Бегичев, Дмитрий Никитич

Дмитрий Никитич Бегичев
Дата рождения:	17 (28) сентября 1786(1786-09-28)
Место рождения:	с. Никитское, Ефремовского уезда Тульской губернии
Дата смерти:	12 (24) ноября 1855(1855-11-24) (69 лет)
Место смерти:	Москва
Гражданство:	Российская империя Российская империя
Род деятельности:	прозаик
Годы творчества:	1832-1851
Дебют:	«Семейство Холмских»
Награды:
[az.lib.ru/b/begichew_d_n/ Произведения на сайте Lib.ru]

Дми́трий Ники́тич Бе́гичев (17 (28) сентября 1786 — 12 (24) ноября 1855) — русский литератор и чиновник, тайный советник и сенатор. В 1830—1836 гг. — воронежский губернатор. Брат С. Н. Бегичева и Е. Н. Яблочковой.

Биография

Происходил из тульской ветви старинного дворянского рода Бегичевых: сын Никиты Степановича Бегичева и его супруги Александры Ивановны Кологривовой. В семье было несколько детей: кроме брата Степана, известны его сёстры: Елизавета — бабушка П. Н. Яблочкова и Варвара — монахиня Смарагда. Сестра Елизавета писала стихи, комедии; её роман «Шигоны» был положительно оценён Белинским.

Воспитывался в московском благородном пансионе; затем учился в Пажеском корпусе. Был выпущен 10 августа 1802 года из камер-пажей в корнеты Александрийского гусарского полка, но уже 21 августа оставил военную службу, зачислившись актуариусом в Коллегию иностранных дел. Через год, 18 ноября 1803 года, был уволен от службы с чином переводчика; 2 февраля 1804 года вновь вступил в военную службу, в том же чине корнета, в Чугуевский казачий регулярный полк — инспекторским адъютантом генерал-лейтенанта А. С. Кологривова.

Участвовал в чине поручика в Австрийском походе и сражении под Аустерлицем. Был переведён 1 марта 1806 года в лейб-гвардии Гусарский полк; 15 января 1807 года произведён в штабс-ротмистры; 20 мая 1808 года награждён орденом Св. Владимира 4-й степени. Принимал участие в русско-прусско-французской войне — в сражениях под Гуттштадтом, под Гейльсбергом и под Фридландом. В 1808 году, 15 ноября, вышел в отставку в чине штаб-ротмистра; 8 декабря этого же года ему был пожалован прусский орден «За заслуги».

В январе 1813 году вступил в армию: в тот же лейб-гвардии Гусарский полк и вновь к генералу от кавалерии А. С. Кологривову — адъютантом, вместе с братом С. Н. Бегичевым и А. С. Грибоедовым; 21 сентября того же года был произведён в ротмистры. В августа 1817 года был переведён в Иркутский гусарский полк — полковником. Окончил военную службу дежурным штаб-офицером 2-го Пехотного корпуса — с 12 февраля по 6 ноября 1819 года.

Десять лет после военной службы жил в Москве и в подмосковном селе Якшино. В 1830 году был назначен воронежским губернатором. Шесть лет губернаторства стали самым плодотворным периодом в его литературной деятельности. В это время он оказывал поддержку поэту А. В. Кольцову. 9 марта 1832 года был произведён в действительные статские советники.

13 июля 1836 года он был назначен обер-прокурором 3-го отделения 5-го департамента Правительствующего сената, а 29-го октября того же года он был перемещён на ту же должность в 1-е отделение. 15 мая 1837 года он был назначен членом Временного совета для управлении Департаментом государственных имуществ, а 2 июня на него было возложено ещё управление Департаментом на правах директора по губерниям великороссийским, малороссийским, новороссийским, Грузии, Бессарабии и об имениях, поступивших в разных губерниях из удельного ведомства.

