Беласовица
Село
|
Беласовица (укр. Біласовиця) — село в Воловецком районе Закарпатской области Украины.
Население по переписи 2001 года составляло 516 человек. Почтовый индекс — 89111. Телефонный код — 3136. Занимает площадь 1,636 км². Код КОАТУУ — 2121581001.
Официальные названия:
- 1689: Bileczovech (ComBer. 16);
- 1727: Bilatzovicze (там же), Bilahzovicza (там же 122);
- 1773: Bilas(z)owicza (LexLoc. 54);
- 1808: Bilászowicza, Bilásowicá (LIPSZKY 59);
- 1851: Bilazovicza (FÉNYES 1: 133);
- 1913: Bagolyháza (Hnt.);
- 1925: Bilasovice,
- 1930: Bělasovice (ComBer. 16);
- 1941: Bilaszovica (Hnt.);
- 1946: Біласовиця, Беласовица (СССР).
Содержание
История
Окружающая территория села и гора Пикуй находятся на стыке двух торговых путей с Северного Причерноморья и Прибалтики до Балкан в том числе так наз. Русский путь (фрагмент пути от Беласовицы к Лихоборам вдоль Буковецкой полонины). Мимо этих земель транзитом проходили племена кельтов, гуннов во главе с Аттилой, венгерские племена во главе с Арпадом, татаро-монгольская орда хана Батыя.
Заселение территории и образованием Беласовицы исходит из деятельности русского короля Даниила Галицкого, который проводил активно политику на укрепление пограничных рубежей Галицко-Волынского княжества и заселения опустошенных монголами земель. Так, по приглашению короля Даниила на границе с Венгрией появляются поселения-гнезда вольнонаемных рыцарей рода Драго-Сасов. Одним из таких поселений стала Беласовица как пограничный пост для контроля за торговыми путями. Драго-Сасы прибыли на службу к русскому князю Даниилу Галицкому, а позже к его сыну Льву[1]. Осев на Русской земле, завели семьи и в разных родах тем гербом пользовались, имели свои печати и самого Гуйда отцом звали[2]. Далее хронисты подчеркивая, говорят, что «… великий числом отряд рыцарей с хоругвой … вливается в ряды его (князя) дружины», или «… прибыла многочисленная рать рыцарей-боевиков, которые печатались гербом Сас», или, как подает В. Стрепа, «граф Гуйда ... с немалым войском прибыл к русскому княжичу».
В хронике 1584 г. также уточняется, что около 1236 года к князю Даниилу прибыл на службу Комес Гуйда с собственной хоругвой рыцарей. В обеих случаях пришельцы имели герб с жёлтым полумесяцем рожками вверх и двумя жёлтыми звёздами над ним, и стрелой с направленным вверх остриём. Все элементы герба размещены на голубом поле. (За участие в крестовых походах Драго-Сасы получили право на дополнение своего герба «покоренным полумесяцем»).[3]
По своему происхождению род Драго-Сасов происходит из Саксонии, временно после Крестовых походов поселились у верховьях реки Тиса (сейчас Закарпатская область) по приглашению венгерских королей. Осевшие в Галиции Драго-Сасы пользовались принесенным ими правом, заключенным Энрике фон Репговым Сас, которое в Галицие называли Сасским (свода законов Саксонское зерцало). За этим правом проводнику предоставлялся земельный надел, обеспечивалось местное самоуправление. Земли облагались небольшим налогом при обязательном отбывании воинской службы. Драго-Сасы подчинялись непосредственно князю (королю), имели право развивать торговлю и различные предприятия. По утверждению польского историка Францишека Пьекосинского, первые упоминания о гербе Сас в Польше исходят с XV в.[4]
Можем также предполагать, что в это время также уже могло существовать поселение на месте села Беласовица — границы Галиции с Венгрией в 1280 г. Скорее всего, что это было военное поселение с двором-хутором, в котором жили смоляки — люди, которые защищали подходы к границе — бои, воины. У таких поселений стояли деревянные башни на которых, в случае опасности, смоляки зажигали сигнальные огни, давая знать о приближении врага. Отсюда же название русско-саксонского поселения Беласовицы как «Дом белой совы».
Мимо горы Пикуй проходит Русский путь (из Самбора-Турки до Воловца) через так наз. перевал Русская Путь. Этим безопасным путём пользовались для своих походов великие князья. Король Даниил Галицкий Русским путём шёл походом 1269 г. У Верхней Высоцкой есть поток под названием Данчин. По преданию, здесь князь Даниил, которого в народе называли Дань, остановился передохнуть и освежиться целебной карпатской водой. Неоднократно по этому пути со своим войском совершал походы сын Даниила король Лев Данилович. В 1250 году он женился на дочери венгерского короля Белы IV Констанцией. Очевидно, тогда, как бы скрепляя свою верность к любимой, он оставил свою надпись на камне на вершине горы Пикуй. Также древний польский историк Ян Длугош утверждает, что князь Лев на самом верху г. Пикуй поставил каменный столб с русской надписью, который значил границу его владений. В 1258 году Русским путём князь Лев пошёл походом, чтобы присоединить к своему государству Закарпатье. В горах, которые возлюбил превыше всего, остался Лев на вечный свой отдых, как монах в 1301 году. Похоронен он в Лавровском монастыре близ древнего пути через Карпаты.
