Бедусенко, Сергей Валентинович

Поделись знанием:
Перейти к: навигация, поиск
Сергей Бедусенко
Полное имя

Сергей Валентинович Бедусенко

Дата рождения

10 мая 1952(1952-05-10) (71 год)

Место рождения

Черновцы, Украинская ССР, СССР

Годы активности

1979—

Страна

СССР СССРУкраина Украина

Профессии

композитор, кинокомпозитор, пианист, поэт, художник, публицист

Инструменты

фортепиано

Награды

[bedusenko.com ko.com]

Сергей Валентинович Бедусенко (род. 10 мая 1952, Черновцы) — украинский композитор, пианист, литератор, график, публицист.





Биография

Родился в семье профессиональных музыкантов. В 1971 году окончил музыковедческий и фортепианный факультеты Черновицкого музыкального училища, Черновицкую Студию изобразительных искусств. В 1979 году окончил композиторский факультет Киевской консерватории им. П. И. Чайковского по классу профессора Л. Колодуба.

С 1968 по 1979 гг. руководил фолк-роковыми и джаз-роковыми коллективами. В 1979—1985 гг. заведовал музыкальной частью Киевского Театра юного зрителя. С 1985 — на творческой работе в Киеве.

Член Национального Союза композиторов Украины (с 1982 г.) и Союза театральных деятелей Украины.

Творчество

Композитор

Как композитор и аранжировщик сотрудничал с радиостанцией «Немецкая Волна»; с певцами Демисом Руссосом (Греция), Александром Пономарёвым, Таисией Повалий, Валентиной Степовой; с группой DDT (Россия).

Основоположник арт-рокового направления в украинской музыке, автор первых национальных рок-опер — «Энеида» по И. Котляревскому (1985)[1] и «Суд» по Б. Олийнику (1988)[2].

Избранные сочинения

Рок-оперы
Балет
  • 1987 «Ну, погоди!» (либретто А. Балабана и В. Литвинова)
Мюзиклы
Музыкальные спектакли
Арт-рок оратория
Для симфонического оркестра
  • 1979, 1983 две симфонии
  • 1985 Симфония-поэма
  • 1986 Симфоническая сюита «Мастер и Маргарита»
  • 2003 «Восточная сюита»
Для оркестра народных инструментов
  • 2011 Сюита «Сказания Киевской Руси», «На крыльях танца», «Эней-гопак»
Для камерного оркестра
  • 1987 Музыка для струнного оркестра
  • 2001 «Аve Maria»
Для фортепиано
  • 1979, 1981 две сонаты
  • 1980 циклы на темы сказок Г. Х. Андерсена и русского фольклора
  • 1996 джаз-сюита № 1
  • 1999 Арт-сюита
  • 2000 джаз-сюита «В Новом Свете»
  • 2001 «Парафраз на темы Энеиды»
  • 2005 «Сага»
  • 2004 «Ностальгия по настоящему»
  • «Когда сбываются мечты»
  • 2007 «Импровизация»
Для гитары
Для ансамбля
  • 1983 вариации и скерцо для квинтета деревянных духовых
Вокальные циклы
Для хора
  • 1995 «Диптих» (слова народные)
  • 1997 «Элегия» (без слов)
  • 1997 «Во всём, что растёт» (стихи П. Неруды)
  • 1998 «Фиолетовый Блюз» (без слов)
Музыка к кинофильмам
Разное
  • Эстрадные инструментальные пьесы, джаз- и рок-композиции, песни, обработки народных песен, музыка к радио- и театральным постановкам (более 70).

Пианист

Выступал с сольными фортепианными концертами в Германии, Белоруссии и Украине. Исполнительское творчество представлено на компакт-диске «Когда сбываются мечты» (2002).

Писатель

Книги поэзии: «Стихографика» (2000), «Голгофа Мирозданья» (2002), «Заастралье» (2003). Книги прозы: «Новая Реальность» (2004), «Свет в Пути» (2006).

В сотрудничестве с журналами «Музыка», «Телекритика», газетой «2000» и др. написал ряд культурологических статей.

Художник

Провёл 12 персональных выставок. В 2003 выпустил альбом графики в стиле неосимволизма «Седьмое Измерение».

