Бела II

Бела II<tr><td colspan="2" style="text-align: center; border-top: solid darkgray 1px;"></td></tr>
Король Венгрии
1131 — 1141
Коронация:	1131
Предшественник:	Иштван II
Преемник:	Геза II
Рождение:	1108(1108)
Смерть:	13 февраля 1141(1141-02-13)
Место погребения:	Секешфехервар
Род:	Арпады
Отец:	Альмош, младший сын короля Венгрии Гезы I
Мать:	Предслава, дочь Киевского князя Святополка II Изяславича
Супруга:	Илона Сербская
Дети:	Геза II, Ласло II (узурпатор), Иштван IV (узурпатор)

Бела II (венг. II. (Vak) Béla, серб. Бела II), по прозванию Слепой (1108 — 13 февраля 1141) — венгерский король из династии Арпадов.

Ослеплённый мальчик

В возрасте около 7 лет (1115) Бела жестоко пострадал из-за своего отца, принца Альмоша. Обозлённый периодическими попытками Альмоша свергнуть его с престола, правивший в то время король Кальман Книжник (старший брат Альмоша) велел ослепить его, а заодно с ним и своего малолетнего племянника Белу, и заточить обоих в монастырь в Дёмёше, возле Эстергома. Альмош не успокоился даже после ослепления, снова попытался поднять бунт (1116), снова потерпел неудачу и вынужден был бежать в Византию, где и умер (1117). Кальман (Коломан) завещал престол своему сыну Иштвану (1116). Маленького Белу спрятали монахи. Слабый здоровьем король Иштван II не имел детей и, как свидетельствуют летописи, был рад узнать под конец своей жизни, что его ослеплённый кузен Бела жив и до сих пор находится на территории Венгрии. Иштван II разыскал Белу, пожаловал его земельными владениями в Тольне, сосватал за него княжну Илону Сербскую — дочь Уроша I Вукановича, жупана Сербского княжества Рашка, и объявил своим наследником.

Восшествие на трон. Арадская бойня

По случаю коронации Белы II возле города Арада было созвано государственное собрание (országgyűlés), на которое пригласили всю венгерскую знать (1131). Церемония присяги новому королю переросла в расправу над всеми, кто был заподозрен в соучастии в ослеплении Белы и его отца. В летописях говорится о 68 казненных, а также содержатся намеки на то, что ответственность за идею и осуществление этой расправы лежит, главным образом, на королеве Илоне.

Война с Борисом Коломановичем

В самом начале правления Белы его слепотой пытался воспользоваться предполагаемый родич Борис, внук Владимира Мономаха. Мономах выдал свою дочь Евфимию замуж за Венгерского короля Коломана (Кальмана), но, после того как Евфимия родила сына Бориса, король Коломан отказался признать его своим, обвинил жену в супружеской неверности и отправил её назад к отцу, вместе с сыном. Борис счёл переход Венгерской короны к слепому королю удобным моментом для того, чтобы предъявить собственные права на престол, и, заручившись поддержкой Польского герцога Болеслава III, вторгся в Венгрию. Накануне решающей битвы королева Илона потребовала, чтобы вся Венгерская знать признала Бориса незаконнорожденным. Те, кто отказался это сделать, были казнены. Сражение произошло 22 июля 1132 года на реке Шайо. Короля Белу поддержали австрийцы, правящий дом которых был связан династическими узами с семейством Белы (Бела II выдал свою сестру Хедвиг (Ядвигу) замуж за старшего сына Австрийского маркграфа Леопольда III). Победа осталась за австро-венгерским войском, Борис спасся, но серьёзной угрозы для правления Белы более не представлял.

