Бейкер, Брайан (теннисист)
Поделись знанием:
– Ну буде, буде, – спокойно сказал фельдфебель. Солдатик замолчал, и разговор продолжался.
– Нынче мало ли французов этих побрали; а сапог, прямо сказать, ни на одном настоящих нет, так, одна названье, – начал один из солдат новый разговор.
– Всё казаки поразули. Чистили для полковника избу, выносили их. Жалости смотреть, ребята, – сказал плясун. – Разворочали их: так живой один, веришь ли, лопочет что то по своему.
– А чистый народ, ребята, – сказал первый. – Белый, вот как береза белый, и бравые есть, скажи, благородные.
– А ты думаешь как? У него от всех званий набраны.
– А ничего не знают по нашему, – с улыбкой недоумения сказал плясун. – Я ему говорю: «Чьей короны?», а он свое лопочет. Чудесный народ!
– Ведь то мудрено, братцы мои, – продолжал тот, который удивлялся их белизне, – сказывали мужики под Можайским, как стали убирать битых, где страженья то была, так ведь что, говорит, почитай месяц лежали мертвые ихние то. Что ж, говорит, лежит, говорит, ихний то, как бумага белый, чистый, ни синь пороха не пахнет.
– Что ж, от холода, что ль? – спросил один.
– Эка ты умный! От холода! Жарко ведь было. Кабы от стужи, так и наши бы тоже не протухли. А то, говорит, подойдешь к нашему, весь, говорит, прогнил в червях. Так, говорит, платками обвяжемся, да, отворотя морду, и тащим; мочи нет. А ихний, говорит, как бумага белый; ни синь пороха не пахнет.
Все помолчали.
– Должно, от пищи, – сказал фельдфебель, – господскую пищу жрали.
Никто не возражал.
– Сказывал мужик то этот, под Можайским, где страженья то была, их с десяти деревень согнали, двадцать дён возили, не свозили всех, мертвых то. Волков этих что, говорит…
– Та страженья была настоящая, – сказал старый солдат. – Только и было чем помянуть; а то всё после того… Так, только народу мученье.
– И то, дядюшка. Позавчера набежали мы, так куда те, до себя не допущают. Живо ружья покидали. На коленки. Пардон – говорит. Так, только пример один. Сказывали, самого Полиона то Платов два раза брал. Слова не знает. Возьмет возьмет: вот на те, в руках прикинется птицей, улетит, да и улетит. И убить тоже нет положенья.
– Эка врать здоров ты, Киселев, посмотрю я на тебя.
– Какое врать, правда истинная.
– А кабы на мой обычай, я бы его, изловимши, да в землю бы закопал. Да осиновым колом. А то что народу загубил.
– Все одно конец сделаем, не будет ходить, – зевая, сказал старый солдат.
Разговор замолк, солдаты стали укладываться.
– Вишь, звезды то, страсть, так и горят! Скажи, бабы холсты разложили, – сказал солдат, любуясь на Млечный Путь.
– Это, ребята, к урожайному году.
– Дровец то еще надо будет.
– Спину погреешь, а брюха замерзла. Вот чуда.
– О, господи!
– Что толкаешься то, – про тебя одного огонь, что ли? Вишь… развалился.
Из за устанавливающегося молчания послышался храп некоторых заснувших; остальные поворачивались и грелись, изредка переговариваясь. От дальнего, шагов за сто, костра послышался дружный, веселый хохот.
– Вишь, грохочат в пятой роте, – сказал один солдат. – И народу что – страсть!
Один солдат поднялся и пошел к пятой роте.
– То то смеху, – сказал он, возвращаясь. – Два хранцуза пристали. Один мерзлый вовсе, а другой такой куражный, бяда! Песни играет.
– О о? пойти посмотреть… – Несколько солдат направились к пятой роте.
Пятая рота стояла подле самого леса. Огромный костер ярко горел посреди снега, освещая отягченные инеем ветви деревьев.
В середине ночи солдаты пятой роты услыхали в лесу шаги по снегу и хряск сучьев.
– Ребята, ведмедь, – сказал один солдат. Все подняли головы, прислушались, и из леса, в яркий свет костра, выступили две, держащиеся друг за друга, человеческие, странно одетые фигуры.
