Безумная Лори
Безумная Лори | |
Жанр | |
---|---|
Режиссёр | |
Продюсер | |
Автор сценария | |
В главных ролях |
Юозас Будрайтис |
Оператор | |
Композитор | |
Кинокомпания | |
Длительность |
127 минут |
Страна | |
Год | |
IMDb | |
«Безумная Лори» — художественный фильм, снятый по мотивам повести Пола Гэллико «Томасина» в 1991 году режиссёром Леонидом Нечаевым. Разделяется на две части: «Томасина» и «Талифа».
Сюжет
Стиль этой статьи неэнциклопедичен или нарушает нормы русского языка. Статью следует исправить согласно стилистическим правилам Википедии.
|
В провинциальном английском городке живёт маленькая девочка Мэри Руа Макдьюи вместе со своим отцом Эндрю, который после смерти жены, Энн, стал замкнутым и даже жестоким человеком. Однажды у девочки заболевает её любимая кошка. Её отец, ветеринар по профессии, отказывается лечить её и даже втайне желает её смерти, и тогда приходится обратиться к колдунье Лори Макгрегор, которую многие здесь считают безумной. На самом же деле это красивая молодая женщина, от природы владеющая чудесным даром.
После знакомства с ней мистер Макдьюи откроет что-то новое для себя — он поймёт, что, может быть, сам того не желая, в последнее время приносил близким людям только боль. И несмотря на то, что кошку всё-таки не удастся спасти в первой части фильма, в этой истории всё закончится счастливо.
В ролях
- Юозас Будрайтис — мистер Эндрю Макдьюи
- Зинаида Оборнева — Мэри Руа Макдьюи
- Ольга Зарубина — Лори Макгрегор
- Виктор Плют — отец Энгус Педди
- Екатерина Васильева — миссис Маккензи, экономка в семье Макдьюи
- Юрий Катин-Ярцев — Вилли Бэннок, ветеринар и ассистент мистера Макдьюи
- Людмила Авескулова — миссис Энн Макдьюи
- Егор Каширский — Хьюги Стирлинг
- Константин Гончаров — Джимми Брайд
- Егор Харьковцев — Джорди Макнэб
- Анатолий Рудаков — констебль
В эпизодах
- Валентина Титова — хозяйка пёсика Тоби
1 серия
- Василий Кравцов — мистер Таммас Мор, незрячий с собакой-поводырём
- Татьяна Забродина — 1-я дама в очереди к ветеринару
- Казимира Кимантайте — 2-я дама в очереди к ветеринару (в титрах как «К. Кимонтайте»)
- Галина Шостко (1 серия; в титрах как «Т. Шостка»)
- Юрий Дубровин — собаковод в очереди к ветеринару
- Пётр Чевельча
- В. Евдокимов
2 серия
- Юрис Стренга — доктор Стретси (в титрах как «Юрий Стрэнга»)
- Елена Марютина
- Юрий Баркеев — цыганский барон
- Екатерина Жемчужная — цыганка из цирка
- В. Банников
- Михаил Солодовник — цыган с медведем
- Кира Выгузова
- Мария Харьковцева
- Денис Баздырев — эпизод
- Виталий Лапин
- Антон Максимов
- Михаил Силенко
- Илья Силенко
Съёмочная группа
- Авторы сценария: Владимир Железников, Леонид Нечаев
- Режиссёр-постановщик: Леонид Нечаев
- Продюсер: Михаил Литвак
- Оператор-постановщик: Андрей Кириллов
- Художники: Дмитрий Богородский, Николай Емельянов
- Композитор: Виктор Лебедев
- Звукооператор: Юрий Дмитриев
- Автор текстов песен: Леонид Дербенёв
- Костюмы: Наталья Полях
- Режиссёр: В. Кушнарёва
- Гримёр: Таисия Кунич
- Монтажёр: Любовь Пушкина
- Редактор: А. Савранская
- Операторы: К. Бадалов, И. Проскурин
- Декоратор: К. Новиков
- Дрессировщик: Ольга Матлахова.
- Дирижёр: Сергей Скрипка
- Директора: Стелла Шибко, Михаил Пядеркин
Напишите отзыв о статье "Безумная Лори"
Ссылки
- [2011.russiancinema.ru/index.php?e_dept_id=2&e_movie_id=430 «Безумная Лори»] на сайте «Энциклопедия отечественного кино»
|
Отрывок, характеризующий Безумная Лори
Приехав в Петербург, Пьер никого не известил о своем приезде, никуда не выезжал, и стал целые дни проводить за чтением Фомы Кемпийского, книги, которая неизвестно кем была доставлена ему. Одно и всё одно понимал Пьер, читая эту книгу; он понимал неизведанное еще им наслаждение верить в возможность достижения совершенства и в возможность братской и деятельной любви между людьми, открытую ему Осипом Алексеевичем. Через неделю после его приезда молодой польский граф Вилларский, которого Пьер поверхностно знал по петербургскому свету, вошел вечером в его комнату с тем официальным и торжественным видом, с которым входил к нему секундант Долохова и, затворив за собой дверь и убедившись, что в комнате никого кроме Пьера не было, обратился к нему:
– Я приехал к вам с поручением и предложением, граф, – сказал он ему, не садясь. – Особа, очень высоко поставленная в нашем братстве, ходатайствовала о том, чтобы вы были приняты в братство ранее срока, и предложила мне быть вашим поручителем. Я за священный долг почитаю исполнение воли этого лица. Желаете ли вы вступить за моим поручительством в братство свободных каменьщиков?
