Белова, Елена Дмитриевна

Елена Белова
Личная информация
Полное имя	Елена Дмитриевна Белова
Награды и медали Олимпийские игры Золото Мехико 1968 рапира Золото Мехико 1968 командная рапира Золото Мюнхен 1972 командная рапира Золото Монреаль 1976 командная рапира Бронза Монреаль 1976 рапира Серебро Москва 1980 командная рапира Чемпионаты мира Золото Гавана 1969 командная рапира Серебро Гавана 1969 рапира Золото Анкара 1970 командная рапира Серебро Анкара 1970 рапира Золото Вена 1971 командная рапира Серебро Гётеборг 1973 командная рапира Золото Гренобль 1974 командная рапира Золото Будапешт 1975 командная рапира Золото Буэнос-Айрес 1977 командная рапира Серебро Буэнос-Айрес 1977 рапира Золото Гамбург 1978 командная рапира Золото Мельбурн 1979 командная рапира Награды

Еле́на Дми́триевна Бело́ва (в девичестве — Новикова; род. 28 июля 1947, Советская Гавань, Хабаровский край, СССР) — советская фехтовальщица на рапирах, 4-кратная олимпийская чемпионка, многократная чемпионка мира и СССР, единственная олимпийская чемпионка (среди женщин) в индивидуальном виде в истории советского фехтования.

Заслуженный мастер спорта СССР (1968), заслуженный деятель физической культуры Белорусской ССР (1979), заслуженный тренер Республики Беларусь (1994). Выступала за «Динамо» Минск.

Биография

Перед Олимпийскими играми в Мехико в 1968 вышла замуж за спортсмена Вячеслава Белова и взяла его фамилию, под которой выступала до окончания спортивной карьеры в 1980 году.

За вклад в мировое олимпийское движение и высокие спортивные достижения награждена Трофеем к 100-летию МОК «За олимпийские идеалы» (1994), Серебряным орденом МОК (1997), а также медалью Пьера де Кубертена (2007), член Зала славы ФИЕ (2015). Экс-рекордсменка по количеству завоеванных золотых олимпийских медалей по фехтованию на рапирах среди женщин, была включена в Книгу рекордов Гиннеса (в 2008 году в Пекине Белову обошла знаменитая итальянка Валентина Веццали, завоевавшая своё пятое золото). Награждена орденом Дружбы народов, двумя орденами «Знак Почёта», орденом Отечества III степени.

Второй муж Елены — композитор Валерий Иванов, который написал в её честь «Романтический вальс».

В настоящее время Белова — профессор Белорусской академии физвоспитания и спорта. Почётная гражданка города Минска.

См. также

• Список многократных чемпионов Олимпийских игр

Ссылки

• [www.rostmaster.ru/lib/sportsman/sportsman-0022.shtml Спортивная биография Елены Беловой]
• [www.noc.by/news/htnews/180/ Награждение Елены Беловой медалью Пьера де Кубертена]
• [www.minsk.gov.by/cgi-bin/gor_ind.pl?mode=40&lang=ru Почётные граждане Минска]
• Белова Елена Дмитриевна — статья из Большой олимпийской энциклопедии (М., 2006)
• [www.sports-reference.com/olympics/athletes/no/yelena-novikova-belova-1.html Елена Новикова-Белова] — олимпийская статистика на сайте Sports-Reference.com (англ.)