Это были два прятавшиеся в лесу француза. Хрипло говоря что то на непонятном солдатам языке, они подошли к костру. Один был повыше ростом, в офицерской шляпе, и казался совсем ослабевшим. Подойдя к костру, он хотел сесть, но упал на землю. Другой, маленький, коренастый, обвязанный платком по щекам солдат, был сильнее. Он поднял своего товарища и, указывая на свой рот, говорил что то. Солдаты окружили французов, подстелили больному шинель и обоим принесли каши и водки.
Ослабевший французский офицер был Рамбаль; повязанный платком был его денщик Морель.
Когда Морель выпил водки и доел котелок каши, он вдруг болезненно развеселился и начал не переставая говорить что то не понимавшим его солдатам. Рамбаль отказывался от еды и молча лежал на локте у костра, бессмысленными красными глазами глядя на русских солдат. Изредка он издавал протяжный стон и опять замолкал. Морель, показывая на плечи, внушал солдатам, что это был офицер и что его надо отогреть. Офицер русский, подошедший к костру, послал спросить у полковника, не возьмет ли он к себе отогреть французского офицера; и когда вернулись и сказали, что полковник велел привести офицера, Рамбалю передали, чтобы он шел. Он встал и хотел идти, но пошатнулся и упал бы, если бы подле стоящий солдат не поддержал его.
– Что? Не будешь? – насмешливо подмигнув, сказал один солдат, обращаясь к Рамбалю.
– Э, дурак! Что врешь нескладно! То то мужик, право, мужик, – послышались с разных сторон упреки пошутившему солдату. Рамбаля окружили, подняли двое на руки, перехватившись ими, и понесли в избу. Рамбаль обнял шеи солдат и, когда его понесли, жалобно заговорил:
– Oh, nies braves, oh, mes bons, mes bons amis! Voila des hommes! oh, mes braves, mes bons amis! [О молодцы! О мои добрые, добрые друзья! Вот люди! О мои добрые друзья!] – и, как ребенок, головой склонился на плечо одному солдату.
Между тем Морель сидел на лучшем месте, окруженный солдатами.
Морель, маленький коренастый француз, с воспаленными, слезившимися глазами, обвязанный по бабьи платком сверх фуражки, был одет в женскую шубенку. Он, видимо, захмелев, обнявши рукой солдата, сидевшего подле него, пел хриплым, перерывающимся голосом французскую песню. Солдаты держались за бока, глядя на него.
– Ну ка, ну ка, научи, как? Я живо перейму. Как?.. – говорил шутник песенник, которого обнимал Морель.
Vive Henri Quatre,
Vive ce roi vaillanti –
[Да здравствует Генрих Четвертый!
Да здравствует сей храбрый король!
и т. д. (французская песня) ]
пропел Морель, подмигивая глазом.
Сe diable a quatre…
– Виварика! Виф серувару! сидябляка… – повторил солдат, взмахнув рукой и действительно уловив напев.
– Вишь, ловко! Го го го го го!.. – поднялся с разных сторон грубый, радостный хохот. Морель, сморщившись, смеялся тоже.
– Ну, валяй еще, еще!
Qui eut le triple talent,
De boire, de battre,
Et d'etre un vert galant…
[Имевший тройной талант,
пить, драться
и быть любезником…]
– A ведь тоже складно. Ну, ну, Залетаев!..
– Кю… – с усилием выговорил Залетаев. – Кью ю ю… – вытянул он, старательно оттопырив губы, – летриптала, де бу де ба и детравагала, – пропел он.
– Ай, важно! Вот так хранцуз! ой… го го го го! – Что ж, еще есть хочешь?
| Брайан Бейкер | |
| Место проживания | Нашвилл, США |
| Место рождения | Нашвилл, США |
| Рост | 190 см |
| Вес | 77 кг |
| Начало карьеры | 2003 |
| Рабочая рука | правая |
| Удар слева | двуручный |
| Призовые, долл. | 597 560 |
| Одиночный разряд | |
| Матчей в/п | 16 — 27 |
| Наивысшая позиция | 52 (29 октября 2012) |
| Турниры серии Большого шлема | |
| Австралия | 2-й круг (2013) |
| Франция | 2-й круг (2012) |
| Уимблдон | 4-й круг (2012) |
| США | 2-й круг (2005, 2012) |
| Парный разряд | |
| Матчей в/п | 4 — 9 |
| Наивысшая позиция | 113 (25 октября 2004) |
| Турниры серии Большого шлема | |
| США | 2-й круг (2005, 2012) |
| Последнее обновление: 19 января 2013 | |
Брайан Бейкер (англ. Brian Baker; род. 30 апреля 1985 года в Нашвилле, США) — американский теннисист.
