Бежария

Бежария
Bejaria imthurnii
Научная классификация
промежуточные ранги Домен:  Эукариоты Царство:  Растения Отдел:  Цветковые Класс:  Двудольные Надпорядок:  Asteranae Порядок:  Верескоцветные Семейство:  Вересковые Подсемейство:  Эриковые Триба:  Phyllodoceae Род:  Бежария
Международное научное название
Bejaria Mutis ex L. (1771)
Синонимы
Befaria Mutis ex L., orth. var.
Типовой вид
Bejaria aestuans Mutis ex L. (1771)
Виды
См. текст
Систематика на Викивидах Изображения на Викискладе </tr> GRIN   [npgsweb.ars-grin.gov/gringlobal/taxonomygenus.aspx?id=1365 g:1365] IPNI   [www.ipni.org/ipni/advPlantNameSearch.do?find_family=&find_genus=Bejaria&find_species=&find_infrafamily=&find_infragenus=&find_infraspecies=&find_authorAbbrev=&find_includePublicationAuthors=on&find_includePublicationAuthors=off&find_includeBasionymAuthors=on&find_includeBasionymAuthors=off&find_publicationTitle=&find_isAPNIRecord=on&find_isAPNIRecord=false&find_isGCIRecord=on&find_isGCIRecord=false&find_isIKRecord=on&find_isIKRecord=false&find_rankToReturn=gen&output_format=normal&find_sortByFamily=on&find_sortByFamily=off&query_type=by_query&back_page=plantsearch ???]

Бежария (лат. Bejaria) — род цветковых растений семейства Вересковые (триба Phyllodoceae), распространённый в тропических и субтропических районах Америки.

Название

Испанский ботаник Хосе Селестино Мутис, обнаруживший в 1767 году в Колумбии это растение и давший в 1771 году его научное описание, назвал род в честь профессора медицины Хосе Бехара (исп. José Béjar) из города Кадис (Испания), жившего в XVIII веке.

Bejaria aestuans Mutis ex L. Ботаническая иллюстрация из книги Дж. Пакстона «Paxton's Flower Garden» (том 1, 1853)

Ботаническое описание

Представители рода — кустарники и деревья (могут достигать в высоту 15 м). Внешне растения похожи на представителей рода Рододендрон.

Стебли бежарии — прямостоячие, листья — очередные, имеющие черешок. Соцветия 2-5-цветковые (кистевидные или зонтиковидные), хотя иногда встречаются и одиночные цветки. Цветки обычно пурпурные (реже розовые), двуполые, радиально-симметричные, имеющие от 5 до 7 раздельных лепестков (примечательно, что форма венчика существенно варьирует от вида к виду, и он может быть колокольчатым, колесовидным, трубчатым, шаровидным или же воронковидным). Число тычинок — от 10 до 14. Пыльники без ости (при этом они имеют хорошо развитый эндотеций; в семействе Вересковые это характерно также для рода Энкиантус, а у подавляющего большинства других представителей семейства эндотеций вообще отсутствует). Завязь 5-7-гнёздная. Плоды продолговатые; семян насчитывается примерно от 100 до 300, они имеют форму продолговатых эллипсоидов.

В отличие от подавляющего большинства видов семейства Вересковые, у цветков бежарии отсутствует нектарный диск: нектар в них вырабатывается внутренней стенкой чашечки. Этот нектар — весьма клейкий, за что цветки бежарии называют «смоляными», а также «мухоловами»: мелкие мушки, привлечённые наличием нектара, приклеиваются к цветку.

За красивые цветки бежарию называют «розой Анд». Долгое время род рассматривали как один из наиболее примитивных родов в семействе Вересковые; данный вывод был сделан на основе морфологического анализа, однако выполненные в начале XXI века молекулярно-филогенетические исследования показали, что в плане филогении дело обстоит не так (см. раздел «Систематическое положение»).

