Бейли, Фредерик Маршман

Фредерик Маршман Бейли
англ. Frederick Marshman Bailey
Дата рождения	3 февраля 1882(1882-02-03)
Место рождения	Лахор
Дата смерти	17 апреля 1967(1967-04-17) (85 лет)
Место смерти	Стиффки, графство Норфолк, Великобритания
Годы службы	1900—1938
Звание	</br>подполковник
Командовал	Резидент Британской разведки в Туркестане в 1918—1920 годах.
Награды и премии

Фредерик Маршман Бейли (англ. Frederick Marshman Bailey; 3 февраля 1882, Лахор — 17 апреля 1967, Стиффки, графство Норфолк, Великобритания) — подполковник (англ. Lt.Col.), кавалер Ордена Индийской империи — C.I.E., британский разведчик, резидент английской разведки в Туркестане в 1918—1920 годах, действовавший под видом сотрудника советских спецслужб.

Биография

Фредерик Маршман Бейли родился в Лахоре 3 февраля 1882 года в семье английского офицера Фредерика Бейли. Ф. М. Бейли получил образование в Веллингтоне и Сент-Хёрст. Начал военную службу в Индийской армии с 1900 года. Участвовал в английских экспедициях в Гималаях. В 1904 году в качестве младшего офицера, владеющего тибетским языком, в составе экспедиции полковника Френсиса Янгхазбенда, посланной лордом Керзоном, побывал в городе Лхаса. Позже его одиночные поездки в неисследованные области Тибета и Китая принесли ему Золотую медаль — наивысшую награду Королевского географического общества. Неизвестный ранее вид гималайского голубого мака был назван его именем.

С 1905 года по 1938 год он служил в так называемой Индийской политической службе (англ. Indian Political Service) — подразделении Индийской гражданской службы (англ. Indian Civil Service), являвшейся одним из подразделений британской колониальной администрации в Индии до 1947 года.

Впоследствии он был переведен на службу в Индийский политический департамент, организацию которая в годы англо-русского соперничества в Центральной Азии занималась политической и военной разведкой на сопредельных с Россией территориях. Между 1905 и 1909 годами Бейли занимал должность британского торгового агента, являвшейся прикрытием для политической разведки, в Гаянце в южном Тибете. В 1911 году он вошел в состав Британской карательной экспедиции в северном Ассаме в качестве офицера разведки, а в 1914 году был удостоен престижнейшей медали МакГрегора, названной в честь бывшего главы разведки Индийской армии, за исследовательский вклад в дело обороны Индии.

Летом 1914 года капитан Бейли находился в отпуске в Шотландии. Он прочитал лекцию в Королевском географическом обществе о своих путешествиях, был посвящён королём Георгом V в кавалеры ордена Индийской империи, а затем был послан во Францию с Индийским Экспедиционным корпусом. Через несколько недель на фронте он был ранен немецким снайпером в руку, и был эвакуирован в госпиталь в Англию. После выздоровления снова был прикомандирован к Индийской армии, но в этот раз был послан в Галиополи с 1-м и 5-м отрядом непальских Гуркхов. Там он был дважды ранен — ему прострелили обе ноги, после чего он опять попал в госпиталь в Лондоне.

После этого он продолжил службу в качестве офицера разведки Персии в маленьком городке Шуштаре, где занимался противодействием против турецких и немецких агентов, пытавшихся вести среди местных племен пропаганду против Великобритании.

В начале 1918 года Бейли возглавил британскую разведывательную миссию, посланную в Ташкент через Кашмир и Кашгар в Китайском Туркестане.

По мнению советских спецслужб Ф. Бейли служил под командованием генерал-майора Уилфреда Маллесона (так называемая миссия Маллесона) и являлся одним из координаторов работы подпольной контрреволюционной организации, созданной в Ташкенте группой бывших офицеров царской армии и представителями русской интеллигенции и чиновников бывшей администрации Туркестанского края для свержения советской власти в крае и носившей названиеТуркестанская военная организация. Однако из воспоминаний самого Ф. Бейли следует, что это не так. И Бейли и Маллесон были независимо друг от друга посланы в Туркестан британской администрацией в Индии для прояснения обстановки и противодействия проникновению немецких и советских большевистских агентов на территории Афганистана, Ирана и Индии.