Произведённый тайным советником, он с 30 декабря 1840 года стал присутствующим в Сенате. В 1842 году производил ревизию Орловской и Калужской губерний и, в частности, осуществлял негласное расследование о действиях орловского губернатора Н. М. Васильчикова. 4 ноября 1843 года ему был пожалован орден Белого орла, а 24 декабря того же года он был перемещён в 8-й департамент Сената. Могила в Новодевичьем монастыре уничтожена в 1930-е годы.

Литературная деятельность

При содействии Н. А. Полевого Д. Н. Бегичев опубликовал анонимно первый свой роман «Семейство Холмских» в 1832 году («Семейство Холмских. Некоторые черты нравов и образа жизни, семейной и одинокой, русских дворян» — Ч. 1—6. — М., 1832; 2-е изд. — М., 1838; 3-е — 1841). Часть произведений Бегичева были подписаны псевдонимом: Автор «Семейства Холмских». Он издал также «Провинциальные сцены» (СПб, 1840), сборник «Быт русского дворянина в разных эпохах и обстоятельствах жизни» (М., 1851) и другие прозаические бытописательные произведения.

Семья

Жена — Александра Васильевна Давыдова (1789—1865), младшая сестра Дениса Давыдова; дочь бригадира Василия Денисовича Давыдова (1747—1808) от брака его с Еленой Евдокимовной Щербининой (ум. 1813). По словам современника, Александра Васильевна была «женщиной умной и практичной; воспитание получила под строгим надзором своей родной тетки Екатерины Евдокимовны Бибиковой, и с 18-летнего возраста была вынуждена взяться за управление имением не только тетки, вдовы с расстроенным состоянием, но и имениями своих трёх братьев Давыдовых, которые все были на службе». С 1810 года Бегичевой принадлежало село Бородино, которое в 1817 году безуспешно пытался купить император Александр I. В браке имела детей:

• Дмитрий Дмитриевич (1819— ?)
• Екатерина Дмитриевна (1822—1892), замужем за Николаем Павловичем Воейковым (1797—1871).
• Александра Дмитриевна (1827—1875), замужем за князем Юрием Александровичем Оболенским (1825—1890).

Литература

• Бегичев, Дмитрий Никитич // Энциклопедический словарь Брокгауза и Ефрона : в 86 т. (82 т. и 4 доп.). — СПб., 1890—1907.
• Русские писатели. 1800—1917. Биографический словарь. Т. 1: А — Г. Москва: Большая российская энциклопедия, 1992. С. 194.

Ссылки

• [dic.academic.ru/dic.nsf/enc_biography/8965/%D0%91%D0%B5%D0%B3%D0%B8%D1%87%D0%B5%D0%B2 Бегичев, Дмитрий Никитич] // Большая биографическая энциклопедия
• [az.lib.ru/b/begichew_d_n/text_0020.shtml Бегичев Д. Н.: Биобиблиографическая справка]
• Семейство Холмских. — М., 1832. — [dlib.rsl.ru/viewer/01004104637#?page=1 Часть1], [dlib.rsl.ru/viewer/01004104640#?page=1 Часть2], [dlib.rsl.ru/viewer/01004104641#?page=1 Часть3], [dlib.rsl.ru/viewer/01004104643#?page=1 Часть4], [dlib.rsl.ru/viewer/01004104645#?page=1 Часть5], Часть6; М., 1841. — [dlib.rsl.ru/viewer/01003108096#?page=1 Часть 5-6].
• [az.lib.ru/b/begichew_d_n/ Сочинения Бегичева] на сайте [az.lib.ru/ Lib.ru: Классика]
• Соковнина Е. П. [www.memoirs.ru/rarhtml/Soko_IV89_35_3.htm Воспоминания о Д. Н. Бегичеве] // Исторический вестник, 1889. — Т. 35. — № 3. — С. 661—673.

