Бейкер, Кейдж
| Кейдж Бе́йкер | |
| Kage Baker | |
 | |
| Дата рождения: | |
|---|---|
| Место рождения: | |
| Дата смерти: | |
| Место смерти: |
Писмо-Бич, Калифорния |
| Гражданство: | |
| Род деятельности: |
писатель |
| Годы творчества: |
1997 — 2010 |
| Жанр: | |
| Язык произведений: |
английский |
| Дебют: |
In the Garden of Iden, 1997 |
| Премии: | |
| [www.kagebaker.com/ ebaker.com] | |
Кейдж Бе́йкер (англ. Kage Baker, 10 июня 1952, Голливуд, штат Калифорния — 31 января 2010, Писмо-Бич, Калифорния) — американская писательница.
Биография
Кейдж Бейкер дебютировала в 1997 году в журнале Asimov’s Science Fiction. Первый роман Кейдж Бейкер In the Garden of Iden был опубликован в том же 1997 году и вошёл в число наиболее ярких дебютов года, привлёкших к себе пристальное внимание критики. Второй роман, Sky Coyote, был издан в 1999 году. За ним, в 2001 году последовали третий и четвёртый романы Mendoza in Hollywood и The Graveyard Game. В 2002 году писательница опубликовала первый сборник рассказов Black Projects, White Knights. В число последних книг Кейдж Бейкер входят роман в жанре фэнтези «Наковальня мира» (The Anvil of the World, 2003; переведен на русский язык), действие которого происходит в вымышленном мире, и повесть The Empress of Mars.
Скончалась 31 января 2010 года от рака матки.
Помимо писательской деятельности, Кейдж Бейкер занималась живописью, выступала на сцене и руководила Центром живой истории. Кроме того, она преподавала английский язык.
Премии и награды
- 2004, Theodore Sturgeon Award в номинации «Лучший НФ-рассказ» за «Королева Марса» (англ. The Empress of Mars) (2003)
- 2009, премия Небьюла в номинации «Повесть» за The Women of Nell Gwynne’s (2009)
- 2010, премия Локус в номинации «Повесть» за The Women of Nell Gwynne’s (2009)
Напишите отзыв о статье "Бейкер, Кейдж"
Ссылки
- [fantlab.ru/autor924 Бейкер, Кейдж] на сайте «Лаборатория Фантастики»
|
Это заготовка статьи о писателе. Вы можете помочь проекту, дополнив её. |
Отрывок, характеризующий Бейкер, Кейдж
– Так ты понял все расположение войск? – перебил его князь Андрей.– Да, то есть как? – сказал Пьер. – Как невоенный человек, я не могу сказать, чтобы вполне, но все таки понял общее расположение.
– Eh bien, vous etes plus avance que qui cela soit, [Ну, так ты больше знаешь, чем кто бы то ни было.] – сказал князь Андрей.
– A! – сказал Пьер с недоуменьем, через очки глядя на князя Андрея. – Ну, как вы скажете насчет назначения Кутузова? – сказал он.
– Я очень рад был этому назначению, вот все, что я знаю, – сказал князь Андрей.
– Ну, а скажите, какое ваше мнение насчет Барклая де Толли? В Москве бог знает что говорили про него. Как вы судите о нем?
– Спроси вот у них, – сказал князь Андрей, указывая на офицеров.
Пьер с снисходительно вопросительной улыбкой, с которой невольно все обращались к Тимохину, посмотрел на него.
– Свет увидали, ваше сиятельство, как светлейший поступил, – робко и беспрестанно оглядываясь на своего полкового командира, сказал Тимохин.
– Отчего же так? – спросил Пьер.
– Да вот хоть бы насчет дров или кормов, доложу вам. Ведь мы от Свенцян отступали, не смей хворостины тронуть, или сенца там, или что. Ведь мы уходим, ему достается, не так ли, ваше сиятельство? – обратился он к своему князю, – а ты не смей. В нашем полку под суд двух офицеров отдали за этакие дела. Ну, как светлейший поступил, так насчет этого просто стало. Свет увидали…
– Так отчего же он запрещал?
Тимохин сконфуженно оглядывался, не понимая, как и что отвечать на такой вопрос. Пьер с тем же вопросом обратился к князю Андрею.
– А чтобы не разорять край, который мы оставляли неприятелю, – злобно насмешливо сказал князь Андрей. – Это очень основательно; нельзя позволять грабить край и приучаться войскам к мародерству. Ну и в Смоленске он тоже правильно рассудил, что французы могут обойти нас и что у них больше сил. Но он не мог понять того, – вдруг как бы вырвавшимся тонким голосом закричал князь Андрей, – но он не мог понять, что мы в первый раз дрались там за русскую землю, что в войсках был такой дух, какого никогда я не видал, что мы два дня сряду отбивали французов и что этот успех удесятерял наши силы. Он велел отступать, и все усилия и потери пропали даром. Он не думал об измене, он старался все сделать как можно лучше, он все обдумал; но от этого то он и не годится. Он не годится теперь именно потому, что он все обдумывает очень основательно и аккуратно, как и следует всякому немцу. Как бы тебе сказать… Ну, у отца твоего немец лакей, и он прекрасный лакей и удовлетворит всем его нуждам лучше тебя, и пускай он служит; но ежели отец при смерти болен, ты прогонишь лакея и своими непривычными, неловкими руками станешь ходить за отцом и лучше успокоишь его, чем искусный, но чужой человек. Так и сделали с Барклаем. Пока Россия была здорова, ей мог служить чужой, и был прекрасный министр, но как только она в опасности; нужен свой, родной человек. А у вас в клубе выдумали, что он изменник! Тем, что его оклеветали изменником, сделают только то, что потом, устыдившись своего ложного нарекания, из изменников сделают вдруг героем или гением, что еще будет несправедливее. Он честный и очень аккуратный немец…
