Бейбулат Таймиев
| Бейбулат Таймиев | |
| Тайми Биболт[1] | |
 | |
| Дата рождения: | |
|---|---|
| Место рождения: | |
| Дата смерти: | |
| Место смерти: | |
Содержание
Биография
Бейбулат родился в 1779 году в семье колёсного мастера по имени Тайми, представителя тайпа билтой, в одном из ичкерийских хуторов неподалёку от Шали[4].
Поход за Терек
Осенью 1802 года с группой в составе семи человек Бейбулат перебрался на надутых козлиных тулуках на левый берег Терека, напал на казачий кордон и убил 11 казачьих дозорных, отомстив тем самым за своего убитого друга. Затем он захватил оружие, поджёг казачий кордон и перебрался тем же путём обратно. Ещё молодому Бейбулату этот поступок дал имя отчаянного абрека[1][5].
Российское командование в своих приказах по действующим войскам писало:«Неизвестный злодей — чеченец Бейбулат, переправившись нагим через Терек, учинил большое злодеяние, за что мошенника надлежит изловить»[2].
Присяга на верность России
За пять лет Таймиев стал одним из самых влиятельных чеченских старшин и российское командование хотело привлечь его на свою сторону. Через посредников Таймиеву был предложен чин капитана с годовым жалованием в 250 рублей серебром. Таймиев принял предложение. Он к тому времени был старшиной одного из крупнейших чеченских селений — Шали. Таким образом, он был достаточно состоятельным человеком, поэтому его действия не были продиктованы тщеславием или жадностью[5].
В 1807 году экспедиция генерала Булгакова, хотя и принесла некоторые военные успехи, но сопровождалась большими потерями и показала невозможность прямого российского правления в Чечне. Стало ясно, что управлять ею придется через местных правителей[6]. В сентябре того же года Бейбулат Таймиев принял присягу на верность Российской империи и прибыл в Тифлис на переговоры с высшим российским государственным чиновником на Кавказе генералом Иваном Гудовичем, которые длились около трёх месяцев[5][6]. Содержание переговоров неизвестно, но есть основания полагать, что Бейбулат, в обмен на формальное признание российского протектората, добивался для Чечни полного внутреннего самоуправления и закрепления положения привилегированного старшинского сословия[6].
Российская администрация рассматривала Таймиева лишь как одного из многих чеченских предводителей. Поэтому амбициозные планы Таймиева не встретили поддержки. Однако «переиграть» его не удалось: после возвращения в Чечню Бейбулат не только игнорировал свои обязанности, проистекавшие из офицерского звания, но и на протяжении трёх последующих лет во главе многочисленных отрядов постоянно совершал нападения на Кавказскую линию[6].
В мае 1811 года российская администрация вновь пошла на контакты с Таймиевым. Наполеоновские войны заставили Россию приостановить давление на Кавказ. До 1816 года Россия воздерживалась от вмешательства в события на Кавказе[6].
Кавказская война
Ситуация изменилась после назначения командующим Кавказским корпусом А. П. Ермолова, имевшего поручение форсировать присоединение горских территорий. Он считал, что эти регионы слабы из-за отсутствия централизованной власти и потому военные методы наиболее эффективны. По этой причине он с пренебрежением относился к Таймиеву. Однако Таймиев обладал большим политическим авторитетом и контролировал значительную часть Чечни[6].
Кровавые набеги Ермолова сорвали планы Таймиева по объединению чеченских обществ под его властью. Однако политика России, направленная на предотвращение образования горского государства, привела к ускорению образования такого государства. Но объединение происходило на основе идеологии радикального мюридизма, откровенно враждебного России. Политика России подорвала позиции Таймиева, стремившегося к объединению Чечни и не исключавшего при этом возможности мира с Россией, и расчистила дорогу к власти дагестанским имамам, для которых Россия была страной язычников, с которыми долженствовало вести непримиримую войну[6].
Таймиев понимал угрозу его власти в Чечне со стороны радикального мюридизма и газавата и невозможность отвести эту угрозу с помощью России. Но отказаться от союза с России он тоже не мог, поскольку понимал бесперспективность военного столкновения с Россией. Дилемма, возникшая перед Таймиевым, не допускала компромисса: либо быть сметённым массовым освободительным движением, либо возглавить его, чтобы сохранить возможность влиять на происходящие события[6].
