Белкин, Рафаил Самуилович

Рафаил Самуилович Белкин
Профессор Р. С. Белкин (1998)
Дата рождения:	11 июля 1922(1922-07-11)
Место рождения:	Чернигов, Украинская ССР
Дата смерти:	3 февраля 2001(2001-02-03) (78 лет)
Место смерти:	Москва
Страна:	СССР, РФ
Научная сфера:	Криминалистика
Место работы:	Академия управления МВД России
Учёная степень:	доктор юридических наук
Учёное звание:	профессор
Альма-матер:	Военно-юридическая академия

Рафаи́л Самуи́лович Бе́лкин (11 июля 1922 — 3 февраля 2001) — советский и российский криминалист, заслуженный деятель науки РСФСР, доктор юридических наук, профессор, генерал-майор милиции, заслуженный профессор Академии управления МВД России, почётный академик РАЕН, почётный член Болгарского научного общества судебных медиков и криминалистов, участник Великой Отечественной войны.

Профессор Р. С. Белкин по праву считался «крупнейшим специалистом в области криминалистики, исследователем-энциклопедистом теории и практики органи­зации раскрытия, расследования и пред­упреждения преступлений, создателем совре­менной общей теории криминалистики, общепризнанным лидером отечественного криминалистического научного знания».

Биография

Р. С. Белкин родился 11 июня 1922 года в городе Чернигове Украинской ССР. Его отец, Самуил Рафаилович Белкин (1885—1975), был специалистом по пеньке и канатам, позже работал в системе Наркомата лёгкой промышленности; мать, Белкина (Эскина) Ида Хононовна (1896—1966) впоследствии работала на московском заводе «Борец».

В 1940 году Р. С. Белкин был призван в армию, служба его началась на Дальнем Востоке. В октябре 1941 года он был в составе 415-й стрелковой дивизии переброшен на фронт, воевал под Москвой, позже участвовал в боях под Ржевом, под Смоленском, в битве на Курской дуге. Прошёл с боями Прибалтику, освобождал Варшаву, участвовал в штурме Берлина. День Победы встретил на Эльбе. Награждён многими боевыми орденами и медалями, в том числе двумя орденами Отечественной войны и двумя орденами Красной Звезды.

После Победы служил в оккупационных войсках в Германии, а в 1946 году был откомандирован в Москву и зачислен на учёбу в Военно-юридическую академию.

Окончил Академию с золотой медалью в 1951 году и был направлен на работу следователем Военной прокуратуры Бакинского округа ПВО, затем был старшим следователем и помощником военного прокурора по руководству следствием и дознанием.

Параллельно собирал материалы для научной работы и в 1954 году защитил кандидатскую диссертацию на тему: «Осмотр места происшествия. Уголовно-процессуальные и криминалистические аспекты».

В 1955 г. перешёл на научно-педагогическую работу в Высшую школу МВД СССР (позже — Академия МВД СССР, ныне — Академия управления МВД России), последовательно занимая должности старшего научного сотрудника, а затем ученого секретаря, старшего преподавателя, доцента и профессора кафедры криминалистики.

Всего через семь лет после успешной защиты кандидатской диссертации Р. С. Белкин подготовил к защите докторскую диссертацию «Экспериментальный метод исследования в советском уголовном процессе и криминалистике» и успешно защитил её в 1961 г. Очевидцы отмечали, что сама защита диссертации, несмотря на острую критику соискателя одним из оппонентов — известным отечественным процессуалистом профессором М. С. Строговичем, осуждавшим предложенный диссертантом тактический приём выхода на место с обвиняемым и свидетелем, — по общему признанию, прошла великолепно.

В 1963 г. Р. С. Белкину присвоено учёное звание профессора, а в 1996 г. — почётное звание Заслуженный деятель науки Российской Федерации. Академия управления МВД РФ присвоила профессору Белкину звание «Заслуженный профессор Академии управления МВД Российской Федерации». Российская академия естественных наук удостоила Р. С. Белкина звания почётного академика. Профессор Белкин был также почётным членом Болгарского научного общества судебных медиков и криминалистов и членом ряда других научных обществ.

