Целибат

К:Википедия:Статьи без источников (тип: не указан)

Целиба́т (лат. coelibatus или caelibatus) — безбрачие (обязательный обет безбрачия), как правило, принятый по религиозным соображениям^{[обновить данные]}.

Целибат в раннем христианстве

К:Википедия:Статьи без источников (тип: не указан)

Считается^[кем?], что обет безбрачия как таковой был распространён в Церкви, как на Западе, так и на Востоке, хотя документов об этом дошло немного. Апостол Павел писал, что в браке нет ничего плохого, но соблюдающий безбрачие поступает лучше:

Неженатый заботится о Господнем, как угодить Господу; а женатый заботится о мирском, как угодить жене...Но кто непоколебимо тверд в сердце своем и, не будучи стесняем нуждою, но будучи властен в своей воле, решился в сердце своем соблюдать свою деву, тот хорошо поступает.1Кор. 7:32,37

Апостол Пётр и апостол Филипп были женаты. Относительно наличия жены у апостола Павла существуют различные версии (см. Апостол Павел). По мнению Климента Александрийского апостол Павел был женат:

Или они и с апостолами не посчитаются? У Петра и Филиппа были дети; Филипп выдал и дочерей своих замуж; Павел не стесняется в одном своем Послании приветствовать жену, которую он не брал с собой, чтобы не затруднять своё дело служения.

Климент оспаривает гностиков, все учителя которых — от Маркиона до Мани — видели в целибате непременное условие жизни христианина-гностика. По их суждениям, имеющий жен или мужей, или вступающий в половые связи вне брака, не может считаться полноправным членом христианской гностической церкви, хотя вправе посещать собрания гностиков и слушать там что-либо доброе.

Целибат для клириков был впервые закреплён в правилах Эльвирского собора (начало IV века), который предписывает за его нарушение епископов, пресвитеров, диаконов и иподиаконов навсегда отлучать от церковного общения и даже на смертном одре не давать им прощения (18-е правило).

Целибат в современном христианстве

В православии

В православии, впрочем как и в восточнокатолических церквях, брак допускается, если его заключение предшествует посвящению в дьяконский и священнический сан, поскольку в своём отношении к браку православие руководствуется, прежде всего, правилом VI Вселенского Собора:

«Понеже мы уведали, что в Римской Церкви, в виде правила, предано, чтобы те, которые имеют быть удостоены рукоположения во диакона, или пресвитера, обязывались не сообщаться более со своими женами: то мы, последуя древнему правилу Апостольскаго благоустройства и порядка, соизволяем, чтобы сожитие священнослужителей по закону и впредь пребыло ненарушимым, отнюдь не расторгая союза их с женами, и не лишая их взаимнаго в приличное время соединения. И тако, кто явится достойным рукоположения во иподиакона, или во диакона, или во пресвитера, таковому отнюдь да не будет препятсятвием к возведению на таковую степень сожитие с законною супругою; и от него во время поставления да не требуется обязательства в том, что он удержится от законнаго сообщения с женою своею; дабы мы не были принуждены сим образом оскорбить Богом установленный, и Им в Его пришествии благословенный брак. Ибо глас Евангелия вопиет: что Бог сочетал, человек да не разлучает (Мф.19:6). И Апостол учит: брак честен, и ложе нескверно (Евр. 13:4)».

Практика же рукоположения безбрачного духовенства в Русской Православной, в Российской еще Церкви, имеет своё конкретное начало в лице А. В. Горского. Сподвиг его на этот совершенно новый тогда для Российской церкви шаг митрополит Филарет, написавший целый трактат о примерах целибатных рукоположений, которые были в Древней Церкви и в позднейшей церковной истории.[www.taday.ru/text/814342.html]

Кандидатов в епископы избирают исключительно из числа монахов малой схимы, безбрачных или священников-вдовцов. В современной^{[когда?]} Русской Православной Церкви как и во многих других Поместных православных церквях, епископ не может быть не монахом, то есть во епископы рукополагают исключительно из числа архимандритов (высший сан монашествующих пресвитеров), но никак не из числа безбрачного или женатого белого (то есть не монашествующего) духовенства. Другими словами, из числа как безбрачных, так и женатых иереев, протоиереев и протопресвитеров во епископы не рукополагают. В виде исключения возможная архиерейская хиротония безбрачного или вдового белого священника, однако перед этим он должен быть пострижен в малую схиму и возведен в архимандриты. В Русской Православной Церкви, однако, с момента избрания и интронизации Патриарха Кирилла, все чаще рукополагаются во епископы вдовые священники, имеющие хорошую пастырскую репутацию. Среди них епископ Смоленский и Вяземский Пантелеимон (Шатов) и другие.

