Бейт-Сахур
Город
Показать/скрыть карты
|
Бейт-Саху́р (араб. بيت ساحور) — город в Палестинской автономии, на территории Западного Берега Реки Иордан, в провинции Вифлеем, в исторической области Иудея, 1.5 км. восточнее Вифлеема. Население 12 367[1] человек (2007), из которых около 80 % христиане и 20 % мусульмане[2]. Площадь 6,9 км². Статус города получил в 1925 году[3]. Название Бейт-Сахур с арабского означает "дом ночного бодрствования"[3] (дословно, Бейт — дом, Сахур — вторая половина ночи), т.к. именно здесь, согласно христианской традиции, Ангел возвестил пастухам, содержавших на поле ночную стражу своих овец, о рождении Спасителя Христа (Лк. 2:8-18). Бейт-Сахур также в народе называют Полем Пастушков.
В городе находится греческий православный монастырь Пастухов, являющийся подворьем лавры святого Саввы Освященного. Пещера, которая служила сменяющим друг друга пастухам ночлегом в Рождественскую ночь и в которой похоронены святые пастухи, удостоившиеся ангельского благовестия, в настоящее время является криптой пещерной церкви. Место захоронения пастухов обрамляют две колонны. В крипте также выставлены кости христианских мучеников, убиенных персами в 614 г. Над криптой располагается археологический музей. Рядом с криптой находится греческий православный храм, построенный в 1972 году. Древние развалины в церковном дворе, по преданию, считаются остатками башни Гадер, упоминаемой в Ветхом Завете (Бытие. 35:21). Считается также, что здесь же было поле Вооза, на котором Руфь собирала колосья (Руфь. 2:2-3)[4].
Города-побратимы
-
Роман-сюр-Изер (Франция, с 1995, кооперация)
Напишите отзыв о статье "Бейт-Сахур"
Примечания
- ↑ 1 2 [www.pcbs.gov.ps/Portals/_PCBS/Downloads/book1487.pdf 2007 PCBS Census] Palestinian Central Bureau of Statistics. p.117.
- ↑ [www.beitsahourmunicipality.com/english/historic.htm History, Economy, and Tourism] Beit Sahour Municipality.
- ↑ 1 2 [vprofile.arij.org/bethlehem/pdfs/VP/Beit%20Sahour_cp_en.pdf Beit Sahour City Profile. The Applied Research Institute – Jerusalem]
- ↑ [www.pravenc.ru/text/77838.html Бейт-Сахур // Православная энциклопедия. Т.4. — C. 459-461 ]
Ссылки
- [www.beitsahourmunicipality.com/ Официальный сайт Бейт-Сахура]
- [pravenc.ru/text/77838.html Бейт-Сахур] (статья в Православной энциклопедии)
|
Это заготовка статьи о Палестинской национальной администрации или Государстве Палестина. Вы можете помочь проекту, дополнив её. |
Отрывок, характеризующий Бейт-Сахур
Бенигсен, выбрав позицию, горячо выставляя свой русский патриотизм (которого не мог, не морщась, выслушивать Кутузов), настаивал на защите Москвы. Кутузов ясно как день видел цель Бенигсена: в случае неудачи защиты – свалить вину на Кутузова, доведшего войска без сражения до Воробьевых гор, а в случае успеха – себе приписать его; в случае же отказа – очистить себя в преступлении оставления Москвы. Но этот вопрос интриги не занимал теперь старого человека. Один страшный вопрос занимал его. И на вопрос этот он ни от кого не слышал ответа. Вопрос состоял для него теперь только в том: «Неужели это я допустил до Москвы Наполеона, и когда же я это сделал? Когда это решилось? Неужели вчера, когда я послал к Платову приказ отступить, или третьего дня вечером, когда я задремал и приказал Бенигсену распорядиться? Или еще прежде?.. но когда, когда же решилось это страшное дело? Москва должна быть оставлена. Войска должны отступить, и надо отдать это приказание». Отдать это страшное приказание казалось ему одно и то же, что отказаться от командования армией. А мало того, что он любил власть, привык к ней (почет, отдаваемый князю Прозоровскому, при котором он состоял в Турции, дразнил его), он был убежден, что ему было предназначено спасение России и что потому только, против воли государя и по воле народа, он был избрал главнокомандующим. Он был убежден, что он один и этих трудных условиях мог держаться во главе армии, что он один во всем мире был в состоянии без ужаса знать своим противником непобедимого Наполеона; и он ужасался мысли о том приказании, которое он должен был отдать. Но надо было решить что нибудь, надо было прекратить эти разговоры вокруг него, которые начинали принимать слишком свободный характер.Он подозвал к себе старших генералов.
– Ma tete fut elle bonne ou mauvaise, n'a qu'a s'aider d'elle meme, [Хороша ли, плоха ли моя голова, а положиться больше не на кого,] – сказал он, вставая с лавки, и поехал в Фили, где стояли его экипажи.
В просторной, лучшей избе мужика Андрея Савостьянова в два часа собрался совет. Мужики, бабы и дети мужицкой большой семьи теснились в черной избе через сени. Одна только внучка Андрея, Малаша, шестилетняя девочка, которой светлейший, приласкав ее, дал за чаем кусок сахара, оставалась на печи в большой избе. Малаша робко и радостно смотрела с печи на лица, мундиры и кресты генералов, одного за другим входивших в избу и рассаживавшихся в красном углу, на широких лавках под образами. Сам дедушка, как внутренне называла Maлаша Кутузова, сидел от них особо, в темном углу за печкой. Он сидел, глубоко опустившись в складное кресло, и беспрестанно покряхтывал и расправлял воротник сюртука, который, хотя и расстегнутый, все как будто жал его шею. Входившие один за другим подходили к фельдмаршалу; некоторым он пожимал руку, некоторым кивал головой. Адъютант Кайсаров хотел было отдернуть занавеску в окне против Кутузова, но Кутузов сердито замахал ему рукой, и Кайсаров понял, что светлейший не хочет, чтобы видели его лицо.
Вокруг мужицкого елового стола, на котором лежали карты, планы, карандаши, бумаги, собралось так много народа, что денщики принесли еще лавку и поставили у стола. На лавку эту сели пришедшие: Ермолов, Кайсаров и Толь. Под самыми образами, на первом месте, сидел с Георгием на шее, с бледным болезненным лицом и с своим высоким лбом, сливающимся с голой головой, Барклай де Толли. Второй уже день он мучился лихорадкой, и в это самое время его знобило и ломало. Рядом с ним сидел Уваров и негромким голосом (как и все говорили) что то, быстро делая жесты, сообщал Барклаю. Маленький, кругленький Дохтуров, приподняв брови и сложив руки на животе, внимательно прислушивался. С другой стороны сидел, облокотивши на руку свою широкую, с смелыми чертами и блестящими глазами голову, граф Остерман Толстой и казался погруженным в свои мысли. Раевский с выражением нетерпения, привычным жестом наперед курчавя свои черные волосы на висках, поглядывал то на Кутузова, то на входную дверь. Твердое, красивое и доброе лицо Коновницына светилось нежной и хитрой улыбкой. Он встретил взгляд Малаши и глазами делал ей знаки, которые заставляли девочку улыбаться.