Свыше 20 лет Р. С. Белкин руководил кафедрой криминалистики Высшей школы МВД СССР (Академии МВД России) — одной из самых крупных и авторитетных в СССР. К концу 1973 г. общая численность кафедры составляла около 50 человек, в том числе 27 преподавателей, среди которых были 6 докторов и 19 кандидатов юридических наук.

Научные труды профессора Р. С. Белкина получили широкую известность в Советском Союзе и за его пределами, а позже — в России, странах СНГ и зарубежных государствах, переведены на английский, немецкий, сербский, венгерский, польский, чешский, болгарский, украинский, казахский и другие языки.

Профессор Р. С. Белкин по праву считается основателем крупной научной школы, насчитывающей более сотни непосредственных учеников; ещё при жизни он получил почётный неофициальный титул патриарха российской криминалистики. Под его непосредственным руководством успешно подготовили и защитили диссертации более 120 кандидатов и докторов юридических наук.

Продолжателями дела Рафаила Самуиловича Белкина считаются и его дети: дочь — известный российский учёный-криминалист, специалист в области судебной экспертизы профессор Елена Рафаиловна Россинская; сын — известный российский юрист, специалист в области уголовного процесса и криминалистики профессор Анатолий Рафаилович Белкин.

Основные направления научной деятельности

Рафаил Самуилович Белкин известен не только как криминалист, но и как исследователь в области уголовного процесса и оперативно-розыскной деятельности. В своей монографии «Теория и практика следственного эксперимента» (1959) он фактически предвосхитил появление нового следственного действия, годом позже узаконенного новым УПК РСФСР (1960), и исследовал его с криминалистических позиций. Далее в монографии «Эксперимент в следственной судебной и экспертной практике» (1964) он исследовал эту тему с позиций общей теории познания, особое внимание уделив вопросам доказывания.

Монография «Собирание, исследование и оценка доказательств. Сущность и методы» (1966), ясно показала связь криминалистики с уголовно-процессуальным правом и тем самым заложила основу методологии отечественной криминалистики, развитую в следующей фундаментальной работе «Криминалистика и доказывание» (1969, совместно с профессором А. И. Винбергом).

Профессор Р. С. Белкин — автор общепринятой ныне концепции отражения как гносеологического фундамента криминалистики, выдвинутой им в труде «Ленинская теория отражения и методологические проблемы советской криминалистики» (1970). Самим Лениным подобной теории создано не было, ему принадлежит лишь догадка о том, что в самом фундаменте материи лежит свойство, близкое к свойству ощущения, — свойство отражения. Однако ссылка на авторитет Ленина была необходима в те времена. Приложение этой идеи к самому предмету криминалистики позволило Р. С. Белкину в 1967 г. сформулировать новое представление об этом предмете и предложить единую концепцию общей теории криминалистики, опирающуюся на философское понятие отражения.

В фундаментальном трёхтомном «Курсе советской криминалистики» (1977—1979) получили своё дальнейшее развитие такие разделы криминалистики, как учение о методах, систематике и языке криминалистики, учение о признаках и др.; подробно исследованы частные криминалистические теории: причинности, розыска, механизма преступления, криминалистической регистрации, криминалистического прогнозирования и др.

«Белкинское» определение самого предмета криминалистики принято научной общественностью и авторами практически всех учебников по криминалистике последнего времени.

Профессор Белкин выявил и описал законы развития криминалистики в свете общих законов развития научного знания. Огромное значение имела выдвинутая им идея о том, что криминалистика представляет собой не только юридическую, но синтетическую науку, неразрывно связанную со многими естественнонаучными дисциплинами. Им предложено пополнить структуру криминалистики еще одним, четвёртым, разделом — общей теорией науки.

