Белбин, Танит

Танит Белбин

Персональные данные
Представляет	США
Предыдущие страны	Канада
Дата рождения	11 июля 1984(1984-07-11) (39 лет)
Место рождения	Кингстон, Онтарио, Канада
Рост	162 см
Бывшие партнёры	Бенжамин Агосто
Бывшие тренеры	Наталья Линичук Геннадий Карпоносов Игорь Шпильбанд Марина Зуева
Место проживания	Нортхвил, США
Спортивные достижения Лучшие результаты по системе ИСУ (на международных любительских соревнованиях) Сумма: 221.26 Обязательная: 44.00 Оригинальная: 67.54 Произвольная: 111.54 Завершила выступления Олимпийские награды Фигурное катание Серебро Турин 2006 Танцы на льду

Танит Джессика Луиза Белбин (англ.  Tanith Jessica Louise Belbin) род. 11 июля 1984 года в Кингстоне, Онтарио, Канада — канадская и американская фигуристка, выступавшая в танцах на льду в паре с Бенжамином Агосто. Танит Белбин имеет двойное гражданство Канады и США, но на международной арене выступает за США. С Бенжамином Агосто Танит серебряный призёр Зимних Олимпийских игр 2006 года в Турине, победитель чемпионата мира среди юниоров 2002 года, серебряный призёр чемпионата мира 2005, 2009 годов, двукратный бронзовый призёр чемпионата мира (2006 и 2007 год) и трёхкратный победитель Чемпионата четырёх континентов (2004, 2005, 2006 год.). Завершила любительскую спортивную карьеру в 2010 году.

Карьера

Не найдя хорошего партнера в Канаде, Белбин переехала в Детройт в 1998 году, где стала кататься с Бенжамином Агосто под руководством Игоря Шпильбанда.

В свой первый же совместный сезон 1999—2000 годов Белбин и Агосто становятся бронзовыми призёрами на чемпионате мира среди юниоров. На следующий год они завоевали серебряные медали.

Белбин и Агосто прошли квалификацию для участия в Олимпийских играх 2002 года, став вторыми на чемпионате США, но не смогли принять в них участие, потому что у Танит не было американского гражданства. По закону о гражданстве США Танит Белбин не могла получить его раньше 2007 года, и, таким образом, пара не могла участвовать и в Олимпиаде 2006 года. Болельщики пары написали обращение в Конгресс США с просьбой предоставить Танит гражданство, потому что вероятность получения этой парой медали для команды США была очень велика. В соответствии со специальным постановлением конгресса 28 декабря 2005 года, которое Президент Джордж Буш подписал 31 декабря 2005 года, Танит Белбин стала гражданкой США.

Танит и Бенжамин на Олимпиаде в Турине заняли второе место. На тот момент это был самый высокий результат для американских танцоров на Олимпийских играх (на следующей Олимпиаде 2010 танцевальный дуэт Мэрил Дэвис и Чарли Уайт также завоевал серебро) и первая Олимпийская медаль для США в танцах на льду за 30 лет.

После неудачи на чемпионате мира 2008 года (4 место) Белбин и Агосто приняли решение прекратить почти десятилетнее сотрудничество с Игорем Шпильбандом и Мариной Зуевой и перешли тренироваться в группу Натальи Линичук и Геннадия Карпоносова.

В сезоне 2008—2009 Танит и Бен завоевали две серебряных медали этапов Гран-при «Skate America» и «Cup of China», отобрались в финал, где вынуждены были сняться с соревнований из-за травмы спины Агосто. Позже из-за этой же травмы пара была вынуждена отказаться от участия в чемпионате США. Тем не менее, вошли в сборную страны на чемпионат мира и заняли там 2-е место, проиграв россиянам Оксане Домниной и Максиму Шабалину чуть больше балла.