Миссия в Ташкенте

Английская миссия, возглавляемая Ф. Бейли, прибыла в Ташкент через Кашгар и Ферганскую долину (Ош и Андижан) 10 августа 1918 года. В состав миссии кроме полковника Ф. М. Бейли входил капитан Л. В. С. Блэкер, а также четыре служащих индуса. Задачей миссии, первоначально пользовавшейся дипломатическим прикрытием, было установления связей с басмаческим движением и антисоветским подпольем с целью оказания им поддержки.

Органами ЧК деятельность миссии была разоблачена, но Ф. Бейли удалось скрыться. Позже по материалам своей работы в Средней Азии Ф. М. Бейли написал книгу «Миссия в Ташкент», которая была опубликована впервые в Великобритании в 1946 году.

Дальнейшая служба

После своего успешного возвращения из Советской России Бейли уехал в отпуск домой в Великобританию, где он женился на Ирме Козенс-Харди, принадлежавшей к аристократической семье. Затем он вместе с женой вернулся в Индию, где продолжил свою работу в Индийской политической службе, сначала служащим в Сиккиме, отвечавшим за Тибет и Бутан.

У супругов Бейли не было детей.

Миссия в Сиккиме

В 20-е годы (1922—1924 г.г.) Бейли был английским резидентом (Political officer) в Сиккиме. Там его посетил Н. К. Рерих, впоследствии хорошо о нём отзывавшийся. Только по недавно найденным документам стало известно, что именно донесения Бейли сыграли немалую роль в том, что американская экспедиция Рериха в Тибет 1927/28 была на пять зимних месяцев задержана тибетскими властями, считалась пропавшей и едва не погибла.

Затем Бейли продолжил службу в качестве резидента в Кашмире и, наконец, в качестве британского министра в Непале.

Возвращение в Великобританию

В 1938 году Бейли с женой вернулся в Великобританию, в Норфолк. Здесь он много занимался своей коллекцией бабочек, ставшей знаменитой, которая сейчас находится в музее в Нью-Йорке.

Также, будучи любителем собак, Бейли после своего возвращения в Европу, завез на Британские острова новую породу собак Лхаса Апсо, выведенную в Тибете. Название этой породы собак — «Лхаса Апсо», в переводе с тибетского языка дословно значит «бородатая собака из Лхасы». Бейли в этот период не только был активным собаководом, но и принимал участие в выставках собак, где являлся неизменным судьей в жюри.

Период Второй мировой войны

К началу Второй мировой войны, будучи уже достаточно пожилым человеком, Бейли не участвовал в боевых действиях на фронтах Второй мировой войны, но помогал в организации одного из партизанских формирований, которое Черчилль планировал использовать для войны против нацистов в случае оккупации ими Великобритании.

В качестве личного посланника короля Великобритании Бейли поехал в Соединенные Штаты Америки и занимался перевозкой секретных донесений между посольствами Великобритании в Центральной Америке и Вашингтоном.

Последние годы жизни

Фредерик Маршман Бейли умер в апреле 1967 года в возрасте 85 лет в деревне Стиффки в графстве Норфолк.

Некролог о его смерти, помещенный в газете «Таймс», предварялся словами: Полковник Ф. М. Бейли — исследователь и секретный агент.

В глазах своих соотечественников Бейли всегда выглядел безусловно героем, а в глазах советских историков — злостным врагом советской власти.

Литературное творчество

Помимо книги «Миссия в Ташкент» Бейли также было написано ещё две книги, в которых он описывал свои путешествия по Тибету.

Также сам Бейли стал главным «антигероем» романа советского писателя Бруно Ясенского «Человек меняет кожу» (1933), под именем Мурри.

См. также

• Английская интервенция в Средней Азии
• Центрально-Азиатская экспедиция Николая Рериха

Ссылки и литература

• [www.bl.uk/collections/afghan/whowaswho.html Кто есть кто в Британской Центральной Азии] (англ.) Британская библиотека
• Бейли, Фредерик Маршман (Frederick Marshman Bailey). [www.uzlit.net/pdf/mission-tashkent.pdf Миссия в Ташкент] = Mission to Tashkent. — М.: «Языки славянской культуры», 2013. — С. 384, ил.. — ISBN 978-5-9551-0620-5.

