Бейльштейн, Фёдор Фёдорович

Фёдор Фёдорович (Фридрих Конрад) Бейльштейн
Friedrich Konrad Beilstein
Дата рождения:	17 февраля 1838(1838-02-17)
Место рождения:	Санкт-Петербург
Дата смерти:	18 октября 1906(1906-10-18) (68 лет)
Место смерти:	Санкт-Петербург
Страна:	Российская империя
Научная сфера:	органическая химия
Учёное звание:	академик СПбАН
Альма-матер:	Гейдельбергский университет
Известен как:	издатель «Справочника по органической химии» (справочник Бейльштейна)

Фёдор Фёдорович (Фридрих Конрад) Бейльштейн (нем. Friedrich Konrad Beilstein; 5 (17) февраля 1838, Санкт-Петербург — 5 (18) октября 1906, там же) — русский химик-органик, первый издатель широко известного справочника по органической химии («Справочник Бейльштейна»).

Биография

Фридрих Конрад Бейльштейн родился в Санкт-Петербурге первым из семи братьев и сестер в семье купца и портного Карла Фридриха Бейльштейна (Karl Friedrich Beilstein) (1809—1865) и его жены Катарины Маргарет, урождённой Руч (1818—1883) (Katharina Margarete Rutsch). Дед Бейльштейна переселился в Россию из Дармштадта (ныне земля Гессен).

Окончив курс гимназии в Главном немецком училищe при лютеранской церкви Святого Петра (Петришуле) в 1852 году, Бейльштейн отправился в Гейдельбергский университет, где в 1853—1854 и 1856 изучал химию под руководством Р. В. Бунзена. В 1855 слушал лекции Ю. Либиха в Мюнхенском университете, а в 1856 году, работая у проф. Ф. Жолли, опубликовал первую свою работу о диффузии жидкостей, давшую ему — юноше 18 лет — известность в ученом мире.

В 1857—1858 изучал химию под руководством Ф. Вёлера в Гёттингенском университете, где в феврале 1858 года защитил диссертацию «О мурексиде» и получил степень доктора философии. В 1858—1859 совершенствовал образование в Высшей медицинской школе Сорбонны в Париже у Ш. А. Вюрца и Ш. Фриделя. В 1859 Бейльштейн работал в университете Бреслау, в 1860—1866 — в Гёттингенском университете (с 1865 — экстраординарный профессор). Кроме того, он стал редактором журнала «Zeitschrift für anorganische und allgemeine Chemie».

В 1865 приглашён профессором химии в Технологический институт в Петербурге, с 1866 года возглавил химическую лабораторию. В 1866 году по приглашению А. М. Бутлерова стал профессором Петербургского университета. Читал лекции по химии в Николаевской инженерной академии. В 1876 году стал лауреатом Ломоносовской премии. С 1886 — ординарный академик Петербургской Академии наук.

В 1867 году Бейльштейн принял российское подданство. Он никогда не был женат, однако имел внебрачную дочь Александру (род. 7 июля 1884 года). Её мать — Ольга Фёдоровна Нельговская, дочь действительного статского советника. Бейльштейн официально удочерил Александру и передал ей фамилию и привилегии. Александра Фёдоровна Бейльштейн была замужем за киевским предпринимателем и коннозаводчиком Л. П. Родзянко, двоюродным братом М. В. Родзянко.

Наряду с научной работой серьёзно увлекался музыкой, был хорошим пианистом, собрал прекрасную нотную библиотеку. Президент Петербургского общества любителей камерной музыки, участник музыкальных вечеров, которые организовывал известный меценат М. П. Беляев. Много путешествовал по России и Европе.

Ф. Ф. Бейльштейн умер от инсульта 18 октября 1906 года в Санкт-Петербурге в своей квартире на Васильевском острове, которую ему предоставила в распоряжение Академия наук, и был похоронен на Волковском Лютеранском кладбище. С 2005 года место его захоронения охраняется государством.

Научная работа

Основной областью исследований Бейльштейна являлась органическая химия, прежде всего химия ароматических соединений.