- Победитель одиночного турнира Orange Bowl-2002.
- Финалист 1 юниорского турнира Большого шлема в одиночном разряде (Roland Garros-2003).
- Финалист 2 юниорских турниров Большого шлема в парном разряде (Уимблдон, US Open-2002).
- Полуфиналист 3 юниорских турниров Большого шлема в парном разряде (Australian Open, Roland Garros, Уимблдон-2003).
- Экс-вторая ракетка мира в юниорском одиночном рейтинге.
- Экс-пятая ракетка мира в юниорском парном рейтинге.
Содержание
Общая информация
Брайан — один из трёх детей Джеки и Стива Бейкеров. Сами родители не занимались теннисом, но всячески пытались заинтересовать своих детей этой игрой. У двоих из них — Кэтрин и Арта — занятия теннисом так и не ушли дальше университетских соревнований, а Брайан, в какой-то момент занялся видом профессионально.
Бейкер впервые занялся теннисом в 2 года.
Американец обладает весьма хрупким здоровьем: за свою карьеру он пережил немало операций.[1] Из-за них он периодически надолго выпадал из тенниса, не играя, например, весь 2006 год, затем ещё 3,5 года (с 2008 по середину 2011 года). Во время пауз в выступлениях работает ассистентом главного тренера по секции мужского тенниса в Бельмонтском университете в Нашвилле.[2]
Спортивная карьера
 |
Этот раздел не завершён. Вы поможете проекту, исправив и дополнив его.
|
Рейтинг на конец года
| Год | Одиночный рейтинг |
Парный рейтинг |
| 2012 | 61 | 261 |
| 2011 | 456 | |
| 2008 | 842 | 1552 |
| 2006 | 205 | 487 |
| 2005 | 178 | 120 |
| 2004 | 422 | 400 |
| 2003 | 614 | 776 |
Выступления на турнирах
Одиночный разряд
Финалы турниров ATP в одиночном разряде (1)
Поражения (1)
| Титулы |
|---|
| Турниры Большого Шлема (0) |
| Олимпиада (0) |
| Финал Мирового тура (0) |
| ATP Masters 1000 (0) |
| ATP 500 (0) |
| ATP 250 (0) |
| Титулы по покрытиям |
Титулы по месту проведения матчей турнира |
|---|---|
| Хард (0) | Зал (0) |
| Грунт (0) | |
| Трава (0) | Открытый воздух (0) |
| Ковёр (0) |
| № | Дата | Турнир | Покрытие | Соперник в финале | Счёт |
| 1. | 26 мая 2012 | Ницца, Франция | Грунт |  Николас Альмагро
|
3-6 2-6[3] |
Финалы челленджеров и фьючерсов в одиночном разряде (10)
Победы (6)
| Титулы |
| Челленджеры (2+3) |
| Фьючерсы (4+3) |
| Титулы по покрытиям |
Титулы по месту проведения матчей турнира |
|---|---|
| Хард (3+5) | Зал (0+2) |
| Грунт (3+1) | |
| Трава (0) | Открытый воздух (6+4) |
| Ковёр (0) |
| № | Дата | Турнир | Покрытие | Соперник в финале | Счёт |
| 1. | 18 января 2004 | Тампа, США | Хард |  Тодд Уидом
|
6-3 6-4 |
| 2. | 8 августа 2004 | Денвер, США | Хард | Кей-Джей Хиппенстил
|
7-6(5) 6-4 |
| 3. | 10 июля 2011 | Питтсбург, США | Грунт | Бьорн Фратанджело