Отрывок, характеризующий Бейли, Фредерик Маршман

В одно утро полковник Адольф Берг, которого Пьер знал, как знал всех в Москве и Петербурге, в чистеньком с иголочки мундире, с припомаженными наперед височками, как носил государь Александр Павлович, приехал к нему.
– Я сейчас был у графини, вашей супруги, и был так несчастлив, что моя просьба не могла быть исполнена; надеюсь, что у вас, граф, я буду счастливее, – сказал он, улыбаясь.
– Что вам угодно, полковник? Я к вашим услугам.
– Я теперь, граф, уж совершенно устроился на новой квартире, – сообщил Берг, очевидно зная, что это слышать не могло не быть приятно; – и потому желал сделать так, маленький вечерок для моих и моей супруги знакомых. (Он еще приятнее улыбнулся.) Я хотел просить графиню и вас сделать мне честь пожаловать к нам на чашку чая и… на ужин.
– Только графиня Елена Васильевна, сочтя для себя унизительным общество каких то Бергов, могла иметь жестокость отказаться от такого приглашения. – Берг так ясно объяснил, почему он желает собрать у себя небольшое и хорошее общество, и почему это ему будет приятно, и почему он для карт и для чего нибудь дурного жалеет деньги, но для хорошего общества готов и понести расходы, что Пьер не мог отказаться и обещался быть.
– Только не поздно, граф, ежели смею просить, так без 10 ти минут в восемь, смею просить. Партию составим, генерал наш будет. Он очень добр ко мне. Поужинаем, граф. Так сделайте одолжение.
Противно своей привычке опаздывать, Пьер в этот день вместо восьми без 10 ти минут, приехал к Бергам в восемь часов без четверти.
Берги, припася, что нужно было для вечера, уже готовы были к приему гостей.
В новом, чистом, светлом, убранном бюстиками и картинками и новой мебелью, кабинете сидел Берг с женою. Берг, в новеньком, застегнутом мундире сидел возле жены, объясняя ей, что всегда можно и должно иметь знакомства людей, которые выше себя, потому что тогда только есть приятность от знакомств. – «Переймешь что нибудь, можешь попросить о чем нибудь. Вот посмотри, как я жил с первых чинов (Берг жизнь свою считал не годами, а высочайшими наградами). Мои товарищи теперь еще ничто, а я на ваканции полкового командира, я имею счастье быть вашим мужем (он встал и поцеловал руку Веры, но по пути к ней отогнул угол заворотившегося ковра). И чем я приобрел всё это? Главное умением выбирать свои знакомства. Само собой разумеется, что надо быть добродетельным и аккуратным».
Берг улыбнулся с сознанием своего превосходства над слабой женщиной и замолчал, подумав, что всё таки эта милая жена его есть слабая женщина, которая не может постигнуть всего того, что составляет достоинство мужчины, – ein Mann zu sein [быть мужчиной]. Вера в то же время также улыбнулась с сознанием своего превосходства над добродетельным, хорошим мужем, но который всё таки ошибочно, как и все мужчины, по понятию Веры, понимал жизнь. Берг, судя по своей жене, считал всех женщин слабыми и глупыми. Вера, судя по одному своему мужу и распространяя это замечание, полагала, что все мужчины приписывают только себе разум, а вместе с тем ничего не понимают, горды и эгоисты.
