Белладонна

Белладонна
Общий вид цветущего растения
Научная классификация
промежуточные ранги Домен:  Эукариоты Царство:  Растения Отдел:  Цветковые Класс:  Двудольные Надпорядок:  Asteranae Порядок:  Паслёноцветные Семейство:  Паслёновые Подсемейство:  Паслёновые Род:  Красавка Вид:  Белладонна
Международное научное название
Atropa belladonna L., 1753
Синонимы
Atropa borealis Kreyer ex Pascher Atropa cordata Pascher Atropa digitaloides Pascher Atropa lethalis Salisb. Atropa lutescens Jacquem. ex C.B.Clarke Atropa mediterranea Kreyer ex Pascher Belladonna baccifera Lam. Belladonna trichotoma Scop. Boberella belladonna (L.) E.H.L.Krause
Систематика на Викивидах Изображения на Викискладе </tr> GRIN   [npgsweb.ars-grin.gov/gringlobal/taxonomydetail.aspx?id=6051 t:6051] IPNI   [www.ipni.org/ipni/simplePlantNameSearch.do?find_wholeName=Atropa+belladonna&output_format=normal&query_type=by_query&back_page=query_ipni.html ???] TPL   [www.theplantlist.org/tpl1.1/search?q=Atropa+belladonna ???]

Белладо́нна, или Краса́вка обыкнове́нная, или Красу́ха, или Со́нная о́дурь, или Бе́шеная я́года, или Ви́шня бе́шеная, или Белладонна европе́йская, или Белладонна обыкновенная, или Красавка белладонна (лат. Atrópa belladónna) — многолетнее травянистое растение, вид рода Красавка (Atropa) семейства Паслёновые (Solanaceae).

Видовое название «belladonna» (белладонна) происходит от итальянских слов и в переводе на русский язык означает «красивая женщина». В старину итальянские дамы закапывали сок красавки в глаза, зрачки расширялись — и в глазах появлялся особый блеск. Кроме этого, ягодами натирали щёки, чтобы те приобрели «естественный» румянец. На Руси это растение издавна было известно как «красавка». Другое название, «бешеница», обусловлено тем, что входящий в состав растения атропин может вызвать у человека сильное возбуждение, доходящее до бешенства.

Ботаническое описание

Ботаническая иллюстрация из книги О. В. Томе «Flora von Deutschland, Österreich und der Schweiz», 1885

Многолетнее травянистое растение. В первый год жизни развивается вертикальный, стержневой разветвлённый корень и маловетвистый стебель, достигающий высоты 60—90 см. Со второго года жизни развивается утолщенное корневище с многочисленными крупными ветвистыми корнями.

Стебли высокие, прямые, ветвистые, толстые, неясногранистые, сочные, зелёные или тёмно-фиолетовые, до 200 см высоты, в верхней части густо железистоопушённые.

Листья черешковые, нижние — очерёдные, верхние — попарно, почти супротивно сближенные (причём всегда один значительно, в три—четыре раза крупнее других), плотные, длиной до 20 см и шириной до 10 см, тёмно-зелёные.  Листовая пластинка эллиптической, яйцевидной или продолговато-яйцевидной формы, верху заострённая, цельнокрайная, к основанию суживающаяся в короткий черешок. Цвет листьев сверху зелёный или буровато-зелёный, снизу — более светлый.

Цветки пятичленные, одиночные или парные, некрупные, поникшие, выходящие из пазух верхних листьев на коротких железистоопушённых цветоножках, колокольчатые, правильные, с двойным околоцветником. Чашечка, остающаяся при плодах, пятинадрезанная, с яйцевидными длиннозаострёнными лопастями. Венчик цилиндрически-колокольчатый, пятилопастный, 20—30 мм длины, грязно-фиолетового (иногда жёлтого) цвета, у основания жёлто-бурый, с буро-фиолетовыми жилками. Тычинок пять; пестик с верхней завязью, фиолетовым столбиком, равным венчику или немного длиннее его, и почковидным рыльцем. Цветёт с мая до глубокой осени.

Плод — двугнёздная, слегка приплюснутая блестящая фиолетово-чёрная (иногда жёлтая) ягода со множеством семян в сине-фиолетовом соке; напоминает мелкие вишни, сладковатые на вкус. Семена почковидные или немного угловатые, бурые, с ячеистой поверхностью, 1,5—2 мм длины. Вес 1000 семян 0,6—1,36 г. Плоды созревают с июля до конца вегетации.

Распространение и среда обитания

Распространено в Северной Африке (Алжир, Марокко), Центральной, Южной, Восточной и Западной Европе, в Крыму, на Кавказе, в Малой Азии (Турция, Сирия), в горных районах Западной Украины.