Сезон 2009—2010 дуэт начал с побед на этапах Гран-при, однако из-за проблем со здоровьем у Танит от участия в финале они отказались. Они проиграли национальный чемпионат 2010 года более молодым Мэрил Дэвис и Чарли Уайту, а на Олимпийских играх в Ванкувере смогли занять только четвёртое место. В последовавшем за Играми чемпионате мира Белбин и Агосто участия не приняли, а отправились на гастроли по США с шоу Smucker's Stars. По окончании гастрольного тура объявили о завершении любительской спортивной карьеры.

Личная жизнь

С 25 апреля 2015 года Танит замужем за фигуристом Чарли Уайтом, с которым она встречалась 6 лет до их свадьбы.

Спортивные достижения

после 2006 года

Соревнования	2006—2007	2007—2008	2008—2009	2009—2010
Зимние Олимпийские игры				4
Чемпионаты мира	3	4	2
Чемпионат Четырех континентов	2
Чемпионаты США	1	1		2
Финалы Гран-при		2	WD
Этапы Гран-При: Skate America		1	2	1
Этапы Гран-При: Cup of China	2	1	2	1
Этапы Гран-При: Cup of Russia	1
Командные чемпионаты мира			1/1*

• * — место в личном зачете/командное место

до 2006 года

Соревновани	1999—2000	2000—2001	2001—2002	2002—2003	2003—2004	2004—2005	2005—2006
Зимние Олимпийские игры							2
Чемпионаты мира		17	13	7	5	2	3
Чемпионат Четырех континентов			2	2	1	1	1
Чемпионаты мира среди юниоров	3	2	1
Чемпионаты США	1 J.	2	2	2	1	1	1
Финалы Гран-При					3	2
Этапы Гран-При: Skate America			5	3	1	1	1
Этапы Гран-При: Cup of China						1
Trophee Lalique			6	3	4
Этапы Гран-При: Cup of Russia					2
Nebelhorn Trophy							1
Игры доброй воли			5

Ссылки

• [www.isuresults.com/bios/isufs00004499.htm Т.Белбин и Б.Агосто] (англ.) на официальном сайте Международного союза конькобежцев.
• [www.usfigureskating.org/AthletePairBio.asp?id=18447 Т.Белбин и Б.Агосто]  (англ.) на сайте Ассоциации фигурного катания США.
• [www.tanithandben.com/ Официальный сайт Танит Белбин и Бенжамина Агосто] (англ.)
• Белбин, Танит (англ.) на сайте Internet Movie Database

Отрывок, характеризующий Белбин, Танит

«Ах, скорее, скорее вернуться к тому времени, и чтобы теперешнее все кончилось поскорее, поскорее, чтобы оставили они меня в покое!»


