Бегемот (журнал)
| Бегемот | |
| Специализация: |
сатира |
|---|---|
| Периодичность: |
еженедельно |
| Язык: |
русский |
| Главный редактор: |
М. Лисовский (1924—1925), Я. Елькович (с № 5, 1925 по № 25, 1926), П. И. Чагин (с № 25, 1926) |
| Издатель: | |
| Страна: | |
| Дата основания: |
октябрь, 1924 |
| Объём: | |
| Тираж: |
разновременно 30, 70, 60 тыс.экз. |
«Бегемот» — журнал, сатирический еженедельник, приложение к «Красной газете», выпускаемый книжно-газетно-журнальным издательством «Красная газета» с октября 1924 г. как продолжение сатирического журнала «Красный ворон», по август 1928 г. В 1924—1926 гг. журнал печатался на 16 стр., с одноцветными иллюстрациями. С 1927 г. — на 12 стр., с красочными иллюстрациями.
В объявлении о подписке на журнал, данном в № 11, март 1927 г., напечатано:
Журнал выходит в большом формате, по образцу лучших многокрасочных изданий, с участием первоклассных литературных и художественных сил. |
Содержание
Тираж
В первые годы — 30 тыс. экз., в 1925 г. достигал 70 тыс., в дальнейшем — 60 тыс. экз.
Редакторы
Ответственный редактор — М. Лисовский; с № 5 за 1925 г.— Я. Елькович; с № 25 за 1926 г.— П. И. Чагин.
Деятельность
Редакцией был взят курс на расширение связи с рабкоровским активом. Было поставлена задача создать журнал настоящей рабочей сатиры. Этим облик журнала существенно отличался от «Красного ворона»: как внешне, так и по содержанию. Основными объектами сатиры стали «совдураки», бюрократы все мастей, головотяпы, нэпманы, попы, кулаки, самогонщики, жулики, хулиганы и прочие отрицательные персонажи советской действительности.
Сатирические отделы, рубрики, маски
Сатирические отделы, такие как «На приеме у Бегемота», «Страничка читателей», «Радио-Бегемот», «Почтовый ящик», «Из пушек по воробьям» и др. были созданы с расчётом на широкое участие рабкоров. В отделе «Мысли и изречения» использовались письма трудящихся заводов и фабрик. Сотрудники журнала регулярно ездили в деревни, на производство в городе. Полученные материалы входили в отделы «На бегемоторе по области и Союзу», «Бегемот в деревне» и др.
Культурную жизнь города отражали сатирические рубрики «Дела театральные», «Дружеские эпитафии живым режиссёрам» и др.
С самого начала издания журнала на его страницах появился сатирический образ-маска Евлампия Карповича Надькина, созданный художником Борисом Ивановичем Антоновским[2]. Читатели с интересом следили за приключениями «Евлаши» Надькина.
Мельчание тематики
Однако, постепенно связи с рабкоровским активом слабели. Основанные на злободневных фактах рабкоровские заметки, сигналы, фельетоны, стали постепенно уступать место безобидному юмору и «смехачеству»: рассказам, стихам, анекдотам. Тематика сатиры, её конкретность и злободневность мельчает. Чуть ли не главным объектом насмешек сатириков журнала становится плохой управдом, личная машинистка и т. п. «персонажи». Исчезают отделы, которые составлялись по материалам рабкоров. На замену приходит безыдейная развлекательная юмористика.
Перестройка после партийной критики
В 1927 г. журнал «Бегемот» подвергается критике партийной и советской общественности, указавшей, в частности, что журнал всё больше ориентируется на отсталых рабочих и мещанские слои населения. В результате критики редакция была вынуждена перестроить свою работу. Сатира, помещаемая в журнале, становится более конкретной и злободневной. Редакция старается расширить связи с рабкорами и читателями-рабочими. Вновь созданы отделы «На приеме у Бегемота», «Страничка читателей», помещаются отчеты с фабрик и заводов. Появились и новые отделы, а также специальные тематические странички, печатающиеся на развороте средних листов журнала. Странички имели газетную (вертикальную) верстку, меняющиеся шапки-заголовки, красочные иллюстрации и т. п. Каждая страничка была адресована конкретному типажу: «дачнику», «курортнику», «купальщику», «охотнику», «домохозяйке», «школьнику», «радиолюбителю». Остросатирический характер имели такие странички, как «Страничка ремонтника», «Страничка изобретателя», «Транспортная страничка», «Страничка торговая», «Страничка о заседаниях», «О печати», «О самокритике», «Портфельная страничка», «Таланты и поклонники», «Страничка о халтуре», «О зелёном змие», «Страничка спорта» и др. Выпускались и тематические номера журнала, например, такие, как «О самокритике», «О вредителях», «Головотяпский», «Нотный» и др.
