Безрукова, Людмила Петровна

Людмила Безрукова
Личная информация
Гражданство	Россия Россия
Специализация	байдарка, 500 м
Клуб	Спартак
Дата рождения	24 апреля 1945(1945-04-24) (78 лет)
Место рождения	Луга, Ленинградская область, РСФСР, СССР
Тренер	Нина Смирнова
Награды и медали Чемпионаты мира Серебро Копенгаген 1970 К-2 500 м Золото Копенгаген 1970 К-4 500 м Чемпионаты Европы Золото Москва 1969 К-2 500 м Золото Москва 1969 К-4 500 м

Людми́ла Петро́вна Безру́кова (в девичестве Ляушко; 24 апреля 1945, Луга, Ленинградская область, РСФСР, СССР) — советская гребчиха-байдарочница, выступала за сборную СССР в конце 1960-х — начале 1970-х годов. Чемпионка мира и Европы, четырёхкратная чемпионка всесоюзного первенства, победительница регат республиканского и международного значения. На соревнованиях представляла спортивное общество «Спартак», заслуженный мастер спорта СССР (1970).

Биография

Родилась 24 апреля 1945 года в Луге.

Активно заниматься греблей начала в раннем детстве, проходила подготовку под руководством заслуженного тренера Нины Смирновой, состояла в добровольном спортивном обществе «Спартак». Первого серьёзного успеха добилась в 1967 году, когда завоевала золотую медаль взрослого всесоюзного первенства в эстафете 4 × 500 м. Год спустя в составе четырёхместной байдарки стала чемпионкой Советского Союза на дистанции 500 метров, ещё через год повторила это достижение и, попав в основной состав советской национальной сборной, побывала на чемпионате Европы в Москве, откуда привезла сразу две медали золотого достоинства, выигранные в полукилометровых гонках среди двоек и среди четвёрок.

В 1970 году на всесоюзном первенстве спортсменка (уже под фамилией Безрукова) выиграла эстафетный заплыв одиночек и благодаря череде удачных выступлений удостоилась права защищать честь страны на чемпионате мира в Копенгагене. На дистанции 500 метров в зачёте четырёхместных экипажей добыла золото и стала, таким образом, чемпионкой мира, в зачёте двухместных экипажей тоже боролась за победу, но финишировала в итоге лишь второй, уступив лидерство олимпийским чемпионкам из ФРГ Росвите Эссер и Аннемари Циммерман. За эти достижения по итогам сезона удостоена почётного звания «Заслуженный мастер спорта СССР».

После завершения спортивной карьеры окончила Государственный институт физической культуры имени П. Ф. Лесгафта и перешла на тренерскую работу. В период 1982—1990 работала тренером по гребле на байдарках и каноэ в специализированной детско-юношеской школе олимпийского резерва ленинградского «Спартака», затем в течение двенадцати лет преподавала физкультуру в Банковской школе-колледже и в общеобразовательной школе № 302. Награждена медалью «За трудовую доблесть».

Ссылки

• [www.canoeresults.eu/medals?year=&name=Bezrukova+Ludmila Людмила Безрукова] — медали на крупнейших международных соревнованиях
• [slovari.yandex.ru/~%D0%BA%D0%BD%D0%B8%D0%B3%D0%B8/%D0%93%D1%80%D0%B5%D0%B1%D0%BB%D1%8F%20%D0%BD%D0%B0%20%D0%B1%D0%B0%D0%B9%D0%B4%D0%B0%D1%80%D0%BA%D0%B0%D1%85%20%D0%B8%20%D0%BA%D0%B0%D0%BD%D0%BE%D1%8D/%D0%9B%D1%8F%D1%83%D1%88%D0%BA%D0%BE%20(%D0%91%D0%B5%D0%B7%D1%80%D1%83%D0%BA%D0%BE%D0%B2%D0%B0)%20%D0%9B%D1%8E%D0%B4%D0%BC%D0%B8%D0%BB%D0%B0/ Безрукова Людмила](недоступная ссылка с 14-06-2016 (2866 дней)) — краткая биографическая справка на сайте Яндекс.Словари
• [slovari.yandex.ru/~%D0%BA%D0%BD%D0%B8%D0%B3%D0%B8/%D0%93%D1%80%D0%B5%D0%B1%D0%BB%D1%8F%20%D0%BD%D0%B0%20%D0%B1%D0%B0%D0%B9%D0%B4%D0%B0%D1%80%D0%BA%D0%B0%D1%85%20%D0%B8%20%D0%BA%D0%B0%D0%BD%D0%BE%D1%8D/%D0%A7%D0%B5%D0%BC%D0%BF%D0%B8%D0%BE%D0%BD%D1%8B%20%D0%A1%D0%BE%D0%B2%D0%B5%D1%82%D1%81%D0%BA%D0%BE%D0%B3%D0%BE%20%D0%A1%D0%BE%D1%8E%D0%B7%D0%B0/ Список чемпионов СССР по гребле на байдарках и каноэ](недоступная ссылка с 14-06-2016 (2866 дней))
• [web.archive.org/web/20100105013709/www.canoeicf.com/site/canoeint/if/downloads/result/Pages%201-41%20from%20Medal%20Winners%20ICF%20updated%202007-2.pdf?MenuID=Results%2F1107%2F0%2CMedal_winners_since_1936%2F1510%2F0 Списки чемпионов и призёров по гребле на байдарках и каноэ (1936—2007)]  (англ.)

Отрывок, характеризующий Безрукова, Людмила Петровна

«Надо дать им!» – подумал Пьер, взявшись за карман. – «Нет, не надо», – сказал ему какой то голос.
В горницах постоялого двора не было места: все были заняты. Пьер прошел на двор и, укрывшись с головой, лег в свою коляску.