Р. С. Белкин уделял особенное внимание вопросам криминалистической тактики, в частности тактическим приёмам и комбинациям, следственным ситуациям, фактору внезапности и др. При этом он исследовал данный круг вопросов в их связи с решением этических проблем криминалистики и уголовного судопроизводства в целом. В трудах по юридической этике и юридической психологии Р. С. Белкин неоднократно поднимал и исследовал вопрос о допустимости обмана как средства психического воздействия и показал, что господствовавшая официальная концепция аморальности обмана признается лишь на словах, но практические работники повсеместно прибегают к его использованию. Р. С. Белкин призывал открыто признать, что обман в правоохранительной сфере в определённых рамках допустим, поскольку оперативно-розыскная деятельность, основывающаяся на дезинформации, обмане преступников, государством узаконена, но ограничивал пределы обмана строго определёнными рамками.

Сочинения

Профессор Р. С. Белкин — автор более 300 научных трудов, в том числе более 20 монографий, среди которых первый в истории криминалистики трёхтомный «Курс советской кри­миналистики» (1977—1979); двухтомник «Криминалистика: проблемы, тенденции, перспективы» (1987—1988); «Криминалистика: проблемы сегодняшнего дня» (2001); «Курс крими­налистики» (2001) и многие другие. Его перу принадлежат более 25 учебников по криминалистике для высших и средних специальных учебных заведений, включая совместный болгарский (1972) и трёхтомный чехословацкий (1984—1985) учебники.

Не имеют аналогов созданные Р. С. Белкиным Криминалистическая энциклопедия (1993, 1997, 2000), Словарь-справочник по криминалистике (1999), фундаментальная «История отечественной криминалистики» (1999).

Кроме чисто научных работ, Р. С. Белкин оставил ряд ярких научно-популярных и научно-художественных книг: «Ведётся расследование» (1976), «Не преступи черту» (1979), «Сквозь завесу тайны» (1989), «Равен самому себе» (1991, совместно с М. Я. Сегаем), «Скучная криминалистика» (1993), «Моя профессия — следователь» (1995), «Репортаж из мастерской следователя» (1998), «Профессия — следователь» (1998) и даже «Криминалистический букварь» (1997) для школьников младших классов.

Память

Имя профессора Р. С. Белкина носит кафедра криминалистики МФПА. В Академии Управления МВД РФ функционирует мемориальный кабинет-музей Рафаила Самуиловича Белкина.

Развитию идей профессора Р. С. Белкина в современной криминалистике были посвящены юбилейные научные конференции в Воронеже (2002) и Москве (2002, 2007, 2012).

В Казахском Национальном университете им. аль-Фараби и в Академии управления МВД России регулярно проводятся Белкинские криминалистические чтения.

Институтом Независимых Исследований (Москва) совместно с Академией управления МВД России и Московским отделением Международного Наградного союза учреждена памятная серебряная медаль Р. С. Белкина за выдающиеся заслуги в развитии криминалистики и судебной экспертизы, присуждаемая ежегодно.