|
7-5 6-3[3] |
| 4. | 29 января 2012 | Уэстон, США | Грунт |  Джейсон Каблер
|
7-5 6-3 |
| 5. | 25 марта 2012 | Коста-Меса, США | Хард | Грегори Уэллетт
|
6-1 6-2 |
| 6. | 29 апреля 2012 | Саванна, США | Грунт |  Огюстен Жансс
|
6-4 6-3[3] |
Поражение (4)
| № | Дата | Турнир | Покрытие | Соперник в финале | Счёт |
| 1. | 13 апреля 2003 | Литл-Рок, США | Хард |  Игнасио Иригойен
|
6-3 5-7 3-6[3] |
| 2. | 23 мая 2004 | Тампа, США | Грунт | Кей-Джей Хиппенстил
|
6-1 6-7(5) 2-6 |
| 3. | 7 мая 2005 | Туника-Ресортс (англ.), США | Грунт(i) | Джеймс Блейк
|
2-6 3-6 |
| 4. | 13 ноября 2011 | Ноксвилл, США | Хард(i) | Джесси Левайн
|
2-6 3-6[3] |
Парный разряд
Финалы челленджеров и фьючерсов в парном разряде (10)
Победы (6)
| № | Дата | Турнир | Покрытие | Партнёр | Соперники в финале | Счёт |
| 1. | 18 мая 2003 | Ориндж-Парк, США | Грунт | Филлип Симмондс
|
Брендан Эванс Маркос Ондруска
|
4-6 7-5 6-4 |
| 2. | 26 октября 2003 | Арлингтон, США | Хард | Бобби Рейнольдс
|
Хамид Мирзаде Вахид Мирзаде
|
6-2 6-2 |
| 3. | 18 января 2004 | Тампа, США | Хард | Раджив Рам
|
Хантли Монтгомери Трипп Филлипс
|
6-3 3-6 6-2 |
| 4. | 18 июля 2004 | Гранби, Канада | Хард(i) |  Фрэнк Данцевич
|
 Харел Леви Давиде Сангвинетти
|
6-2 7-6(5) |
| 5. | 8 августа 2004 | Денвер, США | Хард | Раджив Рам
|
 Джейми Дельгадо Джонатан Маррей
|
6-2 6-2 |
| 6. | 20 ноября 2004 | Эрбана, США | Хард(i) | Раджив Рам
|
Джастин Гимельстоб Грейдон Оливер
|
7-6(5) 7-6(7) |
Поражения (4)
| № | Дата | Турнир | Покрытие | Партнёр | Соперницы в финале | Счёт |
| 1. | 21 апреля 2002 | Елкин, США | Хард | Раджив Рам
|
Хантли Монтгомери Трипп Филлипс
|
6-2 4-6 4-6 |
| 2. | 2 ноября 2002 | Хэммонд, США | Хард | Раджив Рам
|
Хантли Монтгомери Трипп Филлипс
|
3-6 1-6 |
| 3. | 22 ноября 2003 | Эрбана, США | Хард(i) | Раджив Рам
|
Трэвис Перротт Бруно Соарес
|
6-4 4-6 1-6 |
| 4. | 15 февраля 2004 | Джоплин, США | Хард(i) | Раджив Рам
|
 Лу Яньсюнь Бруно Соарес
|
6-3 1-6 1-6 |
История выступлений на турнирах
|
Этот раздел не завершён. Вы поможете проекту, исправив и дополнив его.
|
Напишите отзыв о статье "Бейкер, Брайан (теннисист)"
Примечания
- ↑ [straightsets.blogs.nytimes.com/2009/06/29/for-bran-baker-a-career-derailed-by-injuries/ For Brian Baker, a Career Derailed by Injuries], The New York Times (англ.)
- ↑ [www.belmontbruins.com/sports/m-tennis/2011-12/releases/201206266ir734 Brian Baker Wins His First Round Match at Wimbledon], belmontbruins.com (англ.)
- ↑ 1 2 3 4 5 Начал турнир с квалификации.
Ссылки
- [www.atpworldtour.com/en/players/wikidata//overview Профиль на сайте ATP] (англ.)