Лысые Горы, именье князя Николая Андреича Болконского, находились в шестидесяти верстах от Смоленска, позади его, и в трех верстах от Московской дороги.
В тот же вечер, как князь отдавал приказания Алпатычу, Десаль, потребовав у княжны Марьи свидания, сообщил ей, что так как князь не совсем здоров и не принимает никаких мер для своей безопасности, а по письму князя Андрея видно, что пребывание в Лысых Горах небезопасно, то он почтительно советует ей самой написать с Алпатычем письмо к начальнику губернии в Смоленск с просьбой уведомить ее о положении дел и о мере опасности, которой подвергаются Лысые Горы. Десаль написал для княжны Марьи письмо к губернатору, которое она подписала, и письмо это было отдано Алпатычу с приказанием подать его губернатору и, в случае опасности, возвратиться как можно скорее.
Получив все приказания, Алпатыч, провожаемый домашними, в белой пуховой шляпе (княжеский подарок), с палкой, так же как князь, вышел садиться в кожаную кибиточку, заложенную тройкой сытых саврасых.
Колокольчик был подвязан, и бубенчики заложены бумажками. Князь никому не позволял в Лысых Горах ездить с колокольчиком. Но Алпатыч любил колокольчики и бубенчики в дальней дороге. Придворные Алпатыча, земский, конторщик, кухарка – черная, белая, две старухи, мальчик казачок, кучера и разные дворовые провожали его.
Дочь укладывала за спину и под него ситцевые пуховые подушки. Свояченица старушка тайком сунула узелок. Один из кучеров подсадил его под руку.
– Ну, ну, бабьи сборы! Бабы, бабы! – пыхтя, проговорил скороговоркой Алпатыч точно так, как говорил князь, и сел в кибиточку. Отдав последние приказания о работах земскому и в этом уж не подражая князю, Алпатыч снял с лысой головы шляпу и перекрестился троекратно.
– Вы, ежели что… вы вернитесь, Яков Алпатыч; ради Христа, нас пожалей, – прокричала ему жена, намекавшая на слухи о войне и неприятеле.
– Бабы, бабы, бабьи сборы, – проговорил Алпатыч про себя и поехал, оглядывая вокруг себя поля, где с пожелтевшей рожью, где с густым, еще зеленым овсом, где еще черные, которые только начинали двоить. Алпатыч ехал, любуясь на редкостный урожай ярового в нынешнем году, приглядываясь к полоскам ржаных пелей, на которых кое где начинали зажинать, и делал свои хозяйственные соображения о посеве и уборке и о том, не забыто ли какое княжеское приказание.
Два раза покормив дорогой, к вечеру 4 го августа Алпатыч приехал в город.
По дороге Алпатыч встречал и обгонял обозы и войска. Подъезжая к Смоленску, он слышал дальние выстрелы, но звуки эти не поразили его. Сильнее всего поразило его то, что, приближаясь к Смоленску, он видел прекрасное поле овса, которое какие то солдаты косили, очевидно, на корм и по которому стояли лагерем; это обстоятельство поразило Алпатыча, но он скоро забыл его, думая о своем деле.
Все интересы жизни Алпатыча уже более тридцати лет были ограничены одной волей князя, и он никогда не выходил из этого круга. Все, что не касалось до исполнения приказаний князя, не только не интересовало его, но не существовало для Алпатыча.
Алпатыч, приехав вечером 4 го августа в Смоленск, остановился за Днепром, в Гаченском предместье, на постоялом дворе, у дворника Ферапонтова, у которого он уже тридцать лет имел привычку останавливаться. Ферапонтов двенадцать лет тому назад, с легкой руки Алпатыча, купив рощу у князя, начал торговать и теперь имел дом, постоялый двор и мучную лавку в губернии. Ферапонтов был толстый, черный, красный сорокалетний мужик, с толстыми губами, с толстой шишкой носом, такими же шишками над черными, нахмуренными бровями и толстым брюхом.
Ферапонтов, в жилете, в ситцевой рубахе, стоял у лавки, выходившей на улицу. Увидав Алпатыча, он подошел к нему.
– Добро пожаловать, Яков Алпатыч. Народ из города, а ты в город, – сказал хозяин.
– Что ж так, из города? – сказал Алпатыч.
– И я говорю, – народ глуп. Всё француза боятся.
– Бабьи толки, бабьи толки! – проговорил Алпатыч.
– Так то и я сужу, Яков Алпатыч. Я говорю, приказ есть, что не пустят его, – значит, верно. Да и мужики по три рубля с подводы просят – креста на них нет!
Яков Алпатыч невнимательно слушал. Он потребовал самовар и сена лошадям и, напившись чаю, лег спать.