Летом 1824 года Таймиев провёл в Дагестане переговоры с главным идеологом газавата М. Ярагинским. В 1824—1826 годах Таймиев был одним из самых авторитетных военных руководителей чеченцев. Его атаки оборачивались для русских войск тяжёлыми поражениями. Но его политическое лидерство оспаривалось претендентами на роль имамов Чечни[6].
В 1829—1830 годах Таймиев снова попытался сблизиться с российским командованием. Однако царские власти не ответили на его инициативу. В это время начался новый подъём мюридизма, который окончательно лишил Таймиева и его сторонников идеологического и политического влияния[6].
Гибель
В 1832 году был убит аксаевским князем Салат-Гиреем, который таким образом, в соответствии с законами кровной мести, отомстил Таймиеву за убийство последним в 1822 году своего отца Мехти-Гирея[2].
В культуре
О Бейбулате Таймиеве упоминал А. С. Пушкин в 1829 году в описании своего путешествия в Эрзерум[7][8]:Славный Бей-булат, гроза Кавказа, приезжал в Арзрум с двумя старшинами черкесских селений, возмутившихся во время последних войн. Они обедали у графа Паскевича. Бей-булат мужчина лет тридцати пяти, малорослый и широкоплечий. Он по-русски не говорит или притворяется, что не говорит. Приезд его в Арзрум меня очень обрадовал: он был уже мне порукой в безопасном переезде через горы и Кабарду.
В Чеченском государственном драматическом театре имени Х. Нурадилова режиссёром Русланом Хакишевым по пьесе М. Мусаева был поставлен спектакль «Бейбулат Таймиев»[9].
Напишите отзыв о статье "Бейбулат Таймиев"
Примечания
- ↑ 1 2 3 Далхан Хожаев. [zhaina.com/history/283-chechency-v-russko-kavkazskoj-vojne.html Чеченцы в Русско-Кавказской войне.] Издательство «СЕДА» 1998 ISBN 5-85973-012-8
- ↑ 1 2 3 Абдурахман Авторханов. [www.vostlit.info/Texts/Dokumenty/Kavkaz/XIX/1820-1840/Vajnachi_impersk_vlast/1-20/2.htm Абрек Бейбулат Таймиев]. vostlit.info (1930). Проверено 15 января 2016.
- ↑ Вахит Бибулатов. [chechnyatoday.com/content/view/138 «Славный Бейбулат, гроза Кавказа…»]. chechnyatoday.com (7 августа 2008). Проверено 15 января 2016.
- ↑ [chechnyatoday.com/content/view/138 «Славный Бейбулат, гроза Кавказа…»]
- ↑ 1 2 3 Я. З. Ахмадов, Э. Х. Хасмагомадов. [edportal.net/referaty/raznoe/703235/ История Чечни в ХIХ-ХХ веках]. edportal.net. Проверено 15 января 2016.
- ↑ 1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 Я. З. Ахмадов, Э. Х. Хасмагомадов. [nohchalla.com/lichnosti/beybulat-taymiev.html Бейбулат Таймиев]. nohchalla.com (10 января 2012). Проверено 17 января 2016.
- ↑ [ru.rodovid.org/wk/%25D0%25A7%25D0%25B5%25D1%2587%25D0%25B5%25D0%25BD%25D1%2581%25D0%25BA%25D0%25B8%25D0%25B5_%25D1%2582%25D0%25B5%25D0%25B9%25D0%25BF%25D1%258B Чеченские тейпы. Приложение 1. Характеристика некоторых чеченских тейпов]. ru.rodovid.org. Проверено 13 сентября 2015.
- ↑ [az.lib.ru/p/pushkin_a_s/text_0432.shtml Lib.ru/Классика: Пушкин Александр Сергеевич. Путешествие в Арзрум во время похода 1829 года]. az.lib.ru. Проверено 14 сентября 2015.
- ↑ [teatr-nuradilova.ru/hakiwev.html Художественный руководитель - директор театра]. Чеченский государственный драматический театр имени Х. Нурадилова. Проверено 14 января 2016.
Отрывок, характеризующий Бейбулат Таймиев
– Напиши брату, чтоб подождал, пока умру… Не долго – скоро развяжу…Княжна хотела возразить что то, но отец не допустил ее, и стал всё более и более возвышать голос.