Для природных местообитаний белладонны характерен мягкий, влажный, но не сырой климат, с нежарким летом и довольно снежной зимой и лёгкие, перегнойные, плодородные лесные почвы.

Растёт в изреженных буковых, дубовых, пихтовых и грабовых лесах, иногда на высоте 1000 м над уровнем моря; одиночно или небольшими группами, на опушках, вырубках, по берегам рек.

Охранный статус

Белладонна включена в Красные книги Азербайджана, Армении, России, Украины (кроме того, Львовской и Тернопольская областей). Ранее была включена в Красные книги СССР (1978 и 1984 годов) и РСФСР (1988).

Слева направо: стебель, цветок, плод

Химический состав

В надземной части содержатся флавоноиды, оксикумарины. Все части растения ядовиты, содержат алкалоиды группы атропина: корни до 1,3 %, листья до 1,2 %, стебли до 0,65 %, цветки до 0,6 %, зрелые плоды до 0,7 %. Атропин может вызвать тяжелейшее отравление. Белладонна, кроме атропина, содержит также гиосциамин и гиосцин (скополамин), апоатропин (атропамин), белладоннин. В корнях обнаружен кускгигрин. В листьях и корнях содержится скополетин.

Максимальное содержание алкалоидов обнаружено в листьях в фазах бутонизации и цветения, в целом растении — в фазе начала образования семян, а в корнях — в конце вегетационного периода.

Отравление белладонной

«Планеты насыщают белладонну ядовитыми свойствами, а человек, съевший её, страдает от безумия». Гравюра М. Хаффнера по рисунку Х. Райдела из книги Иоганна Маттеуса Фабера Strychnomania explicans strychni manici antiquorum, vel solani furiosi recentiorum, historiae monumentum, indolis nocumentum, antidoti documentum …, 1677

Признаки отравления

Признаки лёгкого отравления (появляются через 10—20 минут): сухость и жжение во рту и глотке, затруднённое глотание и речь, учащённое сердцебиение (тахикардия). Голос становится хриплым. Зрачки расширены, не реагируют на свет. Нарушено ближнее видение. Светобоязнь, мелькание мушек перед глазами. Сухость и покраснение кожи. Возбуждение, иногда бред и галлюцинации.

При тяжёлых отравлениях полная потеря ориентации, резкое двигательное и психическое возбуждение, иногда судороги. Резкое повышение температуры тела, одышка с появлением периодического дыхания типа Чейна — Стокса, цианоз (посинение) слизистых оболочек, пульс неправильный слабый, падение артериального давления. Возможен смертельный исход от паралича дыхательного центра и сосудистой недостаточности.

Специфическим осложнением отравлений атропином являются трофические нарушения — значительные отёки подкожной клетчатки лица, в области предплечий и голеней.

Первая помощь при отравлениях

Промывание желудка с последующим введением через зонд 200 мл вазелинового масла или 200 мл 0,2—0,5 % раствора танина. Для купирования острого психоза — аминазин внутримышечно. При высокой температуре тела — холод на голову, обёртывание влажными простынями. Из более специфических средств — введение 1—2 мл 0,05 % раствора прозерина под кожу.

Вариант: Промывание желудка водой с добавлением карболена или раствора калия перманганата 1:1000 с последующим введением по зонду солевого слабительного, покой, постельный режим, холод к голове. При слабости — таблетки кофеина. При нарушении дыхания — искусственное дыхание, вдыхание кислорода.

Существуют широкодоступные противоядия.

Лечение при отравлении атропином

Методы активной детоксикации. При приёме внутрь — промывание желудка через зонд, обильно смазанный вазелиновым маслом, форсированный диурез.

Антидотное лечение. В коматозном состоянии при отсутствии резкого возбуждения — 1 мл 1 % раствора пилокарпина повторно, прозерина 1 мл 0,05 % раствора или 1 мл 0,1 % раствора эзерина подкожно повторно.

Симптоматическая терапия. При возбуждении 2,5 % раствор аминазина — 2 мл внутримышечно, 1 % раствор димедрола — 2 мл внутримышечно, 1 % раствор промедола 2 мл подкожно, 5—10 мг диазепама внутривенно. При резкой гипертермии — 4 % раствор амидопирина — 10—20 мл внутримышечно, пузыри со льдом на голову и паховые области, обёртывание влажной простынёй и обдувание вентилятором.

