Бектаев, Калдыбай Бектаевич

Калдыбай Бектаевич Бектаев
Қалдыбай Бектайұлы Бектаев
Место рождения:	Чубаровка, Южно-Казахстанская область, Туркестанская АССР, РСФСР
Место смерти:	Шымкент, Южно-Казахстанская область, Казахстан
Гражданство:	СССР СССР → Казахстан Казахстан
Род деятельности:	математик, лингвист
Годы творчества:	1946—1996
Язык произведений:	каз. , рус.

Калдыбай Бектаевич Бектаев (каз. Қалдыбай Бектайұлы) (27 ноября 1920, село Чубаровка, РСФСР — 16 октября 1996, Шымкент) — советский и казахский учёный, математик и лингвист. Является одним из основоположников математической и инженерной лингвистики.

Биография

Калдыбай Бектаев родился 27 ноября 1920 года в селе Чубаровка (ныне село Чубар) Ордабасинского района Южно-Казахстанской области. В 1941—1945 гг. был участником Великой Отечественной войны. В 1946—1996 гг. преподавал и вёл научную деятельность в Шымкентском педагогическом институте (ныне Международный казахско-турецкий университет имени Х. А. Яссави), также был заведующим кафедрой математики и информатики. Организовал и возглавлял группу «Статистико-лингвистические исследования и автоматизация» в Институте языкознания АН КазССР. Был членом координационного совета по машинному переводу при ГКНТ СМ СССР. Совместно с Раймундом Пиотровским руководил общесоюзной группой «Статистика речи». Также был первым руководителем координационного и головного центра Машинного Фонда Тюркских языков.

Звания

За годы своей деятельности Калдыбай Бектаев получил множество званий:

• Доктор филологических наук
• Профессор математики
• Заслуженный деятель науки Республики Казахстан
• Академик Международной академии информатизации
• Почётный гражданин города Шымкента
• Почётный член Кембриджского биографического центра и др.

Работы

Ниже перечислены основные опубликованные работы:

• «Статистико-информационная типология тюркского текста» (1978)
• Учебник «Теория вероятностей и математическая статистика» на казахском языке (1990)
• «Русско-казахский математический словарь» (1986)
• «Математические методы в языкознании» (2 части, в соавторстве 1973—1974)
• «Краткий казахско-русский словарь» (в соавторстве 1989, 1991)
• «Частотный словарь романа М. О. Ауэзова „Путь Абая“» (в соавторстве 1979)
• «Обратный словарь казахского языка» (1971)
• Учебник «Математическая лингвистика» (в соавторстве 1977)
• «Большой казахско-русский русско-казахский словарь» (1995).

Литература

• Калдыбай Бектаев // Большой казахско-русский русско-казахский словарь. — Казахстанский проект развития государственного языка, 1995. — 697 с.

Отрывок, характеризующий Бектаев, Калдыбай Бектаевич

Все барышни и даже дамы, исключая самых старых, встали. Марья Дмитриевна остановилась в дверях и, с высоты своего тучного тела, высоко держа свою с седыми буклями пятидесятилетнюю голову, оглядела гостей и, как бы засучиваясь, оправила неторопливо широкие рукава своего платья. Марья Дмитриевна всегда говорила по русски.
– Имениннице дорогой с детками, – сказала она своим громким, густым, подавляющим все другие звуки голосом. – Ты что, старый греховодник, – обратилась она к графу, целовавшему ее руку, – чай, скучаешь в Москве? Собак гонять негде? Да что, батюшка, делать, вот как эти пташки подрастут… – Она указывала на девиц. – Хочешь – не хочешь, надо женихов искать.
– Ну, что, казак мой? (Марья Дмитриевна казаком называла Наташу) – говорила она, лаская рукой Наташу, подходившую к ее руке без страха и весело. – Знаю, что зелье девка, а люблю.
Она достала из огромного ридикюля яхонтовые сережки грушками и, отдав их именинно сиявшей и разрумянившейся Наташе, тотчас же отвернулась от нее и обратилась к Пьеру.
– Э, э! любезный! поди ка сюда, – сказала она притворно тихим и тонким голосом. – Поди ка, любезный…
И она грозно засучила рукава еще выше.
Пьер подошел, наивно глядя на нее через очки.
– Подойди, подойди, любезный! Я и отцу то твоему правду одна говорила, когда он в случае был, а тебе то и Бог велит.
Она помолчала. Все молчали, ожидая того, что будет, и чувствуя, что было только предисловие.
– Хорош, нечего сказать! хорош мальчик!… Отец на одре лежит, а он забавляется, квартального на медведя верхом сажает. Стыдно, батюшка, стыдно! Лучше бы на войну шел.
Она отвернулась и подала руку графу, который едва удерживался от смеха.
– Ну, что ж, к столу, я чай, пора? – сказала Марья Дмитриевна.
Впереди пошел граф с Марьей Дмитриевной; потом графиня, которую повел гусарский полковник, нужный человек, с которым Николай должен был догонять полк. Анна Михайловна – с Шиншиным. Берг подал руку Вере. Улыбающаяся Жюли Карагина пошла с Николаем к столу. За ними шли еще другие пары, протянувшиеся по всей зале, и сзади всех по одиночке дети, гувернеры и гувернантки. Официанты зашевелились, стулья загремели, на хорах заиграла музыка, и гости разместились. Звуки домашней музыки графа заменились звуками ножей и вилок, говора гостей, тихих шагов официантов.
На одном конце стола во главе сидела графиня. Справа Марья Дмитриевна, слева Анна Михайловна и другие гостьи. На другом конце сидел граф, слева гусарский полковник, справа Шиншин и другие гости мужского пола. С одной стороны длинного стола молодежь постарше: Вера рядом с Бергом, Пьер рядом с Борисом; с другой стороны – дети, гувернеры и гувернантки. Граф из за хрусталя, бутылок и ваз с фруктами поглядывал на жену и ее высокий чепец с голубыми лентами и усердно подливал вина своим соседям, не забывая и себя. Графиня так же, из за ананасов, не забывая обязанности хозяйки, кидала значительные взгляды на мужа, которого лысина и лицо, казалось ей, своею краснотой резче отличались от седых волос. На дамском конце шло равномерное лепетанье; на мужском всё громче и громче слышались голоса, особенно гусарского полковника, который так много ел и пил, всё более и более краснея, что граф уже ставил его в пример другим гостям. Берг с нежной улыбкой говорил с Верой о том, что любовь есть чувство не земное, а небесное. Борис называл новому своему приятелю Пьеру бывших за столом гостей и переглядывался с Наташей, сидевшей против него. Пьер мало говорил, оглядывал новые лица и много ел. Начиная от двух супов, из которых он выбрал a la tortue, [черепаховый,] и кулебяки и до рябчиков он не пропускал ни одного блюда и ни одного вина, которое дворецкий в завернутой салфеткою бутылке таинственно высовывал из за плеча соседа, приговаривая или «дрей мадера», или «венгерское», или «рейнвейн». Он подставлял первую попавшуюся из четырех хрустальных, с вензелем графа, рюмок, стоявших перед каждым прибором, и пил с удовольствием, всё с более и более приятным видом поглядывая на гостей. Наташа, сидевшая против него, глядела на Бориса, как глядят девочки тринадцати лет на мальчика, с которым они в первый раз только что поцеловались и в которого они влюблены. Этот самый взгляд ее иногда обращался на Пьера, и ему под взглядом этой смешной, оживленной девочки хотелось смеяться самому, не зная чему.