Распространение

Естественный ареал рода — от юго-восточной части США, Кубы и Центральной Мексики на севере до Боливии на юге. При этом 4 (B. aestuans, B. mathewsii, B. resinosa и B. sprucei) из 15 видов, входящих в состав данного рода, имеют в указанном ареале широкое распространение (в частности, ареал B. aestuans простирается от Мексики до Боливии), а остальные 11 видов рассматриваются как эндемики; среди последних — B. racemosa, единственный вид, произрастающий на территории США (Алабама, Джорджия, Флорида, Южная Каролина).

Систематическое положение

По современным представлениям, род Bejaria входит в подсемейство Эриковые (Ericoideae) семейства Вересковые (Ericaceae). В системе цветковых растений А. Л. Тахтаджяна (1987) данный род входил в отдельную трибу Bejarieae, позднее пополненную родами Bryanthus и Ledothamnus; затем, однако, в соответствии с данными молекулярно-филогенетических исследований, подкреплёнными результатами палинологического анализа, трибу Bejarieae упразднили, а род Bejaria передали в состав трибы Phyllodoceae, где он, впрочем, занимает наиболее обособленное положение. Филогенетические связи между родами этой последней трибы можно представить следующей кладограммой:

Phyllodoceae	Bejaria  Elliottia  Kalmia  Epigaea  Rhodothamnus  Kalmiopsis  Phyllodoce

Приведённая кладограмма построена на основе молекулярных данных. Однако обособленность рода Bejaria подтверждается и анализом морфологии пыльцевых зёрен: у бежарии они не слишком напоминают зёрна других членов трибы Phyllodoceae, проявляя большее сходство с пыльцевыми зёрнами некоторых видов рода Rhododendron (что, впрочем, может быть проявлением конвергентной эволюции).

Виды

В настоящее время в составе рода выделяют 15 признанных видов:

• Bejaria aestuans Mutis ex L.typus
• Bejaria cubensis Griseb.
• Bejaria imthurnii N.E.Br.
• Bejaria infundibula S.E.Clemants
• Bejaria ledifolia Bonpl.
• Bejaria mathewsii Fielding & Gardner
• Bejaria nana A.C.Sm. & Ewan
• Bejaria neblinensis Maguire, Steyerm. & Luteyn
• Bejaria racemosa Vent.
• Bejaria resinosa Mutis ex L.f.
• Bejaria sprucei Meisn.
• Bejaria steyermarkii A.C.Sm.
• Bejaria subsessilis Benth.
• Bejaria tachirensis A.C.Sm.
• Bejaria zamorae S.E.Clemants

По результатам проведённого в 2008 году К. М. Буш и К. А. Крон молекулярно-филогенетического исследования, охватившего 10 из 15 видов бежарии, филогенетические связи между обследованными видами можно представить следующей кладограммой (отметим, что обособленное положение вида B. racemosa среди других видов бежарии было выявлено и в ходе морфологического анализа всех 15 видов, выполненного в 1984 году С. Э. Клемантсом):

Bejaria	B. racemosa  B. ledifolia  B. sprucei  B. resinosa  B. aestuans  B. zamorae  B. imthurnii  B. subsessilis  B. infundibula  B. mathewsii

Практическое применение

Некоторые виды бежарии применяются в народной медицине стран Андского региона. В Перу B. aestuans применяют для борьбы с инфекционными заболеваниями и болезнями желудочно-кишечного тракта, а B. cinnamomea (вид, в настоящее время синонимизированный с видом B. resinosa) используют как вагинальный антисептик и при нарушениях менструального цикла. B. resinosa в Колумбии применяют для заживления ран, как слабительное и для предотвращения инфаркта миокарда, а в Эквадоре этническая группа сарагуро использует это растение для решения проблем с нервной системой, заживления ран, лечения воспалительных процессов в гениталиях, а также заболеваний печени и онкологических заболеваний. В настоящее время онкологи изучают возможности использования обнаруженной в данном растении урсоловой кислоты с её хорошо известными антимикробными, гепатопротекторными, антивоспалительными, антивирусными, цитотоксическими свойствами и способностью ингибировать ангиогенез для лечения ряда разновидностей рака.