Отрывок, характеризующий Белкин, Рафаил Самуилович

– Пропадал, – отвечал Шиншин. – На Кавказе был, а там бежал, и, говорят, у какого то владетельного князя был министром в Персии, убил там брата шахова: ну с ума все и сходят московские барыни! Dolochoff le Persan, [Персианин Долохов,] да и кончено. У нас теперь нет слова без Долохова: им клянутся, на него зовут как на стерлядь, – говорил Шиншин. – Долохов, да Курагин Анатоль – всех у нас барынь с ума свели.
В соседний бенуар вошла высокая, красивая дама с огромной косой и очень оголенными, белыми, полными плечами и шеей, на которой была двойная нитка больших жемчугов, и долго усаживалась, шумя своим толстым шелковым платьем.
Наташа невольно вглядывалась в эту шею, плечи, жемчуги, прическу и любовалась красотой плеч и жемчугов. В то время как Наташа уже второй раз вглядывалась в нее, дама оглянулась и, встретившись глазами с графом Ильей Андреичем, кивнула ему головой и улыбнулась. Это была графиня Безухова, жена Пьера. Илья Андреич, знавший всех на свете, перегнувшись, заговорил с ней.
– Давно пожаловали, графиня? – заговорил он. – Приду, приду, ручку поцелую. А я вот приехал по делам и девочек своих с собой привез. Бесподобно, говорят, Семенова играет, – говорил Илья Андреич. – Граф Петр Кириллович нас никогда не забывал. Он здесь?
– Да, он хотел зайти, – сказала Элен и внимательно посмотрела на Наташу.
Граф Илья Андреич опять сел на свое место.
– Ведь хороша? – шопотом сказал он Наташе.
– Чудо! – сказала Наташа, – вот влюбиться можно! В это время зазвучали последние аккорды увертюры и застучала палочка капельмейстера. В партере прошли на места запоздавшие мужчины и поднялась занавесь.
Как только поднялась занавесь, в ложах и партере всё замолкло, и все мужчины, старые и молодые, в мундирах и фраках, все женщины в драгоценных каменьях на голом теле, с жадным любопытством устремили всё внимание на сцену. Наташа тоже стала смотреть.