Всю ночь мимо постоялого двора двигались на улице войска. На другой день Алпатыч надел камзол, который он надевал только в городе, и пошел по делам. Утро было солнечное, и с восьми часов было уже жарко. Дорогой день для уборки хлеба, как думал Алпатыч. За городом с раннего утра слышались выстрелы.
С восьми часов к ружейным выстрелам присоединилась пушечная пальба. На улицах было много народу, куда то спешащего, много солдат, но так же, как и всегда, ездили извозчики, купцы стояли у лавок и в церквах шла служба. Алпатыч прошел в лавки, в присутственные места, на почту и к губернатору. В присутственных местах, в лавках, на почте все говорили о войске, о неприятеле, который уже напал на город; все спрашивали друг друга, что делать, и все старались успокоивать друг друга.
У дома губернатора Алпатыч нашел большое количество народа, казаков и дорожный экипаж, принадлежавший губернатору. На крыльце Яков Алпатыч встретил двух господ дворян, из которых одного он знал. Знакомый ему дворянин, бывший исправник, говорил с жаром.
– Ведь это не шутки шутить, – говорил он. – Хорошо, кто один. Одна голова и бедна – так одна, а то ведь тринадцать человек семьи, да все имущество… Довели, что пропадать всем, что ж это за начальство после этого?.. Эх, перевешал бы разбойников…
– Да ну, будет, – говорил другой.
– А мне что за дело, пускай слышит! Что ж, мы не собаки, – сказал бывший исправник и, оглянувшись, увидал Алпатыча.
– А, Яков Алпатыч, ты зачем?
– По приказанию его сиятельства, к господину губернатору, – отвечал Алпатыч, гордо поднимая голову и закладывая руку за пазуху, что он делал всегда, когда упоминал о князе… – Изволили приказать осведомиться о положении дел, – сказал он.
– Да вот и узнавай, – прокричал помещик, – довели, что ни подвод, ничего!.. Вот она, слышишь? – сказал он, указывая на ту сторону, откуда слышались выстрелы.
– Довели, что погибать всем… разбойники! – опять проговорил он и сошел с крыльца.
Алпатыч покачал головой и пошел на лестницу. В приемной были купцы, женщины, чиновники, молча переглядывавшиеся между собой. Дверь кабинета отворилась, все встали с мест и подвинулись вперед. Из двери выбежал чиновник, поговорил что то с купцом, кликнул за собой толстого чиновника с крестом на шее и скрылся опять в дверь, видимо, избегая всех обращенных к нему взглядов и вопросов. Алпатыч продвинулся вперед и при следующем выходе чиновника, заложив руку зазастегнутый сюртук, обратился к чиновнику, подавая ему два письма.
– Господину барону Ашу от генерала аншефа князя Болконского, – провозгласил он так торжественно и значительно, что чиновник обратился к нему и взял его письмо. Через несколько минут губернатор принял Алпатыча и поспешно сказал ему:
– Доложи князю и княжне, что мне ничего не известно было: я поступал по высшим приказаниям – вот…
Он дал бумагу Алпатычу.
– А впрочем, так как князь нездоров, мой совет им ехать в Москву. Я сам сейчас еду. Доложи… – Но губернатор не договорил: в дверь вбежал запыленный и запотелый офицер и начал что то говорить по французски. На лице губернатора изобразился ужас.
– Иди, – сказал он, кивнув головой Алпатычу, и стал что то спрашивать у офицера. Жадные, испуганные, беспомощные взгляды обратились на Алпатыча, когда он вышел из кабинета губернатора. Невольно прислушиваясь теперь к близким и все усиливавшимся выстрелам, Алпатыч поспешил на постоялый двор. Бумага, которую дал губернатор Алпатычу, была следующая:
«Уверяю вас, что городу Смоленску не предстоит еще ни малейшей опасности, и невероятно, чтобы оный ею угрожаем был. Я с одной, а князь Багратион с другой стороны идем на соединение перед Смоленском, которое совершится 22 го числа, и обе армии совокупными силами станут оборонять соотечественников своих вверенной вам губернии, пока усилия их удалят от них врагов отечества или пока не истребится в храбрых их рядах до последнего воина. Вы видите из сего, что вы имеете совершенное право успокоить жителей Смоленска, ибо кто защищаем двумя столь храбрыми войсками, тот может быть уверен в победе их». (Предписание Барклая де Толли смоленскому гражданскому губернатору, барону Ашу, 1812 года.)