Берг встал и, обняв свою жену осторожно, чтобы не измять кружевную пелеринку, за которую он дорого заплатил, поцеловал ее в середину губ.
– Одно только, чтобы у нас не было так скоро детей, – сказал он по бессознательной для себя филиации идей.
– Да, – отвечала Вера, – я совсем этого не желаю. Надо жить для общества.
– Точно такая была на княгине Юсуповой, – сказал Берг, с счастливой и доброй улыбкой, указывая на пелеринку.
В это время доложили о приезде графа Безухого. Оба супруга переглянулись самодовольной улыбкой, каждый себе приписывая честь этого посещения.
«Вот что значит уметь делать знакомства, подумал Берг, вот что значит уметь держать себя!»
– Только пожалуйста, когда я занимаю гостей, – сказала Вера, – ты не перебивай меня, потому что я знаю чем занять каждого, и в каком обществе что надо говорить.
Берг тоже улыбнулся.
– Нельзя же: иногда с мужчинами мужской разговор должен быть, – сказал он.
Пьер был принят в новенькой гостиной, в которой нигде сесть нельзя было, не нарушив симметрии, чистоты и порядка, и потому весьма понятно было и не странно, что Берг великодушно предлагал разрушить симметрию кресла, или дивана для дорогого гостя, и видимо находясь сам в этом отношении в болезненной нерешительности, предложил решение этого вопроса выбору гостя. Пьер расстроил симметрию, подвинув себе стул, и тотчас же Берг и Вера начали вечер, перебивая один другого и занимая гостя.
Вера, решив в своем уме, что Пьера надо занимать разговором о французском посольстве, тотчас же начала этот разговор. Берг, решив, что надобен и мужской разговор, перебил речь жены, затрогивая вопрос о войне с Австриею и невольно с общего разговора соскочил на личные соображения о тех предложениях, которые ему были деланы для участия в австрийском походе, и о тех причинах, почему он не принял их. Несмотря на то, что разговор был очень нескладный, и что Вера сердилась за вмешательство мужского элемента, оба супруга с удовольствием чувствовали, что, несмотря на то, что был только один гость, вечер был начат очень хорошо, и что вечер был, как две капли воды похож на всякий другой вечер с разговорами, чаем и зажженными свечами.
Вскоре приехал Борис, старый товарищ Берга. Он с некоторым оттенком превосходства и покровительства обращался с Бергом и Верой. За Борисом приехала дама с полковником, потом сам генерал, потом Ростовы, и вечер уже совершенно, несомненно стал похож на все вечера. Берг с Верой не могли удерживать радостной улыбки при виде этого движения по гостиной, при звуке этого бессвязного говора, шуршанья платьев и поклонов. Всё было, как и у всех, особенно похож был генерал, похваливший квартиру, потрепавший по плечу Берга, и с отеческим самоуправством распорядившийся постановкой бостонного стола. Генерал подсел к графу Илье Андреичу, как к самому знатному из гостей после себя. Старички с старичками, молодые с молодыми, хозяйка у чайного стола, на котором были точно такие же печенья в серебряной корзинке, какие были у Паниных на вечере, всё было совершенно так же, как у других.


