Эдуард Александер ван Бейнум[1] (нидерл. Eduard Alexander van Beinum, МФА: [ˈeˑdyˌwɑrt vɑmˈbɛinʏm], вместе [ˈeˑdyˌwɑrtfɑmˈbɛinʏm]; 3 сентября 1901, Арнем — 13 апреля 1959, Амстердам) — нидерландский дирижёр.
Происходил из семьи музыкантов: дед ван Бейнума был дирижёром военного оркестра, отец играл на контрабасе в Арнемском филармоническом оркестре, музыкантами стали и три брата ван Бейнума. Ещё студентом Амстердамской консерватории ван Бейнум дирижировал любительскими оркестрами, а также хором амстердамской церкви Святого Николая.
В 1927—1931 гг. ван Бейнум был дирижёром Хаарлемского оркестра. Начиная с 1931 г. он так или иначе работал в амстердамском оркестре Консертгебау под началом главного дирижёра оркестра Виллема Менгельберга. В 1945 г. Менгельберг был отстранён от руководства оркестром в связи с сотрудничеством с оккупационным гитлеровским режимом во время Второй мировой войны, и ван Бейнум занял его место, оставшись руководителем Консертгебау до самой смерти: он умер от инфаркта, репетируя с оркестром Первую симфонию Брамса. Одновременно с работой в Амстердаме ван Бейнум в 1947—1949 гг. возглавлял Лондонский филармонический оркестр, а в 1956—1959 гг. Лос-Анджелесский филармонический оркестр.
Напишите отзыв о статье "Бейнум, Эдуард ван"
Примечания
 |
|---|
| | </div> | </table></td></tr></table></div></td></tr></table></td></tr></table>
Отрывок, характеризующий Бейнум, Эдуард ванПьер прошел в дверь, ступая по мягкому ковру, и заметил, что и адъютант, и незнакомая дама, и еще кто то из прислуги – все прошли за ним, как будто теперь уж не надо было спрашивать разрешения входить в эту комнату.
Пьер хорошо знал эту большую, разделенную колоннами и аркой комнату, всю обитую персидскими коврами. Часть комнаты за колоннами, где с одной стороны стояла высокая красного дерева кровать, под шелковыми занавесами, а с другой – огромный киот с образами, была красно и ярко освещена, как бывают освещены церкви во время вечерней службы. Под освещенными ризами киота стояло длинное вольтеровское кресло, и на кресле, обложенном вверху снежно белыми, не смятыми, видимо, только – что перемененными подушками, укрытая до пояса ярко зеленым одеялом, лежала знакомая Пьеру величественная фигура его отца, графа Безухого, с тою же седою гривой волос, напоминавших льва, над широким лбом и с теми же характерно благородными крупными морщинами на красивом красно желтом лице. Он лежал прямо под образами; обе толстые, большие руки его были выпростаны из под одеяла и лежали на нем. В правую руку, лежавшую ладонью книзу, между большим и указательным пальцами вставлена была восковая свеча, которую, нагибаясь из за кресла, придерживал в ней старый слуга. Над креслом стояли духовные лица в своих величественных блестящих одеждах, с выпростанными на них длинными волосами, с зажженными свечами в руках, и медленно торжественно служили. Немного позади их стояли две младшие княжны, с платком в руках и у глаз, и впереди их старшая, Катишь, с злобным и решительным видом, ни на мгновение не спуская глаз с икон, как будто говорила всем, что не отвечает за себя, если оглянется. Анна Михайловна, с кроткою печалью и всепрощением на лице, и неизвестная дама стояли у двери. Князь Василий стоял с другой стороны двери, близко к креслу, за резным бархатным стулом, который он поворотил к себе спинкой, и, облокотив на нее левую руку со свечой, крестился правою, каждый раз поднимая глаза кверху, когда приставлял персты ко лбу. Лицо его выражало спокойную набожность и преданность воле Божией. «Ежели вы не понимаете этих чувств, то тем хуже для вас», казалось, говорило его лицо.
|
|
|