Отрывок, характеризующий Белова, Елена Дмитриевна

Долохов обернулся, поправляясь и опять расперевшись руками.
– Ежели кто ко мне еще будет соваться, – сказал он, редко пропуская слова сквозь стиснутые и тонкие губы, – я того сейчас спущу вот сюда. Ну!…
Сказав «ну»!, он повернулся опять, отпустил руки, взял бутылку и поднес ко рту, закинул назад голову и вскинул кверху свободную руку для перевеса. Один из лакеев, начавший подбирать стекла, остановился в согнутом положении, не спуская глаз с окна и спины Долохова. Анатоль стоял прямо, разинув глаза. Англичанин, выпятив вперед губы, смотрел сбоку. Тот, который останавливал, убежал в угол комнаты и лег на диван лицом к стене. Пьер закрыл лицо, и слабая улыбка, забывшись, осталась на его лице, хоть оно теперь выражало ужас и страх. Все молчали. Пьер отнял от глаз руки: Долохов сидел всё в том же положении, только голова загнулась назад, так что курчавые волосы затылка прикасались к воротнику рубахи, и рука с бутылкой поднималась всё выше и выше, содрогаясь и делая усилие. Бутылка видимо опорожнялась и с тем вместе поднималась, загибая голову. «Что же это так долго?» подумал Пьер. Ему казалось, что прошло больше получаса. Вдруг Долохов сделал движение назад спиной, и рука его нервически задрожала; этого содрогания было достаточно, чтобы сдвинуть всё тело, сидевшее на покатом откосе. Он сдвинулся весь, и еще сильнее задрожали, делая усилие, рука и голова его. Одна рука поднялась, чтобы схватиться за подоконник, но опять опустилась. Пьер опять закрыл глаза и сказал себе, что никогда уж не откроет их. Вдруг он почувствовал, что всё вокруг зашевелилось. Он взглянул: Долохов стоял на подоконнике, лицо его было бледно и весело.
– Пуста!
Он кинул бутылку англичанину, который ловко поймал ее. Долохов спрыгнул с окна. От него сильно пахло ромом.
– Отлично! Молодцом! Вот так пари! Чорт вас возьми совсем! – кричали с разных сторон.
Англичанин, достав кошелек, отсчитывал деньги. Долохов хмурился и молчал. Пьер вскочил на окно.
Господа! Кто хочет со мною пари? Я то же сделаю, – вдруг крикнул он. – И пари не нужно, вот что. Вели дать бутылку. Я сделаю… вели дать.
– Пускай, пускай! – сказал Долохов, улыбаясь.
– Что ты? с ума сошел? Кто тебя пустит? У тебя и на лестнице голова кружится, – заговорили с разных сторон.
– Я выпью, давай бутылку рому! – закричал Пьер, решительным и пьяным жестом ударяя по столу, и полез в окно.
Его схватили за руки; но он был так силен, что далеко оттолкнул того, кто приблизился к нему.
– Нет, его так не уломаешь ни за что, – говорил Анатоль, – постойте, я его обману. Послушай, я с тобой держу пари, но завтра, а теперь мы все едем к***.
– Едем, – закричал Пьер, – едем!… И Мишку с собой берем…
И он ухватил медведя, и, обняв и подняв его, стал кружиться с ним по комнате.


Князь Василий исполнил обещание, данное на вечере у Анны Павловны княгине Друбецкой, просившей его о своем единственном сыне Борисе. О нем было доложено государю, и, не в пример другим, он был переведен в гвардию Семеновского полка прапорщиком. Но адъютантом или состоящим при Кутузове Борис так и не был назначен, несмотря на все хлопоты и происки Анны Михайловны. Вскоре после вечера Анны Павловны Анна Михайловна вернулась в Москву, прямо к своим богатым родственникам Ростовым, у которых она стояла в Москве и у которых с детства воспитывался и годами живал ее обожаемый Боренька, только что произведенный в армейские и тотчас же переведенный в гвардейские прапорщики. Гвардия уже вышла из Петербурга 10 го августа, и сын, оставшийся для обмундирования в Москве, должен был догнать ее по дороге в Радзивилов.
У Ростовых были именинницы Натальи, мать и меньшая дочь. С утра, не переставая, подъезжали и отъезжали цуги, подвозившие поздравителей к большому, всей Москве известному дому графини Ростовой на Поварской. Графиня с красивой старшею дочерью и гостями, не перестававшими сменять один другого, сидели в гостиной.
Графиня была женщина с восточным типом худого лица, лет сорока пяти, видимо изнуренная детьми, которых у ней было двенадцать человек. Медлительность ее движений и говора, происходившая от слабости сил, придавала ей значительный вид, внушавший уважение. Княгиня Анна Михайловна Друбецкая, как домашний человек, сидела тут же, помогая в деле принимания и занимания разговором гостей. Молодежь была в задних комнатах, не находя нужным участвовать в приеме визитов. Граф встречал и провожал гостей, приглашая всех к обеду.
«Очень, очень вам благодарен, ma chere или mon cher [моя дорогая или мой дорогой] (ma сherе или mon cher он говорил всем без исключения, без малейших оттенков как выше, так и ниже его стоявшим людям) за себя и за дорогих именинниц. Смотрите же, приезжайте обедать. Вы меня обидите, mon cher. Душевно прошу вас от всего семейства, ma chere». Эти слова с одинаковым выражением на полном веселом и чисто выбритом лице и с одинаково крепким пожатием руки и повторяемыми короткими поклонами говорил он всем без исключения и изменения. Проводив одного гостя, граф возвращался к тому или той, которые еще были в гостиной; придвинув кресла и с видом человека, любящего и умеющего пожить, молодецки расставив ноги и положив на колена руки, он значительно покачивался, предлагал догадки о погоде, советовался о здоровье, иногда на русском, иногда на очень дурном, но самоуверенном французском языке, и снова с видом усталого, но твердого в исполнении обязанности человека шел провожать, оправляя редкие седые волосы на лысине, и опять звал обедать. Иногда, возвращаясь из передней, он заходил через цветочную и официантскую в большую мраморную залу, где накрывали стол на восемьдесят кувертов, и, глядя на официантов, носивших серебро и фарфор, расставлявших столы и развертывавших камчатные скатерти, подзывал к себе Дмитрия Васильевича, дворянина, занимавшегося всеми его делами, и говорил: «Ну, ну, Митенька, смотри, чтоб всё было хорошо. Так, так, – говорил он, с удовольствием оглядывая огромный раздвинутый стол. – Главное – сервировка. То то…» И он уходил, самодовольно вздыхая, опять в гостиную.