После упадка и утраты государственности 1340 г. Галицкая земля перешла под контроль Королевства Польского. Вероятно, поселение Беласовица перешло во владения Венгерской короны, поскольку граница между королевствами проходила по Большому Водораздельному хребту.
С 1526 года окружающие территории попали под контроль турецких вассалов князей Трансильвания. В 1657 г. трансильванский князь Юрий II Ракоци «пересадил через Бескид» (Верецкий перевал) 30 000 войска из Семиградья — против польской шляхты, в помощь казацкому гетману Богдану Хмельницкому. За это, в том же году польский гетман Любомирский уничтожил Семиград, отомстив трансильванцев за их выступление против Польши. Польский современник пишет: «Любомирский все истребил — волосы на голове встают...». Планомерные «пацификации» — усмирення — карательные акции неслыханной жестокости, тянувшиеся до самого 1660 г., а край подвергся опустошению.
По российским источникам в период Наполеоновских войн генерал Суворов имел честь пройти маршем со своими войсками через Русский путь в своём знаменитом походе в Альпы.
В дальнейшем сельская община вновь появляется в эпицентре военных событий Первой мировой войны. Во время Брусиловского прорыва отряд Сечевых Стрельцов в составе австро-венгерских войск оборонял Верецкий перевал от натиска русской армии. Однако, русским удалось захватить временно территории по линии Ужок — Гусный — Беласовица благодаря обходу через «Русский путь».
Беласовица как поселение пограничников приобретает дальнейшего развития после создания Чехословацкой республики 1919 года. 
. Агрессивная политика соседних государств и чрезмерное количество террористических атак на землях Подкарпатская Русь заставляло руководство Чехословакии к перестройке военных оборонных объектов. В 1936 году на территории общины построено двухэтажную укрепленную казарму со встроенными дзотами для пограничной стражи. Объект чешской военной инженерной мысли едва не единственный в регионе сохранившийся до наших дней практически без изменений.
Кстати, на вершине горы Пикуй в 1936 году жители села Гусный установили обелиск в честь первого президента Чехословакии Томаша Масарика в благодарность за развитие верховинского края.
После присоединения Подкарпатской Руси к Венгрии 1939 г. оборонительные сооружения использовались по назначению на польско-венгерской границе. А во время наступления Красной Армии 1944 г. (1 гвардейской армии в составе 4-го Украинского фронта для обхода линии Арпада, на протяжении 18 дней штурмовавшей этот участок без поддержки артиллерии, поскольку орудийные тракторы и колесные тягачи не могли одолеть местные скальные подъемы) фортификационные объекты были интегрированы в оборонительную систему линии Арпада.
Напишите отзыв о статье "Беласовица"
Примечания
- ↑ [www.nowosielski.de/sas/herb_sas.htm Opis herbu Sas]
- ↑ (хроника 1584 г., авт. Б. Папроцкий)
- ↑ [www.genealogia.okiem.pl/sasi.htm Род герба Сас // Dynamiczny Herbarz Rodzin Polskich]
- ↑ [ebuw.uw.edu.pl/dlibra/doccontent?id=229&dirids=1 Franciszek Piekosiński. Heraldyka polska wieków średnich. - Kraków, 1899, с. 141-143]
Местный совет
89111, Закарпатская обл., Воловецкий р-н, с. Беласовица, 23; тел. 4-42-91; 4-42-48.
Ссылки
- [gska2.rada.gov.ua/pls/z7502/A005?rf7571=11164 Беласовица на сайте Верховной рады Украины] (укр.)
- [pikuy.uz.ua/index_r.html турбаза Пикуй]
- [www.derev.org.ua/zakarp/bilasovytsia.htm Беласовица на сайте «Деревянные Храмы Украины»] (укр.)
| ||||||||||
Отрывок, характеризующий Беласовица
Княжна быстро встала ему навстречу и протянула руку.– Да, – сказала она, всматриваясь в его изменившееся лицо, после того как он поцеловал ее руку, – вот как мы с вами встречаемся. Он и последнее время часто говорил про вас, – сказала она, переводя свои глаза с Пьера на компаньонку с застенчивостью, которая на мгновение поразила Пьера.