В католицизме

Целибат католических священников был узаконен в Западной Церкви в эпоху папы Григория Великого (590—604), но утвердился де факто только к XI веку (в правление папы Григория VII) после Григорианских реформ. В Восточной Церкви целибат отверг Трулльский собор (691—692), не признанный католицизмом.

Обет безбрачия предписывает соблюдение целомудрия, нарушение которого рассматривается как святотатство. Священникам запрещено вступать в брак или состоять в ранее заключённом браке. Недействительными объявляются также попытки заключения брака, предпринятые после посвящения в сан, начиная с диаконского.

Безбрачию духовенства посвящён отдельный пункт (п. 16) декрета Второго Ватиканского Собора о служении и жизни пресвитеров «Presbyterorum ordinis».

Presbyterorum Ordinis, 16 (цитата)

Совершенное и постоянное воздержание ради Царства Небесного, предлагаемое Христом Господом, на протяжении веков и даже в наши дни добровольно принимаемое и похвально соблюдаемое немалым числом верных Христу, Церковь всегда считала особенно важным для священнической жизни. Оно является знамением пастырской любви и в то же время побуждением к ней, особым источником духовной плодотворности в мире. Конечно, оно не требуется самой природой священства, как это видно из практики древней Церкви и традиции Восточных Церквей, где, кроме тех, кто по дару благодати вместе со всеми Епископами решает соблюдать безбрачие, есть также весьма достойные женатые Пресвитеры. Поэтому, когда Святейший Собор предлагает безбрачие для духовенства, он никоим образом не намеревается менять иную дисциплину, которая законным образом действует в Восточных Церквах. С любовью призывает он всех, кто принял священство, уже состоя в браке, оставаться в своём святом призвании, продолжая со щедрой полнотой посвящать свою жизнь вверенному им стаду.

Однако безбрачие приличествует священству по многим соображениям. Ведь миссия священника целиком посвящена служению новому человечеству, которое Христос, Победитель смерти, пробуждает в этом мире Своим Духом и которое имеет свой источник «ни от крови, ни от хотения плоти, и ни от хотения мужа, но от Бога» (Ин 1, 13). Соблюдая девственность или безбрачие ради Царства Небесного, Пресвитеры посвящают себя Христу в новом и возвышенном качестве, легче с нераздельным сердцем следуют Ему, свободнее посвящают себя в Нём и через Него на служение Богу и людям, успешнее служат Его Царству и делу благодатного нового рождения и таким образом оказываются способнее к принятию более широкого отцовства во Христе. Этим они свидетельствуют перед людьми, что хотят безраздельно посвятить себя порученному им служению, то есть обручать верных Единому Мужу и представить их Христу чистой девой, напоминая о таинственном брачном союзе, который основан Богом и в грядущие сроки явится во всей полноте — о том союзе, в силу которого Церковь имеет Единого Жениха: Христа. Наконец, они становятся живым знамением грядущего мира, уже присутствующего через веру и любовь, в котором чада воскресения не будут ни жениться, ни выходить замуж.

Этими соображениями, основанными на тайне Христа и Его посланничества, безбрачие, которое прежде лишь рекомендовалось священникам, было впоследствии в Латинской Церкви предписано законом всем, кого возводят в священный сан. Сей Святейший Собор вновь одобряет и подтверждает это законодательство в отношении предназначаемых к Пресвитерату. Уповая на Дух, он верит, что дар безбрачия, столь подобающий священству Нового Завета, щедро даруется Отцом, если те, кто участвует в священстве Христа через таинство рукоположения, а также вся Церковь в целом, будут смиренно и настойчиво просить об этом. Священный Собор призывает также всех Пресвитеров, которые свободно и добровольно, уповая на благодать Божию, приняли святое безбрачие по примеру Христа, к тому, чтобы, всей душой и всем сердцем держась этого состояния и верно в нём пребывая, они признавали его преславным даром, который был дан им Отцом и так явно превозносится Господом, а также памятовать о великих тайнах, знаменуемых и осуществляемых в нём. И чем более в современном мире совершенное воздержание считается многим людьми невозможным, тем с бо́льшим смирением и постоянством Пресвитеры вместе с Церковью будут испрашивать благодать верности, в которой никогда не отказывается просящим о ней, употребляя одновременно сверхъестественные и естественные средства, имеющиеся в распоряжении у всех. Они должны прежде всего следовать тем аскетическим правилам, которые утверждены опытом Церкви и не менее необходимы в современном мире. Итак, сей Святейший Собор призывает не только священников, но и всех верных дорожить этим драгоценным даром безбрачия священников и просить Бога, чтобы Он всегда изобильно наделял этим даром Свою Церковь.