На сцене были ровные доски по средине, с боков стояли крашеные картины, изображавшие деревья, позади было протянуто полотно на досках. В середине сцены сидели девицы в красных корсажах и белых юбках. Одна, очень толстая, в шелковом белом платье, сидела особо на низкой скамеечке, к которой был приклеен сзади зеленый картон. Все они пели что то. Когда они кончили свою песню, девица в белом подошла к будочке суфлера, и к ней подошел мужчина в шелковых, в обтяжку, панталонах на толстых ногах, с пером и кинжалом и стал петь и разводить руками.
Мужчина в обтянутых панталонах пропел один, потом пропела она. Потом оба замолкли, заиграла музыка, и мужчина стал перебирать пальцами руку девицы в белом платье, очевидно выжидая опять такта, чтобы начать свою партию вместе с нею. Они пропели вдвоем, и все в театре стали хлопать и кричать, а мужчина и женщина на сцене, которые изображали влюбленных, стали, улыбаясь и разводя руками, кланяться.
После деревни и в том серьезном настроении, в котором находилась Наташа, всё это было дико и удивительно ей. Она не могла следить за ходом оперы, не могла даже слышать музыку: она видела только крашеные картоны и странно наряженных мужчин и женщин, при ярком свете странно двигавшихся, говоривших и певших; она знала, что всё это должно было представлять, но всё это было так вычурно фальшиво и ненатурально, что ей становилось то совестно за актеров, то смешно на них. Она оглядывалась вокруг себя, на лица зрителей, отыскивая в них то же чувство насмешки и недоумения, которое было в ней; но все лица были внимательны к тому, что происходило на сцене и выражали притворное, как казалось Наташе, восхищение. «Должно быть это так надобно!» думала Наташа. Она попеременно оглядывалась то на эти ряды припомаженных голов в партере, то на оголенных женщин в ложах, в особенности на свою соседку Элен, которая, совершенно раздетая, с тихой и спокойной улыбкой, не спуская глаз, смотрела на сцену, ощущая яркий свет, разлитый по всей зале и теплый, толпою согретый воздух. Наташа мало по малу начинала приходить в давно не испытанное ею состояние опьянения. Она не помнила, что она и где она и что перед ней делается. Она смотрела и думала, и самые странные мысли неожиданно, без связи, мелькали в ее голове. То ей приходила мысль вскочить на рампу и пропеть ту арию, которую пела актриса, то ей хотелось зацепить веером недалеко от нее сидевшего старичка, то перегнуться к Элен и защекотать ее.
В одну из минут, когда на сцене всё затихло, ожидая начала арии, скрипнула входная дверь партера, на той стороне где была ложа Ростовых, и зазвучали шаги запоздавшего мужчины. «Вот он Курагин!» прошептал Шиншин. Графиня Безухова улыбаясь обернулась к входящему. Наташа посмотрела по направлению глаз графини Безуховой и увидала необыкновенно красивого адъютанта, с самоуверенным и вместе учтивым видом подходящего к их ложе. Это был Анатоль Курагин, которого она давно видела и заметила на петербургском бале. Он был теперь в адъютантском мундире с одной эполетой и эксельбантом. Он шел сдержанной, молодецкой походкой, которая была бы смешна, ежели бы он не был так хорош собой и ежели бы на прекрасном лице не было бы такого выражения добродушного довольства и веселия. Несмотря на то, что действие шло, он, не торопясь, слегка побрякивая шпорами и саблей, плавно и высоко неся свою надушенную красивую голову, шел по ковру коридора. Взглянув на Наташу, он подошел к сестре, положил руку в облитой перчатке на край ее ложи, тряхнул ей головой и наклонясь спросил что то, указывая на Наташу.
– Mais charmante! [Очень мила!] – сказал он, очевидно про Наташу, как не столько слышала она, сколько поняла по движению его губ. Потом он прошел в первый ряд и сел подле Долохова, дружески и небрежно толкнув локтем того Долохова, с которым так заискивающе обращались другие. Он, весело подмигнув, улыбнулся ему и уперся ногой в рампу.
– Как похожи брат с сестрой! – сказал граф. – И как хороши оба!
Шиншин вполголоса начал рассказывать графу какую то историю интриги Курагина в Москве, к которой Наташа прислушалась именно потому, что он сказал про нее charmante.
Первый акт кончился, в партере все встали, перепутались и стали ходить и выходить.
Борис пришел в ложу Ростовых, очень просто принял поздравления и, приподняв брови, с рассеянной улыбкой, передал Наташе и Соне просьбу его невесты, чтобы они были на ее свадьбе, и вышел. Наташа с веселой и кокетливой улыбкой разговаривала с ним и поздравляла с женитьбой того самого Бориса, в которого она была влюблена прежде. В том состоянии опьянения, в котором она находилась, всё казалось просто и естественно.
Голая Элен сидела подле нее и одинаково всем улыбалась; и точно так же улыбнулась Наташа Борису.
Ложа Элен наполнилась и окружилась со стороны партера самыми знатными и умными мужчинами, которые, казалось, наперерыв желали показать всем, что они знакомы с ней.
