес Хенри Континен |
6-4 6-7(6) [8-10] |
5. | 25 сентября 2016 | Санкт-Петербург, Россия | Хард(i) | Леандер Паес | Доминик Инглот Хенри Континен |
6-4 3-6 [10-12] |
Финалы челленджеров и фьючерсов в парном разряде (41)
Победы (25)
Поражения (16)
История выступлений на турнирах
Этот раздел не завершён. Вы поможете проекту, исправив и дополнив его.
|
Напишите отзыв о статье "Бегеманн, Андре"
Примечания
Ссылки
- [www.andrebegemann.com/ Официальный сайт] (нем.)
- [www.atpworldtour.com/en/players/wikidata//overview Профиль на сайте ATP] (англ.)
- [www.itftennis.com/procircuit/players/player/profile.aspx?playerid= Профиль на сайте ITF] (англ.)
- [www.daviscup.com/en/players/player.aspx?id= Профиль на сайте Кубка Дэвиса] (англ.)
Отрывок, характеризующий Бегеманн, Андре
– Как выслать да опять вернуть, беды не будет; а в таком положении ни за что нельзя отвечать.– Да ведь вот, он пишет, – говорил другой, указывая на печатную бумагу, которую он держал в руке.
– Это другое дело. Для народа это нужно, – сказал первый.
– Что это? – спросил Пьер.
– А вот новая афиша.
Пьер взял ее в руки и стал читать:
«Светлейший князь, чтобы скорей соединиться с войсками, которые идут к нему, перешел Можайск и стал на крепком месте, где неприятель не вдруг на него пойдет. К нему отправлено отсюда сорок восемь пушек с снарядами, и светлейший говорит, что Москву до последней капли крови защищать будет и готов хоть в улицах драться. Вы, братцы, не смотрите на то, что присутственные места закрыли: дела прибрать надобно, а мы своим судом с злодеем разберемся! Когда до чего дойдет, мне надобно молодцов и городских и деревенских. Я клич кликну дня за два, а теперь не надо, я и молчу. Хорошо с топором, недурно с рогатиной, а всего лучше вилы тройчатки: француз не тяжеле снопа ржаного. Завтра, после обеда, я поднимаю Иверскую в Екатерининскую гошпиталь, к раненым. Там воду освятим: они скорее выздоровеют; и я теперь здоров: у меня болел глаз, а теперь смотрю в оба».
– А мне говорили военные люди, – сказал Пьер, – что в городе никак нельзя сражаться и что позиция…
– Ну да, про то то мы и говорим, – сказал первый чиновник.
– А что это значит: у меня болел глаз, а теперь смотрю в оба? – сказал Пьер.
– У графа был ячмень, – сказал адъютант, улыбаясь, – и он очень беспокоился, когда я ему сказал, что приходил народ спрашивать, что с ним. А что, граф, – сказал вдруг адъютант, с улыбкой обращаясь к Пьеру, – мы слышали, что у вас семейные тревоги? Что будто графиня, ваша супруга…
– Я ничего не слыхал, – равнодушно сказал Пьер. – А что вы слышали?
– Нет, знаете, ведь часто выдумывают. Я говорю, что слышал.
– Что же вы слышали?
– Да говорят, – опять с той же улыбкой сказал адъютант, – что графиня, ваша жена, собирается за границу. Вероятно, вздор…
– Может быть, – сказал Пьер, рассеянно оглядываясь вокруг себя. – А это кто? – спросил он, указывая на невысокого старого человека в чистой синей чуйке, с белою как снег большою бородой, такими же бровями и румяным лицом.
– Это? Это купец один, то есть он трактирщик, Верещагин. Вы слышали, может быть, эту историю о прокламации?
– Ах, так это Верещагин! – сказал Пьер, вглядываясь в твердое и спокойное лицо старого купца и отыскивая в нем выражение изменничества.
– Это не он самый. Это отец того, который написал прокламацию, – сказал адъютант. – Тот молодой, сидит в яме, и ему, кажется, плохо будет.
Один старичок, в звезде, и другой – чиновник немец, с крестом на шее, подошли к разговаривающим.