- [www.itftennis.com/procircuit/players/player/profile.aspx?playerid= Профиль на сайте ITF] (англ.)
|
Это заготовка статьи о теннисисте. Вы можете помочь проекту, дополнив её. |
Отрывок, характеризующий Бейкер, Брайан (теннисист)
– А ты что же думаешь? – вдруг приподнявшись из за костра, пискливым и дрожащим голосом заговорил востроносенький солдат, которого называли ворона. – Кто гладок, так похудает, а худому смерть. Вот хоть бы я. Мочи моей нет, – сказал он вдруг решительно, обращаясь к фельдфебелю, – вели в госпиталь отослать, ломота одолела; а то все одно отстанешь…– Ну буде, буде, – спокойно сказал фельдфебель. Солдатик замолчал, и разговор продолжался.
– Нынче мало ли французов этих побрали; а сапог, прямо сказать, ни на одном настоящих нет, так, одна названье, – начал один из солдат новый разговор.
– Всё казаки поразули. Чистили для полковника избу, выносили их. Жалости смотреть, ребята, – сказал плясун. – Разворочали их: так живой один, веришь ли, лопочет что то по своему.
– А чистый народ, ребята, – сказал первый. – Белый, вот как береза белый, и бравые есть, скажи, благородные.
– А ты думаешь как? У него от всех званий набраны.
– А ничего не знают по нашему, – с улыбкой недоумения сказал плясун. – Я ему говорю: «Чьей короны?», а он свое лопочет. Чудесный народ!
– Ведь то мудрено, братцы мои, – продолжал тот, который удивлялся их белизне, – сказывали мужики под Можайским, как стали убирать битых, где страженья то была, так ведь что, говорит, почитай месяц лежали мертвые ихние то. Что ж, говорит, лежит, говорит, ихний то, как бумага белый, чистый, ни синь пороха не пахнет.
– Что ж, от холода, что ль? – спросил один.
– Эка ты умный! От холода! Жарко ведь было. Кабы от стужи, так и наши бы тоже не протухли. А то, говорит, подойдешь к нашему, весь, говорит, прогнил в червях. Так, говорит, платками обвяжемся, да, отворотя морду, и тащим; мочи нет. А ихний, говорит, как бумага белый; ни синь пороха не пахнет.
Все помолчали.
– Должно, от пищи, – сказал фельдфебель, – господскую пищу жрали.
Никто не возражал.
– Сказывал мужик то этот, под Можайским, где страженья то была, их с десяти деревень согнали, двадцать дён возили, не свозили всех, мертвых то. Волков этих что, говорит…
– Та страженья была настоящая, – сказал старый солдат. – Только и было чем помянуть; а то всё после того… Так, только народу мученье.
– И то, дядюшка. Позавчера набежали мы, так куда те, до себя не допущают. Живо ружья покидали. На коленки. Пардон – говорит. Так, только пример один. Сказывали, самого Полиона то Платов два раза брал. Слова не знает. Возьмет возьмет: вот на те, в руках прикинется птицей, улетит, да и улетит. И убить тоже нет положенья.
– Эка врать здоров ты, Киселев, посмотрю я на тебя.
– Какое врать, правда истинная.
– А кабы на мой обычай, я бы его, изловимши, да в землю бы закопал. Да осиновым колом. А то что народу загубил.
– Все одно конец сделаем, не будет ходить, – зевая, сказал старый солдат.
Разговор замолк, солдаты стали укладываться.
– Вишь, звезды то, страсть, так и горят! Скажи, бабы холсты разложили, – сказал солдат, любуясь на Млечный Путь.
– Это, ребята, к урожайному году.
– Дровец то еще надо будет.
– Спину погреешь, а брюха замерзла. Вот чуда.
– О, господи!
– Что толкаешься то, – про тебя одного огонь, что ли? Вишь… развалился.
Из за устанавливающегося молчания послышался храп некоторых заснувших; остальные поворачивались и грелись, изредка переговариваясь. От дальнего, шагов за сто, костра послышался дружный, веселый хохот.
– Вишь, грохочат в пятой роте, – сказал один солдат. – И народу что – страсть!
Один солдат поднялся и пошел к пятой роте.
– То то смеху, – сказал он, возвращаясь. – Два хранцуза пристали. Один мерзлый вовсе, а другой такой куражный, бяда! Песни играет.