Курагин весь этот антракт стоял с Долоховым впереди у рампы, глядя на ложу Ростовых. Наташа знала, что он говорил про нее, и это доставляло ей удовольствие. Она даже повернулась так, чтобы ему виден был ее профиль, по ее понятиям, в самом выгодном положении. Перед началом второго акта в партере показалась фигура Пьера, которого еще с приезда не видали Ростовы. Лицо его было грустно, и он еще потолстел, с тех пор как его последний раз видела Наташа. Он, никого не замечая, прошел в первые ряды. Анатоль подошел к нему и стал что то говорить ему, глядя и указывая на ложу Ростовых. Пьер, увидав Наташу, оживился и поспешно, по рядам, пошел к их ложе. Подойдя к ним, он облокотился и улыбаясь долго говорил с Наташей. Во время своего разговора с Пьером, Наташа услыхала в ложе графини Безуховой мужской голос и почему то узнала, что это был Курагин. Она оглянулась и встретилась с ним глазами. Он почти улыбаясь смотрел ей прямо в глаза таким восхищенным, ласковым взглядом, что казалось странно быть от него так близко, так смотреть на него, быть так уверенной, что нравишься ему, и не быть с ним знакомой.
Во втором акте были картины, изображающие монументы и была дыра в полотне, изображающая луну, и абажуры на рампе подняли, и стали играть в басу трубы и контрабасы, и справа и слева вышло много людей в черных мантиях. Люди стали махать руками, и в руках у них было что то вроде кинжалов; потом прибежали еще какие то люди и стали тащить прочь ту девицу, которая была прежде в белом, а теперь в голубом платье. Они не утащили ее сразу, а долго с ней пели, а потом уже ее утащили, и за кулисами ударили три раза во что то металлическое, и все стали на колена и запели молитву. Несколько раз все эти действия прерывались восторженными криками зрителей.
Во время этого акта Наташа всякий раз, как взглядывала в партер, видела Анатоля Курагина, перекинувшего руку через спинку кресла и смотревшего на нее. Ей приятно было видеть, что он так пленен ею, и не приходило в голову, чтобы в этом было что нибудь дурное.
Когда второй акт кончился, графиня Безухова встала, повернулась к ложе Ростовых (грудь ее совершенно была обнажена), пальчиком в перчатке поманила к себе старого графа, и не обращая внимания на вошедших к ней в ложу, начала любезно улыбаясь говорить с ним.
– Да познакомьте же меня с вашими прелестными дочерьми, – сказала она, – весь город про них кричит, а я их не знаю.
Наташа встала и присела великолепной графине. Наташе так приятна была похвала этой блестящей красавицы, что она покраснела от удовольствия.
– Я теперь тоже хочу сделаться москвичкой, – говорила Элен. – И как вам не совестно зарыть такие перлы в деревне!
Графиня Безухая, по справедливости, имела репутацию обворожительной женщины. Она могла говорить то, чего не думала, и в особенности льстить, совершенно просто и натурально.
– Нет, милый граф, вы мне позвольте заняться вашими дочерьми. Я хоть теперь здесь не надолго. И вы тоже. Я постараюсь повеселить ваших. Я еще в Петербурге много слышала о вас, и хотела вас узнать, – сказала она Наташе с своей однообразно красивой улыбкой. – Я слышала о вас и от моего пажа – Друбецкого. Вы слышали, он женится? И от друга моего мужа – Болконского, князя Андрея Болконского, – сказала она с особенным ударением, намекая этим на то, что она знала отношения его к Наташе. – Она попросила, чтобы лучше познакомиться, позволить одной из барышень посидеть остальную часть спектакля в ее ложе, и Наташа перешла к ней.
В третьем акте был на сцене представлен дворец, в котором горело много свечей и повешены были картины, изображавшие рыцарей с бородками. В середине стояли, вероятно, царь и царица. Царь замахал правою рукою, и, видимо робея, дурно пропел что то, и сел на малиновый трон. Девица, бывшая сначала в белом, потом в голубом, теперь была одета в одной рубашке с распущенными волосами и стояла около трона. Она о чем то горестно пела, обращаясь к царице; но царь строго махнул рукой, и с боков вышли мужчины с голыми ногами и женщины с голыми ногами, и стали танцовать все вместе. Потом скрипки заиграли очень тонко и весело, одна из девиц с голыми толстыми ногами и худыми руками, отделившись от других, отошла за кулисы, поправила корсаж, вышла на середину и стала прыгать и скоро бить одной ногой о другую. Все в партере захлопали руками и закричали браво. Потом один мужчина стал в угол. В оркестре заиграли громче в цимбалы и трубы, и один этот мужчина с голыми ногами стал прыгать очень высоко и семенить ногами. (Мужчина этот был Duport, получавший 60 тысяч в год за это искусство.) Все в партере, в ложах и райке стали хлопать и кричать изо всех сил, и мужчина остановился и стал улыбаться и кланяться на все стороны. Потом танцовали еще другие, с голыми ногами, мужчины и женщины, потом опять один из царей закричал что то под музыку, и все стали петь. Но вдруг сделалась буря, в оркестре послышались хроматические гаммы и аккорды уменьшенной септимы, и все побежали и потащили опять одного из присутствующих за кулисы, и занавесь опустилась. Опять между зрителями поднялся страшный шум и треск, и все с восторженными лицами стали кричать: Дюпора! Дюпора! Дюпора! Наташа уже не находила этого странным. Она с удовольствием, радостно улыбаясь, смотрела вокруг себя.