– Видите ли, – рассказывал адъютант, – это запутанная история. Явилась тогда, месяца два тому назад, эта прокламация. Графу донесли. Он приказал расследовать. Вот Гаврило Иваныч разыскивал, прокламация эта побывала ровно в шестидесяти трех руках. Приедет к одному: вы от кого имеете? – От того то. Он едет к тому: вы от кого? и т. д. добрались до Верещагина… недоученный купчик, знаете, купчик голубчик, – улыбаясь, сказал адъютант. – Спрашивают у него: ты от кого имеешь? И главное, что мы знаем, от кого он имеет. Ему больше не от кого иметь, как от почт директора. Но уж, видно, там между ними стачка была. Говорит: ни от кого, я сам сочинил. И грозили и просили, стал на том: сам сочинил. Так и доложили графу. Граф велел призвать его. «От кого у тебя прокламация?» – «Сам сочинил». Ну, вы знаете графа! – с гордой и веселой улыбкой сказал адъютант. – Он ужасно вспылил, да и подумайте: этакая наглость, ложь и упорство!..
– А! Графу нужно было, чтобы он указал на Ключарева, понимаю! – сказал Пьер.
– Совсем не нужно», – испуганно сказал адъютант. – За Ключаревым и без этого были грешки, за что он и сослан. Но дело в том, что граф очень был возмущен. «Как же ты мог сочинить? – говорит граф. Взял со стола эту „Гамбургскую газету“. – Вот она. Ты не сочинил, а перевел, и перевел то скверно, потому что ты и по французски, дурак, не знаешь». Что же вы думаете? «Нет, говорит, я никаких газет не читал, я сочинил». – «А коли так, то ты изменник, и я тебя предам суду, и тебя повесят. Говори, от кого получил?» – «Я никаких газет не видал, а сочинил». Так и осталось. Граф и отца призывал: стоит на своем. И отдали под суд, и приговорили, кажется, к каторжной работе. Теперь отец пришел просить за него. Но дрянной мальчишка! Знаете, эдакой купеческий сынишка, франтик, соблазнитель, слушал где то лекции и уж думает, что ему черт не брат. Ведь это какой молодчик! У отца его трактир тут у Каменного моста, так в трактире, знаете, большой образ бога вседержителя и представлен в одной руке скипетр, в другой держава; так он взял этот образ домой на несколько дней и что же сделал! Нашел мерзавца живописца…
В середине этого нового рассказа Пьера позвали к главнокомандующему.
Пьер вошел в кабинет графа Растопчина. Растопчин, сморщившись, потирал лоб и глаза рукой, в то время как вошел Пьер. Невысокий человек говорил что то и, как только вошел Пьер, замолчал и вышел.
– А! здравствуйте, воин великий, – сказал Растопчин, как только вышел этот человек. – Слышали про ваши prouesses [достославные подвиги]! Но не в том дело. Mon cher, entre nous, [Между нами, мой милый,] вы масон? – сказал граф Растопчин строгим тоном, как будто было что то дурное в этом, но что он намерен был простить. Пьер молчал. – Mon cher, je suis bien informe, [Мне, любезнейший, все хорошо известно,] но я знаю, что есть масоны и масоны, и надеюсь, что вы не принадлежите к тем, которые под видом спасенья рода человеческого хотят погубить Россию.
– Да, я масон, – отвечал Пьер.
– Ну вот видите ли, мой милый. Вам, я думаю, не безызвестно, что господа Сперанский и Магницкий отправлены куда следует; то же сделано с господином Ключаревым, то же и с другими, которые под видом сооружения храма Соломона старались разрушить храм своего отечества. Вы можете понимать, что на это есть причины и что я не мог бы сослать здешнего почт директора, ежели бы он не был вредный человек. Теперь мне известно, что вы послали ему свой. экипаж для подъема из города и даже что вы приняли от него бумаги для хранения. Я вас люблю и не желаю вам зла, и как вы в два раза моложе меня, то я, как отец, советую вам прекратить всякое сношение с такого рода людьми и самому уезжать отсюда как можно скорее.
– Но в чем же, граф, вина Ключарева? – спросил Пьер.
– Это мое дело знать и не ваше меня спрашивать, – вскрикнул Растопчин.