В 1864 году он опроверг предположение Г. Кольбе о существовании изомера бензойной кислоты, т. н. салиловой кислоты. Эта работа послужила одним из основных доказательств невозможности существования более одного однозамещенного бензола, что значительно поспособствовало укреплению «осцилляционной» теории строения ароматических соединений А. Кекуле.

В 1866 вместе с А. И. Курбатовым он установил правило хлорирования ароматических соединений: на холоду — в ядро, при нагревании — в боковую цепь. В том же году сформулировал правило Бейльштейна: если оба заместителя в ароматическом кольце принадлежат к одному и тому же типу, то преобладающее направление замещения определяется тем из них, влияние которого сильнее. Синтезировал орто- и мета-толуидины (1870—1871), орто-нитрокоричную, орто-нитробензойную и антраниловую кислоты (1872).

В 1872 Бейльштейн предложил высокочувствительную реакцию открытия галогенов в органических соединениях прокаливанием их на медной проволоке в пламени газовой горелки (т. н. проба Бейльштейна).

Одной из важнейших работ Бейльштейна стало исследование кавказской нефти, показавшее, что она существенно отличается по составу от американской: содержит много гидрогенизованных ароматических углеводородов, в то время как американская нефть содержит по преимуществу предельные углеводороды. Бейльштейном выполнено также немало работ по аналитической химии, в особенности по применению электролиза к количественному отделению металлов друг от друга. Автор «Руководства к качественному химическому анализу» (1867), выдержавшего множество изданий.

Общительный характер Бейльштейна, его активная жизнь и блестящие знания иностранных языков способствовали международным контактам. Ещё во время своей учёбы в Гейдельберге, Мюнхене и Гёттингене он познакомился со многими химиками из западноевропейских стран. В то время он довольно тесно подружился с Августом Кекуле, Эмилем Эрленмейером, Лотаром Майером, Адольфом Байером, Станислао Канниццаро, Шарлем Фриделем и другими. Отношения с ними он потом активно поддерживал.

Бейльштейн был членом многих русских и зарубежных научных обществ и был отмечен многими наградами. Своё самoe первoe признаниe он получил в 1862 году, когда был избран член-корреспондентом Горыгорецкой земледельческой академии. Два года спустя он был избран асессором Королевского научного общества в Гёттингене.

Бейльштейн стал одним из основателей Русского химического общества, основанного в 1868 году в Санкт-Петербурге. Совместно с другими русскими химиками он трудился над составлением устава общества. На первом собрании общества 26 октября 1868 года кандидатура Бейльштейнa былa предложенa на пост председателя, однако выбран был Н. Н. Зинин, который до 1878 года оставался бессменным его председателем. Бейльштейн был активным членом общества и публиковал свои работы в «Журнале Русского химического общества».

В 1867 году Бейльштейн стал членом Императорского Технического общества. Долгое время он был председателем этого общества, а 1888 году был избран его почётным членом.

Член-корреспондент Прусской Aкадемии наук в Берлине (1888), Гёттингенского Королевского научного общества (1880), Королевской Aкадемии в Уппсале (1899), почётный член Лондонского (1883) и Немецкого (1897) химических обществ, Общества естествоиспытателей Киевского университета (1894), Физического общества во Франкфурте-на-Майне (1896), Парижского (1879) и Филадельфийского (1893) медицинских обществ и др.

Справочник по органической химии

Ещё в Гёттингене Бейльштейн начал собирать систематические сведения о всех известных на то время органических соединениях, что, в конечном итоге, сделало его основателем и первым редактором многотомного «Справочника по органической химии» («Handbuch der organischen Chemie»).

Первое издание справочника на немецком языке, подготовленное Бейльштейном в одиночку в бытность его профессором Петербургского технологического института, появилось в Лейпциге в 1881 году в двух томах: на 2200 страницах оно содержало информацию о 1500 соединениях. Справочник Бейльштейна был высоко оценён химиками как в России, так и в Западной Европе, став настольной книгой для каждого химика. В разговорной речи справочник часто называют просто «Бейльштейн».