Ссылки

• [www.nybg.org/bsci/res/lut2/bejaria.html Описание рода и видов на сайте Нью-Йоркского ботанического сада] (англ.)  (Проверено 24 марта 2011)

Роды семейства Вересковые

отдел Цветковые растения • класс Двудольные • порядок Верескоцветные • семейство Вересковые •• Агапетес • Агариста • Акротрихе • Аллотропа • Андерсония • Андростома • Арктерика • Арктоус • Архерия • Астролома • Багульник • Бежария • Бриантус • Вакциниум • Вереск • Вертляницевидка • Водяника • Гариманелла • Гаультерия • Гейлюссакия • Гонокаликс • Грушанка • Дабеция • Диогенезия • Дипликосия • Земляничное дерево • Зеновия • Зимолюбка • Змеелистник • Кавендишия • Кальмиопсис • Кассиопея • Корема • Леукотоэ • Лиония • Луазелерия • Маклиния • Макнабия • Мензизия • Монотропсис • Одноцветка • Оксидендрум • Ортилия • Пеллегриния • Пентахондра • Пиерис • Плутархия • Подбел • Подъельник • Прионотес • Птероспора • Ричея • Рододендрон • Родотамнус • Саркодес • Семирамизия • Стифелия • Сфенотома • Тибодия • Толокнянка • Трохокарпа • Тсусиофиллум • Филлодоце • Хамедафне • Цератиола • Эллиоттия • Энкиантус • Эпакрис • Эпигея • Эрика •• •• Acrotriche • Agapetes • Agarista • Allotropa • Andersonia • Andromeda • Androstoma • Anthopteropsis • Anthopterus • Arbutus • Archeria • Arcterica • Arctostaphylos • Arctous • Astroloma • Bejaria • Brachyloma • Bryanthus • Budawangia • Calluna • Calopteryx • Cassiope • Cavendishia • Ceratiola • Ceratostema • Chamaedaphne • Cheilotheca • Chimaphila • Choristemon • Coleanthera • Comarostaphylis • Conostephium • Corema • Cosmelia • Costera • Croninia • Cyathodes • Cyathopsis • Daboecia • Decatoca • Demosthenesia • Didonica • Dimorphanthera • Diogenesia • Diplarche • Diplycosia • Disterigma • Dracophyllum • Elliottia • Empetrum • Enkianthus • Epacris • Epigaea • Erica • Eubotrys • Gaulnettya • Gaultheria • Gaylussacia • Gonocalyx • Harrimanella • Hemitomes • Kalmia • Kalmiopsis • Kalmiothamnus • Lebetanthus • Ledothamnus • Ledum • Leiophyllum • Leptecophylla • Leucopogon • Leucothoë • Lissanthe • Loiseleuria • Lyonia • Lysinema • Macleania • Macnabia • Malea • Melichrus • Menziesia • Mitrastylus • Moneses • Monotoca • Monotropa • Monotropastrum • Monotropsis • Mycerinus • Needhamiella • Notopora • Oligarrhena • Oreanthes • Ornithostaphylos • Orthaea • Orthilia • Oxydendrum • Pellegrinia • Pentachondra • Pernettya • Pernettyopsis • Phylliopsis • Phyllodoce • Phyllothamnus • Pieris • Pityopus • Planocarpa • Pleuricospora • Plutarchia • Polyclita • Prionotes • Psammisia • Pseudogonocalyx • Pterospora • Pyrola • Rhododendron • Rhodothamnus • Richea • Rupicola • Rusbya • Sarcodes • Satyria • Semiramisia • Siphonandra • Sphenotoma • Sphyrospermum • Sprengelia • Styphelia • Symphysia • Tepuia • Themistoclesia • Therorhodion • Thibaudia • Trochocarpa • Tsusiophyllum • Utleya • Vaccinium • Woollsia • Xylococcus • Zenobia ••