– Ежели его обвиняют в том, что он распространял прокламации Наполеона, то ведь это не доказано, – сказал Пьер (не глядя на Растопчина), – и Верещагина…
– Nous y voila, [Так и есть,] – вдруг нахмурившись, перебивая Пьера, еще громче прежнего вскрикнул Растопчин. – Верещагин изменник и предатель, который получит заслуженную казнь, – сказал Растопчин с тем жаром злобы, с которым говорят люди при воспоминании об оскорблении. – Но я не призвал вас для того, чтобы обсуждать мои дела, а для того, чтобы дать вам совет или приказание, ежели вы этого хотите. Прошу вас прекратить сношения с такими господами, как Ключарев, и ехать отсюда. А я дурь выбью, в ком бы она ни была. – И, вероятно, спохватившись, что он как будто кричал на Безухова, который еще ни в чем не был виноват, он прибавил, дружески взяв за руку Пьера: – Nous sommes a la veille d'un desastre publique, et je n'ai pas le temps de dire des gentillesses a tous ceux qui ont affaire a moi. Голова иногда кругом идет! Eh! bien, mon cher, qu'est ce que vous faites, vous personnellement? [Мы накануне общего бедствия, и мне некогда быть любезным со всеми, с кем у меня есть дело. Итак, любезнейший, что вы предпринимаете, вы лично?]
– Mais rien, [Да ничего,] – отвечал Пьер, все не поднимая глаз и не изменяя выражения задумчивого лица.
Граф нахмурился.
– Un conseil d'ami, mon cher. Decampez et au plutot, c'est tout ce que je vous dis. A bon entendeur salut! Прощайте, мой милый. Ах, да, – прокричал он ему из двери, – правда ли, что графиня попалась в лапки des saints peres de la Societe de Jesus? [Дружеский совет. Выбирайтесь скорее, вот что я вам скажу. Блажен, кто умеет слушаться!.. святых отцов Общества Иисусова?]
Пьер ничего не ответил и, нахмуренный и сердитый, каким его никогда не видали, вышел от Растопчина.
Когда он приехал домой, уже смеркалось. Человек восемь разных людей побывало у него в этот вечер. Секретарь комитета, полковник его батальона, управляющий, дворецкий и разные просители. У всех были дела до Пьера, которые он должен был разрешить. Пьер ничего не понимал, не интересовался этими делами и давал на все вопросы только такие ответы, которые бы освободили его от этих людей. Наконец, оставшись один, он распечатал и прочел письмо жены.
«Они – солдаты на батарее, князь Андрей убит… старик… Простота есть покорность богу. Страдать надо… значение всего… сопрягать надо… жена идет замуж… Забыть и понять надо…» И он, подойдя к постели, не раздеваясь повалился на нее и тотчас же заснул.
Когда он проснулся на другой день утром, дворецкий пришел доложить, что от графа Растопчина пришел нарочно посланный полицейский чиновник – узнать, уехал ли или уезжает ли граф Безухов.
Человек десять разных людей, имеющих дело до Пьера, ждали его в гостиной. Пьер поспешно оделся, и, вместо того чтобы идти к тем, которые ожидали его, он пошел на заднее крыльцо и оттуда вышел в ворота.
С тех пор и до конца московского разорения никто из домашних Безуховых, несмотря на все поиски, не видал больше Пьера и не знал, где он находился.
Ростовы до 1 го сентября, то есть до кануна вступления неприятеля в Москву, оставались в городе.