В "Кратких Краковских анналах" (ANNALES CRACOVIENSES BREVES) содержится следующая запись: "1197. В Польшу пришёл кардинал Пётр Второй, который постановил заключать браки перед лицом церкви и запретил священникам иметь жён".

В латинском обряде Римско-Католической Церкви целибат распространяется на епископов и священников, а также большинство диаконов. В малые чины (ordines minores) теоретически могли посвящаться женатые мужчины, или же клирики, посвящённые в них, могли жениться, но поскольку на протяжении многих веков эти степени церковнослужения рассматривались лишь как ступени к священству, на практике этого не происходило. Обещание жить в целибате клирики приносили при посвящении в сан субдиакона.

Папа Павел VI (1897-1978) упразднил малые чины (они сохранились только у традиционалистов), заменив их служениями аколита и чтеца, не связанными со статусом клирика. Он также вновь ввёл исчезнувший в Средневековье институт постоянных диаконов (то есть диаконов, не собирающихся становиться священниками), в числе которых могут быть женатые мужчины старше 25 лет (во многих странах этот возраст увеличен местным церковным законодательством).

В виде исключения в Католической церкви рукополагаются в священный сан женатые мужчины, обратившиеся из англиканства и других ветвей протестантизма, где они выполняли роль клириков, пасторов и т. п. (Католическая Церковь не признаёт действительности их священства, однако они могут принять рукоположение).

Обязательность целибата в настоящий момент — предмет активных дискуссий. В США и в Западной Европе некоторые католики склоняются к одобрению отмены обязательного целибата для «белого» (немонашествующего) духовенства латинского обряда. Папа Иоанн Павел II решительно высказывался против проведения реформы.

В протестантизме

Англикане и практически все протестанты отдают предпочтение женатым священникам.

Целибат в других религиях

• В Древнем Риме обет безбрачия давали служительницы культа Весты. Нарушительниц обета закапывали в землю живьём.
• В индуизме целибат может принимать форму временного или пожизненного отказа от секса ради духовного самоосознания и получения трансцендентного знания.
• В буддизме монахами даются обеты безбрачия ради духовного роста и самопознания.
• В иудаизме отрицательное отношение к безбрачию основывается прежде всего на прямом библейском предписании плодиться и размножаться (Быт. 1:28). Безбрачие несовместимо также с еврейской концепцией, по которой мужчина, если он не женат, рассматривался лишь как половина человеческого существа. Иудаизм не только не видит в безбрачии средство для достижения святости, но, наоборот, считает безбрачие помехой личному совершенствованию. Это ярко иллюстрирует термин киддушин (освящение), употребляемый для обозначения церемонии обручения как первого шага к вступлению в брак, а также библейское указание на то, что первосвященник должен быть женат (Лев. 21:13). Неженатые люди не допускались к некоторым общественным и религиозным должностям, например, судей по тяжким уголовным преступлениям (Санх. 36б). Еврейские моралисты защищали строгий самоконтроль, а иногда даже известную степень аскетизма, но не поощряли безбрачия или какой-либо формы монашества. Представление о том, что в браке есть нечто аморальное, было опровергнуто Нахманидом ещё в 13 в. в специальном трактате, посвящённом этой теме. Традиционный еврейский взгляд на брак нашёл своё наиболее отчётливое выражение в следующем положении Шулхан аруха: «Каждый человек обязан жениться, чтобы выполнить свой долг продолжения рода, и всякий, кто не участвует в продолжении рода, как бы проливает кровь, умаляет Божий образ и принуждает Шхину покидать Израиль» (ЭхЭ. 1:1). Традиция предоставляет религиозному суду право принуждать к женитьбе неженатого мужчину после того, как ему исполнилось двадцать лет. Однако с конца средних веков такое принуждение не практиковалось.