Едва Пьер прилег головой на подушку, как он почувствовал, что засыпает; но вдруг с ясностью почти действительности послышались бум, бум, бум выстрелов, послышались стоны, крики, шлепанье снарядов, запахло кровью и порохом, и чувство ужаса, страха смерти охватило его. Он испуганно открыл глаза и поднял голову из под шинели. Все было тихо на дворе. Только в воротах, разговаривая с дворником и шлепая по грязи, шел какой то денщик. Над головой Пьера, под темной изнанкой тесового навеса, встрепенулись голубки от движения, которое он сделал, приподнимаясь. По всему двору был разлит мирный, радостный для Пьера в эту минуту, крепкий запах постоялого двора, запах сена, навоза и дегтя. Между двумя черными навесами виднелось чистое звездное небо.
«Слава богу, что этого нет больше, – подумал Пьер, опять закрываясь с головой. – О, как ужасен страх и как позорно я отдался ему! А они… они все время, до конца были тверды, спокойны… – подумал он. Они в понятии Пьера были солдаты – те, которые были на батарее, и те, которые кормили его, и те, которые молились на икону. Они – эти странные, неведомые ему доселе они, ясно и резко отделялись в его мысли от всех других людей.
«Солдатом быть, просто солдатом! – думал Пьер, засыпая. – Войти в эту общую жизнь всем существом, проникнуться тем, что делает их такими. Но как скинуть с себя все это лишнее, дьявольское, все бремя этого внешнего человека? Одно время я мог быть этим. Я мог бежать от отца, как я хотел. Я мог еще после дуэли с Долоховым быть послан солдатом». И в воображении Пьера мелькнул обед в клубе, на котором он вызвал Долохова, и благодетель в Торжке. И вот Пьеру представляется торжественная столовая ложа. Ложа эта происходит в Английском клубе. И кто то знакомый, близкий, дорогой, сидит в конце стола. Да это он! Это благодетель. «Да ведь он умер? – подумал Пьер. – Да, умер; но я не знал, что он жив. И как мне жаль, что он умер, и как я рад, что он жив опять!» С одной стороны стола сидели Анатоль, Долохов, Несвицкий, Денисов и другие такие же (категория этих людей так же ясно была во сне определена в душе Пьера, как и категория тех людей, которых он называл они), и эти люди, Анатоль, Долохов громко кричали, пели; но из за их крика слышен был голос благодетеля, неумолкаемо говоривший, и звук его слов был так же значителен и непрерывен, как гул поля сраженья, но он был приятен и утешителен. Пьер не понимал того, что говорил благодетель, но он знал (категория мыслей так же ясна была во сне), что благодетель говорил о добре, о возможности быть тем, чем были они. И они со всех сторон, с своими простыми, добрыми, твердыми лицами, окружали благодетеля. Но они хотя и были добры, они не смотрели на Пьера, не знали его. Пьер захотел обратить на себя их внимание и сказать. Он привстал, но в то же мгновенье ноги его похолодели и обнажились.
Ему стало стыдно, и он рукой закрыл свои ноги, с которых действительно свалилась шинель. На мгновение Пьер, поправляя шинель, открыл глаза и увидал те же навесы, столбы, двор, но все это было теперь синевато, светло и подернуто блестками росы или мороза.
«Рассветает, – подумал Пьер. – Но это не то. Мне надо дослушать и понять слова благодетеля». Он опять укрылся шинелью, но ни столовой ложи, ни благодетеля уже не было. Были только мысли, ясно выражаемые словами, мысли, которые кто то говорил или сам передумывал Пьер.
Пьер, вспоминая потом эти мысли, несмотря на то, что они были вызваны впечатлениями этого дня, был убежден, что кто то вне его говорил их ему. Никогда, как ему казалось, он наяву не был в состоянии так думать и выражать свои мысли.
«Война есть наитруднейшее подчинение свободы человека законам бога, – говорил голос. – Простота есть покорность богу; от него не уйдешь. И они просты. Они, не говорят, но делают. Сказанное слово серебряное, а несказанное – золотое. Ничем не может владеть человек, пока он боится смерти. А кто не боится ее, тому принадлежит все. Ежели бы не было страдания, человек не знал бы границ себе, не знал бы себя самого. Самое трудное (продолжал во сне думать или слышать Пьер) состоит в том, чтобы уметь соединять в душе своей значение всего. Все соединить? – сказал себе Пьер. – Нет, не соединить. Нельзя соединять мысли, а сопрягать все эти мысли – вот что нужно! Да, сопрягать надо, сопрягать надо! – с внутренним восторгом повторил себе Пьер, чувствуя, что этими именно, и только этими словами выражается то, что он хочет выразить, и разрешается весь мучащий его вопрос.
– Да, сопрягать надо, пора сопрягать.
– Запрягать надо, пора запрягать, ваше сиятельство! Ваше сиятельство, – повторил какой то голос, – запрягать надо, пора запрягать…
Это был голос берейтора, будившего Пьера. Солнце било прямо в лицо Пьера. Он взглянул на грязный постоялый двор, в середине которого у колодца солдаты поили худых лошадей, из которого в ворота выезжали подводы. Пьер с отвращением отвернулся и, закрыв глаза, поспешно повалился опять на сиденье коляски. «Нет, я не хочу этого, не хочу этого видеть и понимать, я хочу понять то, что открывалось мне во время сна. Еще одна секунда, и я все понял бы. Да что же мне делать? Сопрягать, но как сопрягать всё?» И Пьер с ужасом почувствовал, что все значение того, что он видел и думал во сне, было разрушено.