Использование

Аптечный стеклянный сосуд для настойки белладонны. Англия, 1880-е годы

В античных источниках о применении красавки в медицине практически не упоминается, хотя совершенно очевидно, что её ядовитые свойства были известны. Белладонна упоминается как лекарственное растение в «De Materia Medica», написанной Диоскоридом (примерно 40—90 годы нашей эры). Подробно об этом лекарственном растении рассказали лишь авторы средневековых травников. Белладонна упоминается в травнике Фокса, изданном во второй половине XV века. Но ещё раньше люди стали использовать это растение как источник яда. Из неё готовили мазь, которую использовали во время судов над ведьмами. При её втирании действующие вещества попадали в кровь, что вызывало галлюцинации, и жертвы под пыткой говорили всё, что от них требовали. Из красавки делали также приворотные зелья. У К. Баугина в травнике (Базель, 1596) упоминается, что нарезанная и приложенная трава красавки лечит все язвы и опухоли, воспалённые желудок и печень, утоляя при этом жар. Современная народная медицина отказывается от употребления столь опасного лекарственного растения, однако ранее экстракты красавки с вином и соками принимали как внутрь, так и в качестве наружного средства при болях разного происхождения.

Препараты, изготовленные на основе экстракта белладонны, применяются при изучении сосудов глазного дна, воспалительных заболеваниях слизистой желудка, бронхиальной астме, лечении гастритов и почечнокаменной болезни.

Самостоятельное применение красавки недопустимо.

Фармакологическое действие

Фармакологические свойства белладонны совпадают в основном со свойствами атропина.

Препараты белладонны препятствуют стимулирующему действию ацетилхолина, уменьшают секрецию слюнных, желудочных, бронхиальных, слёзных, потовых желёз, внешнесекреторную функцию поджелудочной железы. Снижают тонус мышц ЖКТ, жёлчных протоков и жёлчного пузыря, но повышают тонус сфинктеров. Вызывают тахикардию, улучшают атриовентрикулярную проводимость. Расширяют зрачки, затрудняют отток внутриглазной жидкости, повышают внутриглазное давление, вызывают паралич аккомодации.

Показания

Препараты белладонны применяют при язвенной болезни желудка и двенадцатиперстной кишки, холелитиазе, спазмах гладкой мускулатуры органов брюшной полости, желчных и почечных коликах, брадикардии, атриовентрикулярной блокаде, геморрое, трещинах заднего прохода.

Лекарственные средства, содержащие белладонну, противопоказаны при гиперчувствительности к их компонентам, закрытоугольной глаукоме, гипертрофии предстательной железы с нарушением оттока мочи. В период лечения необходимо соблюдать осторожность при вождении автотранспорта и занятии другими потенциально опасными видами деятельности, требующими повышенной концентрации внимания, быстроты психомоторных реакций и хорошего зрения.

В качестве побочного действия и при передозировке наблюдаются психомоторное возбуждение, сухость во рту, мидриаз, парез аккомодации, атония кишечника, головокружение, тахикардия, задержка мочи, гиперемия кожи век, фотофобия.

Лекарственные формы

Используется в следующих лекарственных формах:

• Растительное сырьё:
  • экстракт густой (Extractum Belladonnae spissum) — густая масса тёмно-бурого цвета, своеобразного запаха, содержит от 1,4 до 1,6 % алкалоидов.
  • экстракт сухой (Extractum Belladonnae siccum) — порошок бурого или светло-бурого цвета со слабым запахом, своеобразным вкусом, гигроскопичен, содержит 0,7—0,8 % алкалоидов. В связи с меньшим содержанием алкалоидов при изготовлении лекарственных форм сухой экстракт применяют в двойном количестве по отношению к густому экстракту.
• Настойка (Tinctura Belladonnae) — прозрачная жидкость зеленоватого или красновато-бурого цвета со своеобразным запахом и горьковатым вкусом. Готовят из листьев красавки (1:10) на 40 % спирте; содержит 0,027—0,033 % алкалоидов.
• Ректальные суппозитории дозировкой по 15 мг.

Препараты белладонны входят также в состав капель Зеленина и многих других комбинированных лекарственных средств.

Из белладонны делают лекарственные средства: атропин сернокислый, порошок листьев, корбелла (таблетки), отвар корня и сукрадбел. Кроме того, белладонна входит в состав ряда комплексных препаратов.

Лекарственное сырьё

В качестве лекарственного сырья используют лист, траву и корень красавки (лат. Folium, Herba, Radix Belladonnae). Сырьё собирают в основном с плантаций: листья заготавливают в фазе цветения, траву — в фазе плодоношения; сушат быстро при температуре 45—50 °С. При правильной и быстрой сушке сырьё сохраняет зелёный цвет и почти не теряет алкалоидов. Корни белладонны собирают обычно при ликвидации плантаций. Их выпахивают осенью, промывают, очищают от остатков надземных органов; разрезают вдоль на части, а затем сушат. Урожайность сухих листьев 8—10 ц/га, травы — 12—15 ц/га.

