Бей

Поделись знанием:
Перейти к: навигация, поиск

Бей, бий[1] — тюркский титул и звание, военное и административное, идущее первоначально от общетюркского титула bək — вождь. В изначальном варианте имело значение вождя рода в составе племени, главой которого выступал хан. Возглавлял родовое ополчение в общеплеменном войске. В общей иерархии древнетюркских титулов шёл вторым после хана.

Как обычно в тюркских языках, этот титул имеет прямую параллель в терминах, определяющих семейные отношения — муж, супруг, глава семьи. Первоначально глава самостоятельного родового, родо-племенного и даже политического (государственного) территориального подразделения. В поздних тюркских языках существовало понятие «беглербеги», означавшее административную должность. В крупных тюркских политических объединениях — каганатах, султанатах и т. п. — бег (бей) занимал определённую иерархическую позицию среди титулованных администраторов.

В Османской империи нисходящая последовательность была такова (хотя и не во все времена) — паша, бей, ага, эфенди. Титул бея как индивидуализированное звание могли носить князья (господари) Молдавии, Валахии, Туниса, острова Самос и т. д.

В современной Турции и Азербайджане, а также среди крымских татар слово «бей» приобрело смысл вежливого обращения к уважаемому лицу (аналог европейских обращений господин, мистер, месье, синьор, пан и т. д.).

У кумыков, карачаевцев, балкарцев: бий — это князь; уллу-бий — старший князь[1].

У степняков кочевников Центральной Азии в частности у казахов, киргизов, каракалпаков а также у алтайцев и ногайцев слово бий в прошлом являлось дополнением к имени, например Толе бий, Айтеке бий, Казыбек бий, Кокым-бий Карашорин, Сасык-бий, Яму-бей и так далее. Такое дополнение к имени присуждалось лишь судьям: например, судьям, руководствующимся положениями кодифицированного степного права Жеты Жаргы (Семь положений). У башкир слово «бий» означал лицо, по сути являвшееся главой племени, например, Муйтен-бий, Майкы-бий



См. также

Напишите отзыв о статье "Бей"

Примечания

  1. 1 2 Бий // Энциклопедический словарь Брокгауза и Ефрона : в 86 т. (82 т. и 4 доп.). — СПб., 1890—1907.

Ссылки


К:Википедия:Статьи без источников (тип: не указан)

Отрывок, характеризующий Бей

Получив, пробужденный от сна, холодную и повелительную записку от Кутузова, Растопчин почувствовал себя тем более раздраженным, чем более он чувствовал себя виновным. В Москве оставалось все то, что именно было поручено ему, все то казенное, что ему должно было вывезти. Вывезти все не было возможности.
«Кто же виноват в этом, кто допустил до этого? – думал он. – Разумеется, не я. У меня все было готово, я держал Москву вот как! И вот до чего они довели дело! Мерзавцы, изменники!» – думал он, не определяя хорошенько того, кто были эти мерзавцы и изменники, но чувствуя необходимость ненавидеть этих кого то изменников, которые были виноваты в том фальшивом и смешном положении, в котором он находился.
Всю эту ночь граф Растопчин отдавал приказания, за которыми со всех сторон Москвы приезжали к нему. Приближенные никогда не видали графа столь мрачным и раздраженным.
«Ваше сиятельство, из вотчинного департамента пришли, от директора за приказаниями… Из консистории, из сената, из университета, из воспитательного дома, викарный прислал… спрашивает… О пожарной команде как прикажете? Из острога смотритель… из желтого дома смотритель…» – всю ночь, не переставая, докладывали графу.
На все эта вопросы граф давал короткие и сердитые ответы, показывавшие, что приказания его теперь не нужны, что все старательно подготовленное им дело теперь испорчено кем то и что этот кто то будет нести всю ответственность за все то, что произойдет теперь.
– Ну, скажи ты этому болвану, – отвечал он на запрос от вотчинного департамента, – чтоб он оставался караулить свои бумаги. Ну что ты спрашиваешь вздор о пожарной команде? Есть лошади – пускай едут во Владимир. Не французам оставлять.
– Ваше сиятельство, приехал надзиратель из сумасшедшего дома, как прикажете?
– Как прикажу? Пускай едут все, вот и всё… А сумасшедших выпустить в городе. Когда у нас сумасшедшие армиями командуют, так этим и бог велел.
На вопрос о колодниках, которые сидели в яме, граф сердито крикнул на смотрителя:
– Что ж, тебе два батальона конвоя дать, которого нет? Пустить их, и всё!
– Ваше сиятельство, есть политические: Мешков, Верещагин.
– Верещагин! Он еще не повешен? – крикнул Растопчин. – Привести его ко мне.


К девяти часам утра, когда войска уже двинулись через Москву, никто больше не приходил спрашивать распоряжений графа. Все, кто мог ехать, ехали сами собой; те, кто оставались, решали сами с собой, что им надо было делать.