Правление

Будучи слепым, король Бела II вынужден был делить власть со своими приближёнными и, прежде всего, со своей супругой, королевой Илоной, и её братом Белошем, которого она назначила главнокомандующим королевской армией. Под началом Белоша венгерское войско вновь присоединило к территории королевства часть Далмации (1136) и захватило Боснию (1137), герцогом которой был назначен малолетний королевский сын Ласло. В 1139 году 30-тысячное Венгерское войско приняло участие в междоусобной войне Русских князей. Венгры осаждали Чернигов в составе армии Киевского князя Ярополка, сына Мономаха. Черниговский князь Всеволод Ольгович вынужден был просить мира. Король Бела II не участвовал в этом походе: отстранённый от государственных дел, он искал утешения и развлечения в вине и умер 13 февраля 1141 года от последствий пьянства. Новым королём Венгрии был провозглашён старший сын Белы Геза II.

Предки

Бела II — предки

Вазул               Бела I Венгерский                       Мадьярка из рода Татоня (Tátony)               Геза I                             Мешко II Ламберт Польский               Аделаида (Рыкса) Польская                       Рыкса Лотарингская               Альмош Венгерский                                   София                             Бела II                                         Ярослав Мудрый               Изяслав Ярославич Киевский                       Ингигерд Шведская               Святополк Изяславич Киевский                             Предслава Святополковна Киевская                                 </center> </div></div> Напишите отзыв о статье "Бела II" Литература Бела, король // Энциклопедический словарь Брокгауза и Ефрона : в 86 т. (82 т. и 4 доп.). — СПб., 1890—1907. предшественник правление преемник Иштван II Бела II Геза II 1116—1131 1131—1141 1141—1162

Отрывок, характеризующий Бела II

– Не пенять же чур на меня, – прокричал доктор из под лестницы.
Ростов с фельдшером вошли в коридор. Больничный запах был так силен в этом темном коридоре, что Ростов схватился зa нос и должен был остановиться, чтобы собраться с силами и итти дальше. Направо отворилась дверь, и оттуда высунулся на костылях худой, желтый человек, босой и в одном белье.
Он, опершись о притолку, блестящими, завистливыми глазами поглядел на проходящих. Заглянув в дверь, Ростов увидал, что больные и раненые лежали там на полу, на соломе и шинелях.
– А можно войти посмотреть? – спросил Ростов.
– Что же смотреть? – сказал фельдшер. Но именно потому что фельдшер очевидно не желал впустить туда, Ростов вошел в солдатские палаты. Запах, к которому он уже успел придышаться в коридоре, здесь был еще сильнее. Запах этот здесь несколько изменился; он был резче, и чувствительно было, что отсюда то именно он и происходил.
В длинной комнате, ярко освещенной солнцем в большие окна, в два ряда, головами к стенам и оставляя проход по середине, лежали больные и раненые. Большая часть из них были в забытьи и не обратили вниманья на вошедших. Те, которые были в памяти, все приподнялись или подняли свои худые, желтые лица, и все с одним и тем же выражением надежды на помощь, упрека и зависти к чужому здоровью, не спуская глаз, смотрели на Ростова. Ростов вышел на середину комнаты, заглянул в соседние двери комнат с растворенными дверями, и с обеих сторон увидал то же самое. Он остановился, молча оглядываясь вокруг себя. Он никак не ожидал видеть это. Перед самым им лежал почти поперек середняго прохода, на голом полу, больной, вероятно казак, потому что волосы его были обстрижены в скобку. Казак этот лежал навзничь, раскинув огромные руки и ноги. Лицо его было багрово красно, глаза совершенно закачены, так что видны были одни белки, и на босых ногах его и на руках, еще красных, жилы напружились как веревки. Он стукнулся затылком о пол и что то хрипло проговорил и стал повторять это слово. Ростов прислушался к тому, что он говорил, и разобрал повторяемое им слово. Слово это было: испить – пить – испить! Ростов оглянулся, отыскивая того, кто бы мог уложить на место этого больного и дать ему воды.
– Кто тут ходит за больными? – спросил он фельдшера. В это время из соседней комнаты вышел фурштадский солдат, больничный служитель, и отбивая шаг вытянулся перед Ростовым.
– Здравия желаю, ваше высокоблагородие! – прокричал этот солдат, выкатывая глаза на Ростова и, очевидно, принимая его за больничное начальство.
– Убери же его, дай ему воды, – сказал Ростов, указывая на казака.
– Слушаю, ваше высокоблагородие, – с удовольствием проговорил солдат, еще старательнее выкатывая глаза и вытягиваясь, но не трогаясь с места.
– Нет, тут ничего не сделаешь, – подумал Ростов, опустив глаза, и хотел уже выходить, но с правой стороны он чувствовал устремленный на себя значительный взгляд и оглянулся на него. Почти в самом углу на шинели сидел с желтым, как скелет, худым, строгим лицом и небритой седой бородой, старый солдат и упорно смотрел на Ростова. С одной стороны, сосед старого солдата что то шептал ему, указывая на Ростова. Ростов понял, что старик намерен о чем то просить его. Он подошел ближе и увидал, что у старика была согнута только одна нога, а другой совсем не было выше колена. Другой сосед старика, неподвижно лежавший с закинутой головой, довольно далеко от него, был молодой солдат с восковой бледностью на курносом, покрытом еще веснушками, лице и с закаченными под веки глазами. Ростов поглядел на курносого солдата, и мороз пробежал по его спине.
– Да ведь этот, кажется… – обратился он к фельдшеру.
– Уж как просили, ваше благородие, – сказал старый солдат с дрожанием нижней челюсти. – Еще утром кончился. Ведь тоже люди, а не собаки…
– Сейчас пришлю, уберут, уберут, – поспешно сказал фельдшер. – Пожалуйте, ваше благородие.
– Пойдем, пойдем, – поспешно сказал Ростов, и опустив глаза, и сжавшись, стараясь пройти незамеченным сквозь строй этих укоризненных и завистливых глаз, устремленных на него, он вышел из комнаты.