Отрывок, характеризующий Бежария

В начале зимы, князь Николай Андреич Болконский с дочерью приехали в Москву. По своему прошедшему, по своему уму и оригинальности, в особенности по ослаблению на ту пору восторга к царствованию императора Александра, и по тому анти французскому и патриотическому направлению, которое царствовало в то время в Москве, князь Николай Андреич сделался тотчас же предметом особенной почтительности москвичей и центром московской оппозиции правительству.
Князь очень постарел в этот год. В нем появились резкие признаки старости: неожиданные засыпанья, забывчивость ближайших по времени событий и памятливость к давнишним, и детское тщеславие, с которым он принимал роль главы московской оппозиции. Несмотря на то, когда старик, особенно по вечерам, выходил к чаю в своей шубке и пудренном парике, и начинал, затронутый кем нибудь, свои отрывистые рассказы о прошедшем, или еще более отрывистые и резкие суждения о настоящем, он возбуждал во всех своих гостях одинаковое чувство почтительного уважения. Для посетителей весь этот старинный дом с огромными трюмо, дореволюционной мебелью, этими лакеями в пудре, и сам прошлого века крутой и умный старик с его кроткою дочерью и хорошенькой француженкой, которые благоговели перед ним, – представлял величественно приятное зрелище. Но посетители не думали о том, что кроме этих двух трех часов, во время которых они видели хозяев, было еще 22 часа в сутки, во время которых шла тайная внутренняя жизнь дома.
В последнее время в Москве эта внутренняя жизнь сделалась очень тяжела для княжны Марьи. Она была лишена в Москве тех своих лучших радостей – бесед с божьими людьми и уединения, – которые освежали ее в Лысых Горах, и не имела никаких выгод и радостей столичной жизни. В свет она не ездила; все знали, что отец не пускает ее без себя, а сам он по нездоровью не мог ездить, и ее уже не приглашали на обеды и вечера. Надежду на замужество княжна Марья совсем оставила. Она видела ту холодность и озлобление, с которыми князь Николай Андреич принимал и спроваживал от себя молодых людей, могущих быть женихами, иногда являвшихся в их дом. Друзей у княжны Марьи не было: в этот приезд в Москву она разочаровалась в своих двух самых близких людях. М lle Bourienne, с которой она и прежде не могла быть вполне откровенна, теперь стала ей неприятна и она по некоторым причинам стала отдаляться от нее. Жюли, которая была в Москве и к которой княжна Марья писала пять лет сряду, оказалась совершенно чужою ей, когда княжна Марья вновь сошлась с нею лично. Жюли в это время, по случаю смерти братьев сделавшись одной из самых богатых невест в Москве, находилась во всем разгаре светских удовольствий. Она была окружена молодыми людьми, которые, как она думала, вдруг оценили ее достоинства. Жюли находилась в том периоде стареющейся светской барышни, которая чувствует, что наступил последний шанс замужества, и теперь или никогда должна решиться ее участь. Княжна Марья с грустной улыбкой вспоминала по четвергам, что ей теперь писать не к кому, так как Жюли, Жюли, от присутствия которой ей не было никакой радости, была здесь и виделась с нею каждую неделю. Она, как старый эмигрант, отказавшийся жениться на даме, у которой он проводил несколько лет свои вечера, жалела о том, что Жюли была здесь и ей некому писать. Княжне Марье в Москве не с кем было поговорить, некому поверить своего горя, а горя много прибавилось нового за это время. Срок возвращения князя Андрея и его женитьбы приближался, а его поручение приготовить к тому отца не только не было исполнено, но дело напротив казалось совсем испорчено, и напоминание о графине Ростовой выводило из себя старого князя, и так уже большую часть времени бывшего не в духе. Новое горе, прибавившееся в последнее время для княжны Марьи, были уроки, которые она давала шестилетнему племяннику. В