– Я так была рада, узнав о вашем спасенье. Это было единственное радостное известие, которое мы получили с давнего времени. – Опять еще беспокойнее княжна оглянулась на компаньонку и хотела что то сказать; но Пьер перебил ее.
– Вы можете себе представить, что я ничего не знал про него, – сказал он. – Я считал его убитым. Все, что я узнал, я узнал от других, через третьи руки. Я знаю только, что он попал к Ростовым… Какая судьба!
Пьер говорил быстро, оживленно. Он взглянул раз на лицо компаньонки, увидал внимательно ласково любопытный взгляд, устремленный на него, и, как это часто бывает во время разговора, он почему то почувствовал, что эта компаньонка в черном платье – милое, доброе, славное существо, которое не помешает его задушевному разговору с княжной Марьей.
Но когда он сказал последние слова о Ростовых, замешательство в лице княжны Марьи выразилось еще сильнее. Она опять перебежала глазами с лица Пьера на лицо дамы в черном платье и сказала:
– Вы не узнаете разве?
Пьер взглянул еще раз на бледное, тонкое, с черными глазами и странным ртом, лицо компаньонки. Что то родное, давно забытое и больше чем милое смотрело на него из этих внимательных глаз.
«Но нет, это не может быть, – подумал он. – Это строгое, худое и бледное, постаревшее лицо? Это не может быть она. Это только воспоминание того». Но в это время княжна Марья сказала: «Наташа». И лицо, с внимательными глазами, с трудом, с усилием, как отворяется заржавелая дверь, – улыбнулось, и из этой растворенной двери вдруг пахнуло и обдало Пьера тем давно забытым счастием, о котором, в особенности теперь, он не думал. Пахнуло, охватило и поглотило его всего. Когда она улыбнулась, уже не могло быть сомнений: это была Наташа, и он любил ее.
В первую же минуту Пьер невольно и ей, и княжне Марье, и, главное, самому себе сказал неизвестную ему самому тайну. Он покраснел радостно и страдальчески болезненно. Он хотел скрыть свое волнение. Но чем больше он хотел скрыть его, тем яснее – яснее, чем самыми определенными словами, – он себе, и ей, и княжне Марье говорил, что он любит ее.
«Нет, это так, от неожиданности», – подумал Пьер. Но только что он хотел продолжать начатый разговор с княжной Марьей, он опять взглянул на Наташу, и еще сильнейшая краска покрыла его лицо, и еще сильнейшее волнение радости и страха охватило его душу. Он запутался в словах и остановился на середине речи.
Пьер не заметил Наташи, потому что он никак не ожидал видеть ее тут, но он не узнал ее потому, что происшедшая в ней, с тех пор как он не видал ее, перемена была огромна. Она похудела и побледнела. Но не это делало ее неузнаваемой: ее нельзя было узнать в первую минуту, как он вошел, потому что на этом лице, в глазах которого прежде всегда светилась затаенная улыбка радости жизни, теперь, когда он вошел и в первый раз взглянул на нее, не было и тени улыбки; были одни глаза, внимательные, добрые и печально вопросительные.
Смущение Пьера не отразилось на Наташе смущением, но только удовольствием, чуть заметно осветившим все ее лицо.
– Она приехала гостить ко мне, – сказала княжна Марья. – Граф и графиня будут на днях. Графиня в ужасном положении. Но Наташе самой нужно было видеть доктора. Ее насильно отослали со мной.
– Да, есть ли семья без своего горя? – сказал Пьер, обращаясь к Наташе. – Вы знаете, что это было в тот самый день, как нас освободили. Я видел его. Какой был прелестный мальчик.
Наташа смотрела на него, и в ответ на его слова только больше открылись и засветились ее глаза.
– Что можно сказать или подумать в утешенье? – сказал Пьер. – Ничего. Зачем было умирать такому славному, полному жизни мальчику?
– Да, в наше время трудно жить бы было без веры… – сказала княжна Марья.
– Да, да. Вот это истинная правда, – поспешно перебил Пьер.
– Отчего? – спросила Наташа, внимательно глядя в глаза Пьеру.
– Как отчего? – сказала княжна Марья. – Одна мысль о том, что ждет там…
Наташа, не дослушав княжны Марьи, опять вопросительно поглядела на Пьера.
– И оттого, – продолжал Пьер, – что только тот человек, который верит в то, что есть бог, управляющий нами, может перенести такую потерю, как ее и… ваша, – сказал Пьер.
Наташа раскрыла уже рот, желая сказать что то, но вдруг остановилась. Пьер поспешил отвернуться от нее и обратился опять к княжне Марье с вопросом о последних днях жизни своего друга. Смущение Пьера теперь почти исчезло; но вместе с тем он чувствовал, что исчезла вся его прежняя свобода. Он чувствовал, что над каждым его словом, действием теперь есть судья, суд, который дороже ему суда всех людей в мире. Он говорил теперь и вместе с своими словами соображал то впечатление, которое производили его слова на Наташу. Он не говорил нарочно того, что бы могло понравиться ей; но, что бы он ни говорил, он с ее точки зрения судил себя.
