Бедиль

Поделись знанием:
Перейти к: навигация, поиск
Мирза Абдулкадир Бедиль
перс. عبدالقادر بیدل;
] Мирзо Абдулқодир Бедил / Mirzo Abdulqodir Bedil
Псевдонимы:

Бедиль

Язык произведений:

и Персидский язык

Мирза Абдулкадир Бедиль (перс. عبدالقادر بیدل‎; тадж. Мирзо Абдулқодир Бедил) — поэт и мыслитель узбекского происхождения [1][2][3][4] писал на фарси.





Биография

Родился в Азимабаде (Бенгалия) (из английских источников в Кабуле, Афганистан) в семье военнослужащего. С 1685 года до самого конца жизни жил в Дели. Выступал за объединение Индии. Его предки переехали в Индию с войсками и сторонниками внука Тимура — Бабура, после того как он проиграл войну с мангытами из рода аштарханидов. Его отец (Мирза Абдулхолик) слыл образованным человеком своего времени. Мать Бедила принадлежала к потомкам иранцев, которые в Х-XI вв. переехали из Нишапура в Дели, где был создан Делийский султанат, и была, по некоторым источникам, прямым потомком Амир Хосрова Дехлави. Начальное образование и знакомство с поэзией дала ему именно она, с помощью ученика и брата его отца (Мирзо Каландар), так как его отец умер, когда ему было 4.5 года.

Творчество

Бедиль оставил богатое поэтическое (около 200 000 строк), прозаическое и философское наследие. Создал особо изощрённый поэтический язык (т. н. «индийский стиль» или «бедилизм»), очень повлиявший на поэтов следующих поколений, писавших на фарси.

Основные произведения: «Талисман изумления» (1669), «Великий океан», «Синай знания», «Четыре элемента», философско-дидактическое сочинение «Познание» («Ирфон», 1711—1712), включающее поэму «Комде и Модан».

В поэме «Комде и Модан» Бедиль рассказал историю любви шахской жены Комде и певца Модана. Комде пришла в восхищение от искусства бедного певца и исполнила танец под его песню; любовь, пробудившаяся в сердце Модана, заставила его бросить подаренное ему шахом ожерелье к ногам красавицы. Изгнанный за дерзость из страны, он скитается по пустыне, повторяя имя возлюбленной столь часто, что даже птицы стали повторять за ним это прекрасное слово.

Напишите отзыв о статье "Бедиль"

Примечания

  1. [comunicom.ru/dostoyanie/513-bedil.html Бедиль Мирза Абдулкадир]
  2. Allworth Edward, The persian from the fourteenth century to the present: a cultural history, Hoover Press, 1990, p.74
    His family in Putna (Azimabad) was descended from Persians who had evidently migrated to Hindustan much earlier
  3. www.britannica.com/EBchecked/topic/556016/South-Asian-arts/65196/Persian?anchor=ref532393
    The greatest poet of the Indian style, however, was ʿAbdul Qādir Bēdil, born in 1644 in Patna, of Persian descent
    .
  4. [www.virtualafghans.com/culture/poetry/bedil/ Mirza Abdul-Qader Bedil biography and peoetry]

Библиография

  • Бедиль М. «Комде и Модан» / Перевод с таджикского Л. Пеньковского. — М., 1955
  • Бедиль М. «Комде и Модан»// Лирика: Из персидско-таджикской поэзии. М.: Худ. лит., 1987.
  • Истины: Изречения персидского и таджикского народов, их поэтов и мудрецов / Перевод Наума Гребнева. — Москва: Наука; Главная редакция восточной литературы, 1968. Санкт-Петербург, «Азбука-Классика», 2005.
  • Айни С. Бедиль и его поэма «Ирфон». Сталинабад, (Душанбе) 1956.