– Женись, женись, голубчик… Родство хорошее!… Умные люди, а? Богатые, а? Да. Хороша мачеха у Николушки будет! Напиши ты ему, что пускай женится хоть завтра. Мачеха Николушки будет – она, а я на Бурьенке женюсь!… Ха, ха, ха, и ему чтоб без мачехи не быть! Только одно, в моем доме больше баб не нужно; пускай женится, сам по себе живет. Может, и ты к нему переедешь? – обратился он к княжне Марье: – с Богом, по морозцу, по морозцу… по морозцу!…
После этой вспышки, князь не говорил больше ни разу об этом деле. Но сдержанная досада за малодушие сына выразилась в отношениях отца с дочерью. К прежним предлогам насмешек прибавился еще новый – разговор о мачехе и любезности к m lle Bourienne.
– Отчего же мне на ней не жениться? – говорил он дочери. – Славная княгиня будет! – И в последнее время, к недоуменью и удивлению своему, княжна Марья стала замечать, что отец ее действительно начинал больше и больше приближать к себе француженку. Княжна Марья написала князю Андрею о том, как отец принял его письмо; но утешала брата, подавая надежду примирить отца с этою мыслью.
Николушка и его воспитание, Andre и религия были утешениями и радостями княжны Марьи; но кроме того, так как каждому человеку нужны свои личные надежды, у княжны Марьи была в самой глубокой тайне ее души скрытая мечта и надежда, доставлявшая ей главное утешение в ее жизни. Утешительную эту мечту и надежду дали ей божьи люди – юродивые и странники, посещавшие ее тайно от князя. Чем больше жила княжна Марья, чем больше испытывала она жизнь и наблюдала ее, тем более удивляла ее близорукость людей, ищущих здесь на земле наслаждений и счастия; трудящихся, страдающих, борющихся и делающих зло друг другу, для достижения этого невозможного, призрачного и порочного счастия. «Князь Андрей любил жену, она умерла, ему мало этого, он хочет связать свое счастие с другой женщиной. Отец не хочет этого, потому что желает для Андрея более знатного и богатого супружества. И все они борются и страдают, и мучают, и портят свою душу, свою вечную душу, для достижения благ, которым срок есть мгновенье. Мало того, что мы сами знаем это, – Христос, сын Бога сошел на землю и сказал нам, что эта жизнь есть мгновенная жизнь, испытание, а мы всё держимся за нее и думаем в ней найти счастье. Как никто не понял этого? – думала княжна Марья. Никто кроме этих презренных божьих людей, которые с сумками за плечами приходят ко мне с заднего крыльца, боясь попасться на глаза князю, и не для того, чтобы не пострадать от него, а для того, чтобы его не ввести в грех. Оставить семью, родину, все заботы о мирских благах для того, чтобы не прилепляясь ни к чему, ходить в посконном рубище, под чужим именем с места на место, не делая вреда людям, и молясь за них, молясь и за тех, которые гонят, и за тех, которые покровительствуют: выше этой истины и жизни нет истины и жизни!»
Была одна странница, Федосьюшка, 50 ти летняя, маленькая, тихенькая, рябая женщина, ходившая уже более 30 ти лет босиком и в веригах. Ее особенно любила княжна Марья. Однажды, когда в темной комнате, при свете одной лампадки, Федосьюшка рассказывала о своей жизни, – княжне Марье вдруг с такой силой пришла мысль о том, что Федосьюшка одна нашла верный путь жизни, что она решилась сама пойти странствовать. Когда Федосьюшка пошла спать, княжна Марья долго думала над этим и наконец решила, что как ни странно это было – ей надо было итти странствовать. Она поверила свое намерение только одному духовнику монаху, отцу Акинфию, и духовник одобрил ее намерение. Под предлогом подарка странницам, княжна Марья припасла себе полное одеяние странницы: рубашку, лапти, кафтан и черный платок. Часто подходя к заветному комоду, княжна Марья останавливалась в нерешительности о том, не наступило ли уже время для приведения в исполнение ее намерения.
Часто слушая рассказы странниц, она возбуждалась их простыми, для них механическими, а для нее полными глубокого смысла речами, так что она была несколько раз готова бросить всё и бежать из дому. В воображении своем она уже видела себя с Федосьюшкой в грубом рубище, шагающей с палочкой и котомочкой по пыльной дороге, направляя свое странствие без зависти, без любви человеческой, без желаний от угодников к угодникам, и в конце концов, туда, где нет ни печали, ни воздыхания, а вечная радость и блаженство.
«Приду к одному месту, помолюсь; не успею привыкнуть, полюбить – пойду дальше. И буду итти до тех пор, пока ноги подкосятся, и лягу и умру где нибудь, и приду наконец в ту вечную, тихую пристань, где нет ни печали, ни воздыхания!…» думала княжна Марья.