Целибат как мем

Ричард Докинз в книге «Эгоистичный ген» (1976) объяснял целибат в рамках теории мемов. Докинз отмечает, что если бы существовал ген, который определял бы безбрачие, то он имел бы шанс задержаться в генофонде, лишь будучи тесно сопряжённым с кин-отбором (в «Эгоистичном гене» Докинз приводит в качестве примера общественных насекомых, аналогичные построения Докинз позднее предлагает в отношении гипотетического гена гомосексуальности).

С другой стороны, мем безбрачия (в отличие от гена безбрачия) имеет все шансы на широкое распространение в мемофонде, если допустить, что носитель мема использует для его распространения те ресурсы (время и энергию), которые могли бы быть использованы на ритуалы ухаживания и заботу о потомстве. Предлагается объяснение, что в церковной традиции это обеспечивается институтом миссионерства. В заключение Докинз делает вывод:

Безбрачие — лишь один из второстепенных компонентов большого комплекса взаимно поддерживающих друг друга религиозных мемов.

См. также

• Скопцы
• Шейкеры
• Клятвенная девственница
• Сублимация (психология)

Литература

• [www.biblioteka3.ru/biblioteka/pravoslavnaja-bogoslovskaja-jenciklopedija/tom-2/bezbrvchie-celibat.html Безбрачие (Целибат)] // Православная Богословская Энциклопедия. Том 2. Издание Петроград. Приложение к духовному журналу «Странник» за 1901 г.
• Безбрачие // Энциклопедический словарь Брокгауза и Ефрона : в 86 т. (82 т. и 4 доп.). — СПб., 1890—1907.