Второе издание, начавшее выходить в 1886 году, включало три тома большего размера, чем первое. Третье издание было начато в 1893 году в виде четырёх громоздких томов (74 тыс. органических соединений на 6844 страницах). Оно было закончено в 1899 году и позже дополнено пятью томами приложений, подготовленными редакцией Немецкого химического общества, которому Бейльштейн передал права на издание.

Справочник продолжал издаваться и после смерти Бейльштейна; впоследствии для его издания во Франкфурте-на-Майне в 1951 Обществом Макса Планка был создан специальный «Институт Бейльштейна по литературе органической химии». В 1999 году институт был переименован в «Институт Бейльштейнa для содействия развитию химических наук».

Последнее, четвёртое, издание справочника, выходившее с 1918 по 1998 год, включает 503 тома (более 440 тысяч страниц). Справочник состоит из основной серии (31 том, 1918—1940), включающей сведения о 144 тыс. соединений и охватывающей литературу по 1910 год, и шести дополнительных (на немецком и английском языках).

В настоящее время справочник представляет собой электронную базу данных, права на которую принадлежат компании Elsevier.

Избрание в Академию наук

В 1881-1882 гг. Бейльштейн принял участие в выборах в Императорскую Санкт-Петербургскую Академию наук на место ординарного академика «по технологии и прикладной химии, приспособленной к искусствам и ремеслам», освободившееся после смерти Н. Н. Зинина, что в итоге вылилось в очень сложную и запутанную историю, связанную со многими конфликтами и вышедшую далеко за пределы академических рамок. Притом кандидат не был даже членом-корреспондентом Академии. Сам факт выдвижения 22 декабря 1881 года на заседании Физико-математического отделения кандидатуры Бейльштейна т. н. «немецкой партией» (Г. И. Вильд, Г. П. Гельмерсен, А. И. Шренк, А. Н. Савич и А. В. Гадолин) вызвал серьёзные возражения многих известных химиков. В частности, акад. А. М. Бутлеров отмечал:

Без сомнения, и после устранения неточностей и преувеличений, допущенных в представлении гг. академиками, его подписавшими, за г. Бейльштейном остается немало действительных научных заслуг; но заслуги эти принадлежат не прикладной химии: они преимущественно заключаются в терпеливой и удачной детальной разработке фактических подробностей, путь к которой был намечен теоретическими воззрениями Кекуле и некоторых других. В самом создании этих воззрений г. Бейльштейн участия не принимал; г. Бейльштейна нельзя считать научным мыслителем, прибавившим какой-либо свой оригинальный вклад в научное сознание... предпочтительный выбор г. Бейльштейна в Академию был бы несправедливым унижением двух других, более заслуженных русских химиков... Бейльштейн бесспорно заслуженный трудолюбивый учёный, но отдавать ему в каком-либо отношении первенство перед всеми другими русскими химиками могут только лица, не имеющие ясного понятия о том, как и чем меряются в химии учёные заслуги...

— Бутлеров А. М. Научная и педагогическая деятельность. Сборник документов. - М., 1961

Конкурентом Бейльштейна на выборах был Д. И. Менделеев, поддерживаемый патриотически настроенными кругами общества (и это была уже его вторая попытка избраться академиком). Бейльштейн с большим преимуществом победил, получив на собрании Физико-математического отделения 12 голосов против четырёх за Менделеева. Данный факт вызвал громкий общественный скандал, обиду Менделеева, письма протеста и сочувствия, обвинения в «засилии немцев» в русской науке и т. п. Интересно, что разъясняя Академии в январе 1882 года свой энергичный протест против кандидатуры Бейльштейна, Бутлеров отмечает:

Значение научных заслуг Ф. Ф. Бейльштейна я признаю вполне и даже имел случай заявить ему лично… мое мнение, что если бы Академия наша располагала, подобно Парижской, многими местами по химии, то ему, г-ну Бейльштейну, могло бы найтись в ней место вместе с профессорами Менделеевым, Бекетовым и другими заслуженными русскими химиками.

— Бутлеров А. М. Сочинения: В 3 т. М., 1958.

5 марта 1882 года Общее собрание Академии не утвердило избрания Бейльштейна, забаллотировав со счетом 17 — «за» и 10 — «против», ему не хватило одного голоса. В 1883 году Бейльштейн был избран членом-корреспондентом, и только в октябре 1886 года, после смерти Бутлерова, он стал ординарным академиком.