Ссылки

  • [www.bbc.co.uk/persian/arts/story/2006/12/061202_s-ors-e-bidel.shtml Международный конгресс, посвящённый Бедилю (Тегеран, 2006, на фарси)]
  • [www.virtualafghans.com/culture/poetry/bedil/ Bedil]

Отрывок, характеризующий Бедиль

– Хороша, очень хороша! – сказала Марья Дмитриевна. – В моем доме любовникам свидания назначать! Притворяться то нечего. Ты слушай, когда я с тобой говорю. – Марья Дмитриевна тронула ее за руку. – Ты слушай, когда я говорю. Ты себя осрамила, как девка самая последняя. Я бы с тобой то сделала, да мне отца твоего жалко. Я скрою. – Наташа не переменила положения, но только всё тело ее стало вскидываться от беззвучных, судорожных рыданий, которые душили ее. Марья Дмитриевна оглянулась на Соню и присела на диване подле Наташи.
– Счастье его, что он от меня ушел; да я найду его, – сказала она своим грубым голосом; – слышишь ты что ли, что я говорю? – Она поддела своей большой рукой под лицо Наташи и повернула ее к себе. И Марья Дмитриевна, и Соня удивились, увидав лицо Наташи. Глаза ее были блестящи и сухи, губы поджаты, щеки опустились.
– Оставь… те… что мне… я… умру… – проговорила она, злым усилием вырвалась от Марьи Дмитриевны и легла в свое прежнее положение.
– Наталья!… – сказала Марья Дмитриевна. – Я тебе добра желаю. Ты лежи, ну лежи так, я тебя не трону, и слушай… Я не стану говорить, как ты виновата. Ты сама знаешь. Ну да теперь отец твой завтра приедет, что я скажу ему? А?
Опять тело Наташи заколебалось от рыданий.
– Ну узнает он, ну брат твой, жених!
– У меня нет жениха, я отказала, – прокричала Наташа.
– Всё равно, – продолжала Марья Дмитриевна. – Ну они узнают, что ж они так оставят? Ведь он, отец твой, я его знаю, ведь он, если его на дуэль вызовет, хорошо это будет? А?
– Ах, оставьте меня, зачем вы всему помешали! Зачем? зачем? кто вас просил? – кричала Наташа, приподнявшись на диване и злобно глядя на Марью Дмитриевну.
– Да чего ж ты хотела? – вскрикнула опять горячась Марья Дмитриевна, – что ж тебя запирали что ль? Ну кто ж ему мешал в дом ездить? Зачем же тебя, как цыганку какую, увозить?… Ну увез бы он тебя, что ж ты думаешь, его бы не нашли? Твой отец, или брат, или жених. А он мерзавец, негодяй, вот что!
– Он лучше всех вас, – вскрикнула Наташа, приподнимаясь. – Если бы вы не мешали… Ах, Боже мой, что это, что это! Соня, за что? Уйдите!… – И она зарыдала с таким отчаянием, с каким оплакивают люди только такое горе, которого они чувствуют сами себя причиной. Марья Дмитриевна начала было опять говорить; но Наташа закричала: – Уйдите, уйдите, вы все меня ненавидите, презираете. – И опять бросилась на диван.
Марья Дмитриевна продолжала еще несколько времени усовещивать Наташу и внушать ей, что всё это надо скрыть от графа, что никто не узнает ничего, ежели только Наташа возьмет на себя всё забыть и не показывать ни перед кем вида, что что нибудь случилось. Наташа не отвечала. Она и не рыдала больше, но с ней сделались озноб и дрожь. Марья Дмитриевна подложила ей подушку, накрыла ее двумя одеялами и сама принесла ей липового цвета, но Наташа не откликнулась ей. – Ну пускай спит, – сказала Марья Дмитриевна, уходя из комнаты, думая, что она спит. Но Наташа не спала и остановившимися раскрытыми глазами из бледного лица прямо смотрела перед собою. Всю эту ночь Наташа не спала, и не плакала, и не говорила с Соней, несколько раз встававшей и подходившей к ней.
На другой день к завтраку, как и обещал граф Илья Андреич, он приехал из Подмосковной. Он был очень весел: дело с покупщиком ладилось и ничто уже не задерживало его теперь в Москве и в разлуке с графиней, по которой он соскучился. Марья Дмитриевна встретила его и объявила ему, что Наташа сделалась очень нездорова вчера, что посылали за доктором, но что теперь ей лучше. Наташа в это утро не выходила из своей комнаты. С поджатыми растрескавшимися губами, сухими остановившимися глазами, она сидела у окна и беспокойно вглядывалась в проезжающих по улице и торопливо оглядывалась на входивших в комнату. Она очевидно ждала известий об нем, ждала, что он сам приедет или напишет ей.