Бекфорд, Уильям

Уильям Бекфорд
William Thomas Beckford
Имя при рождении:	Уильям Томас Бекфорд
Дата рождения:	1 октября 1760(1760-10-01)
Место рождения:	Вестминстер, Лондон, Англия, Британская империя
Дата смерти:	2 мая 1844(1844-05-02) (83 года)
Место смерти:	Бат, Англия, Британская империя
Гражданство:	Великобритания Великобритания
Род деятельности:	писатель
Направление:	готика

Уильям Томас Бекфорд (англ. William Thomas Beckford, 1 октября 1760, Лондон — 2 мая 1844, Бат) — богатейший среди представителей третьего сословия англичанин конца XVIII века, член Британского парламента, известный собиратель и ценитель искусства, первопроходец неоготического движения в архитектуре, автор готического романа «Ватек». Писал на английском и французском языках.

Биография

Его отцом был Уильям Бекфорд, разбогатевший на колониальной торговле и дважды избранный лорд-мэром Лондона. Мать происходила из знатного шотландского рода Гамильтонов. Крестным отцом мальчика стал знаменитый государственный деятель Уильям Питт-старший.

Пятилетним встретился в Лондоне с Моцартом, они в четыре руки играли на фортепиано. Живопись Бекфорду преподавал художник Александр Козенс. В десятилетнем возрасте Бекфорд унаследовал от умершего отца состояние в миллион фунтов стерлингов, поместье Фонтхилл в графстве Уилтшир и сахарные плантации на о. Ямайка. Это позволило ему свободно предаться занятиям искусством, коллекционерству и всевозможным странностям, которыми он отличался до самой смерти.

Бекфорд был бисексуален, известны несколько его романов с мужчинами и юношами. После того, как в обществе распространился слух о том, что он соблазнил несовершеннолетнего, Бекфорд с юной женой (брак был заключен в 1783) на время покинул Великобританию. Жена в 1786 умерла при родах, оставив супругу двух дочерей.

Бекфорд был депутатом парламента в 1784—1793 и 1806—1820. Состояние позволило ему приобрести в Лозанне гигантскую библиотеку историка Эдуарда Гиббона и заказать для своих коллекций постройку Фонтхиллского аббатства, которое в готическом духе спроектировал по рисункам заказчика в 1807 известный архитектор Джеймс Уайет. Здесь Бекфорд жил вдали от всех, тщательно оберегая своё одиночество. В 1822 он продал запущенное родовое поместье и переселился в Бат, где другим модным архитектором Генри Гудриджем для него была выстроена башня, получившая впоследствии имя Бекфордова башня (англ.).

После смерти писатель был похоронен в кладбищенской земле лишь в 1848, а до того саркофаг с останками усопшего покоился, согласно его завещанию, на вершине кургана, специально возведенного в его владениях Лэнсдаун Крещент, — по обычаю вождей племени саксов, к потомкам которых он себя причислял.

Дворец Бекфорда в Синтре, Португалия		Бекфордова башня в Бате		Аббатство Фонтхилл

Творчество

По сложившейся традиции Бекфорд с женой совершил путешествие по Италии, Франции, Швейцарии и написал об этом книгу «Мечтания, путевые мысли и происшествия» (1783). Но самым известным его произведением стала написанная по-французски за три дня и две ночи волшебная сказка «Ватек» в модном духе «восточных» страшных историй (1782, в англ. переводе Сэмюэла Хенли изд. 1786); книга широко читалась и при этом ценилась взыскательными знатоками, предисловие к её французскому переизданию написал Малларме.

Кроме того, перу Бекфорда принадлежит сатирическое сочинение «Воспоминания о необычайных живописцах» (1780), а также «Письма об Италии с заметками об Испании и Португалии» (1835; в 1793 он посетил Португалию, некоторое время жил там и мечтал туда переселиться). В 1796 году под псевдонимом леди Харриэт Марлоу была издана его пародийная книга «Современные романы, или Галантный поклонник» («Modern Novel Writing, or the Elegant Enthusiast»). В том же году Бекфорд пишет сатирический роман «Аземия» («Azemia: A Descriptive and Sentimental Novel») о злоключениях турчанки, привезенной в Англию и разлученной со своим возлюбленным, и публикует его в 1797 году, также под женским псевдонимом.

Признание

Книги Бекфорда переиздаются по сей день. Посвященные ему конференции и выставки проходят в Великобритании, Франции, Швейцарии, Испании, Португалии. Он причислен к первопроходцам «готического возрождения» в литературе.