Примечательные факты

• В память об основателях известных справочников в области химии – Фридрихе Бейльштейне и Леопольде Гмелине Немецкое химическое общество с 1954 года ежегодно вручает памятную медаль Гмелина–Бейльштейна за особые заслуги в истории химии, химической литературы и информации.
• Фамилия Бейльштейна и его справочник становятся ключом к раскрытию преступления в рассказе американского фантаста и популяризатора науки Айзека Азимова [www.lib.ru/FOUNDATION/whatname.txt «Что в имени?»].

Литература

• Бейльштейн Федор Федорович // Энциклопедический словарь Брокгауза и Ефрона : в 86 т. (82 т. и 4 доп.). — СПб., 1890—1907.
• Шмулевич Л. А., Мусабеков Ю. С. Фёдор Фёдорович Бейльштейн (1838—1906). — М., 1971.
• Волков В. А., Вонский Е. В., Кузнецова Г. И. Выдающиеся химики мира. — М.: ВШ, 1991. 656 с.
• [www1.lti-gti.ru/museum/belshnein.htm Фёдор Фёдорович Бейльштейн / Музей Санкт–Петербургского государственного технологического института]

Отрывок, характеризующий Бейльштейн, Фёдор Фёдорович

– Дурак! что лезешь, когда тебя не спрашивают! – сказал Николай, быстро переменяя положение.
– От губернатора, – заспанным голосом сказал Лаврушка, – кульер приехал, письмо вам.
– Ну, хорошо, спасибо, ступай!
Николай взял два письма. Одно было от матери, другое от Сони. Он узнал их по почеркам и распечатал первое письмо Сони. Не успел он прочесть нескольких строк, как лицо его побледнело и глаза его испуганно и радостно раскрылись.
– Нет, это не может быть! – проговорил он вслух. Не в силах сидеть на месте, он с письмом в руках, читая его. стал ходить по комнате. Он пробежал письмо, потом прочел его раз, другой, и, подняв плечи и разведя руками, он остановился посреди комнаты с открытым ртом и остановившимися глазами. То, о чем он только что молился, с уверенностью, что бог исполнит его молитву, было исполнено; но Николай был удивлен этим так, как будто это было что то необыкновенное, и как будто он никогда не ожидал этого, и как будто именно то, что это так быстро совершилось, доказывало то, что это происходило не от бога, которого он просил, а от обыкновенной случайности.
Тот, казавшийся неразрешимым, узел, который связывал свободу Ростова, был разрешен этим неожиданным (как казалось Николаю), ничем не вызванным письмом Сони. Она писала, что последние несчастные обстоятельства, потеря почти всего имущества Ростовых в Москве, и не раз высказываемые желания графини о том, чтобы Николай женился на княжне Болконской, и его молчание и холодность за последнее время – все это вместе заставило ее решиться отречься от его обещаний и дать ему полную свободу.
«Мне слишком тяжело было думать, что я могу быть причиной горя или раздора в семействе, которое меня облагодетельствовало, – писала она, – и любовь моя имеет одною целью счастье тех, кого я люблю; и потому я умоляю вас, Nicolas, считать себя свободным и знать, что несмотря ни на что, никто сильнее не может вас любить, как ваша Соня».
Оба письма были из Троицы. Другое письмо было от графини. В письме этом описывались последние дни в Москве, выезд, пожар и погибель всего состояния. В письме этом, между прочим, графиня писала о том, что князь Андрей в числе раненых ехал вместе с ними. Положение его было очень опасно, но теперь доктор говорит, что есть больше надежды. Соня и Наташа, как сиделки, ухаживают за ним.
С этим письмом на другой день Николай поехал к княжне Марье. Ни Николай, ни княжна Марья ни слова не сказали о том, что могли означать слова: «Наташа ухаживает за ним»; но благодаря этому письму Николай вдруг сблизился с княжной в почти родственные отношения.
На другой день Ростов проводил княжну Марью в Ярославль и через несколько дней сам уехал в полк.


