Беккер, Якоб (фортепианный мастер)

Якоб Беккер

К:Википедия:Статьи без изображений (тип: не указан)

Якоб (Яков Давыдович) Беккер (нем. Jacob Becker; 1811, Нойштадт — не раньше 1879) фортепианный мастер. Основатель фортепианной мастерской (затем фабрики) в Санкт-Петербурге (1841), искусство и мастерство которого оказали значительное влияние на русскую культуру и фортепианную промышленность XIX—XX веков.

В 1839 г. запатентовал в Баварии рояль и четырёхугольное фортепиано, в которых струны располагались под резонансной декой, а в конструкции вирбельбанка, кроме дерева, использовался металл.

В 1844 г. Беккер получил второй патент на усовершенствование, «имеющее цель улучшить тон и устранить стучание клавиш» — устройства, регулирующего люфт клавиши.

В 1848 г. — третий патент. В этот раз «баварский подданный Яков Давидов сын Беккер» патентует рояль с так называемым «нижним строем» — струны в инструменте крепились не к верхнему концу вирбеля, а к нижнему его концу, проходившему сквозь всю толщину вирбельбанка. Это изобретение стоило мастеру немало труда. Он писал: «обновлённое и улучшенное устройство сиё совершенно удовлетворяет всякую изысканность». Изобретение полностью себя оправдало: отныне все рояли из мастерской Я. Беккера выходят только с «нижним строем». Так, с конца 1840-х гг. рояли Беккера стали пользоваться известностью и получили широкое признание не только в Петербурге, но и во всей Российской империи, включая Царство Польское и Великое княжество Финляндское. Издатель журнала «Нувеллист» пианист М. И. Бернард писал в 1849 году: «Особо замечательны теперь инструменты Беккера, который своими талантами, старательностью и добросовестностью заслужил всеобщую известность. Его рояли по прочности и красоте работы не уступают эраровским (Себастьян Эрар, известный парижский фортепианный мастер), а силою, полнотою и прелестию звука, бесспорно, превосходят их».

В 1851 г. Беккер получает ещё один патент на модернизированный механизм «английской системы».

В 1857 г. мастерская Я.Беккера становится фабрикой «J.Becker». Болезнь Я. Беккера заставляет подключиться к делу брата Франца. Его близость ко двору позволила ему в 1867 г. получить для фабрики звания поставщика Высочайшего Двора и Дворов Наследника Цесаревича, Великих князей Константина Николаевича, Николая Николаевича и Великой княгини Елены Павловны. Тем не менее, отсутствие в мастерской Якоба Беккера сказалось на качестве роялей, которое стало заметно падать. Франц Беккер не отправляет их на выставки (чего многие музыканты и критики, в частности, Ц. А. Кюи не могли понять), они перестают быть конкурентоспособными, что не преминул отметить в 1868 г. А. Н. Серов: «В последние 10 лет на первый план выступил Беккер: его рояли и до сих пор пользуются вполне заслуженной знаменитостью. (…) Но Беккер в славе своей теперь уже не одинок, не без соперников…».

В 1871 г. фирма передаётся в управление М. А. Битепажу и П. Л. Петерсону, а затем переходит и в их собственность. Похоже, Я. Беккер продолжал сотрудничать со своей фирмой, оформив на своё имя в России ещё два патента на изобретения (1874 и 1877).

Литература

• Ипполитова Г. А. Владельцы фортепианной фабрики «Я. Беккер» (1841—1917)// Немцы Санкт-Петербурга: Наука, Культура, Образование. СПб., 2005, с. 339—354.
• Отюгова Т.А., Галембо А.С., Гурков И.М. Рождение музыкальных инструментов. Из истории Ленинградского производственного объединения по изготовлению музыкальных инструментов. — Л.: Музыка, 1986. — С. 32—37. — 187 с.
• Сергеев М.В. К 200-летию фортепианного мастера Якоба Беккера// Мозаика, 2011, № 8, c. 24-29. = Sergeev M. Pianomestari Jacob Beckerin 200-vuotisjuhlan kunniaksi, in: Mosaiikki (Jyväskylä), 2011, № 8, с. 24-29.
• Сергеев М.В. Фортепианная фирма J.Becker в 1841—1903 годы: шаги к успеху// Музыкальное образование в современном мире. Часть 2. — СПб., 2013, с. 330—343.
• Устав Больничной кассы при Фабрике роялей Я. Беккер, находящейся в С.-Петербурге. СПб., 1913.
• Учитель Я. Советское фортепиано. М.-Л., 1966.
• Яковлева Н. В. Фортепианная фабрика Я.Беккера. СПб.,1889.
• Lomtev D. Deutsche in der musikalischen Infrastruktur Russlands. Lage, 2012, S. 90-92, 95-99.