Создание театрально-сатирического коллектива
В начале 1926 г. при участии сотрудников журнала был создан театрально-сатирический коллектив «Живой Бегемот».
Приложения к журналу
Как приложения к журналу выпускались десятки книжек из серии «Библиотечка „Бегемота“», составленные из произведений как сатириков и юмористов, сотрудничающих в журнале «Бегемот», так и других авторов.
Объединение с газетой «Пушка» и сборник "Энциклопедия «Бегемота»
Предпринятая перестройка в работе редакции журнала не привела к росту популярности «Бегемота». В августе 1928 г. редакция «Красной газеты» приняла решение объединить «Бегемот» с другим сатирическим приложением — газетой «Пушка», которая начала выходить при журнале с апреля 1926 г. При этом «Пушку» реорганизовали в журнал, который выходил по март 1929 г. Затем, после реорганизации «Пушки» уже как журнала, с марта 1929 г. по сентябрь 1930 г. выходил журнал «Ревизор»[3];
Подписчикам журнала на 1927 г. редакция выдала бесплатно сборник «Энциклопедия „Бегемота“» — «Бегемотник», составленный из автобиографий и биографий сатириков журнала и из лучших произведений каждого из них.
Сотрудники
В «Бегемоте» активно сотрудничали не только ленинградские сатирики, но и некоторые сатирики-москвичи. В литературном отделе печатались Н. Агнивцев, А. Амнуэль, М. Андреев, М. Андриевская, Л. Арбатский, А. Бухов, Е. Венский, С. Верховский, В. Воинов, Р. Волженин (В. Некрасов), Э. Гард, Э. Герман, Я. Годин, С. Городецкий, А. Григорович, Ф. Грошиков, А. д’Актиль, Д. Долев, О. Л. д’Ор, К. Еремеев, М. Зощенко, В. Иванов, В. Инбер, С. Карташев, В. Князев, М. Козырев, Н. Копьевский, Б. Левин, Л. Лесная (Л. Шперлинг), И. Ломакин, К. Мазовский, К. Милль (Полярный), С. Нельдихин, А. Нератов, Н. Никитин, И. Окстон, П. Павлов, Ив. Прутков, А. Рабинович, В. Рождественский, Л. Саянский, И. Сокол, А. Стоврацкий, Н. Тихомиров, В. Тоболяков, Ю. Фидлер, В. Финити (В. Христодуло), А. Флит, Д. Цензор, В. Черний (Н. Бренев), Б. Четвериков, К. Шелонский, И. Шехтман (Свэн), В. Шишков, О. Яковлев и др.
В художественном отделе журнала сотрудничали: Б. Антоновский, Л. Бродаты, Э. Григорьев, Н. Денисовский, В. Козлинский, Н. Купреянов, И. Ларионов, В. Лебедев, Б. Малаховский, А. Радаков, Н. Радлов, К. Рудакова, А. Успенский, Я. Фарков, Б. Шемиот, Г. Эфрос, А. Юнгер и др.
Изредка публиковались рисунки Ю. Ганфа, К. Елисеева, И. Малютина, Д. Моора, М. Черемных и других московских художников.
Аналогичные журналы
В СССР, в те же годы издавались малоизвестные аналогичные журналы «Смехач», «Лапоть» и др.
Напишите отзыв о статье "Бегемот (журнал)"
Примечания
- ↑ [sobralio.net/humor/?q=node/758 Подписка на журнал Бегемот, рекламные объявления] (рус.). sobralio.net. Проверено 13 апреля 2012. [www.webcitation.org/69rOOIL6M Архивировано из первоисточника 12 августа 2012].
- ↑ [old-crocodile.livejournal.com/10496.html Борис Антоновский, карикатурист, комиксист, мультипликатор] (рус.). old-crocodile.livejournal.com. Проверено 13 апреля 2012. [www.webcitation.org/69rOPB6Hi Архивировано из первоисточника 12 августа 2012].
- ↑ [www.google.com/search?q=%D0%B6%D1%83%D1%80%D0%BD%D0%B0%D0%BB+%D1%80%D0%B5%D0%B2%D0%B8%D0%B7%D0%BE%D1%80+%D0%BA%D1%80%D0%B0%D1%81%D0%BD%D0%B0%D1%8F+%D0%B3%D0%B0%D0%B7%D0%B5%D1%82%D0%B0&btnG=%D0%98%D1%81%D0%BA%D0%B0%D1%82%D1%8C+%D0%BA%D0%BD%D0%B8%D0%B3%D0%B8&tbm=bks&tbo=1&hl=ru Советская сатирическая печать] (рус.). books.google.com. Проверено 13 апреля 2012.