Холодный и строгий тон человека, которого Пьер видел почти всегда на балах с любезною улыбкою, в обществе самых блестящих женщин, поразил Пьера.
– Да, я желаю, – сказал Пьер.
Вилларский наклонил голову. – Еще один вопрос, граф, сказал он, на который я вас не как будущего масона, но как честного человека (galant homme) прошу со всею искренностью отвечать мне: отреклись ли вы от своих прежних убеждений, верите ли вы в Бога?
Пьер задумался. – Да… да, я верю в Бога, – сказал он.
– В таком случае… – начал Вилларский, но Пьер перебил его. – Да, я верю в Бога, – сказал он еще раз.
– В таком случае мы можем ехать, – сказал Вилларский. – Карета моя к вашим услугам.
Всю дорогу Вилларский молчал. На вопросы Пьера, что ему нужно делать и как отвечать, Вилларский сказал только, что братья, более его достойные, испытают его, и что Пьеру больше ничего не нужно, как говорить правду.
Въехав в ворота большого дома, где было помещение ложи, и пройдя по темной лестнице, они вошли в освещенную, небольшую прихожую, где без помощи прислуги, сняли шубы. Из передней они прошли в другую комнату. Какой то человек в странном одеянии показался у двери. Вилларский, выйдя к нему навстречу, что то тихо сказал ему по французски и подошел к небольшому шкафу, в котором Пьер заметил невиданные им одеяния. Взяв из шкафа платок, Вилларский наложил его на глаза Пьеру и завязал узлом сзади, больно захватив в узел его волоса. Потом он пригнул его к себе, поцеловал и, взяв за руку, повел куда то. Пьеру было больно от притянутых узлом волос, он морщился от боли и улыбался от стыда чего то. Огромная фигура его с опущенными руками, с сморщенной и улыбающейся физиономией, неверными робкими шагами подвигалась за Вилларским.
Проведя его шагов десять, Вилларский остановился.
– Что бы ни случилось с вами, – сказал он, – вы должны с мужеством переносить всё, ежели вы твердо решились вступить в наше братство. (Пьер утвердительно отвечал наклонением головы.) Когда вы услышите стук в двери, вы развяжете себе глаза, – прибавил Вилларский; – желаю вам мужества и успеха. И, пожав руку Пьеру, Вилларский вышел.
Оставшись один, Пьер продолжал всё так же улыбаться. Раза два он пожимал плечами, подносил руку к платку, как бы желая снять его, и опять опускал ее. Пять минут, которые он пробыл с связанными глазами, показались ему часом. Руки его отекли, ноги подкашивались; ему казалось, что он устал. Он испытывал самые сложные и разнообразные чувства. Ему было и страшно того, что с ним случится, и еще более страшно того, как бы ему не выказать страха. Ему было любопытно узнать, что будет с ним, что откроется ему; но более всего ему было радостно, что наступила минута, когда он наконец вступит на тот путь обновления и деятельно добродетельной жизни, о котором он мечтал со времени своей встречи с Осипом Алексеевичем. В дверь послышались сильные удары. Пьер снял повязку и оглянулся вокруг себя. В комнате было черно – темно: только в одном месте горела лампада, в чем то белом. Пьер подошел ближе и увидал, что лампада стояла на черном столе, на котором лежала одна раскрытая книга. Книга была Евангелие; то белое, в чем горела лампада, был человечий череп с своими дырами и зубами. Прочтя первые слова Евангелия: «Вначале бе слово и слово бе к Богу», Пьер обошел стол и увидал большой, наполненный чем то и открытый ящик. Это был гроб с костями. Его нисколько не удивило то, что он увидал. Надеясь вступить в совершенно новую жизнь, совершенно отличную от прежней, он ожидал всего необыкновенного, еще более необыкновенного чем то, что он видел. Череп, гроб, Евангелие – ему казалось, что он ожидал всего этого, ожидал еще большего. Стараясь вызвать в себе чувство умиленья, он смотрел вокруг себя. – «Бог, смерть, любовь, братство людей», – говорил он себе, связывая с этими словами смутные, но радостные представления чего то. Дверь отворилась, и кто то вошел.