Письмо Сони к Николаю, бывшее осуществлением его молитвы, было написано из Троицы. Вот чем оно было вызвано. Мысль о женитьбе Николая на богатой невесте все больше и больше занимала старую графиню. Она знала, что Соня была главным препятствием для этого. И жизнь Сони последнее время, в особенности после письма Николая, описывавшего свою встречу в Богучарове с княжной Марьей, становилась тяжелее и тяжелее в доме графини. Графиня не пропускала ни одного случая для оскорбительного или жестокого намека Соне.
Но несколько дней перед выездом из Москвы, растроганная и взволнованная всем тем, что происходило, графиня, призвав к себе Соню, вместо упреков и требований, со слезами обратилась к ней с мольбой о том, чтобы она, пожертвовав собою, отплатила бы за все, что было для нее сделано, тем, чтобы разорвала свои связи с Николаем.
– Я не буду покойна до тех пор, пока ты мне не дашь этого обещания.
Соня разрыдалась истерически, отвечала сквозь рыдания, что она сделает все, что она на все готова, но не дала прямого обещания и в душе своей не могла решиться на то, чего от нее требовали. Надо было жертвовать собой для счастья семьи, которая вскормила и воспитала ее. Жертвовать собой для счастья других было привычкой Сони. Ее положение в доме было таково, что только на пути жертвованья она могла выказывать свои достоинства, и она привыкла и любила жертвовать собой. Но прежде во всех действиях самопожертвованья она с радостью сознавала, что она, жертвуя собой, этим самым возвышает себе цену в глазах себя и других и становится более достойною Nicolas, которого она любила больше всего в жизни; но теперь жертва ее должна была состоять в том, чтобы отказаться от того, что для нее составляло всю награду жертвы, весь смысл жизни. И в первый раз в жизни она почувствовала горечь к тем людям, которые облагодетельствовали ее для того, чтобы больнее замучить; почувствовала зависть к Наташе, никогда не испытывавшей ничего подобного, никогда не нуждавшейся в жертвах и заставлявшей других жертвовать себе и все таки всеми любимой. И в первый раз Соня почувствовала, как из ее тихой, чистой любви к Nicolas вдруг начинало вырастать страстное чувство, которое стояло выше и правил, и добродетели, и религии; и под влиянием этого чувства Соня невольно, выученная своею зависимою жизнью скрытности, в общих неопределенных словах ответив графине, избегала с ней разговоров и решилась ждать свидания с Николаем с тем, чтобы в этом свидании не освободить, но, напротив, навсегда связать себя с ним.
Хлопоты и ужас последних дней пребывания Ростовых в Москве заглушили в Соне тяготившие ее мрачные мысли. Она рада была находить спасение от них в практической деятельности. Но когда она узнала о присутствии в их доме князя Андрея, несмотря на всю искреннюю жалость, которую она испытала к нему и к Наташе, радостное и суеверное чувство того, что бог не хочет того, чтобы она была разлучена с Nicolas, охватило ее. Она знала, что Наташа любила одного князя Андрея и не переставала любить его. Она знала, что теперь, сведенные вместе в таких страшных условиях, они снова полюбят друг друга и что тогда Николаю вследствие родства, которое будет между ними, нельзя будет жениться на княжне Марье. Несмотря на весь ужас всего происходившего в последние дни и во время первых дней путешествия, это чувство, это сознание вмешательства провидения в ее личные дела радовало Соню.
В Троицкой лавре Ростовы сделали первую дневку в своем путешествии.
В гостинице лавры Ростовым были отведены три большие комнаты, из которых одну занимал князь Андрей. Раненому было в этот день гораздо лучше. Наташа сидела с ним. В соседней комнате сидели граф и графиня, почтительно беседуя с настоятелем, посетившим своих давнишних знакомых и вкладчиков. Соня сидела тут же, и ее мучило любопытство о том, о чем говорили князь Андрей с Наташей. Она из за двери слушала звуки их голосов. Дверь комнаты князя Андрея отворилась. Наташа с взволнованным лицом вышла оттуда и, не замечая приподнявшегося ей навстречу и взявшегося за широкий рукав правой руки монаха, подошла к Соне и взяла ее за руку.
– Наташа, что ты? Поди сюда, – сказала графиня.
