Беллерофонт
| Беллерофонт |
|---|
Беллерофо́нт (др.-греч. Βελλεροφῶν, буквально «убийца Беллера») — в греческой мифологии[1] — прозвище Гиппоноя (греч. Ἰππόνοος). Сын Главка и Евримеды[2] (либо Посейдона и Евриномы[3]). На погребальных играх по Пелию победил в скачке на коне[4]. Беллерофонту покровительствовала Афина и передала ему Пегаса[5]. Миф о Беллерофонте, стоящий несомненно особняком, - это отголосок мифов индоевропейского происхождения, в которых герои убивают бога зла Балура или Билера во фракийско-кельтско-гальской традиции и становятся наиболее великими героями.
Беллерофонт нечаянно убил коринфянина Беллера и бежал в Тиринф к царю Прету, который дружески принял своего родственника и простил его. Он приходил в Трезен просить себе в жёны Эфру, но безуспешно[6].
Жена Прета, Алтея (а по другим источниками Сфенебея) влюбилась в Беллерофонта, но, не пользуясь взаимностью, обвинила его в покушении на её честь. Тогда Прет отправил Беллерофонта к своему зятю Иобату в Ликию с тайной просьбой убить Беллерофонта. Но Иобат не решился на это и стал посылать его в опасные походы. Иобат сначала приказал Беллерофонту убить изрыгавшую пламя трёхликую Химеру, которую Беллерофонт и умертвил, сражаясь с ней на крылатом коне Пегасе.
Потом Иобат послал его против амазонок, когда же Беллерофонт победил и их[7], а также умертвил всех ликийских воинов, которые должны были убить его из засады, то Иобат отдал ему в супруги свою дочь[8] Филоною, которая родила Исандра, Гипполоха и Лаодамею[9].
По Еврипиду, Беллерофонт отомстил Алтее. Он полетел к ней на Пегасе и сбросил её в море. Но боги возненавидели его, и Арес умертвил Исандра, а Артемида — Лаодомею.
По Пиндару и другим, Беллерофонт хотел подняться на Пегасе на небо, но конь сбросил его[10], он упал на Алейском поле[11], после падения охромел (Еврипид), либо стал хромым и слепым[12]. После этого он скитался до самой смерти, презираемый богами и людьми.
Его священный участок в кипарисовой роще Кранеон около Коринфа[13].
Согласно Нимфису, убил в области ксанфиев дикого кабана, но не получил награды, за что Посейдон по молитве Беллерофонта сделал поля ликийцев бесплодными[14].
Действующее лицо трагедии Софокла «Иобат», трагедии Еврипида «Беллерофонт»[15] и Астидаманта Младшего «Беллерофонт», комедии Евбула «Беллерофонт».
По рационалистическому истолкованию, Пегас — это его корабль, Химера — название ущелья, где жили лев и Дракон[16]. По другому истолкованию, занимался астрономией и тем самым как бы «поднялся на небо»[17]. По мнению учёных XIX века, Беллерофонт, подобно Персею, был сначала олицетворением солнца.
Напишите отзыв о статье "Беллерофонт"
Примечания
- ↑ Мифы народов мира. М., 1991-92. В 2 т. Т.1. С.166-167; Любкер Ф. Реальный словарь классических древностей. М., 2001. В 3 т. Т.1. С.239
- ↑ Псевдо-Аполлодор. Мифологическая библиотека I 9, 3; II 3, 1-2; III 1, 1
- ↑ Гигин. Мифы 157
- ↑ Гигин. Мифы 273
- ↑ Павсаний. Описание Эллады II 4, 1
- ↑ Павсаний. Описание Эллады II 31, 9
- ↑ Гомер. Илиада VI 186; Пиндар. Олимпийские песни XIII 89
- ↑ Гесиод. Перечень женщин, фр.43 М.-У.; Гигин. Мифы 57
- ↑ Гомер. Илиада VI 197
- ↑ Пиндар. Истмийские песни VII 47
- ↑ Овидий. Ибис 257
- ↑ Примечания М. Л. Гаспарова в кн. Овидий. Собрание сочинений. СПб, 1994. В 2 т. Т.1. С.502
- ↑ Павсаний. Описание Эллады II 2, 4
- ↑ Плутарх. О доблести женской 9
- ↑ Аристофан. Ахарняне 427—429, упомянута его хромота
- ↑ Палефат. О невероятном 28
- ↑ Ватиканский аноним. О невероятном 14
Ср. Фишера, «Bellerophon» (Лейпциг, 1851) и сочинение Энгельмана в «Annali» археологич. института (Рим, 1874).