Общая сумма алкалоидов в сухом сырье белладонны, согласно требованиям VIII издания Государственной фармакопеи СССР, должна быть в листьях не менее 0,35 %, в траве тоже не менее 0,35 %, в корнях не менее 0,5 %.

Выращивание в культуре

Запасы дикорастущей белладонны недостаточны, и заготовка её затруднительна, поэтому белладонна введена в культуру, причём качество сырья, получаемого от культивируемой белладонны, значительно выше качества сырья, получаемого при заготовках белладонны дикорастущей.

В районах с тёплыми, мягкими зимами или с устойчивым снеговым покровом плантации белладонны можно при хорошем уходе использовать до пяти и более лет; но чаще — не более трёх лет.

Белладонна — теплолюбивое растение с длинным вегетационным периодом. От появления всходов до начала созревания семян в первый год жизни проходит от 125 до 145 дней в зависимости от условий выращивания. Вегетирует до начала осенних заморозков.

Белладонну выращивают на пониженных участках с хорошей влажностью, при уровне грунтовых вод не ближе 2 м от поверхности, на плодородных структурных почвах лёгкого или среднего механического состава, хорошо проницаемых для воды и воздуха, с глубоким пахотным горизонтом. Её размещают в полевых, кормовых севооборотах или на запольных участках. Лучшие предшественники — озимые, овощные и технические растения. Белладонна очень отзывчива на удобрения, которые вносят в виде основного, припосевного и в подкормках, сочетая формы и дозы в зависимости от местных условий. Обычно белладонну разводят посевом семян непосредственно в грунт, реже — посадкой однолетних корней или рассадой, выращенной в парниках или грунтовых рассадниках. Размножение корнями практикуется в районах возможного её вымерзания, а размножение рассадой — в более северных районах. Посев в грунт производится рано весной семенами, стратифицированными в течение двух месяцев (при температуре от 0 °C до 2—3 °C) или под зиму сухими семенами. Способ посева — рядовой или квадратно-гнездовой 60 × 60 см. Норма высева при квадратно-гнездовом посеве 4 кг/га, при рядовом посеве с междурядьями 60 см — 8 кг/га. Уход за белладонной такой же, как и за другими пропашными культурами.

Во избежание случаев отравления на плантациях белладонны ставят опознавательные знаки о ядовитости растения.

Основные промышленные площади находятся в Полтавской области Украины. С успехом белладонну выращивали также в Крыму, на Северном Кавказе, в Белоруссии, в Московской, Нижегородской, Новосибирской областях, на Дальнем Востоке России.

Литература

• Всё о лекарственных растениях на ваших грядках / Под ред. С. Ю. Раделова. — СПб.: ООО «СЗКЭО», 2010. — С. 170. — 224 с. — ISBN 978-5-9603-0124-4.
• Атропа // Энциклопедический словарь Брокгауза и Ефрона : в 86 т. (82 т. и 4 доп.). — СПб., 1890—1907.

Ссылки

• [www.ars-grin.gov/cgi-bin/npgs/html/taxon.pl?6051 Белладонна] (англ.): информация на сайте GRIN (Проверено 27 января 2015)
• [www.plantarium.ru/page/view/item/6026.html Белладонна]: информация о таксоне в проекте «Плантариум» (определителе растений и иллюстрированном атласе видов).  (Проверено 27 января 2015)

Отрывок, характеризующий Белладонна

– Но, князь, – робко сказал Десаль, – в письме говорится о Витебске…
– А, в письме, да… – недовольно проговорил князь, – да… да… – Лицо его приняло вдруг мрачное выражение. Он помолчал. – Да, он пишет, французы разбиты, при какой это реке?
Десаль опустил глаза.
– Князь ничего про это не пишет, – тихо сказал он.
– А разве не пишет? Ну, я сам не выдумал же. – Все долго молчали.
– Да… да… Ну, Михайла Иваныч, – вдруг сказал он, приподняв голову и указывая на план постройки, – расскажи, как ты это хочешь переделать…
Михаил Иваныч подошел к плану, и князь, поговорив с ним о плане новой постройки, сердито взглянув на княжну Марью и Десаля, ушел к себе.
Княжна Марья видела смущенный и удивленный взгляд Десаля, устремленный на ее отца, заметила его молчание и была поражена тем, что отец забыл письмо сына на столе в гостиной; но она боялась не только говорить и расспрашивать Десаля о причине его смущения и молчания, но боялась и думать об этом.
Ввечеру Михаил Иваныч, присланный от князя, пришел к княжне Марье за письмом князя Андрея, которое забыто было в гостиной. Княжна Марья подала письмо. Хотя ей это и неприятно было, она позволила себе спросить у Михаила Иваныча, что делает ее отец.
– Всё хлопочут, – с почтительно насмешливой улыбкой, которая заставила побледнеть княжну Марью, сказал Михаил Иваныч. – Очень беспокоятся насчет нового корпуса. Читали немножко, а теперь, – понизив голос, сказал Михаил Иваныч, – у бюра, должно, завещанием занялись. (В последнее время одно из любимых занятий князя было занятие над бумагами, которые должны были остаться после его смерти и которые он называл завещанием.)
– А Алпатыча посылают в Смоленск? – спросила княжна Марья.
– Как же с, уж он давно ждет.


