Битва на Клейдионе
| Битва на Клейдионе | |||
| Основной конфликт: Болгаро-византийские войны | |||
 План битвы при Клейдионе | |||
| Дата | |||
|---|---|---|---|
| Место |
окрестность деревни Ключ | ||
| Итог |
византийская победа | ||
| Противники | |||
| |||
| Командующие | |||
| |||
| Силы сторон | |||
| |||
| Потери | |||
| |||
Битва на Клейдионе (Беласицкая битва; болг. Битка при Ключ, Беласишка битка, Битка при Кледион) — сражение между войсками византийского императора Василия II Болгаробойцы и болгарского царя Самуила 29 июля 1014 года. Битва произошла в окрестностях деревни Ключ, вблизи горного хребта Беласица. Византийцы одержали решительную победу.
Содержание
Предыстория
К началу XI века произошёл перелом в борьбе Болгарии и Византии. Самуил утратил позиции и был вынужден перейти к обороне своих земель от напора византийцев. Летом 1014 года Василий II возглавил новую военную кампания против Болгарии[1].
Сражение
В июле византийская армия вошла в долину реки Струмице. Самуил возвёл прочные деревянные укрепления в районе деревни Клейдион (современный Ключ), чтобы защитить проход по ущелью. Василий II предпринял несколько попыток штурмовать укрепления. Однако они были безуспешными, так как болгары имели отличных лучников.
Император был готов отступить, когда стратег Пловдива Никифор Ксифий обнаружил способ преодолеть защитную стену. Ночью византийский отряд горными тропами вышел в тыл болгарам и утром 29 июля 1014 года напал на них. Болгарские войска потерпели сокрушительное поражение. Самуилу удалось бежать в крепость Прилеп только благодаря своему сыну Гавриилу Радомиру[2]. Ромеи захватили в плен 15 000 болгарских воинов[3].
Последствия
Василий II Болгаробойца приказал ослепить пленников и затем отпустить, оставив в каждой сотне по одному поводырю с одним глазом, чтобы отвести их домой. Предполагается, что вид слепой армии, вернувшейся на родину, стал причиной сердечного приступа Самуила и его смерти 6 октября 1014 года.
Напишите отзыв о статье "Битва на Клейдионе"
Примечания
- ↑ Васил Н. Златарски. История на Първото българско Царство. I. Епоха на хуно-българското надмощие (679—852). — София: Издательство «Наука и изкуство», 1970.
- ↑ Йордан Андреев. Българските ханове и царе VII—XIV век. — София: Издательство «Д-р Петър Берон», 1988.
- ↑ Иван Божилов, Васил Гюзелев. История на Българияв в три тома. Том 1-История на средновековна България VII—XIV век. — София: Издательство «Анубис», 1999.
Отрывок, характеризующий Битва на Клейдионе
В Петербурге, так же как и в Москве, атмосфера нежных, любящих людей окружила Пьера. Он не мог отказаться от места или, скорее, звания (потому что он ничего не делал), которое доставил ему князь Василий, а знакомств, зовов и общественных занятий было столько, что Пьер еще больше, чем в Москве, испытывал чувство отуманенности, торопливости и всё наступающего, но не совершающегося какого то блага.Из прежнего его холостого общества многих не было в Петербурге. Гвардия ушла в поход. Долохов был разжалован, Анатоль находился в армии, в провинции, князь Андрей был за границей, и потому Пьеру не удавалось ни проводить ночей, как он прежде любил проводить их, ни отводить изредка душу в дружеской беседе с старшим уважаемым другом. Всё время его проходило на обедах, балах и преимущественно у князя Василия – в обществе толстой княгини, его жены, и красавицы Элен.
Анна Павловна Шерер, так же как и другие, выказала Пьеру перемену, происшедшую в общественном взгляде на него.
Прежде Пьер в присутствии Анны Павловны постоянно чувствовал, что то, что он говорит, неприлично, бестактно, не то, что нужно; что речи его, кажущиеся ему умными, пока он готовит их в своем воображении, делаются глупыми, как скоро он громко выговорит, и что, напротив, самые тупые речи Ипполита выходят умными и милыми. Теперь всё, что ни говорил он, всё выходило charmant [очаровательно]. Ежели даже Анна Павловна не говорила этого, то он видел, что ей хотелось это сказать, и она только, в уважение его скромности, воздерживалась от этого.
В начале зимы с 1805 на 1806 год Пьер получил от Анны Павловны обычную розовую записку с приглашением, в котором было прибавлено: «Vous trouverez chez moi la belle Helene, qu'on ne se lasse jamais de voir». [у меня будет прекрасная Элен, на которую никогда не устанешь любоваться.]
Читая это место, Пьер в первый раз почувствовал, что между ним и Элен образовалась какая то связь, признаваемая другими людьми, и эта мысль в одно и то же время и испугала его, как будто на него накладывалось обязательство, которое он не мог сдержать, и вместе понравилась ему, как забавное предположение.
Вечер Анны Павловны был такой же, как и первый, только новинкой, которою угощала Анна Павловна своих гостей, был теперь не Мортемар, а дипломат, приехавший из Берлина и привезший самые свежие подробности о пребывании государя Александра в Потсдаме и о том, как два высочайшие друга поклялись там в неразрывном союзе отстаивать правое дело против врага человеческого рода. Пьер был принят Анной Павловной с оттенком грусти, относившейся, очевидно, к свежей потере, постигшей молодого человека, к смерти графа Безухого (все постоянно считали долгом уверять Пьера, что он очень огорчен кончиною отца, которого он почти не знал), – и грусти точно такой же, как и та высочайшая грусть, которая выражалась при упоминаниях об августейшей императрице Марии Феодоровне. Пьер почувствовал себя польщенным этим. Анна Павловна с своим обычным искусством устроила кружки своей гостиной. Большой кружок, где были князь Василий и генералы, пользовался дипломатом. Другой кружок был у чайного столика. Пьер хотел присоединиться к первому, но Анна Павловна, находившаяся в раздраженном состоянии полководца на поле битвы, когда приходят тысячи новых блестящих мыслей, которые едва успеваешь приводить в исполнение, Анна Павловна, увидев Пьера, тронула его пальцем за рукав.