Награды

Напишите отзыв о статье "Бедусенко, Сергей Валентинович"

Примечания

  1. [www.umka.com.ua/rus/catalogue/simply-rock/the-aeneid-a-rock-opera-2cd.html Сергей Бедусенко. Рок-опера «Энеида»]. UMKA. Проверено 9 июня 2012. [www.webcitation.org/6Aeuk7Wwq Архивировано из первоисточника 14 сентября 2012].
  2. Энциклопедия Современной Украины. — Т. 2. — Киев, 2003.
    Украинская Музыкальная Энциклопедия. — Киев, 2006.
  3. [zakon1.rada.gov.ua/cgi-bin/laws/main.cgi?nreg=278%2F97 Нагородженый Указом Президента України від 27 березня 1997 року № 278]

Ссылки

  • [kpravda.com/legendarnyj-ukrainskij-kompozitor-sergej-bedusenko-dast-yubilejnyj-koncert-v-kieve/ Легендарный украинский композитор Сергей Бедусенко даст юбилейный концерт в Киеве] (рус.) // Киевская правда. — 2012, 12 мая.
  • Сергей Бедусенко (англ.) на сайте Internet Movie Database

Отрывок, характеризующий Бедусенко, Сергей Валентинович


Долго Ростовы не имели известий о Николушке; только в середине зимы графу было передано письмо, на адресе которого он узнал руку сына. Получив письмо, граф испуганно и поспешно, стараясь не быть замеченным, на цыпочках пробежал в свой кабинет, заперся и стал читать. Анна Михайловна, узнав (как она и всё знала, что делалось в доме) о получении письма, тихим шагом вошла к графу и застала его с письмом в руках рыдающим и вместе смеющимся. Анна Михайловна, несмотря на поправившиеся дела, продолжала жить у Ростовых.
– Mon bon ami? – вопросительно грустно и с готовностью всякого участия произнесла Анна Михайловна.
Граф зарыдал еще больше. «Николушка… письмо… ранен… бы… был… ma сhere… ранен… голубчик мой… графинюшка… в офицеры произведен… слава Богу… Графинюшке как сказать?…»
Анна Михайловна подсела к нему, отерла своим платком слезы с его глаз, с письма, закапанного ими, и свои слезы, прочла письмо, успокоила графа и решила, что до обеда и до чаю она приготовит графиню, а после чаю объявит всё, коли Бог ей поможет.
Всё время обеда Анна Михайловна говорила о слухах войны, о Николушке; спросила два раза, когда получено было последнее письмо от него, хотя знала это и прежде, и заметила, что очень легко, может быть, и нынче получится письмо. Всякий раз как при этих намеках графиня начинала беспокоиться и тревожно взглядывать то на графа, то на Анну Михайловну, Анна Михайловна самым незаметным образом сводила разговор на незначительные предметы. Наташа, из всего семейства более всех одаренная способностью чувствовать оттенки интонаций, взглядов и выражений лиц, с начала обеда насторожила уши и знала, что что нибудь есть между ее отцом и Анной Михайловной и что нибудь касающееся брата, и что Анна Михайловна приготавливает. Несмотря на всю свою смелость (Наташа знала, как чувствительна была ее мать ко всему, что касалось известий о Николушке), она не решилась за обедом сделать вопроса и от беспокойства за обедом ничего не ела и вертелась на стуле, не слушая замечаний своей гувернантки. После обеда она стремглав бросилась догонять Анну Михайловну и в диванной с разбега бросилась ей на шею.
– Тетенька, голубушка, скажите, что такое?
– Ничего, мой друг.
– Нет, душенька, голубчик, милая, персик, я не отстaнy, я знаю, что вы знаете.
Анна Михайловна покачала головой.
– Voua etes une fine mouche, mon enfant, [Ты вострушка, дитя мое.] – сказала она.
– От Николеньки письмо? Наверно! – вскрикнула Наташа, прочтя утвердительный ответ в лице Анны Михайловны.
– Но ради Бога, будь осторожнее: ты знаешь, как это может поразить твою maman.
– Буду, буду, но расскажите. Не расскажете? Ну, так я сейчас пойду скажу.
Анна Михайловна в коротких словах рассказала Наташе содержание письма с условием не говорить никому.
Честное, благородное слово, – крестясь, говорила Наташа, – никому не скажу, – и тотчас же побежала к Соне.
– Николенька…ранен…письмо… – проговорила она торжественно и радостно.
– Nicolas! – только выговорила Соня, мгновенно бледнея.
Наташа, увидав впечатление, произведенное на Соню известием о ране брата, в первый раз почувствовала всю горестную сторону этого известия.