Когда Михаил Иваныч вернулся с письмом в кабинет, князь в очках, с абажуром на глазах и на свече, сидел у открытого бюро, с бумагами в далеко отставленной руке, и в несколько торжественной позе читал свои бумаги (ремарки, как он называл), которые должны были быть доставлены государю после его смерти.
Когда Михаил Иваныч вошел, у него в глазах стояли слезы воспоминания о том времени, когда он писал то, что читал теперь. Он взял из рук Михаила Иваныча письмо, положил в карман, уложил бумаги и позвал уже давно дожидавшегося Алпатыча.
На листочке бумаги у него было записано то, что нужно было в Смоленске, и он, ходя по комнате мимо дожидавшегося у двери Алпатыча, стал отдавать приказания.
– Первое, бумаги почтовой, слышишь, восемь дестей, вот по образцу; золотообрезной… образчик, чтобы непременно по нем была; лаку, сургучу – по записке Михаила Иваныча.
Он походил по комнате и заглянул в памятную записку.
– Потом губернатору лично письмо отдать о записи.
Потом были нужны задвижки к дверям новой постройки, непременно такого фасона, которые выдумал сам князь. Потом ящик переплетный надо было заказать для укладки завещания.
Отдача приказаний Алпатычу продолжалась более двух часов. Князь все не отпускал его. Он сел, задумался и, закрыв глаза, задремал. Алпатыч пошевелился.
– Ну, ступай, ступай; ежели что нужно, я пришлю.
Алпатыч вышел. Князь подошел опять к бюро, заглянув в него, потрогал рукою свои бумаги, опять запер и сел к столу писать письмо губернатору.
Уже было поздно, когда он встал, запечатав письмо. Ему хотелось спать, но он знал, что не заснет и что самые дурные мысли приходят ему в постели. Он кликнул Тихона и пошел с ним по комнатам, чтобы сказать ему, где стлать постель на нынешнюю ночь. Он ходил, примеривая каждый уголок.
Везде ему казалось нехорошо, но хуже всего был привычный диван в кабинете. Диван этот был страшен ему, вероятно по тяжелым мыслям, которые он передумал, лежа на нем. Нигде не было хорошо, но все таки лучше всех был уголок в диванной за фортепиано: он никогда еще не спал тут.
Тихон принес с официантом постель и стал уставлять.
– Не так, не так! – закричал князь и сам подвинул на четверть подальше от угла, и потом опять поближе.
«Ну, наконец все переделал, теперь отдохну», – подумал князь и предоставил Тихону раздевать себя.
Досадливо морщась от усилий, которые нужно было делать, чтобы снять кафтан и панталоны, князь разделся, тяжело опустился на кровать и как будто задумался, презрительно глядя на свои желтые, иссохшие ноги. Он не задумался, а он медлил перед предстоявшим ему трудом поднять эти ноги и передвинуться на кровати. «Ох, как тяжело! Ох, хоть бы поскорее, поскорее кончились эти труды, и вы бы отпустили меня! – думал он. Он сделал, поджав губы, в двадцатый раз это усилие и лег. Но едва он лег, как вдруг вся постель равномерно заходила под ним вперед и назад, как будто тяжело дыша и толкаясь. Это бывало с ним почти каждую ночь. Он открыл закрывшиеся было глаза.
– Нет спокоя, проклятые! – проворчал он с гневом на кого то. «Да, да, еще что то важное было, очень что то важное я приберег себе на ночь в постели. Задвижки? Нет, про это сказал. Нет, что то такое, что то в гостиной было. Княжна Марья что то врала. Десаль что то – дурак этот – говорил. В кармане что то – не вспомню».
– Тишка! Об чем за обедом говорили?
– Об князе, Михайле…
– Молчи, молчи. – Князь захлопал рукой по столу. – Да! Знаю, письмо князя Андрея. Княжна Марья читала. Десаль что то про Витебск говорил. Теперь прочту.
Он велел достать письмо из кармана и придвинуть к кровати столик с лимонадом и витушкой – восковой свечкой и, надев очки, стал читать. Тут только в тишине ночи, при слабом свете из под зеленого колпака, он, прочтя письмо, в первый раз на мгновение понял его значение.
«Французы в Витебске, через четыре перехода они могут быть у Смоленска; может, они уже там».
– Тишка! – Тихон вскочил. – Нет, не надо, не надо! – прокричал он.
Он спрятал письмо под подсвечник и закрыл глаза. И ему представился Дунай, светлый полдень, камыши, русский лагерь, и он входит, он, молодой генерал, без одной морщины на лице, бодрый, веселый, румяный, в расписной шатер Потемкина, и жгучее чувство зависти к любимцу, столь же сильное, как и тогда, волнует его. И он вспоминает все те слова, которые сказаны были тогда при первом Свидании с Потемкиным. И ему представляется с желтизною в жирном лице невысокая, толстая женщина – матушка императрица, ее улыбки, слова, когда она в первый раз, обласкав, приняла его, и вспоминается ее же лицо на катафалке и то столкновение с Зубовым, которое было тогда при ее гробе за право подходить к ее руке.
«Ах, скорее, скорее вернуться к тому времени, и чтобы теперешнее все кончилось поскорее, поскорее, чтобы оставили они меня в покое!»