Отрывок, характеризующий Целибат

Одним из самых осязательных и выгодных отступлений от так называемых правил войны есть действие разрозненных людей против людей, жмущихся в кучу. Такого рода действия всегда проявляются в войне, принимающей народный характер. Действия эти состоят в том, что, вместо того чтобы становиться толпой против толпы, люди расходятся врозь, нападают поодиночке и тотчас же бегут, когда на них нападают большими силами, а потом опять нападают, когда представляется случай. Это делали гверильясы в Испании; это делали горцы на Кавказе; это делали русские в 1812 м году.
Войну такого рода назвали партизанскою и полагали, что, назвав ее так, объяснили ее значение. Между тем такого рода война не только не подходит ни под какие правила, но прямо противоположна известному и признанному за непогрешимое тактическому правилу. Правило это говорит, что атакующий должен сосредоточивать свои войска с тем, чтобы в момент боя быть сильнее противника.
Партизанская война (всегда успешная, как показывает история) прямо противуположна этому правилу.
Противоречие это происходит оттого, что военная наука принимает силу войск тождественною с их числительностию. Военная наука говорит, что чем больше войска, тем больше силы. Les gros bataillons ont toujours raison. [Право всегда на стороне больших армий.]
Говоря это, военная наука подобна той механике, которая, основываясь на рассмотрении сил только по отношению к их массам, сказала бы, что силы равны или не равны между собою, потому что равны или не равны их массы.
Сила (количество движения) есть произведение из массы на скорость.
В военном деле сила войска есть также произведение из массы на что то такое, на какое то неизвестное х.
Военная наука, видя в истории бесчисленное количество примеров того, что масса войск не совпадает с силой, что малые отряды побеждают большие, смутно признает существование этого неизвестного множителя и старается отыскать его то в геометрическом построении, то в вооружении, то – самое обыкновенное – в гениальности полководцев. Но подстановление всех этих значений множителя не доставляет результатов, согласных с историческими фактами.
А между тем стоит только отрешиться от установившегося, в угоду героям, ложного взгляда на действительность распоряжений высших властей во время войны для того, чтобы отыскать этот неизвестный х.
Х этот есть дух войска, то есть большее или меньшее желание драться и подвергать себя опасностям всех людей, составляющих войско, совершенно независимо от того, дерутся ли люди под командой гениев или не гениев, в трех или двух линиях, дубинами или ружьями, стреляющими тридцать раз в минуту. Люди, имеющие наибольшее желание драться, всегда поставят себя и в наивыгоднейшие условия для драки.
Дух войска – есть множитель на массу, дающий произведение силы. Определить и выразить значение духа войска, этого неизвестного множителя, есть задача науки.
Задача эта возможна только тогда, когда мы перестанем произвольно подставлять вместо значения всего неизвестного Х те условия, при которых проявляется сила, как то: распоряжения полководца, вооружение и т. д., принимая их за значение множителя, а признаем это неизвестное во всей его цельности, то есть как большее или меньшее желание драться и подвергать себя опасности. Тогда только, выражая уравнениями известные исторические факты, из сравнения относительного значения этого неизвестного можно надеяться на определение самого неизвестного.
Десять человек, батальонов или дивизий, сражаясь с пятнадцатью человеками, батальонами или дивизиями, победили пятнадцать, то есть убили и забрали в плен всех без остатка и сами потеряли четыре; стало быть, уничтожились с одной стороны четыре, с другой стороны пятнадцать. Следовательно, четыре были равны пятнадцати, и, следовательно, 4а:=15у. Следовательно, ж: г/==15:4. Уравнение это не дает значения неизвестного, но оно дает отношение между двумя неизвестными. И из подведения под таковые уравнения исторических различно взятых единиц (сражений, кампаний, периодов войн) получатся ряды чисел, в которых должны существовать и могут быть открыты законы.
Тактическое правило о том, что надо действовать массами при наступлении и разрозненно при отступлении, бессознательно подтверждает только ту истину, что сила войска зависит от его духа. Для того чтобы вести людей под ядра, нужно больше дисциплины, достигаемой только движением в массах, чем для того, чтобы отбиваться от нападающих. Но правило это, при котором упускается из вида дух войска, беспрестанно оказывается неверным и в особенности поразительно противоречит действительности там, где является сильный подъем или упадок духа войска, – во всех народных войнах.
Французы, отступая в 1812 м году, хотя и должны бы защищаться отдельно, по тактике, жмутся в кучу, потому что дух войска упал так, что только масса сдерживает войско вместе. Русские, напротив, по тактике должны бы были нападать массой, на деле же раздробляются, потому что дух поднят так, что отдельные лица бьют без приказания французов и не нуждаются в принуждении для того, чтобы подвергать себя трудам и опасностям.