Княжна Марья неохотно, как это всегда бывает, начала рассказывать про то положение, в котором она застала князя Андрея. Но вопросы Пьера, его оживленно беспокойный взгляд, его дрожащее от волнения лицо понемногу заставили ее вдаться в подробности, которые она боялась для самой себя возобновлять в воображенье.
– Да, да, так, так… – говорил Пьер, нагнувшись вперед всем телом над княжной Марьей и жадно вслушиваясь в ее рассказ. – Да, да; так он успокоился? смягчился? Он так всеми силами души всегда искал одного; быть вполне хорошим, что он не мог бояться смерти. Недостатки, которые были в нем, – если они были, – происходили не от него. Так он смягчился? – говорил Пьер. – Какое счастье, что он свиделся с вами, – сказал он Наташе, вдруг обращаясь к ней и глядя на нее полными слез глазами.
Лицо Наташи вздрогнуло. Она нахмурилась и на мгновенье опустила глаза. С минуту она колебалась: говорить или не говорить?
– Да, это было счастье, – сказала она тихим грудным голосом, – для меня наверное это было счастье. – Она помолчала. – И он… он… он говорил, что он желал этого, в ту минуту, как я пришла к нему… – Голос Наташи оборвался. Она покраснела, сжала руки на коленах и вдруг, видимо сделав усилие над собой, подняла голову и быстро начала говорить:
– Мы ничего не знали, когда ехали из Москвы. Я не смела спросить про него. И вдруг Соня сказала мне, что он с нами. Я ничего не думала, не могла представить себе, в каком он положении; мне только надо было видеть его, быть с ним, – говорила она, дрожа и задыхаясь. И, не давая перебивать себя, она рассказала то, чего она еще никогда, никому не рассказывала: все то, что она пережила в те три недели их путешествия и жизни в Ярославль.
Пьер слушал ее с раскрытым ртом и не спуская с нее своих глаз, полных слезами. Слушая ее, он не думал ни о князе Андрее, ни о смерти, ни о том, что она рассказывала. Он слушал ее и только жалел ее за то страдание, которое она испытывала теперь, рассказывая.
Княжна, сморщившись от желания удержать слезы, сидела подле Наташи и слушала в первый раз историю этих последних дней любви своего брата с Наташей.
Этот мучительный и радостный рассказ, видимо, был необходим для Наташи.
Она говорила, перемешивая ничтожнейшие подробности с задушевнейшими тайнами, и, казалось, никогда не могла кончить. Несколько раз она повторяла то же самое.
За дверью послышался голос Десаля, спрашивавшего, можно ли Николушке войти проститься.
– Да вот и все, все… – сказала Наташа. Она быстро встала, в то время как входил Николушка, и почти побежала к двери, стукнулась головой о дверь, прикрытую портьерой, и с стоном не то боли, не то печали вырвалась из комнаты.
Пьер смотрел на дверь, в которую она вышла, и не понимал, отчего он вдруг один остался во всем мире.
Княжна Марья вызвала его из рассеянности, обратив его внимание на племянника, который вошел в комнату.
Лицо Николушки, похожее на отца, в минуту душевного размягчения, в котором Пьер теперь находился, так на него подействовало, что он, поцеловав Николушку, поспешно встал и, достав платок, отошел к окну. Он хотел проститься с княжной Марьей, но она удержала его.
– Нет, мы с Наташей не спим иногда до третьего часа; пожалуйста, посидите. Я велю дать ужинать. Подите вниз; мы сейчас придем.
Прежде чем Пьер вышел, княжна сказала ему:
– Это в первый раз она так говорила о нем.
Пьера провели в освещенную большую столовую; через несколько минут послышались шаги, и княжна с Наташей вошли в комнату. Наташа была спокойна, хотя строгое, без улыбки, выражение теперь опять установилось на ее лице. Княжна Марья, Наташа и Пьер одинаково испытывали то чувство неловкости, которое следует обыкновенно за оконченным серьезным и задушевным разговором. Продолжать прежний разговор невозможно; говорить о пустяках – совестно, а молчать неприятно, потому что хочется говорить, а этим молчанием как будто притворяешься. Они молча подошли к столу. Официанты отодвинули и пододвинули стулья. Пьер развернул холодную салфетку и, решившись прервать молчание, взглянул на Наташу и княжну Марью. Обе, очевидно, в то же время решились на то же: у обеих в глазах светилось довольство жизнью и признание того, что, кроме горя, есть и радости.
– Вы пьете водку, граф? – сказала княжна Марья, и эти слова вдруг разогнали тени прошедшего.