– О о? пойти посмотреть… – Несколько солдат направились к пятой роте.
Пятая рота стояла подле самого леса. Огромный костер ярко горел посреди снега, освещая отягченные инеем ветви деревьев.
В середине ночи солдаты пятой роты услыхали в лесу шаги по снегу и хряск сучьев.
– Ребята, ведмедь, – сказал один солдат. Все подняли головы, прислушались, и из леса, в яркий свет костра, выступили две, держащиеся друг за друга, человеческие, странно одетые фигуры.
Это были два прятавшиеся в лесу француза. Хрипло говоря что то на непонятном солдатам языке, они подошли к костру. Один был повыше ростом, в офицерской шляпе, и казался совсем ослабевшим. Подойдя к костру, он хотел сесть, но упал на землю. Другой, маленький, коренастый, обвязанный платком по щекам солдат, был сильнее. Он поднял своего товарища и, указывая на свой рот, говорил что то. Солдаты окружили французов, подстелили больному шинель и обоим принесли каши и водки.
Ослабевший французский офицер был Рамбаль; повязанный платком был его денщик Морель.
Когда Морель выпил водки и доел котелок каши, он вдруг болезненно развеселился и начал не переставая говорить что то не понимавшим его солдатам. Рамбаль отказывался от еды и молча лежал на локте у костра, бессмысленными красными глазами глядя на русских солдат. Изредка он издавал протяжный стон и опять замолкал. Морель, показывая на плечи, внушал солдатам, что это был офицер и что его надо отогреть. Офицер русский, подошедший к костру, послал спросить у полковника, не возьмет ли он к себе отогреть французского офицера; и когда вернулись и сказали, что полковник велел привести офицера, Рамбалю передали, чтобы он шел. Он встал и хотел идти, но пошатнулся и упал бы, если бы подле стоящий солдат не поддержал его.
– Что? Не будешь? – насмешливо подмигнув, сказал один солдат, обращаясь к Рамбалю.
– Э, дурак! Что врешь нескладно! То то мужик, право, мужик, – послышались с разных сторон упреки пошутившему солдату. Рамбаля окружили, подняли двое на руки, перехватившись ими, и понесли в избу. Рамбаль обнял шеи солдат и, когда его понесли, жалобно заговорил:
– Oh, nies braves, oh, mes bons, mes bons amis! Voila des hommes! oh, mes braves, mes bons amis! [О молодцы! О мои добрые, добрые друзья! Вот люди! О мои добрые друзья!] – и, как ребенок, головой склонился на плечо одному солдату.
Между тем Морель сидел на лучшем месте, окруженный солдатами.
Морель, маленький коренастый француз, с воспаленными, слезившимися глазами, обвязанный по бабьи платком сверх фуражки, был одет в женскую шубенку. Он, видимо, захмелев, обнявши рукой солдата, сидевшего подле него, пел хриплым, перерывающимся голосом французскую песню. Солдаты держались за бока, глядя на него.
– Ну ка, ну ка, научи, как? Я живо перейму. Как?.. – говорил шутник песенник, которого обнимал Морель.
Vive Henri Quatre,
Vive ce roi vaillanti –
[Да здравствует Генрих Четвертый!
Да здравствует сей храбрый король!
и т. д. (французская песня) ]
пропел Морель, подмигивая глазом.
Сe diable a quatre…
– Виварика! Виф серувару! сидябляка… – повторил солдат, взмахнув рукой и действительно уловив напев.
– Вишь, ловко! Го го го го го!.. – поднялся с разных сторон грубый, радостный хохот. Морель, сморщившись, смеялся тоже.
– Ну, валяй еще, еще!
Qui eut le triple talent,
De boire, de battre,
Et d'etre un vert galant…
[Имевший тройной талант,
пить, драться
и быть любезником…]
– A ведь тоже складно. Ну, ну, Залетаев!..
– Кю… – с усилием выговорил Залетаев. – Кью ю ю… – вытянул он, старательно оттопырив губы, – летриптала, де бу де ба и детравагала, – пропел он.
– Ай, важно! Вот так хранцуз! ой… го го го го! – Что ж, еще есть хочешь?