своих отношениях с Николушкой она с ужасом узнавала в себе свойство раздражительности своего отца. Сколько раз она ни говорила себе, что не надо позволять себе горячиться уча племянника, почти всякий раз, как она садилась с указкой за французскую азбуку, ей так хотелось поскорее, полегче перелить из себя свое знание в ребенка, уже боявшегося, что вот вот тетя рассердится, что она при малейшем невнимании со стороны мальчика вздрагивала, торопилась, горячилась, возвышала голос, иногда дергала его за руку и ставила в угол. Поставив его в угол, она сама начинала плакать над своей злой, дурной натурой, и Николушка, подражая ей рыданьями, без позволенья выходил из угла, подходил к ней и отдергивал от лица ее мокрые руки, и утешал ее. Но более, более всего горя доставляла княжне раздражительность ее отца, всегда направленная против дочери и дошедшая в последнее время до жестокости. Ежели бы он заставлял ее все ночи класть поклоны, ежели бы он бил ее, заставлял таскать дрова и воду, – ей бы и в голову не пришло, что ее положение трудно; но этот любящий мучитель, самый жестокий от того, что он любил и за то мучил себя и ее, – умышленно умел не только оскорбить, унизить ее, но и доказать ей, что она всегда и во всем была виновата. В последнее время в нем появилась новая черта, более всего мучившая княжну Марью – это было его большее сближение с m lle Bourienne. Пришедшая ему, в первую минуту по получении известия о намерении своего сына, мысль шутка о том, что ежели Андрей женится, то и он сам женится на Bourienne, – видимо понравилась ему, и он с упорством последнее время (как казалось княжне Марье) только для того, чтобы ее оскорбить, выказывал особенную ласку к m lle Bоurienne и выказывал свое недовольство к дочери выказываньем любви к Bourienne.
Однажды в Москве, в присутствии княжны Марьи (ей казалось, что отец нарочно при ней это сделал), старый князь поцеловал у m lle Bourienne руку и, притянув ее к себе, обнял лаская. Княжна Марья вспыхнула и выбежала из комнаты. Через несколько минут m lle Bourienne вошла к княжне Марье, улыбаясь и что то весело рассказывая своим приятным голосом. Княжна Марья поспешно отерла слезы, решительными шагами подошла к Bourienne и, видимо сама того не зная, с гневной поспешностью и взрывами голоса, начала кричать на француженку: «Это гадко, низко, бесчеловечно пользоваться слабостью…» Она не договорила. «Уйдите вон из моей комнаты», прокричала она и зарыдала.
На другой день князь ни слова не сказал своей дочери; но она заметила, что за обедом он приказал подавать кушанье, начиная с m lle Bourienne. В конце обеда, когда буфетчик, по прежней привычке, опять подал кофе, начиная с княжны, князь вдруг пришел в бешенство, бросил костылем в Филиппа и тотчас же сделал распоряжение об отдаче его в солдаты. «Не слышат… два раза сказал!… не слышат!»
«Она – первый человек в этом доме; она – мой лучший друг, – кричал князь. – И ежели ты позволишь себе, – закричал он в гневе, в первый раз обращаясь к княжне Марье, – еще раз, как вчера ты осмелилась… забыться перед ней, то я тебе покажу, кто хозяин в доме. Вон! чтоб я не видал тебя; проси у ней прощенья!»
Княжна Марья просила прощенья у Амальи Евгеньевны и у отца за себя и за Филиппа буфетчика, который просил заступы.
В такие минуты в душе княжны Марьи собиралось чувство, похожее на гордость жертвы. И вдруг в такие то минуты, при ней, этот отец, которого она осуждала, или искал очки, ощупывая подле них и не видя, или забывал то, что сейчас было, или делал слабевшими ногами неверный шаг и оглядывался, не видал ли кто его слабости, или, что было хуже всего, он за обедом, когда не было гостей, возбуждавших его, вдруг задремывал, выпуская салфетку, и склонялся над тарелкой, трясущейся головой. «Он стар и слаб, а я смею осуждать его!» думала она с отвращением к самой себе в такие минуты.