Пьер, как один из почетнейших гостей, должен был сесть в бостон с Ильей Андреичем, генералом и полковником. Пьеру за бостонным столом пришлось сидеть против Наташи и странная перемена, происшедшая в ней со дня бала, поразила его. Наташа была молчалива, и не только не была так хороша, как она была на бале, но она была бы дурна, ежели бы она не имела такого кроткого и равнодушного ко всему вида.
«Что с ней?» подумал Пьер, взглянув на нее. Она сидела подле сестры у чайного стола и неохотно, не глядя на него, отвечала что то подсевшему к ней Борису. Отходив целую масть и забрав к удовольствию своего партнера пять взяток, Пьер, слышавший говор приветствий и звук чьих то шагов, вошедших в комнату во время сбора взяток, опять взглянул на нее.
«Что с ней сделалось?» еще удивленнее сказал он сам себе.
Князь Андрей с бережливо нежным выражением стоял перед нею и говорил ей что то. Она, подняв голову, разрумянившись и видимо стараясь удержать порывистое дыхание, смотрела на него. И яркий свет какого то внутреннего, прежде потушенного огня, опять горел в ней. Она вся преобразилась. Из дурной опять сделалась такою же, какою она была на бале.
Князь Андрей подошел к Пьеру и Пьер заметил новое, молодое выражение и в лице своего друга.
Пьер несколько раз пересаживался во время игры, то спиной, то лицом к Наташе, и во всё продолжение 6 ти роберов делал наблюдения над ней и своим другом.
«Что то очень важное происходит между ними», думал Пьер, и радостное и вместе горькое чувство заставляло его волноваться и забывать об игре.
После 6 ти роберов генерал встал, сказав, что эдак невозможно играть, и Пьер получил свободу. Наташа в одной стороне говорила с Соней и Борисом, Вера о чем то с тонкой улыбкой говорила с князем Андреем. Пьер подошел к своему другу и спросив не тайна ли то, что говорится, сел подле них. Вера, заметив внимание князя Андрея к Наташе, нашла, что на вечере, на настоящем вечере, необходимо нужно, чтобы были тонкие намеки на чувства, и улучив время, когда князь Андрей был один, начала с ним разговор о чувствах вообще и о своей сестре. Ей нужно было с таким умным (каким она считала князя Андрея) гостем приложить к делу свое дипломатическое искусство.
Когда Пьер подошел к ним, он заметил, что Вера находилась в самодовольном увлечении разговора, князь Андрей (что с ним редко бывало) казался смущен.
– Как вы полагаете? – с тонкой улыбкой говорила Вера. – Вы, князь, так проницательны и так понимаете сразу характер людей. Что вы думаете о Натали, может ли она быть постоянна в своих привязанностях, может ли она так, как другие женщины (Вера разумела себя), один раз полюбить человека и навсегда остаться ему верною? Это я считаю настоящею любовью. Как вы думаете, князь?
– Я слишком мало знаю вашу сестру, – отвечал князь Андрей с насмешливой улыбкой, под которой он хотел скрыть свое смущение, – чтобы решить такой тонкий вопрос; и потом я замечал, что чем менее нравится женщина, тем она бывает постояннее, – прибавил он и посмотрел на Пьера, подошедшего в это время к ним.
– Да это правда, князь; в наше время, – продолжала Вера (упоминая о нашем времени, как вообще любят упоминать ограниченные люди, полагающие, что они нашли и оценили особенности нашего времени и что свойства людей изменяются со временем), в наше время девушка имеет столько свободы, что le plaisir d'etre courtisee [удовольствие иметь поклонников] часто заглушает в ней истинное чувство. Et Nathalie, il faut l'avouer, y est tres sensible. [И Наталья, надо признаться, на это очень чувствительна.] Возвращение к Натали опять заставило неприятно поморщиться князя Андрея; он хотел встать, но Вера продолжала с еще более утонченной улыбкой.
– Я думаю, никто так не был courtisee [предметом ухаживанья], как она, – говорила Вера; – но никогда, до самого последнего времени никто серьезно ей не нравился. Вот вы знаете, граф, – обратилась она к Пьеру, – даже наш милый cousin Борис, который был, entre nous [между нами], очень и очень dans le pays du tendre… [в стране нежностей…]
Князь Андрей нахмурившись молчал.
– Вы ведь дружны с Борисом? – сказала ему Вера.
– Да, я его знаю…
– Он верно вам говорил про свою детскую любовь к Наташе?
– А была детская любовь? – вдруг неожиданно покраснев, спросил князь Андрей.
– Да. Vous savez entre cousin et cousine cette intimite mene quelquefois a l'amour: le cousinage est un dangereux voisinage, N'est ce pas? [Знаете, между двоюродным братом и сестрой эта близость приводит иногда к любви. Такое родство – опасное соседство. Не правда ли?]
– О, без сомнения, – сказал князь Андрей, и вдруг, неестественно оживившись, он стал шутить с Пьером о том, как он должен быть осторожным в своем обращении с своими 50 ти летними московскими кузинами, и в середине шутливого разговора встал и, взяв под руку Пьера, отвел его в сторону.
– Ну что? – сказал Пьер, с удивлением смотревший на странное оживление своего друга и заметивший взгляд, который он вставая бросил на Наташу.
– Мне надо, мне надо поговорить с тобой, – сказал князь Андрей. – Ты знаешь наши женские перчатки (он говорил о тех масонских перчатках, которые давались вновь избранному брату для вручения любимой женщине). – Я… Но нет, я после поговорю с тобой… – И с странным блеском в глазах и беспокойством в движениях князь Андрей подошел к Наташе и сел подле нее. Пьер видел, как князь Андрей что то спросил у нее, и она вспыхнув отвечала ему.