Публикации на русском языке

• Калиф Ватек. — СПб., 1792. Без указания автора.
• Ватек / Пер. Б. Зайцева. — М., 1912; 2-е изд.: М., 1916.
• Уолпол Г. Замок Отранто — Казот Ж. Влюбленный дьявол — Бэкфорд У. Ватек. — Л.: Наука, 1967 (Литературные памятники)
• Комната с гобеленами: Английская готическая проза. — М.: Правда, 1991.
• М. Шелли. Франкенштейн. Г. Уолпол. Замок Отранто. Ж. Казот. Влюбленный дьявол. У. Бекфорд. Ватек. — М.: ЭКСМО, 2004.

Литература

• Бекфорд, Вильям // Энциклопедический словарь Брокгауза и Ефрона : в 86 т. (82 т. и 4 доп.). — СПб., 1890—1907.
• Oliver J. W. The life of William Beckford. London: Oxford UP; H. Milford, 1932
• Chapman G. Beckford. — N. Y.: C. Scribner’s sons, 1937.
• Parreaux A. William Beckford, auteur de Vathek (1760—1844): étude de la création littéraire. — P.: A. G. Nizet, 1960.
• William Beckford of Fonthill, 1760—1844; bicentenary essays / Fatma Moussa Mahmoud, ed. — Port Washington: Kennikat Press, 1972.
• Lees-Milne J. William Beckford. — Montclair: Allanheld and Schram, 1979.
• Heinemann E. Babylonische Spiele: William Beckford und das Erwachen der modernen Imagination. — Münch.: W. Fink, 2000.
• Graham K. W., Berland K. William Beckford and the New Millennium. — N. Y.: AMS Press, 2004.
• Wilton-Ely J., Shaffer E. S. The reception of William Beckford in Europe. — L.: Thoemmes Continuum, 2006.
• Себежко Е. С. Друг друга отражают зеркала… Уильям Бекфорд и его след в русской литературе. — М.; Калуга: Полиграф-Информ, 2002.
• Борхес Х. Л. [xray.sai.msu.ru/~karpov/borges/ninq.html#name24 О «Ватеке» Уильяма Бекфорда] // Собрание сочинений. — Т. 2. — СПб.: Амфора, 2005. — С. 446—449.

Ссылки

• На Викискладе есть медиафайлы по теме Уильям Бекфорд
• [fantlab.ru/autor3823 Уильям Бекфорд] на сайте «Лаборатория Фантастики»
• [beckford.c18.net Сайт Бекфорда  (англ.)]
• [www.bldt.net/Om/rubrique.php3?id_rubrique=3 Уильям Бекфорд на Les Baladins de la Tradition  (фр.)]