Но потом, увидав отца и особенно маленького Коко, она ослабевала в своем намерении, потихоньку плакала и чувствовала, что она грешница: любила отца и племянника больше, чем Бога.
Библейское предание говорит, что отсутствие труда – праздность была условием блаженства первого человека до его падения. Любовь к праздности осталась та же и в падшем человеке, но проклятие всё тяготеет над человеком, и не только потому, что мы в поте лица должны снискивать хлеб свой, но потому, что по нравственным свойствам своим мы не можем быть праздны и спокойны. Тайный голос говорит, что мы должны быть виновны за то, что праздны. Ежели бы мог человек найти состояние, в котором он, будучи праздным, чувствовал бы себя полезным и исполняющим свой долг, он бы нашел одну сторону первобытного блаженства. И таким состоянием обязательной и безупречной праздности пользуется целое сословие – сословие военное. В этой то обязательной и безупречной праздности состояла и будет состоять главная привлекательность военной службы.
Николай Ростов испытывал вполне это блаженство, после 1807 года продолжая служить в Павлоградском полку, в котором он уже командовал эскадроном, принятым от Денисова.
Ростов сделался загрубелым, добрым малым, которого московские знакомые нашли бы несколько mauvais genre [дурного тона], но который был любим и уважаем товарищами, подчиненными и начальством и который был доволен своей жизнью. В последнее время, в 1809 году, он чаще в письмах из дому находил сетования матери на то, что дела расстраиваются хуже и хуже, и что пора бы ему приехать домой, обрадовать и успокоить стариков родителей.
Читая эти письма, Николай испытывал страх, что хотят вывести его из той среды, в которой он, оградив себя от всей житейской путаницы, жил так тихо и спокойно. Он чувствовал, что рано или поздно придется опять вступить в тот омут жизни с расстройствами и поправлениями дел, с учетами управляющих, ссорами, интригами, с связями, с обществом, с любовью Сони и обещанием ей. Всё это было страшно трудно, запутано, и он отвечал на письма матери, холодными классическими письмами, начинавшимися: Ma chere maman [Моя милая матушка] и кончавшимися: votre obeissant fils, [Ваш послушный сын,] умалчивая о том, когда он намерен приехать. В 1810 году он получил письма родных, в которых извещали его о помолвке Наташи с Болконским и о том, что свадьба будет через год, потому что старый князь не согласен. Это письмо огорчило, оскорбило Николая. Во первых, ему жалко было потерять из дома Наташу, которую он любил больше всех из семьи; во вторых, он с своей гусарской точки зрения жалел о том, что его не было при этом, потому что он бы показал этому Болконскому, что совсем не такая большая честь родство с ним и что, ежели он любит Наташу, то может обойтись и без разрешения сумасбродного отца. Минуту он колебался не попроситься ли в отпуск, чтоб увидать Наташу невестой, но тут подошли маневры, пришли соображения о Соне, о путанице, и Николай опять отложил. Но весной того же года он получил письмо матери, писавшей тайно от графа, и письмо это убедило его ехать. Она писала, что ежели Николай не приедет и не возьмется за дела, то всё именье пойдет с молотка и все пойдут по миру. Граф так слаб, так вверился Митеньке, и так добр, и так все его обманывают, что всё идет хуже и хуже. «Ради Бога, умоляю тебя, приезжай сейчас же, ежели ты не хочешь сделать меня и всё твое семейство несчастными», писала графиня.
Письмо это подействовало на Николая. У него был тот здравый смысл посредственности, который показывал ему, что было должно.
Теперь должно было ехать, если не в отставку, то в отпуск. Почему надо было ехать, он не знал; но выспавшись после обеда, он велел оседлать серого Марса, давно не езженного и страшно злого жеребца, и вернувшись на взмыленном жеребце домой, объявил Лаврушке (лакей Денисова остался у Ростова) и пришедшим вечером товарищам, что подает в отпуск и едет домой. Как ни трудно и странно было ему думать, что он уедет и не узнает из штаба (что ему особенно интересно было), произведен ли он будет в ротмистры, или получит Анну за последние маневры; как ни странно было думать, что он так и уедет, не продав графу Голуховскому тройку саврасых, которых польский граф торговал у него, и которых Ростов на пари бил, что продаст за 2 тысячи, как ни непонятно казалось, что без него будет тот бал, который гусары должны были дать панне Пшаздецкой в пику уланам, дававшим бал своей панне Боржозовской, – он знал, что надо ехать из этого ясного, хорошего мира куда то туда, где всё было вздор и путаница.