Так называемая партизанская война началась со вступления неприятеля в Смоленск.
Прежде чем партизанская война была официально принята нашим правительством, уже тысячи людей неприятельской армии – отсталые мародеры, фуражиры – были истреблены казаками и мужиками, побивавшими этих людей так же бессознательно, как бессознательно собаки загрызают забеглую бешеную собаку. Денис Давыдов своим русским чутьем первый понял значение той страшной дубины, которая, не спрашивая правил военного искусства, уничтожала французов, и ему принадлежит слава первого шага для узаконения этого приема войны.
24 го августа был учрежден первый партизанский отряд Давыдова, и вслед за его отрядом стали учреждаться другие. Чем дальше подвигалась кампания, тем более увеличивалось число этих отрядов.
Партизаны уничтожали Великую армию по частям. Они подбирали те отпадавшие листья, которые сами собою сыпались с иссохшего дерева – французского войска, и иногда трясли это дерево. В октябре, в то время как французы бежали к Смоленску, этих партий различных величин и характеров были сотни. Были партии, перенимавшие все приемы армии, с пехотой, артиллерией, штабами, с удобствами жизни; были одни казачьи, кавалерийские; были мелкие, сборные, пешие и конные, были мужицкие и помещичьи, никому не известные. Был дьячок начальником партии, взявший в месяц несколько сот пленных. Была старостиха Василиса, побившая сотни французов.
Последние числа октября было время самого разгара партизанской войны. Тот первый период этой войны, во время которого партизаны, сами удивляясь своей дерзости, боялись всякую минуту быть пойманными и окруженными французами и, не расседлывая и почти не слезая с лошадей, прятались по лесам, ожидая всякую минуту погони, – уже прошел. Теперь уже война эта определилась, всем стало ясно, что можно было предпринять с французами и чего нельзя было предпринимать. Теперь уже только те начальники отрядов, которые с штабами, по правилам ходили вдали от французов, считали еще многое невозможным. Мелкие же партизаны, давно уже начавшие свое дело и близко высматривавшие французов, считали возможным то, о чем не смели и думать начальники больших отрядов. Казаки же и мужики, лазившие между французами, считали, что теперь уже все было возможно.
22 го октября Денисов, бывший одним из партизанов, находился с своей партией в самом разгаре партизанской страсти. С утра он с своей партией был на ходу. Он целый день по лесам, примыкавшим к большой дороге, следил за большим французским транспортом кавалерийских вещей и русских пленных, отделившимся от других войск и под сильным прикрытием, как это было известно от лазутчиков и пленных, направлявшимся к Смоленску. Про этот транспорт было известно не только Денисову и Долохову (тоже партизану с небольшой партией), ходившему близко от Денисова, но и начальникам больших отрядов с штабами: все знали про этот транспорт и, как говорил Денисов, точили на него зубы. Двое из этих больших отрядных начальников – один поляк, другой немец – почти в одно и то же время прислали Денисову приглашение присоединиться каждый к своему отряду, с тем чтобы напасть на транспорт.
– Нет, бг'ат, я сам с усам, – сказал Денисов, прочтя эти бумаги, и написал немцу, что, несмотря на душевное желание, которое он имел служить под начальством столь доблестного и знаменитого генерала, он должен лишить себя этого счастья, потому что уже поступил под начальство генерала поляка. Генералу же поляку он написал то же самое, уведомляя его, что он уже поступил под начальство немца.
Распорядившись таким образом, Денисов намеревался, без донесения о том высшим начальникам, вместе с Долоховым атаковать и взять этот транспорт своими небольшими силами. Транспорт шел 22 октября от деревни Микулиной к деревне Шамшевой. С левой стороны дороги от Микулина к Шамшеву шли большие леса, местами подходившие к самой дороге, местами отдалявшиеся от дороги на версту и больше. По этим то лесам целый день, то углубляясь в середину их, то выезжая на опушку, ехал с партией Денисов, не выпуская из виду двигавшихся французов. С утра, недалеко от Микулина, там, где лес близко подходил к дороге, казаки из партии Денисова захватили две ставшие в грязи французские фуры с кавалерийскими седлами и увезли их в лес. С тех пор и до самого вечера партия, не нападая, следила за движением французов. Надо было, не испугав их, дать спокойно дойти до Шамшева и тогда, соединившись с Долоховым, который должен был к вечеру приехать на совещание к караулке в лесу (в версте от Шамшева), на рассвете пасть с двух сторон как снег на голову и побить и забрать всех разом.
Позади, в двух верстах от Микулина, там, где лес подходил к самой дороге, было оставлено шесть казаков, которые должны были донести сейчас же, как только покажутся новые колонны французов.
Впереди Шамшева точно так же Долохов должен был исследовать дорогу, чтобы знать, на каком расстоянии есть еще другие французские войска. При транспорте предполагалось тысяча пятьсот человек. У Денисова было двести человек, у Долохова могло быть столько же. Но превосходство числа не останавливало Денисова. Одно только, что еще нужно было знать ему, это то, какие именно были эти войска; и для этой цели Денисову нужно было взять языка (то есть человека из неприятельской колонны). В утреннее нападение на фуры дело сделалось с такою поспешностью, что бывших при фурах французов всех перебили и захватили живым только мальчишку барабанщика, который был отсталый и ничего не мог сказать положительно о том, какие были войска в колонне.
Нападать другой раз Денисов считал опасным, чтобы не встревожить всю колонну, и потому он послал вперед в Шамшево бывшего при его партии мужика Тихона Щербатого – захватить, ежели можно, хоть одного из бывших там французских передовых квартиргеров.