В 1811 м году в Москве жил быстро вошедший в моду французский доктор, огромный ростом, красавец, любезный, как француз и, как говорили все в Москве, врач необыкновенного искусства – Метивье. Он был принят в домах высшего общества не как доктор, а как равный.
Князь Николай Андреич, смеявшийся над медициной, последнее время, по совету m lle Bourienne, допустил к себе этого доктора и привык к нему. Метивье раза два в неделю бывал у князя.
В Николин день, в именины князя, вся Москва была у подъезда его дома, но он никого не велел принимать; а только немногих, список которых он передал княжне Марье, велел звать к обеду.
Метивье, приехавший утром с поздравлением, в качестве доктора, нашел приличным de forcer la consigne [нарушить запрет], как он сказал княжне Марье, и вошел к князю. Случилось так, что в это именинное утро старый князь был в одном из своих самых дурных расположений духа. Он целое утро ходил по дому, придираясь ко всем и делая вид, что он не понимает того, что ему говорят, и что его не понимают. Княжна Марья твердо знала это состояние духа тихой и озабоченной ворчливости, которая обыкновенно разрешалась взрывом бешенства, и как перед заряженным, с взведенными курками, ружьем, ходила всё это утро, ожидая неизбежного выстрела. Утро до приезда доктора прошло благополучно. Пропустив доктора, княжна Марья села с книгой в гостиной у двери, от которой она могла слышать всё то, что происходило в кабинете.
Сначала она слышала один голос Метивье, потом голос отца, потом оба голоса заговорили вместе, дверь распахнулась и на пороге показалась испуганная, красивая фигура Метивье с его черным хохлом, и фигура князя в колпаке и халате с изуродованным бешенством лицом и опущенными зрачками глаз.
– Не понимаешь? – кричал князь, – а я понимаю! Французский шпион, Бонапартов раб, шпион, вон из моего дома – вон, я говорю, – и он захлопнул дверь.
Метивье пожимая плечами подошел к mademoiselle Bourienne, прибежавшей на крик из соседней комнаты.
– Князь не совсем здоров, – la bile et le transport au cerveau. Tranquillisez vous, je repasserai demain, [желчь и прилив к мозгу. Успокойтесь, я завтра зайду,] – сказал Метивье и, приложив палец к губам, поспешно вышел.
За дверью слышались шаги в туфлях и крики: «Шпионы, изменники, везде изменники! В своем доме нет минуты покоя!»
После отъезда Метивье старый князь позвал к себе дочь и вся сила его гнева обрушилась на нее. Она была виновата в том, что к нему пустили шпиона. .Ведь он сказал, ей сказал, чтобы она составила список, и тех, кого не было в списке, чтобы не пускали. Зачем же пустили этого мерзавца! Она была причиной всего. С ней он не мог иметь ни минуты покоя, не мог умереть спокойно, говорил он.
– Нет, матушка, разойтись, разойтись, это вы знайте, знайте! Я теперь больше не могу, – сказал он и вышел из комнаты. И как будто боясь, чтобы она не сумела как нибудь утешиться, он вернулся к ней и, стараясь принять спокойный вид, прибавил: – И не думайте, чтобы я это сказал вам в минуту сердца, а я спокоен, и я обдумал это; и это будет – разойтись, поищите себе места!… – Но он не выдержал и с тем озлоблением, которое может быть только у человека, который любит, он, видимо сам страдая, затряс кулаками и прокричал ей:
– И хоть бы какой нибудь дурак взял ее замуж! – Он хлопнул дверью, позвал к себе m lle Bourienne и затих в кабинете.
В два часа съехались избранные шесть персон к обеду. Гости – известный граф Ростопчин, князь Лопухин с своим племянником, генерал Чатров, старый, боевой товарищ князя, и из молодых Пьер и Борис Друбецкой – ждали его в гостиной.
На днях приехавший в Москву в отпуск Борис пожелал быть представленным князю Николаю Андреевичу и сумел до такой степени снискать его расположение, что князь для него сделал исключение из всех холостых молодых людей, которых он не принимал к себе.
Дом князя был не то, что называется «свет», но это был такой маленький кружок, о котором хотя и не слышно было в городе, но в котором лестнее всего было быть принятым. Это понял Борис неделю тому назад, когда при нем Ростопчин сказал главнокомандующему, звавшему графа обедать в Николин день, что он не может быть: