Безликие

35 — «Безликие» англ. The Faceless Ones
Актёры
Доктор Патрик Траутон (Второй Доктор)
Спутники Майкл Крейз (Бен Джексон) Аннеке Уиллс (Полли Райт) Фрейзер Хайнс (Джейми Маккриммон)
Производство
Сценарист	Дэвид Эллис Малкольм Халк
Режиссёр	Джерри Милл
Продюсер	Иннес Ллойд
Сезон	4
Дата выпуска	8 апреля — 13 мая 1967
Хронология
← Предыдущая серия	Следующая серия →
Террор Макра	Зло далеков

Безликие (англ. The Faceless Ones) — восьмая серия четвёртого сезона британского научно-фантастического телесериала «Доктор Кто», состоящая из шести эпизодов, которые были показаны в период с 8 апреля по 13 мая 1967 года. Первый и третий эпизоды сохранились в архивах Би-би-си, а остальные четыре были утрачены и доступны лишь в виде реконструкций.

Сюжет

ТАРДИС материализуется на взлётной полосе аэропорта Гатвик. Доктор, Бен, Полли и Джейми тут же понимают, что они прямо на пути самолёта. Они видят направляющегося к ним охранника и разделяются, чтоб оторваться от него. Служба безопасности аэропорта конфискует ТАРДИС, думая, что над ними просто подшутила полиция. Полли прокрадывается в ангар компании Хамелеон Турс, где видит Спенсера, убивающего другого человека и докладывающего об этом своему начальнику, капитану Блейду. Полли убегает и натыкается на Доктора и Джейми. После своего рассказа она приводит их в ангар. Они обследуют тело, и Доктор замечает, что жертва убита током из оружия, которого на Земле не может существовать в это время. Они ищут кого-то, имеющего власть тут, и Блейд ловит Полли, пока Доктор и Джейми не видят. Он прячет её вместе с трупом, прежде чем Доктор и Джейми возвращаются вместе со скептически настроенной администрацией аэропорта.

Вновь оказавшись в одиночестве, Спенсер будит инопланетянина, безликого зелёного гуманоида. Медсестра Пинто вносит находящегося без сознания авиадиспетчера Медоуза и подсоединяет его к инопланетянину и машине. Инопланетянин превращается в двойника Медоуза и идёт на работу в аэропорт. Полли выходит из новоприбывшего самолёта, но не узнаёт Доктора и Джейми, представляясь Мишель Лойпи из Цюриха.

В будке Хамелеон Турс они встречают Саманту Бриггс, молодую ливерпульку, ищущую брата. Воспользовавшись Молодёжными турами Хамелеон Турс, он послал открытку из Рима, но его там никто не видел. Пробравшись туда, трое видят фальшивые открытки от пропавших туристов и монитор, показывающий ангар компании. Доктор видит, как Бен находит Полли в коме в металлическом шкафу, а затем его ловят и замораживают Блейд и Спенсер. Доктор сбегает и идёт в ангар один, говоря Джейми и Саманте оставаться на месте. Они встречают детектива-инспектора Кроссленда, расследующего исчезновение клиентов Хамелеона и понявшего, что первое тело — его пропавший напарник Гаскойн. Доктор находит только Медоуза в коме и возвращается для демонстрации замораживающего оружия коменданту аэропорта, который даёт ему 12 часов на расследование. Блейд нацеливает лучевой пистолет на Кроссленда, чтобы не дать ему сесть на следующий самолёт и показывает, что все пассажиры исчезли.

Спенсер атакует Джейми и Саманту, но те убегают. Джейми крадёт билет Саманты и садится на самолёт. Спенсер связывает Саманту вместе с Пинто для дупликации. Тем временем Доктор и комендант узнают, что в другие аэропорты никогда не прибывали пассажиры Хамелеон Турс.

Блейд уничтожает преследующий его истребитель и отправляет самолёт с Джейми в гигантский инопланетный корабль. Джейми после приступа воздушной болезни выходит из туалета и видит, что все пассажиры миниатюризированы и засунуты в ящики. Помощница Блейда Энн ловит его и прячет в комнате с двумя бесформенными пришельцами.

Доктор следуя по сигналам радара к пункту назначения самолёта угрожает снять с Медоуза-инопланетянина жизнеобеспечивающую чёрную повязку и добивается объяснений. Взрыв повредил мир этих инопланетян, так что они хотят использовать 50 тысяч людей, лежащих в коме на орбите, как замену. Доктор использует Медоуза-инопланетянина чтобы добраться до Пинто-инопланетянки. Она сопротивляется и дезинтегрируется, настоящая Пинто возвращается в сознание и освобождает Саманту. Она говорит Доктору, что Джейми ушёл. Джейми встречает Директора инопланетян, копию Кроссленда, который говорит, что самолёт вернётся в аэропорт за оставшимися Хамелеонами. Доктор держит личности скопированного персонала в секрете, и теперь Комендант может найти их спрятанные оригиналы. Доктор притворяется, что он — Медоуз-инопланетянин, а Пинто изображает своего двойника. Они садятся на последний рейс в космос. Джейми-инопланетянин рассказывает об угрозе со стороны Доктора, и Блейд посылает бесформенных Хамелеонов для поимки его. Доктор предлагает пощадить настоящих инопланетян Гатвика, но в этот момент один из них дезинтегрируется, доказывая, что Саманта нашла настоящий персонал в машинах на парковке. Блейд и Спенсер убивают Директора и двойника Джейми, чьи оригиналы возвращаются в сознание. Все возвращаются на Землю с освобождёнными людьми.

В аэропорту Саманта целует Джейми на прощание. Бен и Полли узнают, что сегодня 20 июля 1966 года, день, когда они оба впервые вошли в ТАРДИС и уходят домой. Доктор говорит Джейми, что ТАРДИС украдена со склада аэропорта.

Трансляции и отзывы

Подробности серии по эпизодам

Эпизод	Дата показа	Продолжительность	Телезрители (в миллионах)	Archive
«Эпизод 1»	8 апреля 1967 (8 апреля 1967)	23:47	8	16mm t/r
«Эпизод 2»	15 апреля 1967 (15 апреля 1967)	25:22	6,4	Only stills and/or fragments exist
«Эпизод 3»	22 апреля 1967 (22 апреля 1967)	23:10	7,9	16mm t/r
«Эпизод 4»	29 апреля 1967 (29 апреля 1967)	24:28	6,9	Only stills and/or fragments exist
«Эпизод 5»	6 мая 1967 (6 мая 1967)	23:34	7,1	Only stills and/or fragments exist
«Эпизод 6»	13 мая 1967 (13 мая 1967)	23:38	8	Only stills and/or fragments exist

Отрывок, характеризующий Безликие

В первую же минуту Пьер невольно и ей, и княжне Марье, и, главное, самому себе сказал неизвестную ему самому тайну. Он покраснел радостно и страдальчески болезненно. Он хотел скрыть свое волнение. Но чем больше он хотел скрыть его, тем яснее – яснее, чем самыми определенными словами, – он себе, и ей, и княжне Марье говорил, что он любит ее.
«Нет, это так, от неожиданности», – подумал Пьер. Но только что он хотел продолжать начатый разговор с княжной Марьей, он опять взглянул на Наташу, и еще сильнейшая краска покрыла его лицо, и еще сильнейшее волнение радости и страха охватило его душу. Он запутался в словах и остановился на середине речи.
Пьер не заметил Наташи, потому что он никак не ожидал видеть ее тут, но он не узнал ее потому, что происшедшая в ней, с тех пор как он не видал ее, перемена была огромна. Она похудела и побледнела. Но не это делало ее неузнаваемой: ее нельзя было узнать в первую минуту, как он вошел, потому что на этом лице, в глазах которого прежде всегда светилась затаенная улыбка радости жизни, теперь, когда он вошел и в первый раз взглянул на нее, не было и тени улыбки; были одни глаза, внимательные, добрые и печально вопросительные.
Смущение Пьера не отразилось на Наташе смущением, но только удовольствием, чуть заметно осветившим все ее лицо.


– Она приехала гостить ко мне, – сказала княжна Марья. – Граф и графиня будут на днях. Графиня в ужасном положении. Но Наташе самой нужно было видеть доктора. Ее насильно отослали со мной.
– Да, есть ли семья без своего горя? – сказал Пьер, обращаясь к Наташе. – Вы знаете, что это было в тот самый день, как нас освободили. Я видел его. Какой был прелестный мальчик.
Наташа смотрела на него, и в ответ на его слова только больше открылись и засветились ее глаза.
– Что можно сказать или подумать в утешенье? – сказал Пьер. – Ничего. Зачем было умирать такому славному, полному жизни мальчику?
– Да, в наше время трудно жить бы было без веры… – сказала княжна Марья.
– Да, да. Вот это истинная правда, – поспешно перебил Пьер.
– Отчего? – спросила Наташа, внимательно глядя в глаза Пьеру.
– Как отчего? – сказала княжна Марья. – Одна мысль о том, что ждет там…
Наташа, не дослушав княжны Марьи, опять вопросительно поглядела на Пьера.
– И оттого, – продолжал Пьер, – что только тот человек, который верит в то, что есть бог, управляющий нами, может перенести такую потерю, как ее и… ваша, – сказал Пьер.
Наташа раскрыла уже рот, желая сказать что то, но вдруг остановилась. Пьер поспешил отвернуться от нее и обратился опять к княжне Марье с вопросом о последних днях жизни своего друга. Смущение Пьера теперь почти исчезло; но вместе с тем он чувствовал, что исчезла вся его прежняя свобода. Он чувствовал, что над каждым его словом, действием теперь есть судья, суд, который дороже ему суда всех людей в мире. Он говорил теперь и вместе с своими словами соображал то впечатление, которое производили его слова на Наташу. Он не говорил нарочно того, что бы могло понравиться ей; но, что бы он ни говорил, он с ее точки зрения судил себя.
Княжна Марья неохотно, как это всегда бывает, начала рассказывать про то положение, в котором она застала князя Андрея. Но вопросы Пьера, его оживленно беспокойный взгляд, его дрожащее от волнения лицо понемногу заставили ее вдаться в подробности, которые она боялась для самой себя возобновлять в воображенье.
– Да, да, так, так… – говорил Пьер, нагнувшись вперед всем телом над княжной Марьей и жадно вслушиваясь в ее рассказ. – Да, да; так он успокоился? смягчился? Он так всеми силами души всегда искал одного; быть вполне хорошим, что он не мог бояться смерти. Недостатки, которые были в нем, – если они были, – происходили не от него. Так он смягчился? – говорил Пьер. – Какое счастье, что он свиделся с вами, – сказал он Наташе, вдруг обращаясь к ней и глядя на нее полными слез глазами.
Лицо Наташи вздрогнуло. Она нахмурилась и на мгновенье опустила глаза. С минуту она колебалась: говорить или не говорить?
– Да, это было счастье, – сказала она тихим грудным голосом, – для меня наверное это было счастье. – Она помолчала. – И он… он… он говорил, что он желал этого, в ту минуту, как я пришла к нему… – Голос Наташи оборвался. Она покраснела, сжала руки на коленах и вдруг, видимо сделав усилие над собой, подняла голову и быстро начала говорить:
– Мы ничего не знали, когда ехали из Москвы. Я не смела спросить про него. И вдруг Соня сказала мне, что он с нами. Я ничего не думала, не могла представить себе, в каком он положении; мне только надо было видеть его, быть с ним, – говорила она, дрожа и задыхаясь. И, не давая перебивать себя, она рассказала то, чего она еще никогда, никому не рассказывала: все то, что она пережила в те три недели их путешествия и жизни в Ярославль.
Пьер слушал ее с раскрытым ртом и не спуская с нее своих глаз, полных слезами. Слушая ее, он не думал ни о князе Андрее, ни о смерти, ни о том, что она рассказывала. Он слушал ее и только жалел ее за то страдание, которое она испытывала теперь, рассказывая.
Княжна, сморщившись от желания удержать слезы, сидела подле Наташи и слушала в первый раз историю этих последних дней любви своего брата с Наташей.
Этот мучительный и радостный рассказ, видимо, был необходим для Наташи.
Она говорила, перемешивая ничтожнейшие подробности с задушевнейшими тайнами, и, казалось, никогда не могла кончить. Несколько раз она повторяла то же самое.
За дверью послышался голос Десаля, спрашивавшего, можно ли Николушке войти проститься.
– Да вот и все, все… – сказала Наташа. Она быстро встала, в то время как входил Николушка, и почти побежала к двери, стукнулась головой о дверь, прикрытую портьерой, и с стоном не то боли, не то печали вырвалась из комнаты.
Пьер смотрел на дверь, в которую она вышла, и не понимал, отчего он вдруг один остался во всем мире.
Княжна Марья вызвала его из рассеянности, обратив его внимание на племянника, который вошел в комнату.