Ссылки
- Стыкалин С., Кременская И. [www.torrentshunt.ru/torrent739338_stikalin_s._kremenskaya_i._sovetskaya_satiricheskaya_pechat._1917_1963_1963_doc Советская сатирическая печать. 1917—1963] Госполитиздат 484стр. 1963
- Сергей Репьёв [cartoonia.net/z/zh_begemot1.htm статья по материалам книги: С. Стыкалин, И. Кременская, «Советская сатирическая печать 1917—1963»]. Unicode (UTF-8)
Отрывок, характеризующий Бегемот (журнал)
Около улан собралась толпа. Ближе всех к Пьеру стояла рябая баба с девочкою; когда объезд тронулся, она подвинулась вперед.– Куда же это ведут тебя, голубчик ты мой? – сказала она. – Девочку то, девочку то куда я дену, коли она не ихняя! – говорила баба.
– Qu'est ce qu'elle veut cette femme? [Чего ей нужно?] – спросил офицер.
Пьер был как пьяный. Восторженное состояние его еще усилилось при виде девочки, которую он спас.
– Ce qu'elle dit? – проговорил он. – Elle m'apporte ma fille que je viens de sauver des flammes, – проговорил он. – Adieu! [Чего ей нужно? Она несет дочь мою, которую я спас из огня. Прощай!] – и он, сам не зная, как вырвалась у него эта бесцельная ложь, решительным, торжественным шагом пошел между французами.
Разъезд французов был один из тех, которые были посланы по распоряжению Дюронеля по разным улицам Москвы для пресечения мародерства и в особенности для поимки поджигателей, которые, по общему, в тот день проявившемуся, мнению у французов высших чинов, были причиною пожаров. Объехав несколько улиц, разъезд забрал еще человек пять подозрительных русских, одного лавочника, двух семинаристов, мужика и дворового человека и нескольких мародеров. Но из всех подозрительных людей подозрительнее всех казался Пьер. Когда их всех привели на ночлег в большой дом на Зубовском валу, в котором была учреждена гауптвахта, то Пьера под строгим караулом поместили отдельно.
В Петербурге в это время в высших кругах, с большим жаром чем когда нибудь, шла сложная борьба партий Румянцева, французов, Марии Феодоровны, цесаревича и других, заглушаемая, как всегда, трубением придворных трутней. Но спокойная, роскошная, озабоченная только призраками, отражениями жизни, петербургская жизнь шла по старому; и из за хода этой жизни надо было делать большие усилия, чтобы сознавать опасность и то трудное положение, в котором находился русский народ. Те же были выходы, балы, тот же французский театр, те же интересы дворов, те же интересы службы и интриги. Только в самых высших кругах делались усилия для того, чтобы напоминать трудность настоящего положения. Рассказывалось шепотом о том, как противоположно одна другой поступили, в столь трудных обстоятельствах, обе императрицы. Императрица Мария Феодоровна, озабоченная благосостоянием подведомственных ей богоугодных и воспитательных учреждений, сделала распоряжение об отправке всех институтов в Казань, и вещи этих заведений уже были уложены. Императрица же Елизавета Алексеевна на вопрос о том, какие ей угодно сделать распоряжения, с свойственным ей русским патриотизмом изволила ответить, что о государственных учреждениях она не может делать распоряжений, так как это касается государя; о том же, что лично зависит от нее, она изволила сказать, что она последняя выедет из Петербурга.
У Анны Павловны 26 го августа, в самый день Бородинского сражения, был вечер, цветком которого должно было быть чтение письма преосвященного, написанного при посылке государю образа преподобного угодника Сергия. Письмо это почиталось образцом патриотического духовного красноречия. Прочесть его должен был сам князь Василий, славившийся своим искусством чтения. (Он же читывал и у императрицы.) Искусство чтения считалось в том, чтобы громко, певуче, между отчаянным завыванием и нежным ропотом переливать слова, совершенно независимо от их значения, так что совершенно случайно на одно слово попадало завывание, на другие – ропот. Чтение это, как и все вечера Анны Павловны, имело политическое значение. На этом вечере должно было быть несколько важных лиц, которых надо было устыдить за их поездки во французский театр и воодушевить к патриотическому настроению. Уже довольно много собралось народа, но Анна Павловна еще не видела в гостиной всех тех, кого нужно было, и потому, не приступая еще к чтению, заводила общие разговоры.
Новостью дня в этот день в Петербурге была болезнь графини Безуховой. Графиня несколько дней тому назад неожиданно заболела, пропустила несколько собраний, которых она была украшением, и слышно было, что она никого не принимает и что вместо знаменитых петербургских докторов, обыкновенно лечивших ее, она вверилась какому то итальянскому доктору, лечившему ее каким то новым и необыкновенным способом.
Все очень хорошо знали, что болезнь прелестной графини происходила от неудобства выходить замуж сразу за двух мужей и что лечение итальянца состояло в устранении этого неудобства; но в присутствии Анны Павловны не только никто не смел думать об этом, но как будто никто и не знал этого.
– On dit que la pauvre comtesse est tres mal. Le medecin dit que c'est l'angine pectorale. [Говорят, что бедная графиня очень плоха. Доктор сказал, что это грудная болезнь.]
– L'angine? Oh, c'est une maladie terrible! [Грудная болезнь? О, это ужасная болезнь!]
– On dit que les rivaux se sont reconcilies grace a l'angine… [Говорят, что соперники примирились благодаря этой болезни.]
Слово angine повторялось с большим удовольствием.
– Le vieux comte est touchant a ce qu'on dit. Il a pleure comme un enfant quand le medecin lui a dit que le cas etait dangereux. [Старый граф очень трогателен, говорят. Он заплакал, как дитя, когда доктор сказал, что случай опасный.]
– Oh, ce serait une perte terrible. C'est une femme ravissante. [О, это была бы большая потеря. Такая прелестная женщина.]
– Vous parlez de la pauvre comtesse, – сказала, подходя, Анна Павловна. – J'ai envoye savoir de ses nouvelles. On m'a dit qu'elle allait un peu mieux. Oh, sans doute, c'est la plus charmante femme du monde, – сказала Анна Павловна с улыбкой над своей восторженностью. – Nous appartenons a des camps differents, mais cela ne m'empeche pas de l'estimer, comme elle le merite. Elle est bien malheureuse, [Вы говорите про бедную графиню… Я посылала узнавать о ее здоровье. Мне сказали, что ей немного лучше. О, без сомнения, это прелестнейшая женщина в мире. Мы принадлежим к различным лагерям, но это не мешает мне уважать ее по ее заслугам. Она так несчастна.] – прибавила Анна Павловна.
Полагая, что этими словами Анна Павловна слегка приподнимала завесу тайны над болезнью графини, один неосторожный молодой человек позволил себе выразить удивление в том, что не призваны известные врачи, а лечит графиню шарлатан, который может дать опасные средства.
– Vos informations peuvent etre meilleures que les miennes, – вдруг ядовито напустилась Анна Павловна на неопытного молодого человека. – Mais je sais de bonne source que ce medecin est un homme tres savant et tres habile. C'est le medecin intime de la Reine d'Espagne. [Ваши известия могут быть вернее моих… но я из хороших источников знаю, что этот доктор очень ученый и искусный человек. Это лейб медик королевы испанской.] – И таким образом уничтожив молодого человека, Анна Павловна обратилась к Билибину, который в другом кружке, подобрав кожу и, видимо, сбираясь распустить ее, чтобы сказать un mot, говорил об австрийцах.
– Je trouve que c'est charmant! [Я нахожу, что это прелестно!] – говорил он про дипломатическую бумагу, при которой отосланы были в Вену австрийские знамена, взятые Витгенштейном, le heros de Petropol [героем Петрополя] (как его называли в Петербурге).
– Как, как это? – обратилась к нему Анна Павловна, возбуждая молчание для услышания mot, которое она уже знала.
И Билибин повторил следующие подлинные слова дипломатической депеши, им составленной:
– L'Empereur renvoie les drapeaux Autrichiens, – сказал Билибин, – drapeaux amis et egares qu'il a trouve hors de la route, [Император отсылает австрийские знамена, дружеские и заблудшиеся знамена, которые он нашел вне настоящей дороги.] – докончил Билибин, распуская кожу.
– Charmant, charmant, [Прелестно, прелестно,] – сказал князь Василий.
– C'est la route de Varsovie peut etre, [Это варшавская дорога, может быть.] – громко и неожиданно сказал князь Ипполит. Все оглянулись на него, не понимая того, что он хотел сказать этим. Князь Ипполит тоже с веселым удивлением оглядывался вокруг себя. Он так же, как и другие, не понимал того, что значили сказанные им слова. Он во время своей дипломатической карьеры не раз замечал, что таким образом сказанные вдруг слова оказывались очень остроумны, и он на всякий случай сказал эти слова, первые пришедшие ему на язык. «Может, выйдет очень хорошо, – думал он, – а ежели не выйдет, они там сумеют это устроить». Действительно, в то время как воцарилось неловкое молчание, вошло то недостаточно патриотическое лицо, которого ждала для обращения Анна Павловна, и она, улыбаясь и погрозив пальцем Ипполиту, пригласила князя Василия к столу, и, поднося ему две свечи и рукопись, попросила его начать. Все замолкло.