Лысые Горы, именье князя Николая Андреича Болконского, находились в шестидесяти верстах от Смоленска, позади его, и в трех верстах от Московской дороги.
В тот же вечер, как князь отдавал приказания Алпатычу, Десаль, потребовав у княжны Марьи свидания, сообщил ей, что так как князь не совсем здоров и не принимает никаких мер для своей безопасности, а по письму князя Андрея видно, что пребывание в Лысых Горах небезопасно, то он почтительно советует ей самой написать с Алпатычем письмо к начальнику губернии в Смоленск с просьбой уведомить ее о положении дел и о мере опасности, которой подвергаются Лысые Горы. Десаль написал для княжны Марьи письмо к губернатору, которое она подписала, и письмо это было отдано Алпатычу с приказанием подать его губернатору и, в случае опасности, возвратиться как можно скорее.
Получив все приказания, Алпатыч, провожаемый домашними, в белой пуховой шляпе (княжеский подарок), с палкой, так же как князь, вышел садиться в кожаную кибиточку, заложенную тройкой сытых саврасых.
Колокольчик был подвязан, и бубенчики заложены бумажками. Князь никому не позволял в Лысых Горах ездить с колокольчиком. Но Алпатыч любил колокольчики и бубенчики в дальней дороге. Придворные Алпатыча, земский, конторщик, кухарка – черная, белая, две старухи, мальчик казачок, кучера и разные дворовые провожали его.
Дочь укладывала за спину и под него ситцевые пуховые подушки. Свояченица старушка тайком сунула узелок. Один из кучеров подсадил его под руку.
– Ну, ну, бабьи сборы! Бабы, бабы! – пыхтя, проговорил скороговоркой Алпатыч точно так, как говорил князь, и сел в кибиточку. Отдав последние приказания о работах земскому и в этом уж не подражая князю, Алпатыч снял с лысой головы шляпу и перекрестился троекратно.
– Вы, ежели что… вы вернитесь, Яков Алпатыч; ради Христа, нас пожалей, – прокричала ему жена, намекавшая на слухи о войне и неприятеле.
– Бабы, бабы, бабьи сборы, – проговорил Алпатыч про себя и поехал, оглядывая вокруг себя поля, где с пожелтевшей рожью, где с густым, еще зеленым овсом, где еще черные, которые только начинали двоить. Алпатыч ехал, любуясь на редкостный урожай ярового в нынешнем году, приглядываясь к полоскам ржаных пелей, на которых кое где начинали зажинать, и делал свои хозяйственные соображения о посеве и уборке и о том, не забыто ли какое княжеское приказание.
Два раза покормив дорогой, к вечеру 4 го августа Алпатыч приехал в город.
По дороге Алпатыч встречал и обгонял обозы и войска. Подъезжая к Смоленску, он слышал дальние выстрелы, но звуки эти не поразили его. Сильнее всего поразило его то, что, приближаясь к Смоленску, он видел прекрасное поле овса, которое какие то солдаты косили, очевидно, на корм и по которому стояли лагерем; это обстоятельство поразило Алпатыча, но он скоро забыл его, думая о своем деле.
Все интересы жизни Алпатыча уже более тридцати лет были ограничены одной волей князя, и он никогда не выходил из этого круга. Все, что не касалось до исполнения приказаний князя, не только не интересовало его, но не существовало для Алпатыча.
Алпатыч, приехав вечером 4 го августа в Смоленск, остановился за Днепром, в Гаченском предместье, на постоялом дворе, у дворника Ферапонтова, у которого он уже тридцать лет имел привычку останавливаться. Ферапонтов двенадцать лет тому назад, с легкой руки Алпатыча, купив рощу у князя, начал торговать и теперь имел дом, постоялый двор и мучную лавку в губернии. Ферапонтов был толстый, черный, красный сорокалетний мужик, с толстыми губами, с толстой шишкой носом, такими же шишками над черными, нахмуренными бровями и толстым брюхом.
Ферапонтов, в жилете, в ситцевой рубахе, стоял у лавки, выходившей на улицу. Увидав Алпатыча, он подошел к нему.
– Добро пожаловать, Яков Алпатыч. Народ из города, а ты в город, – сказал хозяин.
– Что ж так, из города? – сказал Алпатыч.