Отрывок, характеризующий Бекфорд, Уильям

– Был, был такой, – как бы радостно проговорил доктор, – этот должно быть умер, а впрочем я справлюсь, у меня списки были. Есть у тебя, Макеев?
– Списки у Макара Алексеича, – сказал фельдшер. – А пожалуйте в офицерские палаты, там сами увидите, – прибавил он, обращаясь к Ростову.
– Эх, лучше не ходить, батюшка, – сказал доктор: – а то как бы сами тут не остались. – Но Ростов откланялся доктору и попросил фельдшера проводить его.
– Не пенять же чур на меня, – прокричал доктор из под лестницы.
Ростов с фельдшером вошли в коридор. Больничный запах был так силен в этом темном коридоре, что Ростов схватился зa нос и должен был остановиться, чтобы собраться с силами и итти дальше. Направо отворилась дверь, и оттуда высунулся на костылях худой, желтый человек, босой и в одном белье.
Он, опершись о притолку, блестящими, завистливыми глазами поглядел на проходящих. Заглянув в дверь, Ростов увидал, что больные и раненые лежали там на полу, на соломе и шинелях.
– А можно войти посмотреть? – спросил Ростов.
– Что же смотреть? – сказал фельдшер. Но именно потому что фельдшер очевидно не желал впустить туда, Ростов вошел в солдатские палаты. Запах, к которому он уже успел придышаться в коридоре, здесь был еще сильнее. Запах этот здесь несколько изменился; он был резче, и чувствительно было, что отсюда то именно он и происходил.
В длинной комнате, ярко освещенной солнцем в большие окна, в два ряда, головами к стенам и оставляя проход по середине, лежали больные и раненые. Большая часть из них были в забытьи и не обратили вниманья на вошедших. Те, которые были в памяти, все приподнялись или подняли свои худые, желтые лица, и все с одним и тем же выражением надежды на помощь, упрека и зависти к чужому здоровью, не спуская глаз, смотрели на Ростова. Ростов вышел на середину комнаты, заглянул в соседние двери комнат с растворенными дверями, и с обеих сторон увидал то же самое. Он остановился, молча оглядываясь вокруг себя. Он никак не ожидал видеть это. Перед самым им лежал почти поперек середняго прохода, на голом полу, больной, вероятно казак, потому что волосы его были обстрижены в скобку. Казак этот лежал навзничь, раскинув огромные руки и ноги. Лицо его было багрово красно, глаза совершенно закачены, так что видны были одни белки, и на босых ногах его и на руках, еще красных, жилы напружились как веревки. Он стукнулся затылком о пол и что то хрипло проговорил и стал повторять это слово. Ростов прислушался к тому, что он говорил, и разобрал повторяемое им слово. Слово это было: испить – пить – испить! Ростов оглянулся, отыскивая того, кто бы мог уложить на место этого больного и дать ему воды.
– Кто тут ходит за больными? – спросил он фельдшера. В это время из соседней комнаты вышел фурштадский солдат, больничный служитель, и отбивая шаг вытянулся перед Ростовым.
– Здравия желаю, ваше высокоблагородие! – прокричал этот солдат, выкатывая глаза на Ростова и, очевидно, принимая его за больничное начальство.
– Убери же его, дай ему воды, – сказал Ростов, указывая на казака.
– Слушаю, ваше высокоблагородие, – с удовольствием проговорил солдат, еще старательнее выкатывая глаза и вытягиваясь, но не трогаясь с места.
– Нет, тут ничего не сделаешь, – подумал Ростов, опустив глаза, и хотел уже выходить, но с правой стороны он чувствовал устремленный на себя значительный взгляд и оглянулся на него. Почти в самом углу на шинели сидел с желтым, как скелет, худым, строгим лицом и небритой седой бородой, старый солдат и упорно смотрел на Ростова. С одной стороны, сосед старого солдата что то шептал ему, указывая на Ростова. Ростов понял, что старик намерен о чем то просить его. Он подошел ближе и увидал, что у старика была согнута только одна нога, а другой совсем не было выше колена. Другой сосед старика, неподвижно лежавший с закинутой головой, довольно далеко от него, был молодой солдат с восковой бледностью на курносом, покрытом еще веснушками, лице и с закаченными под веки глазами. Ростов поглядел на курносого солдата, и мороз пробежал по его спине.
– Да ведь этот, кажется… – обратился он к фельдшеру.
– Уж как просили, ваше благородие, – сказал старый солдат с дрожанием нижней челюсти. – Еще утром кончился. Ведь тоже люди, а не собаки…
– Сейчас пришлю, уберут, уберут, – поспешно сказал фельдшер. – Пожалуйте, ваше благородие.
– Пойдем, пойдем, – поспешно сказал Ростов, и опустив глаза, и сжавшись, стараясь пройти незамеченным сквозь строй этих укоризненных и завистливых глаз, устремленных на него, он вышел из комнаты.


Пройдя коридор, фельдшер ввел Ростова в офицерские палаты, состоявшие из трех, с растворенными дверями, комнат. В комнатах этих были кровати; раненые и больные офицеры лежали и сидели на них. Некоторые в больничных халатах ходили по комнатам. Первое лицо, встретившееся Ростову в офицерских палатах, был маленький, худой человечек без руки, в колпаке и больничном халате с закушенной трубочкой, ходивший в первой комнате. Ростов, вглядываясь в него, старался вспомнить, где он его видел.
– Вот где Бог привел свидеться, – сказал маленький человек. – Тушин, Тушин, помните довез вас под Шенграбеном? А мне кусочек отрезали, вот… – сказал он, улыбаясь, показывая на пустой рукав халата. – Василья Дмитриевича Денисова ищете? – сожитель! – сказал он, узнав, кого нужно было Ростову. – Здесь, здесь и Тушин повел его в другую комнату, из которой слышался хохот нескольких голосов.
«И как они могут не только хохотать, но жить тут»? думал Ростов, всё слыша еще этот запах мертвого тела, которого он набрался еще в солдатском госпитале, и всё еще видя вокруг себя эти завистливые взгляды, провожавшие его с обеих сторон, и лицо этого молодого солдата с закаченными глазами.
Денисов, закрывшись с головой одеялом, спал не постели, несмотря на то, что был 12 й час дня.
– А, Г'остов? 3до'ово, здо'ово, – закричал он всё тем же голосом, как бывало и в полку; но Ростов с грустью заметил, как за этой привычной развязностью и оживленностью какое то новое дурное, затаенное чувство проглядывало в выражении лица, в интонациях и словах Денисова.
Рана его, несмотря на свою ничтожность, все еще не заживала, хотя уже прошло шесть недель, как он был ранен. В лице его была та же бледная опухлость, которая была на всех гошпитальных лицах. Но не это поразило Ростова; его поразило то, что Денисов как будто не рад был ему и неестественно ему улыбался. Денисов не расспрашивал ни про полк, ни про общий ход дела. Когда Ростов говорил про это, Денисов не слушал.