Статья основана на материалах Литературной энциклопедии 1929—1939.
| |||||||||||||||||||||||||||||||||
 |
Эту статью следует викифицировать. Пожалуйста, оформите её согласно правилам оформления статей.
|
Отрывок, характеризующий Беллерофонт
Лицо стало утешать ее; Элен же сквозь слезы говорила (как бы забывшись), что ничто не может мешать ей выйти замуж, что есть примеры (тогда еще мало было примеров, но она назвала Наполеона и других высоких особ), что она никогда не была женою своего мужа, что она была принесена в жертву.– Но законы, религия… – уже сдаваясь, говорило лицо.
– Законы, религия… На что бы они были выдуманы, ежели бы они не могли сделать этого! – сказала Элен.
Важное лицо было удивлено тем, что такое простое рассуждение могло не приходить ему в голову, и обратилось за советом к святым братьям Общества Иисусова, с которыми оно находилось в близких отношениях.
Через несколько дней после этого, на одном из обворожительных праздников, который давала Элен на своей даче на Каменном острову, ей был представлен немолодой, с белыми как снег волосами и черными блестящими глазами, обворожительный m r de Jobert, un jesuite a robe courte, [г н Жобер, иезуит в коротком платье,] который долго в саду, при свете иллюминации и при звуках музыки, беседовал с Элен о любви к богу, к Христу, к сердцу божьей матери и об утешениях, доставляемых в этой и в будущей жизни единою истинною католическою религией. Элен была тронута, и несколько раз у нее и у m r Jobert в глазах стояли слезы и дрожал голос. Танец, на который кавалер пришел звать Элен, расстроил ее беседу с ее будущим directeur de conscience [блюстителем совести]; но на другой день m r de Jobert пришел один вечером к Элен и с того времени часто стал бывать у нее.
В один день он сводил графиню в католический храм, где она стала на колени перед алтарем, к которому она была подведена. Немолодой обворожительный француз положил ей на голову руки, и, как она сама потом рассказывала, она почувствовала что то вроде дуновения свежего ветра, которое сошло ей в душу. Ей объяснили, что это была la grace [благодать].
Потом ей привели аббата a robe longue [в длинном платье], он исповедовал ее и отпустил ей грехи ее. На другой день ей принесли ящик, в котором было причастие, и оставили ей на дому для употребления. После нескольких дней Элен, к удовольствию своему, узнала, что она теперь вступила в истинную католическую церковь и что на днях сам папа узнает о ней и пришлет ей какую то бумагу.
Все, что делалось за это время вокруг нее и с нею, все это внимание, обращенное на нее столькими умными людьми и выражающееся в таких приятных, утонченных формах, и голубиная чистота, в которой она теперь находилась (она носила все это время белые платья с белыми лентами), – все это доставляло ей удовольствие; но из за этого удовольствия она ни на минуту не упускала своей цели. И как всегда бывает, что в деле хитрости глупый человек проводит более умных, она, поняв, что цель всех этих слов и хлопот состояла преимущественно в том, чтобы, обратив ее в католичество, взять с нее денег в пользу иезуитских учреждений {о чем ей делали намеки), Элен, прежде чем давать деньги, настаивала на том, чтобы над нею произвели те различные операции, которые бы освободили ее от мужа. В ее понятиях значение всякой религии состояло только в том, чтобы при удовлетворении человеческих желаний соблюдать известные приличия. И с этою целью она в одной из своих бесед с духовником настоятельно потребовала от него ответа на вопрос о том, в какой мере ее брак связывает ее.
Они сидели в гостиной у окна. Были сумерки. Из окна пахло цветами. Элен была в белом платье, просвечивающем на плечах и груди. Аббат, хорошо откормленный, а пухлой, гладко бритой бородой, приятным крепким ртом и белыми руками, сложенными кротко на коленях, сидел близко к Элен и с тонкой улыбкой на губах, мирно – восхищенным ее красотою взглядом смотрел изредка на ее лицо и излагал свой взгляд на занимавший их вопрос. Элен беспокойно улыбалась, глядела на его вьющиеся волоса, гладко выбритые чернеющие полные щеки и всякую минуту ждала нового оборота разговора. Но аббат, хотя, очевидно, и наслаждаясь красотой и близостью своей собеседницы, был увлечен мастерством своего дела.