Был осенний, теплый, дождливый день. Небо и горизонт были одного и того же цвета мутной воды. То падал как будто туман, то вдруг припускал косой, крупный дождь.
На породистой, худой, с подтянутыми боками лошади, в бурке и папахе, с которых струилась вода, ехал Денисов. Он, так же как и его лошадь, косившая голову и поджимавшая уши, морщился от косого дождя и озабоченно присматривался вперед. Исхудавшее и обросшее густой, короткой, черной бородой лицо его казалось сердито.
Рядом с Денисовым, также в бурке и папахе, на сытом, крупном донце ехал казачий эсаул – сотрудник Денисова.
Эсаул Ловайский – третий, также в бурке и папахе, был длинный, плоский, как доска, белолицый, белокурый человек, с узкими светлыми глазками и спокойно самодовольным выражением и в лице и в посадке. Хотя и нельзя было сказать, в чем состояла особенность лошади и седока, но при первом взгляде на эсаула и Денисова видно было, что Денисову и мокро и неловко, – что Денисов человек, который сел на лошадь; тогда как, глядя на эсаула, видно было, что ему так же удобно и покойно, как и всегда, и что он не человек, который сел на лошадь, а человек вместе с лошадью одно, увеличенное двойною силою, существо.
Немного впереди их шел насквозь промокший мужичок проводник, в сером кафтане и белом колпаке.
Немного сзади, на худой, тонкой киргизской лошаденке с огромным хвостом и гривой и с продранными в кровь губами, ехал молодой офицер в синей французской шинели.
Рядом с ним ехал гусар, везя за собой на крупе лошади мальчика в французском оборванном мундире и синем колпаке. Мальчик держался красными от холода руками за гусара, пошевеливал, стараясь согреть их, свои босые ноги, и, подняв брови, удивленно оглядывался вокруг себя. Это был взятый утром французский барабанщик.
Сзади, по три, по четыре, по узкой, раскиснувшей и изъезженной лесной дороге, тянулись гусары, потом казаки, кто в бурке, кто во французской шинели, кто в попоне, накинутой на голову. Лошади, и рыжие и гнедые, все казались вороными от струившегося с них дождя. Шеи лошадей казались странно тонкими от смокшихся грив. От лошадей поднимался пар. И одежды, и седла, и поводья – все было мокро, склизко и раскисло, так же как и земля, и опавшие листья, которыми была уложена дорога. Люди сидели нахохлившись, стараясь не шевелиться, чтобы отогревать ту воду, которая пролилась до тела, и не пропускать новую холодную, подтекавшую под сиденья, колени и за шеи. В середине вытянувшихся казаков две фуры на французских и подпряженных в седлах казачьих лошадях громыхали по пням и сучьям и бурчали по наполненным водою колеям дороги.
Лошадь Денисова, обходя лужу, которая была на дороге, потянулась в сторону и толканула его коленкой о дерево.
– Э, чег'т! – злобно вскрикнул Денисов и, оскаливая зубы, плетью раза три ударил лошадь, забрызгав себя и товарищей грязью. Денисов был не в духе: и от дождя и от голода (с утра никто ничего не ел), и главное оттого, что от Долохова до сих пор не было известий и посланный взять языка не возвращался.
«Едва ли выйдет другой такой случай, как нынче, напасть на транспорт. Одному нападать слишком рискованно, а отложить до другого дня – из под носа захватит добычу кто нибудь из больших партизанов», – думал Денисов, беспрестанно взглядывая вперед, думая увидать ожидаемого посланного от Долохова.
Выехав на просеку, по которой видно было далеко направо, Денисов остановился.
– Едет кто то, – сказал он.
Эсаул посмотрел по направлению, указываемому Денисовым.
– Едут двое – офицер и казак. Только не предположительно, чтобы был сам подполковник, – сказал эсаул, любивший употреблять неизвестные казакам слова.
Ехавшие, спустившись под гору, скрылись из вида и через несколько минут опять показались. Впереди усталым галопом, погоняя нагайкой, ехал офицер – растрепанный, насквозь промокший и с взбившимися выше колен панталонами. За ним, стоя на стременах, рысил казак. Офицер этот, очень молоденький мальчик, с широким румяным лицом и быстрыми, веселыми глазами, подскакал к Денисову и подал ему промокший конверт.
– От генерала, – сказал офицер, – извините, что не совсем сухо…
Денисов, нахмурившись, взял конверт и стал распечатывать.
– Вот говорили всё, что опасно, опасно, – сказал офицер, обращаясь к эсаулу, в то время как Денисов читал поданный ему конверт. – Впрочем, мы с Комаровым, – он указал на казака, – приготовились. У нас по два писто… А это что ж? – спросил он, увидав французского барабанщика, – пленный? Вы уже в сраженье были? Можно с ним поговорить?