Отрывок, характеризующий Бегичев, Дмитрий Никитич

Так это случилось под Красным, где думали найти одну из трех колонн французов и наткнулись на самого Наполеона с шестнадцатью тысячами. Несмотря на все средства, употребленные Кутузовым, для того чтобы избавиться от этого пагубного столкновения и чтобы сберечь свои войска, три дня у Красного продолжалось добивание разбитых сборищ французов измученными людьми русской армии.
Толь написал диспозицию: die erste Colonne marschiert [первая колонна направится туда то] и т. д. И, как всегда, сделалось все не по диспозиции. Принц Евгений Виртембергский расстреливал с горы мимо бегущие толпы французов и требовал подкрепления, которое не приходило. Французы, по ночам обегая русских, рассыпались, прятались в леса и пробирались, кто как мог, дальше.
Милорадович, который говорил, что он знать ничего не хочет о хозяйственных делах отряда, которого никогда нельзя было найти, когда его было нужно, «chevalier sans peur et sans reproche» [«рыцарь без страха и упрека»], как он сам называл себя, и охотник до разговоров с французами, посылал парламентеров, требуя сдачи, и терял время и делал не то, что ему приказывали.
– Дарю вам, ребята, эту колонну, – говорил он, подъезжая к войскам и указывая кавалеристам на французов. И кавалеристы на худых, ободранных, еле двигающихся лошадях, подгоняя их шпорами и саблями, рысцой, после сильных напряжений, подъезжали к подаренной колонне, то есть к толпе обмороженных, закоченевших и голодных французов; и подаренная колонна кидала оружие и сдавалась, чего ей уже давно хотелось.
Под Красным взяли двадцать шесть тысяч пленных, сотни пушек, какую то палку, которую называли маршальским жезлом, и спорили о том, кто там отличился, и были этим довольны, но очень сожалели о том, что не взяли Наполеона или хоть какого нибудь героя, маршала, и упрекали в этом друг друга и в особенности Кутузова.
Люди эти, увлекаемые своими страстями, были слепыми исполнителями только самого печального закона необходимости; но они считали себя героями и воображали, что то, что они делали, было самое достойное и благородное дело. Они обвиняли Кутузова и говорили, что он с самого начала кампании мешал им победить Наполеона, что он думает только об удовлетворении своих страстей и не хотел выходить из Полотняных Заводов, потому что ему там было покойно; что он под Красным остановил движенье только потому, что, узнав о присутствии Наполеона, он совершенно потерялся; что можно предполагать, что он находится в заговоре с Наполеоном, что он подкуплен им, [Записки Вильсона. (Примеч. Л.Н. Толстого.) ] и т. д., и т. д.
Мало того, что современники, увлекаемые страстями, говорили так, – потомство и история признали Наполеона grand, a Кутузова: иностранцы – хитрым, развратным, слабым придворным стариком; русские – чем то неопределенным – какой то куклой, полезной только по своему русскому имени…


В 12 м и 13 м годах Кутузова прямо обвиняли за ошибки. Государь был недоволен им. И в истории, написанной недавно по высочайшему повелению, сказано, что Кутузов был хитрый придворный лжец, боявшийся имени Наполеона и своими ошибками под Красным и под Березиной лишивший русские войска славы – полной победы над французами. [История 1812 года Богдановича: характеристика Кутузова и рассуждение о неудовлетворительности результатов Красненских сражений. (Примеч. Л.Н. Толстого.) ]
Такова судьба не великих людей, не grand homme, которых не признает русский ум, а судьба тех редких, всегда одиноких людей, которые, постигая волю провидения, подчиняют ей свою личную волю. Ненависть и презрение толпы наказывают этих людей за прозрение высших законов.
Для русских историков – странно и страшно сказать – Наполеон – это ничтожнейшее орудие истории – никогда и нигде, даже в изгнании, не выказавший человеческого достоинства, – Наполеон есть предмет восхищения и восторга; он grand. Кутузов же, тот человек, который от начала и до конца своей деятельности в 1812 году, от Бородина и до Вильны, ни разу ни одним действием, ни словом не изменяя себе, являет необычайный s истории пример самоотвержения и сознания в настоящем будущего значения события, – Кутузов представляется им чем то неопределенным и жалким, и, говоря о Кутузове и 12 м годе, им всегда как будто немножко стыдно.
А между тем трудно себе представить историческое лицо, деятельность которого так неизменно постоянно была бы направлена к одной и той же цели. Трудно вообразить себе цель, более достойную и более совпадающую с волею всего народа. Еще труднее найти другой пример в истории, где бы цель, которую поставило себе историческое лицо, была бы так совершенно достигнута, как та цель, к достижению которой была направлена вся деятельность Кутузова в 1812 году.
Кутузов никогда не говорил о сорока веках, которые смотрят с пирамид, о жертвах, которые он приносит отечеству, о том, что он намерен совершить или совершил: он вообще ничего не говорил о себе, не играл никакой роли, казался всегда самым простым и обыкновенным человеком и говорил самые простые и обыкновенные вещи. Он писал письма своим дочерям и m me Stael, читал романы, любил общество красивых женщин, шутил с генералами, офицерами и солдатами и никогда не противоречил тем людям, которые хотели ему что нибудь доказывать. Когда граф Растопчин на Яузском мосту подскакал к Кутузову с личными упреками о том, кто виноват в погибели Москвы, и сказал: «Как же вы обещали не оставлять Москвы, не дав сраженья?» – Кутузов отвечал: «Я и не оставлю Москвы без сражения», несмотря на то, что Москва была уже оставлена. Когда приехавший к нему от государя Аракчеев сказал, что надо бы Ермолова назначить начальником артиллерии, Кутузов отвечал: «Да, я и сам только что говорил это», – хотя он за минуту говорил совсем другое. Какое дело было ему, одному понимавшему тогда весь громадный смысл события, среди бестолковой толпы, окружавшей его, какое ему дело было до того, к себе или к нему отнесет граф Растопчин бедствие столицы? Еще менее могло занимать его то, кого назначат начальником артиллерии.
Не только в этих случаях, но беспрестанно этот старый человек дошедший опытом жизни до убеждения в том, что мысли и слова, служащие им выражением, не суть двигатели людей, говорил слова совершенно бессмысленные – первые, которые ему приходили в голову.
Но этот самый человек, так пренебрегавший своими словами, ни разу во всю свою деятельность не сказал ни одного слова, которое было бы не согласно с той единственной целью, к достижению которой он шел во время всей войны. Очевидно, невольно, с тяжелой уверенностью, что не поймут его, он неоднократно в самых разнообразных обстоятельствах высказывал свою мысль. Начиная от Бородинского сражения, с которого начался его разлад с окружающими, он один говорил, что Бородинское сражение есть победа, и повторял это и изустно, и в рапортах, и донесениях до самой своей смерти. Он один сказал, что потеря Москвы не есть потеря России. Он в ответ Лористону на предложение о мире отвечал, что мира не может быть, потому что такова воля народа; он один во время отступления французов говорил, что все наши маневры не нужны, что все сделается само собой лучше, чем мы того желаем, что неприятелю надо дать золотой мост, что ни Тарутинское, ни Вяземское, ни Красненское сражения не нужны, что с чем нибудь надо прийти на границу, что за десять французов он не отдаст одного русского.
И он один, этот придворный человек, как нам изображают его, человек, который лжет Аракчееву с целью угодить государю, – он один, этот придворный человек, в Вильне, тем заслуживая немилость государя, говорит, что дальнейшая война за границей вредна и бесполезна.
Но одни слова не доказали бы, что он тогда понимал значение события. Действия его – все без малейшего отступления, все были направлены к одной и той же цели, выражающейся в трех действиях: 1) напрячь все свои силы для столкновения с французами, 2) победить их и 3) изгнать из России, облегчая, насколько возможно, бедствия народа и войска.