Ссылки

• [www.citywalls.ru/house7243.html Фортепианная фабрика фирмы «Я. Беккер»]

Отрывок, характеризующий Беккер, Якоб (фортепианный мастер)

Рапп ничего не ответил.
– Demainnous allons avoir affaire a Koutouzoff! [Завтра мы будем иметь дело с Кутузовым!] – сказал Наполеон. – Посмотрим! Помните, в Браунау он командовал армией и ни разу в три недели не сел на лошадь, чтобы осмотреть укрепления. Посмотрим!
Он поглядел на часы. Было еще только четыре часа. Спать не хотелось, пунш был допит, и делать все таки было нечего. Он встал, прошелся взад и вперед, надел теплый сюртук и шляпу и вышел из палатки. Ночь была темная и сырая; чуть слышная сырость падала сверху. Костры не ярко горели вблизи, во французской гвардии, и далеко сквозь дым блестели по русской линии. Везде было тихо, и ясно слышались шорох и топот начавшегося уже движения французских войск для занятия позиции.
Наполеон прошелся перед палаткой, посмотрел на огни, прислушался к топоту и, проходя мимо высокого гвардейца в мохнатой шапке, стоявшего часовым у его палатки и, как черный столб, вытянувшегося при появлении императора, остановился против него.
– С которого года в службе? – спросил он с той привычной аффектацией грубой и ласковой воинственности, с которой он всегда обращался с солдатами. Солдат отвечал ему.
– Ah! un des vieux! [А! из стариков!] Получили рис в полк?
– Получили, ваше величество.
Наполеон кивнул головой и отошел от него.

В половине шестого Наполеон верхом ехал к деревне Шевардину.
Начинало светать, небо расчистило, только одна туча лежала на востоке. Покинутые костры догорали в слабом свете утра.
Вправо раздался густой одинокий пушечный выстрел, пронесся и замер среди общей тишины. Прошло несколько минут. Раздался второй, третий выстрел, заколебался воздух; четвертый, пятый раздались близко и торжественно где то справа.
Еще не отзвучали первые выстрелы, как раздались еще другие, еще и еще, сливаясь и перебивая один другой.
Наполеон подъехал со свитой к Шевардинскому редуту и слез с лошади. Игра началась.


Вернувшись от князя Андрея в Горки, Пьер, приказав берейтору приготовить лошадей и рано утром разбудить его, тотчас же заснул за перегородкой, в уголке, который Борис уступил ему.
Когда Пьер совсем очнулся на другое утро, в избе уже никого не было. Стекла дребезжали в маленьких окнах. Берейтор стоял, расталкивая его.
– Ваше сиятельство, ваше сиятельство, ваше сиятельство… – упорно, не глядя на Пьера и, видимо, потеряв надежду разбудить его, раскачивая его за плечо, приговаривал берейтор.
– Что? Началось? Пора? – заговорил Пьер, проснувшись.
– Изволите слышать пальбу, – сказал берейтор, отставной солдат, – уже все господа повышли, сами светлейшие давно проехали.
Пьер поспешно оделся и выбежал на крыльцо. На дворе было ясно, свежо, росисто и весело. Солнце, только что вырвавшись из за тучи, заслонявшей его, брызнуло до половины переломленными тучей лучами через крыши противоположной улицы, на покрытую росой пыль дороги, на стены домов, на окна забора и на лошадей Пьера, стоявших у избы. Гул пушек яснее слышался на дворе. По улице прорысил адъютант с казаком.
– Пора, граф, пора! – прокричал адъютант.
Приказав вести за собой лошадь, Пьер пошел по улице к кургану, с которого он вчера смотрел на поле сражения. На кургане этом была толпа военных, и слышался французский говор штабных, и виднелась седая голова Кутузова с его белой с красным околышем фуражкой и седым затылком, утонувшим в плечи. Кутузов смотрел в трубу вперед по большой дороге.
Войдя по ступенькам входа на курган, Пьер взглянул впереди себя и замер от восхищенья перед красотою зрелища. Это была та же панорама, которою он любовался вчера с этого кургана; но теперь вся эта местность была покрыта войсками и дымами выстрелов, и косые лучи яркого солнца, поднимавшегося сзади, левее Пьера, кидали на нее в чистом утреннем воздухе пронизывающий с золотым и розовым оттенком свет и темные, длинные тени. Дальние леса, заканчивающие панораму, точно высеченные из какого то драгоценного желто зеленого камня, виднелись своей изогнутой чертой вершин на горизонте, и между ними за Валуевым прорезывалась большая Смоленская дорога, вся покрытая войсками. Ближе блестели золотые поля и перелески. Везде – спереди, справа и слева – виднелись войска. Все это было оживленно, величественно и неожиданно; но то, что более всего поразило Пьера, – это был вид самого поля сражения, Бородина и лощины над Колочею по обеим сторонам ее.