Она бросилась к Соне, обняла ее и заплакала. – Немножко ранен, но произведен в офицеры; он теперь здоров, он сам пишет, – говорила она сквозь слезы.
– Вот видно, что все вы, женщины, – плаксы, – сказал Петя, решительными большими шагами прохаживаясь по комнате. – Я так очень рад и, право, очень рад, что брат так отличился. Все вы нюни! ничего не понимаете. – Наташа улыбнулась сквозь слезы.
– Ты не читала письма? – спрашивала Соня.
– Не читала, но она сказала, что всё прошло, и что он уже офицер…
– Слава Богу, – сказала Соня, крестясь. – Но, может быть, она обманула тебя. Пойдем к maman.
Петя молча ходил по комнате.
– Кабы я был на месте Николушки, я бы еще больше этих французов убил, – сказал он, – такие они мерзкие! Я бы их побил столько, что кучу из них сделали бы, – продолжал Петя.
– Молчи, Петя, какой ты дурак!…
– Не я дурак, а дуры те, кто от пустяков плачут, – сказал Петя.
– Ты его помнишь? – после минутного молчания вдруг спросила Наташа. Соня улыбнулась: «Помню ли Nicolas?»
– Нет, Соня, ты помнишь ли его так, чтоб хорошо помнить, чтобы всё помнить, – с старательным жестом сказала Наташа, видимо, желая придать своим словам самое серьезное значение. – И я помню Николеньку, я помню, – сказала она. – А Бориса не помню. Совсем не помню…
– Как? Не помнишь Бориса? – спросила Соня с удивлением.
– Не то, что не помню, – я знаю, какой он, но не так помню, как Николеньку. Его, я закрою глаза и помню, а Бориса нет (она закрыла глаза), так, нет – ничего!
– Ах, Наташа, – сказала Соня, восторженно и серьезно глядя на свою подругу, как будто она считала ее недостойной слышать то, что она намерена была сказать, и как будто она говорила это кому то другому, с кем нельзя шутить. – Я полюбила раз твоего брата, и, что бы ни случилось с ним, со мной, я никогда не перестану любить его во всю жизнь.
Наташа удивленно, любопытными глазами смотрела на Соню и молчала. Она чувствовала, что то, что говорила Соня, была правда, что была такая любовь, про которую говорила Соня; но Наташа ничего подобного еще не испытывала. Она верила, что это могло быть, но не понимала.
– Ты напишешь ему? – спросила она.
Соня задумалась. Вопрос о том, как писать к Nicolas и нужно ли писать и как писать, был вопрос, мучивший ее. Теперь, когда он был уже офицер и раненый герой, хорошо ли было с ее стороны напомнить ему о себе и как будто о том обязательстве, которое он взял на себя в отношении ее.
– Не знаю; я думаю, коли он пишет, – и я напишу, – краснея, сказала она.
– И тебе не стыдно будет писать ему?
Соня улыбнулась.
– Нет.
– А мне стыдно будет писать Борису, я не буду писать.
– Да отчего же стыдно?Да так, я не знаю. Неловко, стыдно.
– А я знаю, отчего ей стыдно будет, – сказал Петя, обиженный первым замечанием Наташи, – оттого, что она была влюблена в этого толстого с очками (так называл Петя своего тезку, нового графа Безухого); теперь влюблена в певца этого (Петя говорил об итальянце, Наташином учителе пенья): вот ей и стыдно.
– Петя, ты глуп, – сказала Наташа.
– Не глупее тебя, матушка, – сказал девятилетний Петя, точно как будто он был старый бригадир.
Графиня была приготовлена намеками Анны Михайловны во время обеда. Уйдя к себе, она, сидя на кресле, не спускала глаз с миниатюрного портрета сына, вделанного в табакерке, и слезы навертывались ей на глаза. Анна Михайловна с письмом на цыпочках подошла к комнате графини и остановилась.
– Не входите, – сказала она старому графу, шедшему за ней, – после, – и затворила за собой дверь.
Граф приложил ухо к замку и стал слушать.
Сначала он слышал звуки равнодушных речей, потом один звук голоса Анны Михайловны, говорившей длинную речь, потом вскрик, потом молчание, потом опять оба голоса вместе говорили с радостными интонациями, и потом шаги, и Анна Михайловна отворила ему дверь. На лице Анны Михайловны было гордое выражение оператора, окончившего трудную ампутацию и вводящего публику для того, чтоб она могла оценить его искусство.