После поступления Пети в полк казаков Оболенского и отъезда его в Белую Церковь, где формировался этот полк, на графиню нашел страх. Мысль о том, что оба ее сына находятся на войне, что оба они ушли из под ее крыла, что нынче или завтра каждый из них, а может быть, и оба вместе, как три сына одной ее знакомой, могут быть убиты, в первый раз теперь, в это лето, с жестокой ясностью пришла ей в голову. Она пыталась вытребовать к себе Николая, хотела сама ехать к Пете, определить его куда нибудь в Петербурге, но и то и другое оказывалось невозможным. Петя не мог быть возвращен иначе, как вместе с полком или посредством перевода в другой действующий полк. Николай находился где то в армии и после своего последнего письма, в котором подробно описывал свою встречу с княжной Марьей, не давал о себе слуха. Графиня не спала ночей и, когда засыпала, видела во сне убитых сыновей. После многих советов и переговоров граф придумал наконец средство для успокоения графини. Он перевел Петю из полка Оболенского в полк Безухова, который формировался под Москвою. Хотя Петя и оставался в военной службе, но при этом переводе графиня имела утешенье видеть хотя одного сына у себя под крылышком и надеялась устроить своего Петю так, чтобы больше не выпускать его и записывать всегда в такие места службы, где бы он никак не мог попасть в сражение. Пока один Nicolas был в опасности, графине казалось (и она даже каялась в этом), что она любит старшего больше всех остальных детей; но когда меньшой, шалун, дурно учившийся, все ломавший в доме и всем надоевший Петя, этот курносый Петя, с своими веселыми черными глазами, свежим румянцем и чуть пробивающимся пушком на щеках, попал туда, к этим большим, страшным, жестоким мужчинам, которые там что то сражаются и что то в этом находят радостного, – тогда матери показалось, что его то она любила больше, гораздо больше всех своих детей. Чем ближе подходило то время, когда должен был вернуться в Москву ожидаемый Петя, тем более увеличивалось беспокойство графини. Она думала уже, что никогда не дождется этого счастия. Присутствие не только Сони, но и любимой Наташи, даже мужа, раздражало графиню. «Что мне за дело до них, мне никого не нужно, кроме Пети!» – думала она.
В последних числах августа Ростовы получили второе письмо от Николая. Он писал из Воронежской губернии, куда он был послан за лошадьми. Письмо это не успокоило графиню. Зная одного сына вне опасности, она еще сильнее стала тревожиться за Петю.
Несмотря на то, что уже с 20 го числа августа почти все знакомые Ростовых повыехали из Москвы, несмотря на то, что все уговаривали графиню уезжать как можно скорее, она ничего не хотела слышать об отъезде до тех пор, пока не вернется ее сокровище, обожаемый Петя. 28 августа приехал Петя. Болезненно страстная нежность, с которою мать встретила его, не понравилась шестнадцатилетнему офицеру. Несмотря на то, что мать скрыла от него свое намеренье не выпускать его теперь из под своего крылышка, Петя понял ее замыслы и, инстинктивно боясь того, чтобы с матерью не разнежничаться, не обабиться (так он думал сам с собой), он холодно обошелся с ней, избегал ее и во время своего пребывания в Москве исключительно держался общества Наташи, к которой он всегда имел особенную, почти влюбленную братскую нежность.
По обычной беспечности графа, 28 августа ничто еще не было готово для отъезда, и ожидаемые из рязанской и московской деревень подводы для подъема из дома всего имущества пришли только 30 го.
С 28 по 31 августа вся Москва была в хлопотах и движении. Каждый день в Дорогомиловскую заставу ввозили и развозили по Москве тысячи раненых в Бородинском сражении, и тысячи подвод, с жителями и имуществом, выезжали в другие заставы. Несмотря на афишки Растопчина, или независимо от них, или вследствие их, самые противоречащие и странные новости передавались по городу. Кто говорил о том, что не велено никому выезжать; кто, напротив, рассказывал, что подняли все иконы из церквей и что всех высылают насильно; кто говорил, что было еще сраженье после Бородинского, в котором разбиты французы; кто говорил, напротив, что все русское войско уничтожено; кто говорил о московском ополчении, которое пойдет с духовенством впереди на Три Горы; кто потихоньку рассказывал, что Августину не ведено выезжать, что пойманы изменники, что мужики бунтуют и грабят тех, кто выезжает, и т. п., и т. п. Но это только говорили, а в сущности, и те, которые ехали, и те, которые оставались (несмотря на то, что еще не было совета в Филях, на котором решено было оставить Москву), – все чувствовали, хотя и не выказывали этого, что Москва непременно сдана будет и что надо как можно скорее убираться самим и спасать свое имущество. Чувствовалось, что все вдруг должно разорваться и измениться, но до 1 го числа ничто еще не изменялось. Как преступник, которого ведут на казнь, знает, что вот вот он должен погибнуть, но все еще приглядывается вокруг себя и поправляет дурно надетую шапку, так и Москва невольно продолжала свою обычную жизнь, хотя знала, что близко то время погибели, когда разорвутся все те условные отношения жизни, которым привыкли покоряться.