Наташа подошла под благословенье, и настоятель посоветовал обратиться за помощью к богу и его угоднику.
Тотчас после ухода настоятеля Нашата взяла за руку свою подругу и пошла с ней в пустую комнату.
– Соня, да? он будет жив? – сказала она. – Соня, как я счастлива и как я несчастна! Соня, голубчик, – все по старому. Только бы он был жив. Он не может… потому что, потому… что… – И Наташа расплакалась.
– Так! Я знала это! Слава богу, – проговорила Соня. – Он будет жив!
Соня была взволнована не меньше своей подруги – и ее страхом и горем, и своими личными, никому не высказанными мыслями. Она, рыдая, целовала, утешала Наташу. «Только бы он был жив!» – думала она. Поплакав, поговорив и отерев слезы, обе подруги подошли к двери князя Андрея. Наташа, осторожно отворив двери, заглянула в комнату. Соня рядом с ней стояла у полуотворенной двери.
Князь Андрей лежал высоко на трех подушках. Бледное лицо его было покойно, глаза закрыты, и видно было, как он ровно дышал.
– Ах, Наташа! – вдруг почти вскрикнула Соня, хватаясь за руку своей кузины и отступая от двери.
– Что? что? – спросила Наташа.
– Это то, то, вот… – сказала Соня с бледным лицом и дрожащими губами.
Наташа тихо затворила дверь и отошла с Соней к окну, не понимая еще того, что ей говорили.
– Помнишь ты, – с испуганным и торжественным лицом говорила Соня, – помнишь, когда я за тебя в зеркало смотрела… В Отрадном, на святках… Помнишь, что я видела?..
– Да, да! – широко раскрывая глаза, сказала Наташа, смутно вспоминая, что тогда Соня сказала что то о князе Андрее, которого она видела лежащим.
– Помнишь? – продолжала Соня. – Я видела тогда и сказала всем, и тебе, и Дуняше. Я видела, что он лежит на постели, – говорила она, при каждой подробности делая жест рукою с поднятым пальцем, – и что он закрыл глаза, и что он покрыт именно розовым одеялом, и что он сложил руки, – говорила Соня, убеждаясь, по мере того как она описывала виденные ею сейчас подробности, что эти самые подробности она видела тогда. Тогда она ничего не видела, но рассказала, что видела то, что ей пришло в голову; но то, что она придумала тогда, представлялось ей столь же действительным, как и всякое другое воспоминание. То, что она тогда сказала, что он оглянулся на нее и улыбнулся и был покрыт чем то красным, она не только помнила, но твердо была убеждена, что еще тогда она сказала и видела, что он был покрыт розовым, именно розовым одеялом, и что глаза его были закрыты.
– Да, да, именно розовым, – сказала Наташа, которая тоже теперь, казалось, помнила, что было сказано розовым, и в этом самом видела главную необычайность и таинственность предсказания.
– Но что же это значит? – задумчиво сказала Наташа.
– Ах, я не знаю, как все это необычайно! – сказала Соня, хватаясь за голову.
Через несколько минут князь Андрей позвонил, и Наташа вошла к нему; а Соня, испытывая редко испытанное ею волнение и умиление, осталась у окна, обдумывая всю необычайность случившегося.
В этот день был случай отправить письма в армию, и графиня писала письмо сыну.
– Соня, – сказала графиня, поднимая голову от письма, когда племянница проходила мимо нее. – Соня, ты не напишешь Николеньке? – сказала графиня тихим, дрогнувшим голосом, и во взгляде ее усталых, смотревших через очки глаз Соня прочла все, что разумела графиня этими словами. В этом взгляде выражались и мольба, и страх отказа, и стыд за то, что надо было просить, и готовность на непримиримую ненависть в случае отказа.
Соня подошла к графине и, став на колени, поцеловала ее руку.
– Я напишу, maman, – сказала она.
Соня была размягчена, взволнована и умилена всем тем, что происходило в этот день, в особенности тем таинственным совершением гаданья, которое она сейчас видела. Теперь, когда она знала, что по случаю возобновления отношений Наташи с князем Андреем Николай не мог жениться на княжне Марье, она с радостью почувствовала возвращение того настроения самопожертвования, в котором она любила и привыкла жить. И со слезами на глазах и с радостью сознания совершения великодушного поступка она, несколько раз прерываясь от слез, которые отуманивали ее бархатные черные глаза, написала то трогательное письмо, получение которого так поразило Николая.