– C'est fait! [Дело сделано!] – сказала она графу, торжественным жестом указывая на графиню, которая держала в одной руке табакерку с портретом, в другой – письмо и прижимала губы то к тому, то к другому.
Увидав графа, она протянула к нему руки, обняла его лысую голову и через лысую голову опять посмотрела на письмо и портрет и опять для того, чтобы прижать их к губам, слегка оттолкнула лысую голову. Вера, Наташа, Соня и Петя вошли в комнату, и началось чтение. В письме был кратко описан поход и два сражения, в которых участвовал Николушка, производство в офицеры и сказано, что он целует руки maman и papa, прося их благословения, и целует Веру, Наташу, Петю. Кроме того он кланяется m r Шелингу, и m mе Шос и няне, и, кроме того, просит поцеловать дорогую Соню, которую он всё так же любит и о которой всё так же вспоминает. Услыхав это, Соня покраснела так, что слезы выступили ей на глаза. И, не в силах выдержать обратившиеся на нее взгляды, она побежала в залу, разбежалась, закружилась и, раздув баллоном платье свое, раскрасневшаяся и улыбающаяся, села на пол. Графиня плакала.
– О чем же вы плачете, maman? – сказала Вера. – По всему, что он пишет, надо радоваться, а не плакать.
Это было совершенно справедливо, но и граф, и графиня, и Наташа – все с упреком посмотрели на нее. «И в кого она такая вышла!» подумала графиня.
Письмо Николушки было прочитано сотни раз, и те, которые считались достойными его слушать, должны были приходить к графине, которая не выпускала его из рук. Приходили гувернеры, няни, Митенька, некоторые знакомые, и графиня перечитывала письмо всякий раз с новым наслаждением и всякий раз открывала по этому письму новые добродетели в своем Николушке. Как странно, необычайно, радостно ей было, что сын ее – тот сын, который чуть заметно крошечными членами шевелился в ней самой 20 лет тому назад, тот сын, за которого она ссорилась с баловником графом, тот сын, который выучился говорить прежде: «груша», а потом «баба», что этот сын теперь там, в чужой земле, в чужой среде, мужественный воин, один, без помощи и руководства, делает там какое то свое мужское дело. Весь всемирный вековой опыт, указывающий на то, что дети незаметным путем от колыбели делаются мужами, не существовал для графини. Возмужание ее сына в каждой поре возмужания было для нее так же необычайно, как бы и не было никогда миллионов миллионов людей, точно так же возмужавших. Как не верилось 20 лет тому назад, чтобы то маленькое существо, которое жило где то там у ней под сердцем, закричало бы и стало сосать грудь и стало бы говорить, так и теперь не верилось ей, что это же существо могло быть тем сильным, храбрым мужчиной, образцом сыновей и людей, которым он был теперь, судя по этому письму.
– Что за штиль, как он описывает мило! – говорила она, читая описательную часть письма. – И что за душа! Об себе ничего… ничего! О каком то Денисове, а сам, верно, храбрее их всех. Ничего не пишет о своих страданиях. Что за сердце! Как я узнаю его! И как вспомнил всех! Никого не забыл. Я всегда, всегда говорила, еще когда он вот какой был, я всегда говорила…
Более недели готовились, писались брульоны и переписывались набело письма к Николушке от всего дома; под наблюдением графини и заботливостью графа собирались нужные вещицы и деньги для обмундирования и обзаведения вновь произведенного офицера. Анна Михайловна, практическая женщина, сумела устроить себе и своему сыну протекцию в армии даже и для переписки. Она имела случай посылать свои письма к великому князю Константину Павловичу, который командовал гвардией. Ростовы предполагали, что русская гвардия за границей , есть совершенно определительный адрес, и что ежели письмо дойдет до великого князя, командовавшего гвардией, то нет причины, чтобы оно не дошло до Павлоградского полка, который должен быть там же поблизости; и потому решено было отослать письма и деньги через курьера великого князя к Борису, и Борис уже должен был доставить их к Николушке. Письма были от старого графа, от графини, от Пети, от Веры, от Наташи, от Сони и, наконец, 6 000 денег на обмундировку и различные вещи, которые граф посылал сыну.