– И я говорю, – народ глуп. Всё француза боятся.
– Бабьи толки, бабьи толки! – проговорил Алпатыч.
– Так то и я сужу, Яков Алпатыч. Я говорю, приказ есть, что не пустят его, – значит, верно. Да и мужики по три рубля с подводы просят – креста на них нет!
Яков Алпатыч невнимательно слушал. Он потребовал самовар и сена лошадям и, напившись чаю, лег спать.
Всю ночь мимо постоялого двора двигались на улице войска. На другой день Алпатыч надел камзол, который он надевал только в городе, и пошел по делам. Утро было солнечное, и с восьми часов было уже жарко. Дорогой день для уборки хлеба, как думал Алпатыч. За городом с раннего утра слышались выстрелы.
С восьми часов к ружейным выстрелам присоединилась пушечная пальба. На улицах было много народу, куда то спешащего, много солдат, но так же, как и всегда, ездили извозчики, купцы стояли у лавок и в церквах шла служба. Алпатыч прошел в лавки, в присутственные места, на почту и к губернатору. В присутственных местах, в лавках, на почте все говорили о войске, о неприятеле, который уже напал на город; все спрашивали друг друга, что делать, и все старались успокоивать друг друга.
У дома губернатора Алпатыч нашел большое количество народа, казаков и дорожный экипаж, принадлежавший губернатору. На крыльце Яков Алпатыч встретил двух господ дворян, из которых одного он знал. Знакомый ему дворянин, бывший исправник, говорил с жаром.
– Ведь это не шутки шутить, – говорил он. – Хорошо, кто один. Одна голова и бедна – так одна, а то ведь тринадцать человек семьи, да все имущество… Довели, что пропадать всем, что ж это за начальство после этого?.. Эх, перевешал бы разбойников…
– Да ну, будет, – говорил другой.
– А мне что за дело, пускай слышит! Что ж, мы не собаки, – сказал бывший исправник и, оглянувшись, увидал Алпатыча.
– А, Яков Алпатыч, ты зачем?
– По приказанию его сиятельства, к господину губернатору, – отвечал Алпатыч, гордо поднимая голову и закладывая руку за пазуху, что он делал всегда, когда упоминал о князе… – Изволили приказать осведомиться о положении дел, – сказал он.
– Да вот и узнавай, – прокричал помещик, – довели, что ни подвод, ничего!.. Вот она, слышишь? – сказал он, указывая на ту сторону, откуда слышались выстрелы.
– Довели, что погибать всем… разбойники! – опять проговорил он и сошел с крыльца.
Алпатыч покачал головой и пошел на лестницу. В приемной были купцы, женщины, чиновники, молча переглядывавшиеся между собой. Дверь кабинета отворилась, все встали с мест и подвинулись вперед. Из двери выбежал чиновник, поговорил что то с купцом, кликнул за собой толстого чиновника с крестом на шее и скрылся опять в дверь, видимо, избегая всех обращенных к нему взглядов и вопросов. Алпатыч продвинулся вперед и при следующем выходе чиновника, заложив руку зазастегнутый сюртук, обратился к чиновнику, подавая ему два письма.
– Господину барону Ашу от генерала аншефа князя Болконского, – провозгласил он так торжественно и значительно, что чиновник обратился к нему и взял его письмо. Через несколько минут губернатор принял Алпатыча и поспешно сказал ему:
– Доложи князю и княжне, что мне ничего не известно было: я поступал по высшим приказаниям – вот…
Он дал бумагу Алпатычу.
– А впрочем, так как князь нездоров, мой совет им ехать в Москву. Я сам сейчас еду. Доложи… – Но губернатор не договорил: в дверь вбежал запыленный и запотелый офицер и начал что то говорить по французски. На лице губернатора изобразился ужас.
– Иди, – сказал он, кивнув головой Алпатычу, и стал что то спрашивать у офицера. Жадные, испуганные, беспомощные взгляды обратились на Алпатыча, когда он вышел из кабинета губернатора. Невольно прислушиваясь теперь к близким и все усиливавшимся выстрелам, Алпатыч поспешил на постоялый двор. Бумага, которую дал губернатор Алпатычу, была следующая:
«Уверяю вас, что городу Смоленску не предстоит еще ни малейшей опасности, и невероятно, чтобы оный ею угрожаем был. Я с одной, а князь Багратион с другой стороны идем на соединение перед Смоленском, которое совершится 22 го числа, и обе армии совокупными силами станут оборонять соотечественников своих вверенной вам губернии, пока усилия их удалят от них врагов отечества или пока не истребится в храбрых их рядах до последнего воина. Вы видите из сего, что вы имеете совершенное право успокоить жителей Смоленска, ибо кто защищаем двумя столь храбрыми войсками, тот может быть уверен в победе их». (Предписание Барклая де Толли смоленскому гражданскому губернатору, барону Ашу, 1812 года.)
Народ беспокойно сновал по улицам.
Наложенные верхом возы с домашней посудой, стульями, шкафчиками то и дело выезжали из ворот домов и ехали по улицам. В соседнем доме Ферапонтова стояли повозки и, прощаясь, выли и приговаривали бабы. Дворняжка собака, лая, вертелась перед заложенными лошадьми.
Алпатыч более поспешным шагом, чем он ходил обыкновенно, вошел во двор и прямо пошел под сарай к своим лошадям и повозке. Кучер спал; он разбудил его, велел закладывать и вошел в сени. В хозяйской горнице слышался детский плач, надрывающиеся рыдания женщины и гневный, хриплый крик Ферапонтова. Кухарка, как испуганная курица, встрепыхалась в сенях, как только вошел Алпатыч.
– До смерти убил – хозяйку бил!.. Так бил, так волочил!..
– За что? – спросил Алпатыч.
– Ехать просилась. Дело женское! Увези ты, говорит, меня, не погуби ты меня с малыми детьми; народ, говорит, весь уехал, что, говорит, мы то? Как зачал бить. Так бил, так волочил!
Алпатыч как бы одобрительно кивнул головой на эти слова и, не желая более ничего знать, подошел к противоположной – хозяйской двери горницы, в которой оставались его покупки.
– Злодей ты, губитель, – прокричала в это время худая, бледная женщина с ребенком на руках и с сорванным с головы платком, вырываясь из дверей и сбегая по лестнице на двор. Ферапонтов вышел за ней и, увидав Алпатыча, оправил жилет, волосы, зевнул и вошел в горницу за Алпатычем.
– Аль уж ехать хочешь? – спросил он.
Не отвечая на вопрос и не оглядываясь на хозяина, перебирая свои покупки, Алпатыч спросил, сколько за постой следовало хозяину.
– Сочтем! Что ж, у губернатора был? – спросил Ферапонтов. – Какое решение вышло?
Алпатыч отвечал, что губернатор ничего решительно не сказал ему.
– По нашему делу разве увеземся? – сказал Ферапонтов. – Дай до Дорогобужа по семи рублей за подводу. И я говорю: креста на них нет! – сказал он.
– Селиванов, тот угодил в четверг, продал муку в армию по девяти рублей за куль. Что же, чай пить будете? – прибавил он. Пока закладывали лошадей, Алпатыч с Ферапонтовым напились чаю и разговорились о цене хлебов, об урожае и благоприятной погоде для уборки.
– Однако затихать стала, – сказал Ферапонтов, выпив три чашки чая и поднимаясь, – должно, наша взяла. Сказано, не пустят. Значит, сила… А намесь, сказывали, Матвей Иваныч Платов их в реку Марину загнал, тысяч осьмнадцать, что ли, в один день потопил.
Алпатыч собрал свои покупки, передал их вошедшему кучеру, расчелся с хозяином. В воротах прозвучал звук колес, копыт и бубенчиков выезжавшей кибиточки.
Было уже далеко за полдень; половина улицы была в тени, другая была ярко освещена солнцем. Алпатыч взглянул в окно и пошел к двери. Вдруг послышался странный звук дальнего свиста и удара, и вслед за тем раздался сливающийся гул пушечной пальбы, от которой задрожали стекла.
Алпатыч вышел на улицу; по улице пробежали два человека к мосту. С разных сторон слышались свисты, удары ядер и лопанье гранат, падавших в городе. Но звуки эти почти не слышны были и не обращали внимания жителей в сравнении с звуками пальбы, слышными за городом. Это было бомбардирование, которое в пятом часу приказал открыть Наполеон по городу, из ста тридцати орудий. Народ первое время не понимал значения этого бомбардирования.