Пройдя коридор, фельдшер ввел Ростова в офицерские палаты, состоявшие из трех, с растворенными дверями, комнат. В комнатах этих были кровати; раненые и больные офицеры лежали и сидели на них. Некоторые в больничных халатах ходили по комнатам. Первое лицо, встретившееся Ростову в офицерских палатах, был маленький, худой человечек без руки, в колпаке и больничном халате с закушенной трубочкой, ходивший в первой комнате. Ростов, вглядываясь в него, старался вспомнить, где он его видел.
– Вот где Бог привел свидеться, – сказал маленький человек. – Тушин, Тушин, помните довез вас под Шенграбеном? А мне кусочек отрезали, вот… – сказал он, улыбаясь, показывая на пустой рукав халата. – Василья Дмитриевича Денисова ищете? – сожитель! – сказал он, узнав, кого нужно было Ростову. – Здесь, здесь и Тушин повел его в другую комнату, из которой слышался хохот нескольких голосов.
«И как они могут не только хохотать, но жить тут»? думал Ростов, всё слыша еще этот запах мертвого тела, которого он набрался еще в солдатском госпитале, и всё еще видя вокруг себя эти завистливые взгляды, провожавшие его с обеих сторон, и лицо этого молодого солдата с закаченными глазами.
Денисов, закрывшись с головой одеялом, спал не постели, несмотря на то, что был 12 й час дня.
– А, Г'остов? 3до'ово, здо'ово, – закричал он всё тем же голосом, как бывало и в полку; но Ростов с грустью заметил, как за этой привычной развязностью и оживленностью какое то новое дурное, затаенное чувство проглядывало в выражении лица, в интонациях и словах Денисова.
Рана его, несмотря на свою ничтожность, все еще не заживала, хотя уже прошло шесть недель, как он был ранен. В лице его была та же бледная опухлость, которая была на всех гошпитальных лицах. Но не это поразило Ростова; его поразило то, что Денисов как будто не рад был ему и неестественно ему улыбался. Денисов не расспрашивал ни про полк, ни про общий ход дела. Когда Ростов говорил про это, Денисов не слушал.