На гауптвахте, куда был отведен Пьер, офицер и солдаты, взявшие его, обращались с ним враждебно, но вместе с тем и уважительно. Еще чувствовалось в их отношении к нему и сомнение о том, кто он такой (не очень ли важный человек), и враждебность вследствие еще свежей их личной борьбы с ним.
Но когда, в утро другого дня, пришла смена, то Пьер почувствовал, что для нового караула – для офицеров и солдат – он уже не имел того смысла, который имел для тех, которые его взяли. И действительно, в этом большом, толстом человеке в мужицком кафтане караульные другого дня уже не видели того живого человека, который так отчаянно дрался с мародером и с конвойными солдатами и сказал торжественную фразу о спасении ребенка, а видели только семнадцатого из содержащихся зачем то, по приказанию высшего начальства, взятых русских. Ежели и было что нибудь особенное в Пьере, то только его неробкий, сосредоточенно задумчивый вид и французский язык, на котором он, удивительно для французов, хорошо изъяснялся. Несмотря на то, в тот же день Пьера соединили с другими взятыми подозрительными, так как отдельная комната, которую он занимал, понадобилась офицеру.
Все русские, содержавшиеся с Пьером, были люди самого низкого звания. И все они, узнав в Пьере барина, чуждались его, тем более что он говорил по французски. Пьер с грустью слышал над собою насмешки.
На другой день вечером Пьер узнал, что все эти содержащиеся (и, вероятно, он в том же числе) должны были быть судимы за поджигательство. На третий день Пьера водили с другими в какой то дом, где сидели французский генерал с белыми усами, два полковника и другие французы с шарфами на руках. Пьеру, наравне с другими, делали с той, мнимо превышающею человеческие слабости, точностью и определительностью, с которой обыкновенно обращаются с подсудимыми, вопросы о том, кто он? где он был? с какою целью? и т. п.
Вопросы эти, оставляя в стороне сущность жизненного дела и исключая возможность раскрытия этой сущности, как и все вопросы, делаемые на судах, имели целью только подставление того желобка, по которому судящие желали, чтобы потекли ответы подсудимого и привели его к желаемой цели, то есть к обвинению. Как только он начинал говорить что нибудь такое, что не удовлетворяло цели обвинения, так принимали желобок, и вода могла течь куда ей угодно. Кроме того, Пьер испытал то же, что во всех судах испытывает подсудимый: недоумение, для чего делали ему все эти вопросы. Ему чувствовалось, что только из снисходительности или как бы из учтивости употреблялась эта уловка подставляемого желобка. Он знал, что находился во власти этих людей, что только власть привела его сюда, что только власть давала им право требовать ответы на вопросы, что единственная цель этого собрания состояла в том, чтоб обвинить его. И поэтому, так как была власть и было желание обвинить, то не нужно было и уловки вопросов и суда. Очевидно было, что все ответы должны были привести к виновности. На вопрос, что он делал, когда его взяли, Пьер отвечал с некоторою трагичностью, что он нес к родителям ребенка, qu'il avait sauve des flammes [которого он спас из пламени]. – Для чего он дрался с мародером? Пьер отвечал, что он защищал женщину, что защита оскорбляемой женщины есть обязанность каждого человека, что… Его остановили: это не шло к делу. Для чего он был на дворе загоревшегося дома, на котором его видели свидетели? Он отвечал, что шел посмотреть, что делалось в Москве. Его опять остановили: у него не спрашивали, куда он шел, а для чего он находился подле пожара? Кто он? повторили ему первый вопрос, на который он сказал, что не хочет отвечать. Опять он отвечал, что не может сказать этого.
– Запишите, это нехорошо. Очень нехорошо, – строго сказал ему генерал с белыми усами и красным, румяным лицом.